Развитие института власти в первобытном обществе

реферат

2. Развитие института власти в эпоху позднепервобытной общины

первобытнообщинный власть государство демократия

Представление о том, что за отсутствием формализованной власти в первобытном обществе господствовала анархия, безнадежно устарело. В первобытности имелись строгие системы норм, регулировавшие взаимоотношения между людьми и до определенной степени стимулировавшие те или иные их поступки. Нормативные предписания пронизывали все аспекты жизни людей: во взаимоотношениях внутри семьи и общины, между родственниками и свойственниками, соплеменниками и чужаками, представителями разных поколений и разных ритуальных групп и пр., повсюду действовали неписанные правила, основанные на традиции, идущей от предков.

Коллективизм, тесно связанный с наличием широкой социальной сети, которая только и помогала людям преодолевать жизненные невзгоды, неизбежно должен был опираться на нормы, до определенной степени ограничивавшие свободу действий отдельных индивидов [3, с.395].

Первобытные нормы не различали мотивов и результатов проступков, и наказание определялось прежде всего характером совершенного преступления. При этом главенствующим принципом была эквивалентная компенсация («око за око, зуб за зуб»), на чем и основывались всевозможные выплаты и штрафы за понесенный ущерб, кровная месть и т. д. Вместе с тем при вынесении решениД о том или ином наказании люди учитывали и личность преступника, прежде всего его родственные и общинные связи. Поэтому отношение к проступкам родичей или членов своей общины коренным образом отличалось от реакции на преступления чужаков. Убийство чужака вообще не считалось преступлением. Зато родичи убитого в этом случае жестоко мстили убийце и его близким, чаще всего устраивая вооруженное нападение. Лишь в редких случаях, когда произошло непреднамеренное убийство, можно было откупиться определенными материальными ценностями.

Совершенно иная картина наблюдалась при убийстве сородича. В принципе первобытные нормы требовали добрых взаимоотношений внутри рода или общины, где конфликты старались решать мирным путем. И все же убийство сородичей встречалось. В этом случае в силу вступал принцип обеспечения прежде всего интересов социальной группы. Так, папуасы-гадсуп говорили: «Один из наших братьев мертв, не будем умирать все». Преступник у них подвергался чисто символическому наказанию. Они ставили его в центре поселка, давали ему щит и стреляли в него из луков, стараясь не только не убить, но даже и не ранить его. У некоторых других папуасов Восточных гор преступнику мстили ближайшие родичи убитого или же такое преступление вообще оставалось безнаказанным. Во всяком случае, община предпочитала не вмешиваться в такого рода конфликты [5, с.144].

То же самое происходило и при совершении ряда других проступков внутри социальной группы (нарушение супружеских и имущественных прав). В крайнем случае наказание сводилось к общественному устному порицанию, но на более жесткие санкции община в Восточных горах Новой Гвинеи не решалась. У африканских тонга наказание сородича принимало еще более своеобразную форму. Так как его близкие были не вправе применять к нему какие-либо санкции, будучи обязаны оказывать друг другу всемерную поддержку, они просили устыдить нарушителя норм тех своих партнеров, с которыми они были связаны, так называемыми шуточными отношениями [3, с.396].

С разложением общинно-родовых связей, переходом от родовой общины к соседской, укреплением имущественных прав отдельных общинников описанный порядок менялся и родственные отношения переставали служить гарантом безнаказанности при совершении проступков против своей общины. В отличие от папуасов Восточных гор у более развитых папуасов-экаги в западном районе Новой Гвинеи существовали гораздо более разработанные и более жесткие нормы. Там убийство сородича безусловно осуждалось общиной и убийцу всегда казнили его ближайшие родичи: братья, дядья и пр. Столь же сурово расправлялись и с богачом, не желавшим проявлять необходимую щедрость, ибо это также рассматривалось как серьезное покушение на интересы общины.

Коллективистская мораль требовала от людей умения уступать и не проявлять упорства в выступлениях против мнения большинства. Она же создавала некоторые препятствия процессу социального расслоения: нельзя было иметь имущества значительно больше, чем у других; нельзя было дарить больше, чем одариваемые могут вернуть, и т. д. В некоторых обществах праздники с характерным церемониальным обменом ставили своей целью прежде всего поддержание равновесия между общинниками. Сверстники обязаны были проходить основные жизненные рубежи (инициация, помолвка, брак, обзаведение собственным хозяйством и пр.) примерно одновременно. Отступление от этого правила наносило серьезную моральную травму, и отставшие от своих сверстников юноши нередко кончали жизнь самоубийством.

Другой важной нормой было соблюдение принципа старшинства: сын обязан был слушаться отца, а младший брат - старшего. Кстати, во многих случаях это подчеркивалось терминологическим различием младших и старших сиблингов. Старшинство давало определенные основания претендовать на руководство, хотя, как мы увидим ниже, в позднеродовом обществе наряду с ним существовали и другие механизмы, открывавшие путь к власти. Во всяком случае, во всех обществах юноши, не прошедшие определенных церемоний, не выплатившие долги, не вступившие в брак, не обзаведшиеся собственным хозяйством, т. е. не вошедшие еще в категорию взрослых мужчин, не могли наравне с последними участвовать в общих собраниях и не имели там права голоса [1, с.242].

Высшим органом власти в позднеродовом обществе было собрание общинников. Чаще всего оно устраивалось в мужском доме и состояло исключительно из взрослых мужчин, каждый из которых мог свободно излагать свое мнение, но у гадсуп, например, на собрании присутствовали и все желающие. Собрания созывались лишь в особо сложных V серьезных ситуациях. Их устраивали намеренно, если речь шла об организации какой-либо хозяйственной деятельности, осуществлении военного набега, приеме новых членов в общину и т. д. Они могли возникать и стихийно, в случае ссор, проступков или провинностей. Дела, связанные с интересами каких-либо лиц или групп, решались при участии всех заинтересованных сторон. Обычно собранием руководили наиболее уважаемые мужчины, обладавшие красноречием, и именно один из них имел право предлагать собранию то или иное решение, однако именно предлагать, а не навязывать. Дискуссия велась до тех пор, пока не достигалось согласие и принятое решение не получало поддержку большинства, в том числе и понимания со стороны наказуемых. Решение могло выноситься только с согласия всего собрания. Обычно в его основе лежал коллективный опыт, опиравшийся на те или иные имевшие место в прошлом прецеденты. Несогласным предоставлялась возможность покинуть общину. Серьезные разногласия внутри общины действительно нередко приводили к ее расколу и уходу части общинников на новое местожительство [3, с.398].

В принципе каждый взрослый мужчина не только имел голос в общем решении, но и мог стать инициатором и руководителем задуманного дела. Важно было лишь убедить общинников и организовать их. Так, для строительства нового дома или для расчистки нового участка земли, что было не под силу одной семье, ее глава призывал на помощь группу родственников и соседей, а по окончании работ устраивал пир.

В ранний период ссоры в позднеродовом обществе возникали главным образом из-за супружеской неверности и обвинений в колдовстве. Чаще всего такого рода конфликты решались с помощью той или иной компенсации, которую ответчик выплачивал истцу. Но иногда свою правоту приходилось доказывать участием в поединке на палках, а также в иного рода состязаниях (песни, словесные дуэли и пр.). В случае межобщинных разногласий дело нередко оканчивалось вооруженным набегом с целью отмщения. Со временем причиной конфликтов все чаще становилось нарушение каких-либо имущественных интересов. Например, у наиболее развитых групп папуасов ссоры часто возникали из-за потрав или кражи свиней (более 6% всех конфликтов у папуасов-хули), в других случаях речь могла идти о посягательстве на чужой земельный участок, краже части урожая и т. д. Поэтому ранние земледельцы и скотоводы заботились о воспитании с детского возраста уважения к чужой собственности.

И все же одного общественного мнения и норм коллективной морали оказывалось недостаточно для того, чтобы управлять обществом. В некоторых ситуациях нужны были люди, поддерживавшие эти нормы своим авторитетом или даже изменявшие их. Такого рода главари встречались еще в раннеродовом обществе, однако в неолите с развитием социально-экономических отношений и увеличением размеров и усложнением структуры отдельных общин их положение и функции существенно изменились. У низших охотников и собирателей общины были относительно невелики и строились на основе какой-либо одной родовой группы. Поэтому проблема управления ими не вызывала сколько-нибудь серьезных затруднений. Лишь единичные мужчины обладали здесь знаниями и опытом, необходимыми для руководства общиной. Как правило, ими оказывались самые старые мужчины, которых издавна принято называть «старейшинами». Так как большинство членов этих общин было связано кровным родством, власть сплошь и рядом передавалась между сородичами, что и породило иллюзию существования здесь наследственного порядка передачи власти. На самом деле принцип формального наследования власти возник гораздо позже, в эпоху классообразования. Об этом свидетельствует тот факт, что его не было у ранних земледельцев и скотоводов, хотя в этот период начали складываться предпосылки его формирования.

Отсутствие принципа наследования, т. е. формализованного механизма передачи власти, породило в неолите своеобразную форму соперничества, на основе которой развилась широко распространенная у ранних земледельцев и скотоводов система лидерства. Действительно, теперь уже не единичные, а многие мужчины в пределах общины обладали сходными родовыми статусами, а также знаниями и навыками, которые в равной мере позволяли каждому из них взять на себя руководство общиной. Это и порождало соперничество, принимавшее в разных обществах самые разные формы. Чаще всего оно выливалось в форму престижно-социальных пиров, но иногда принимало такой специфический облик, как песни «охо» у ваиваи [3, с.399].

В условиях соперничества главным залогом успеха являлись личные качества претендентов на власть: физическая сила, агрессивность, ораторское искусство, умение организовывать людей и ладить с ними, багаж различных знаний, хозяйственные навыки, ритуальное искусство и т. д. В разных обществах соотношению этих качеств придавалось разное значение, и лишь обладатели некоторых из них имели реальные шансы стать лидерами. Так, в восточных горах Новой Гвинеи лидерство функционировало главным образом в военной сфере, и поэтому основными качествами лидера там считались агрессивность, смелость и военный талант. У арапеш в связи с исключительным местом изобразительного искусства в системе ритуалов, игравших огромную социальную роль, руководство общественными делами возлагалось на художников и скульпторов. Абелям почитали искусных земледельцев, выращивавших необычно крупные клубни ямса. В центральных горах Новой Гвинеи первое место занимали организаторские способности и ораторское искусство 375.

В ряде случаев лидерство было привилегией колдунов, что, однако, не являлось универсальной закономерностью и зависело от соотношения социальной и религиозной сфер. Как правило, многие общинники могли отправлять большинство религиозных ритуалов самостоятельно. Только особо важные ритуалы находились в ведении специальных колдунов, но роль этих колдунов в обществе была весьма различной. Например, кубео наделяли их определенной властью, но весьма ограниченного свойства, и лидерство здесь ни в коей мере не было связано с религиозной сферой. У йекуана колдуны обладали особым статусом. Их боялись и уважали, однако само по себе умение колдовать еще не давало права на должность лидера. Колдун мог стать лидером, лишь проявив необходимые для этого способности, не связанные с религией. Зато у пиароа, камаюре, добуанцев и др. лидеры общин являлись одновременно и колдунами. В некоторых африканских обществах, например у маджангир, колдуны обладали более широкими возможностями в организации людей, чем лидеры общин, и нередко распространяли свое влияние на довольно крупные территории [2, с.84].

По-видимому, роль религии в системе власти возрастала с развитием культа предков. Этому способствовало распространение идеи о наличии у людей особой сверхъестественной силы, от величины которой зависели их способности в общении с внешним миром. Со временем возникло представление о том, что эту силу можно наследовать физическим путем. И на этой основе развилась особая форма каннибализма, при которой люди стремились поедать трупы своих выдающихся деятелей или же пепел от их сожжения, считая, что тем самым они приобщались к могуществу последних.

Власть лидера покоилась не только на его личных качествах, но и зависела от размеров группы, оказывавшей ему поддержку. Поэтому вербовка многочисленных сторонников была одним из главных путей к лидерству. Так как в однородовой общине соперниками оказывались классификационные братья, находившиеся формально в равных отношениях со своими родичами, то единственной возможностью расширить социальную базу своих претензий на лидерство являлось для них привлечение сторонников извне. Иначе говоря, в борьбе между собой они стремились опираться на поддержку родственников и свойственников. В одних местах это осуществлялось с помощью раздач пустующих общинных земель в пользование пришельцам (на Новой Гвинее), в других - с помощью удачной выдачи сестер замуж (в некоторых обществах Южной Америки). Повсюду для повышения своего авторитета и вербовки сторонников лидеры и претенденты на эту должность устраивали потлачевидные пиры [6, с.145].

Если первоначально лидеры происходили, как правило, из доминировавшей в общине группы, то с возрастанием оседлости основную роль начало играть право первопоселения. Иначе говоря, возникла иерархия родовых коллективов, по которой наибольшим престижем пользовались линиджи, происходившие по прямой линии от тех, кто поселился в данном месте впервые.

Имущественный достаток на первых порах не играл почти никакой роли в развитии системы лидерства, однако постепенно богатство становилось все более важным фактором, определявшим престиж человека в обществе. Это диктовалось тем, что многие функции лидера начали требовать все больших и больших имущественных затрат, которые были под силу лишь обеспеченным людям. Регулярное устройство пиров и организация ритуалов, прием гостей и материальная помощь сородичам, наконец, просто проявление щедрости по тем или иным поводам - все это заставляло лидеров идти на значительные материальные затраты. Правда, благодаря системе ответных даров эти затраты всегда окупались. Лидеры принимали участие в общем труде и всюду должны были возделывать более крупные участки земли. Впрочем, сколь бы ни были велики их собственные трудовые усилия, им везде приходилось привлекать для этого дополнительную рабочую силу, вербуя ее прежде всего из членов своей общины.

Однако самый большой вклад в создание необходимых излишков пищи вносили женщины, и поэтому во многих районах мира лидеры стремились к многоженству. Женщины не только заботились о запасах пищи, но принимали живейшее участие в организации пиров и церемоний. Вот почему порой встречались и такие случаи, когда смерть жены заставляла прежнего лидера уступать свое место другому, ибо он уже не справлялся с возложенными на него функциями (например, у ваиваи) [3, с.401].

Лишь в немногих раннеземледельческих обществах, например у трумаи, лидеры были освобождены от земледельческого труда. Но и там они активно участвовали в охоте, рыболовстве и сами изготовляли орудия труда.

С возрастанием роли богатства в системе лидерства высокий престиж и реальная власть перестали отождествляться. Богатство в рассматриваемый период было важно не само по себе, а лишь как существенный фактор, обусловливавший степень участия в социальной жизни. Накопление богатства в виде сокровищ еще было невозможным, так как это противоречило господствовавшим нормам распределения общественного продукта. Людей, скопивших особенно крупные запасы, в той или иной форме заставляли делиться с окружающими, а в случае отказа могли даже убить (это известно у экаги).

На разных стадиях развития неолита функции лидерства весьма существенно различались. В некоторых мелких наиболее отсталых обществах необходимости в лидерах вообще не было, и социальные конфликты выносились на обсуждение собрания взрослых мужчин. В более развитых обществах функции лидеров постепенно становились все более разнообразными. Они являлись организаторами общественных работ в земледелии, рыболовстве и охоте руководили важными ритуалами, принимали главное участие в решении внутренних конфликтов, представляли общину во внешних сношениях, иногда хранили церемониальные предметы. В некоторых случаях лидеры являлись посредниками в общении общины с «миром духов», а с развитием культа предков начали играть важную роль в его ритуалах. Иногда лидерство заключалось главные образом в руководстве военными операциями. В некоторых случаях власть лидера ограничивалась сферой межобщинных отношений, а решение внутренних конфликтов входило в компетенцию собрания общинников. С развитием межобщинного обмена его основные нити очень часто попадали в руки лидеров, которые тем самым повышали свое влияние среди общинников (Центральная Новая Гвинея, пиароа и др.) [3, с.402].

Что касается размеров власти лидеров, то она в ранний период была невелика. Лидеры не имели права ни командовать, ни приказывать и не обладали аппаратом физического принуждения. Их руководство покоилось на их личном авторитете и сводилось к советам, просьбам и уговорам. Нередко лидер личным примером привлекал людей к участию в общественных работах. Вместе с тем, будучи тесно связаны с личными качествами лидера, рамки этой власти в конкретных ситуациях могли существенно колебаться. Этнографам известны лидеры, которые держали общинников в страхе и не терпели неповиновения.

В неолите система власти впервые обрела иерархический характер. Чаще всего встречалось два уровня иерархии: на общинном уровне руководителями являлись лидеры, а на уровне отдельных домохозяйств - старейшины, главы отдельных линиджей, отцы семейств. Все черты лидерства, отмеченные выше, не относились к системе власти на низшем уровне. Там главными принципами оставались родство и старшинство.

Власть надобщинного характера в неолите встречалась лишь в наиболее развитых обществах. В редких исключениях несколько общин составляли весьма непрочное объединение, возглавлявшееся наиболее влиятельным из лидеров этих общин. С его смертью такое объединение чаще всего распадалось. Наиболее четкая многоступенчатая иерархия власти известна этнографически у развитых земледельцев центральных и западных районов Новой Гвинеи. Там родовые подразделения разных уровней сегментации составляли ядра соответствующих территориальных групп, которыми и руководили лидеры. Однако и там ни о какой общеплеменной системе власти не было и речи [5, с.145].

Появление внутри общины двух сильных претендентов на лидерство чаще всего вело к ее расколу на две враждующие группировки и в конечном итоге - к распаду. Две вновь образованные общины первое время относились друг к другу враждебно, а иногда даже вели войны друг с другом.

С совершенствованием системы лидерства и развитием прав собственности и принципов ее наследования определенные изменения претерпевали и механизмы преемственности власти. Иначе говоря, со временем функции власти усложнились, а требования к ним возросли настолько, что одних только личных качеств стало недостаточно для обеспечения успешной борьбы за лидерство. У лидеров появились специальные знания и опыт, передача которых их преемникам существенно помогала последним утвердиться у власти. Не меньшее значение получило и наследование различных материальных ценностей (богатства, ритуальных предметов и т. д.). Поэтому возросла роль лидеров в обеспечении механизмов преемственности власти.

И все же решающим в утверждении человека на должность лидера было общественное мнение. Повсюду сколь бы основательными ни были претензии кандидата на власть, он становился лидером лишь в том случае, если общинники признавали его в качестве такового. Без этого никакие права наследования не помогали, и этим лидерство в раннеземледельческих обществах коренным образом отличалось от вождеств, где формальный момент в передаче власти приобрел гораздо более серьезное значение.

По мнению некоторых авторов, одной из отличительных черт вождеств в отличие от более ранних обществ было формирование системы редистрибуции, тогда как раньше господствовала реципрокация. Иначе говоря, в вождествах общественные блага стали перераспределяться вертикально, а не горизонтально, как прежде. Изложенное предположение представляется излишне категоричным, так как редистрибуция свойственна не исключительно вождествам, а любой социально-потестарной системе, включающей ступенчатую иерархию власти. Так, в указанных выше примерах, где имелась власть на надобщинном уровне (центральные и западные горы Новой Гвинеи, пиароа и т. д.), ей сопутствовала и система редистрибуции.

Таким образом, в эпоху позднепервобытной общины важной нормой при осуществлении власти было соблюдение принципа старшинства. Старшинство давало определенные основания претендовать на руководство. Высшим органом власти в позднеродовом обществе было собрание общинников. В условиях соперничества главным залогом успеха являлись личные качества претендентов на власть: физическая сила, агрессивность, ораторское искусство, умение организовывать людей и ладить с ними, багаж различных знаний, хозяйственные навыки, ритуальное искусство и т. д. В разных обществах соотношению этих качеств придавалось разное значение, и лишь обладатели некоторых из них имели реальные шансы стать лидерами.

Делись добром ;)