Из хроники Холокоста.

Из свидетельских показаний немецкого шофера Хефера об уничтожении евреев в Бабьем Яре 29-30 сентября 1941г. Однажды я получил задание поехать на своем грузовике за город. При мне в качестве провожатого был украинец. Было это где-то около 10 часов. По дороге мы обогнали евреев, шедших колонной с поклажей в том же направлении. Там были целые семьи. Чем дальше мы отъезжали от города, тем многолюдней становились колонны. На большой открытой поляне лежали груды одежды - за ними я и ехал. Я остановился поблизости, и находившиеся на поляне украинцы стали нагружать машину вещами. С этого места я видел, что прибывавших евреев - мужчин, женщин и детей - встречали также украинцы и направляли их к тому месту, где те должны были по очереди складывать свои пожитки, пальто, обувь, верхнюю одежду и даже нижнее белье. В определенном месте евреи должны были складывать и свои драгоценности. Все это происходило очень быстро: если кто-нибудь задерживался, украинцы подгоняли его пинками и ударами. Я думаю, что не проходило и минуты с момента, когда человек снимал пальто, до того, как он уже стоял совершенно голый. Не делалось никакого различия между мужчинами, женщинами и детьми. У подходивших евреев было достаточно возможностей повернуть обратно при виде того, как раздеваются пришедшие раньше них. По сей день я удивляюсь, что этого ни разу не случилось. Раздетых евреев направляли в овраг, примерно 150 метров длиной, 30 метров шириной и целых 15 метров глубиной. В этот овраг вело 2 или 3 узких прохода, по которым спускались евреи. Когда они подходили к краю оврага, шуц-полицейские (немецкие) хватали их и укладывали на трупы уже находившихся там расстрелянных евреев. Это происходило очень быстро. Трупы лежали аккуратными рядами. Как только еврей ложился, подходил шуц-полицейский с автоматом и стрелял лежавшему в затылок. Евреи, спускавшиеся в овраг, были настолько испуганы этой страшной картиной, что становились совершенно безвольными. Случалось даже, что они сами укладывались в свой ряд и ждали выстрела. Расстрел производили всего два шуц-полицейских. Один из них действовал в одном конце оврага, другой - в другом. Я видел, как они, стоя на уже уложенных телах, стреляют в них - в одного за другим. Проходя по телам убитых к следующей жертве, которая успела лечь за это время, автоматчик тут же расстреливал ее. Это был конвейер, не различавший мужчин, женщин и детей. Детей оставляли с матерями и расстреливали вместе с ними. Я наблюдал за всем этим недолго. Подойдя к яме, я настолько испугался того, что увидел, что не мог долго туда смотреть. В яме я увидел трупы, лежавшие в ширину тремя рядами, каждый примерно 60 метров. Сколько слоев лежало один на другом, я разглядеть не мог. Вид дергающихся в конвульсиях, залитых кровью тел просто не укладывался в сознании, поэтому детали до меня не дошли. Кроме двух автоматчиков, у каждого прохода в овраге находился один "укладчик" - это был шуц-полицейский, который так укладывал жертву на трупы, что проходившему мимо автоматчику оставалось только сделать выстрел. Когда жертвы сходили в овраг и в последнее мгновение видели эту страшную картину, они испускали крик ужаса. Но их тут же хватали "укладчики" и присоединяли к остальным. Шедшие следом за ними не могли видеть этой ужасной картины, ибо ее заслонял угол оврага. В то время, как одни люди раздевались, а большинство ждало своей очереди, стоял большой шум. Украинцы не обращали на него никакого внимания. Они продолжали в спешке гнать людей через проходы в овраг. С места, где происходило раздевание, овраг не был виден, так как он находился на расстоянии примерно 150 метров от первой груды одежды. Кроме того, дул сильный ветер, и было очень холодно. Выстрелов в овраге не было слышно. Из этого я сделал вывод, что евреи не знали заранее, что в действительности происходит. Я и сегодня удивляюсь, что со стороны евреев ничего не было предпринято против этой акции. Из города прибывали все новые массы, и они, по-видимому, ничего не подозревали, полагая, что их просто переселяют.

Некий обер-лейтенант по фамилии Вальтер, командир карательного подразделения, действовавшего в Югославии, четко определил разницу между евреями и цыганами. Это он сообщил в докладе о расстреле и тех, и других неподалеку от Белграда 1 ноября 1941 года: "Расстреливать евреев куда проще, нежели цыган. Нужно отметить, что евреи встречают смерть очень спокойно, стоят не шелохнувшись, в то время как цыгане орут, рыдают и очень долго бегают по месту, где производится расстрел. Некоторые даже прыгают перед залпом в яму, изображая убитых. Кстати, копание могил занимает очень много времени, тогда как сам расстрел производится быстро -- сто человек за 40 минут. Мои солдаты вначале были спокойны. На второй день я стал замечать: то у одного, то у другого от этого занятия сдают нервы...

Как и куда их "перемещали", вспоминает бывший унтер-офицер вермахта Пауль Корнидес: "31 августа 1942 года я оказался на железнодорожной станции Рава-Русская. К платформе подошел состав из 35 вагонов для перевозки скота. Было видно, что они битком набиты людьми. Везли евреев. В одном из вагонов я насчитал не менее 60 человек (при том, что военнопленных обычно перевозили не больше сорока) -- они стояли, тесно прижатые друг к другу. Изредка было видно лицо мужчины, как правило, пожилого, а то все женщины, девушки и дети. Жара! Дети жались к маленьким окошкам, опутанным колючей проволокой, и к оставленной в дверях вагона узенькой щелочке. Самым младшим было не больше двух лет. Когда поезд остановился, люди стали протягивать из окон пустые бутылки в надежде, что им кто-то даст воды, но вагоны охранялись солдатами СС, поэтому поблизости никого не было. Я спросил полицейского из местных, что охранял станцию: "Откуда эти люди?" -- "Наверное, это уже последние из Львова. Три недели везут их почти без перерыва. А бывает, везут и немецких евреев". -- "И куда?" -- "Газ, -- коротко ответил полицейский. -- Но, думаю, их перед этим всегда расстреливают". -- "Они знают, что их ждет?" -- "Те, что едут издалека, нет. Но здесь начинают догадываться".( "Facty i kommentarii ". 22-Январь-2002. Жизнь.)

В документе не указан другой способ ограничения численности евреев, который упоминается в докладе полицейского офицера Вессермана, проводившего их "эвакуацию" на Львовщине: "7 сентября 1942 года 300 дряхлых стариков, заразных, слабых и нетранспортабельных казнили. Согласно полученному мной приказу о переселении евреев, при казни 90% из них использовались карабины и винтовки, лишь в исключительных случаях -- пистолеты. В общей сложности в тюрьму Коломыи доставили 8205 евреев, около 400 по известным причинам ликвидировали с помощью стрелкового оружия. Перевозка их по железной дороге оказалась невероятно трудной: вагоны были переполнены (по 180--200 человек), среди евреев паника, постоянные попытки сбежать, жара, трупный запах... При выгрузке в вагонах обнаружили более двухсот трупов. В целом за время проведения акции никаких чрезвычайных происшествий не было". Инженер Альфред Винке, работавший на строительстве тренировочного лагеря для немецких солдат в Рава-Русской, рассказал: "Вместе с поляками и советскими военнопленными здесь работали евреи. Их производительность труда составляла лишь процентов тридцать от той, что требовалась от немецких строителей. Впрочем, этих людей и кормили только хлебом, остальное они должны были добывать сами. Однажды во Львове я видел, как евреев грузили в поезд: загоняли в вагоны палками и хлыстами. Потом, сидя со мной за столом в Немецком доме Львова, один 26-летний унтер-офицер рассказывал мне об этом и плакал, как ребенок. Говорил, что если такая "работа" продолжится еще пару недель, он покончит с собой, потому что больше не выдержит".

Когда закончили зачитывать главу о смешанных браках, госсекретарь Штуккарт заметил: "Слишком много пунктов, это приведет лишь к бесконечной административной работе. Лучше всего сделать так, чтобы эти браки были расторгнуты, а стерилизацию сделать принудительной". С целью стерилизации предлагалось использование высоких доз радиации, убивающих способность к зачатию: 500--600 рентген для мужчин и 300--350 для женщин, длительность облучения -- 2--3 минуты. Планируемый объем "операций" -- до двухсот в день. [22,41]

Наверное, самым позорным актом соглашательской политики американского и британского правительства остается история с кораблями "Сан-Луи" и "Струма". Безусловно, отказ Англии пропустить пассажиров "Струмы" в Палестину и запрет США предоставить хотя бы временное убежище беженцам с "Сан-Луи" прозвучал смертным приговором. Евреи со "Струмы" погибли, а то, что это не случилось с пассажирами "Сан-Луи", вовсе не заслуга США. Когда корабль приближался к Германии, Бельгия, Голландия, Франция и Англия сжалились наконец над обреченными и предоставили им убежище. Сколько из них в конце концов погибли, когда немцы захватили Западную Европу, никто не знает. Ужасно, что в обоих этих случаях могущественные державы отказались помочь не во имя какого-то великого принципа, а просто придерживаясь рутинных правил, то есть по причинам, которые не могут быть морально оправданы. Например, государственный секретарь США, зная, что возвращение в Германию означает для евреев неминуемую гибель, сказал с глубокой убежденностью патриота: "Я дал присягу защищать наш флаг и следовать законам нашей страны, а вы просите меня нарушить эти законы"[Q]

В первые дни марта 1943 года в Берлине произошло событие, в которое и сейчас трудно поверить. Несколько тысяч евреев, собранных в пересылочном лагере на улице Роз (Розенштрассе, 2-4) для отправки в лагеря смерти, были отпущены на свободу. Более того, двадцать пять евреев, которых уже депортировали в Освенцим, через две недели были возвращены в Берлин и тоже получили свободу. Освобождение заключенных не было результатом тайной операции подпольщиков. Все евреи были освобождены нацистами вполне легально и получили соответствующие справки и удостоверения. Отлаженная машина уничтожения впервые дала сбой, приговоренные к смерти жертвы остались жить. Многие из этих людей увидели конец гитлеризма. Некоторые живы еще и сейчас. Своим освобождением спасенные евреи обязаны нескольким сотням простых берлинцев, в основном женщин, которые в течение двух недель выходили на Розенштрассе и требовали вернуть им мужей, отцов и детей. Это был первый и единственный протест немцев против депортации евреев, против расистской политики нацистов. И этот протест увенчался полным успехом. Казавшаяся неумолимой и беспощадной, власть была вынуждена уступить. [42]