Второй суд: осуждение и отречение

Урбан VIII был убежден противниками Галилея, что «Диалог о двух главнейших системах мира» дискредитирует авторитет и престиж Папы, будто бы выставленного в образе Симплиция на посмеяние с его поистине ангельской доктриной, в которой «присутствует сила успокоения». Как только «Диалог» был опубликован, инквизитор Флоренции запретил его распространение. А в октябре 1632 г. Галилей получил приказ явиться в Рим в распоряжение Священной канцелярии. Галилей медлил с поездкой в Рим, мотивируя отсрочку нездоровьем, но реакция инквизиции была крайне суровой, как это видно из письма от 1 января 1633 г.: «Тот факт, что Галилео Галилей не отозвался на сделанное ему предписание явиться в Рим, воспринят очень плохо; и он не должен оправдывать свое неповиновение временем года. <...> Если он немедленно не подчинится, то для его поимки будет направлен комиссар с врачами, чтобы препроводить в

226 Научная революция

тюрьму Верховного трибунала, заковав в кандалы, поскольку теперь уже ясно видно, что он злоупотребляет добросердием Конгрегации». 13 февраля Галилей в Риме, он — гость медицейского посла Никколини; ясно представляя ситуацию, тот пишет: «Ему кажется, что он очень хорошо отстаивает свою позицию, но я уговорил его как можно скорее покончить со всем этим, перестать упорствовать и подчиниться».

12 апреля Галилей предстал перед Священной канцелярией, где ему напомнили, что он обманул отца Риккарди, давшего разрешение на печатание «Диалога», не показав ему предписания 1616 г., в соответствии с которым Галилей не имел права «преподавать или защищать каким-либо образом» теорию Коперника. Галилей пытался защищаться, утверждая, что «Диалог» написан с целью показать несостоятельность теории Коперника; что он не помнит ни о каком наставлении, врученном в присутствии свидетелей, и предъявил ноту Беллармино.

Убежденные в том, что Галилей хочет обмануть их, поскольку «Диалог» являлся прямой защитой теории Коперника, к тому же выполненной с помощью «новых доказательств, никогда ранее не выдвигаемых ни одним иноземцем», рассерженные тем, что Галилей написал свою работу не на латыни, а на итальянском языке, «чтобы увлечь своими идеями невежественную чернь, в чьей среде ошибки распространяются легче», что «вместо обсуждения математической гипотезы он на самом деле затрагивает физическую реальность, чего математики никогда не делают», инквизиторы после еще