1. Понятие договора поручения

Представительство, доверенность, поручение. Уяснение смысла и значения договора поручения предполагает в качестве отправной точки последовательное рассмотрение трех понятий, составляющих триаду: представительство - поручение - доверенность <*>.

--------------------------------

<*> Именно так назвал одну из своих работ И.В. Шерешевский. Имеется в виду: Представительство. Поручение и доверенность. Комментарий к ст. 38 - 40 и 251 - 275 Гражданского кодекса. М., 1925.

Особенность гражданского оборота выражается в том, что все охватываемые им многообразные правоотношения носят волевой характер. При этом волеобразующим действиям участников гражданского оборота придается особое значение применительно к динамике развития гражданских правоотношений. Достаточно сослаться на то, что из девяти выделенных в ст. 8 ГК оснований возникновения таких правоотношений с волей участников гражданского оборота связаны по крайней мере шесть <*>. Воля лица имеет решающее значение также для реализации принадлежащих ему гражданских прав.

--------------------------------

<*> За этими пределами находятся акты государственных органов и органов местного самоуправления, судебные решения и события.

Необходимые для наступления указанных последствий волевые действия совершает обычно тот, кто станет, уже стал или перестает быть стороной соответствующего правоотношения. Однако возможны ситуации, при которых сделать все это самому по различным причинам не удается. И тогда возникает необходимость обратиться к чужой помощи.

Помощь, которая имеется в виду, нередко выражается в совершении фактических действий. Примером может служить привлечение подрядчиком к участию в строительстве субподрядчиков, поставщиком - субпоставщиков или перевозчика для доставки изготовленных им товаров покупателю и т.д.

Но потребность может возникнуть и в совершении кем-либо за другого юридических действий. В этом, безусловно, нуждаются прежде всего те, кто в силу возраста или состояния психики относится к категории недееспособных лиц, за которыми вообще не признается юридически значимая воля. Все они могут стать самостоятельными участниками гражданского оборота лишь тогда, когда кто-либо будет действовать за них. Речь шла, таким образом, о вынужденном признании того, что воля, выраженная одним, признается волею другого.

Однако обращение за совершением вместо другого юридических действий может последовать и от дееспособных граждан, а наряду с ними и от юридических лиц. Например, в силу различных по характеру причин создается ситуация, когда волевое действие, которое мне предстоит совершить, кто-либо "сделает лучше, чем я". Особенно часто подобные ситуации возникают при осуществлении предпринимательской деятельности. Можно сослаться на обращение за услугами к банкам, экспедиторам, адвокатам, к аудиторским, риэлторским или брокерским фирмам и др. В той же предпринимательской области возникает аналогичная потребность прибегнуть к помощи другого для расширения территориальных рамок своей деятельности.

Отвечая этим потребностям, право и создало особый институт, составляющий первый элемент из указанной в наименовании данного раздела книги триады - представительство. Оценивая его значение, Н.О. Нерсесов более ста лет назад весьма точно указывал на то, что "при посредстве этого института юридическая личность человека переходит за пределы, очерченные его физической природой" <*>. Особо подчеркивал он при этом, что с помощью представительства "одно и то же лицо может одновременно вступать в юридические отношения с различными лицами, совершать несколько сделок, по которым оно одно будет считаться юридическим субъектом. Очевидно, что такое юридическое понятие может возникнуть только в развитом гражданском обороте и в эпоху более или менее развитого юридического состояния" <**>.

--------------------------------

<*> Нерсесов Н. Понятие добровольного представительства в гражданском праве // Нерсесов Н. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М.: Статут, 1998. С. 24.

<**> Там же.

А вот что отметил примерно в то же время немецкий юрист Фр. Бернгефт: "Личное право допускает в правовой жизни персонификацию, олицетворение. Под персонификацией следует понимать такую форму деятельности, при которой одно лицо воплощает в себе личность другого. Это сплошь и рядом бывает в искусстве. Имеется в виду, что на такой персонификации зиждется все драматическое искусство. В правовой жизни персонификация не доходит до того, чтобы одно лицо надевало на себя чужую маску. Она заключается в том, что одно лицо господствует в той области, которая составляет собственную сферу другого... Следовательно, одно лицо берет у другого не его специфические личные черты, а лишь его положение в правовой жизни. Это и есть представительство. О представителе говорят, что он есть alter ego другого, деятельность одного от имени другого" <*>.

--------------------------------

<*> Бернгефт Ф., Колер И. Гражданское право Германии. СПб., 1910. С. 112.

В результате смысл представительства можно свести к тому, что одно лицо "замещает" <*> другое с тем, что действия первого влекут юридически значимые последствия именно для второго - того, от чьего имени первый действовал. В частности, совершает необходимое для заключения договора действие один, а стороной в договоре становится другой; при этом в результате происходит так, как будто бы все необходимое сделал он сам <**>. Это дало основание, в свою очередь, Г.Ф. Пухте прийти к выводу: "Возможность представительства есть, очевидно, ИСКУССТВЕННЫЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ (выделено мной. - М.Б.), могущий, пожалуй, несколько помогать прочности и правильности юридических отношений. Неудивительно поэтому, что, подобно модели юридического лица для признания его субъектом права, пришлось прибегнуть к наиболее распространенной теории, объясняющей смысл соответствующей правовой конструкции, - юридической фикции" <***>.

--------------------------------

<*> В русской дореволюционной литературе для выражения сущности представительства, наряду с "замещением", широко использовались такие понятия, как "заступление" и "замена". В этой связи обращалось внимание на то, что "представительство, как показывает самое название, предполагает непременно заступление одного лица другим перед третьим" (Казанцев Л. Учение о представительстве в гражданском праве. Вып. 1. Ярославль, 1878. С. 40). Или на то, что "представитель заменяет юридически личность представляемого в имущественном обороте" (Нерсесов Н. Указ. соч. С. 27).

<**> Тщательное исследование природы представительства позволило Л.И. Казанцеву указать на семь существенных моментов, определяющих сущность соответствующей модели. Они выражаются в том, что "представительство есть понятие юридическое, оно состоит в заключении юридической сделки" (1); "представитель, заключая сделку, действует вместо принципала" (2); "представитель заключает сделку на имя принципала" (3); "представитель заключает юридическую сделку с намерением воспроизвести для принципала такие юридические последствия, какие наступили бы, если бы тот сам контрагировал" (4); "представитель должен иметь полномочие от принципала для совершения юридической сделки на имя последнего" (5); "необходимое для бытия представительства полномочие должно основываться на каком-нибудь правовом моменте" (6) и представительство "основывается на разделении свойств контрагента и субъекта сделки между представителем и принципалом и на мыслимом соединении обоих этих свойств посредством фикции в лице представляемого" (7). См.: Казанцев Л. Указ. соч. С. 121 - 123.

<***> Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Т. I. М., 1874. С. 143.

Представительство выступает в неодинаковых правовых формах. При этом для их классификации используются различные критерии. С первым из них, широко используемым, как будет показано в главе, посвященной комиссии, связано деление представительства на прямое, о котором пойдет речь в дальнейшем, и косвенное. Различие между ними состоит в том, что в первом случае представитель своими действиями прямо (непосредственно) создает права и обязанности у того, кого он представляет, а при косвенном - представитель своими действиями порождает права и обязанности у самого себя с тем, что он должен перенести их на того, кто дал ему соответствующее поручение. Особое значение придается и второй ступени деления - основаниям возникновения прямого представительства. Соответственно наиболее распространенной классификацией в рамках такого представительства стало деление его на законное и добровольное <*>.

--------------------------------

<*> Наряду с упомянутым двучленным делением представительства в литературе в разное время предлагалось расширить рамки соответствующей классификации. Так, по его собственному признанию, А. Гордон внес в юридическую литературу новый вид представительства, названный им "смешанным". Под ним подразумевалась группа отношений представительства, "в которых постановления закона сочетаются с волею участвующих в них лиц" (Гордон А. Представительство в гражданском праве. СПб., 1879. С. 100). При этом подчеркивалось, что выделенный им вид "встречается преимущественно в представительстве юридических лиц, организующемся на выборных началах" (Там же). Разновидностью смешанного представительства А.О. Гордон считал и обособленную в законодательстве ряда стран, и прежде всего Германии, прокуру. Ее особенность состоит в том, что представитель получает "неограниченное, в отношении третьих лиц, полномочие на управление и распоряжение торговыми делами от имени и за счет хозяина оных" (Там же. С. 127).

Много лет спустя В.А. Рясенцев предлагал, используя все тот же признак - основания возникновения, выделить пять видов представительства, имея в виду: "1) волеизъявление субъекта гражданских правоотношений, выражающее намерение иметь другое лицо своим представителем"; "2) административный акт (юридический акт органа государственной власти), разрешающий лицу действовать в качестве представителя другого лица"; "3) назначение (или избрание) в установленном порядке на должность, исполнение которой требует совершения юридических действий от имени другого лица"; "4) административный акт, устанавливающий отношение между дееспособными или частично дееспособными лицами, но не в связи с назначением дееспособного на должность"; "5) существование определенного общественного, в частности правового, отношения между лицами (физическими или юридическими), не вытекающего ни из сделки, ни из административного акта" (Рясенцев В.А. Основания представительства в советском гражданском праве // ВЮЗИ. Ученые записки. М., 1948. С. 49 - 66). При всем интересе к последнему делению нельзя все же считать его в подлинном смысле классификацией уже в силу отсутствия единого критерия для разграничения того, что именовалось видами представительства.

К первому виду относится представительство, в равной мере обязательное и для представителя, и для представляемого <*>. Прежде всего речь идет об упомянутых в ст. 28 ГК родителях, усыновителях и опекунах. При этом если для первых - родителей представительство возникает в силу самого факта рождения ребенка, то для усыновителей и опекунов необходимым звеном служит специальный на этот счет акт компетентного органа: для усыновителей - решение суда (ст. 125 Семейного кодекса), а для опекуна - назначение органом опеки и попечительства (ст. 35 ГК, ст. 146 Семейного кодекса) <**>.

--------------------------------

<*> На этот признак, полагая его одним из индивидуализирующих законное представительство как таковое, обращала внимание А.И. Пергамент: "Представитель дееспособного лица может быть лицом, управомоченным и обязанным совершать определенные действия, а также может быть лицом, только уполномоченным на совершение этих действий, но не обязанным осуществлять представительство. Опекун несовершеннолетнего во всех случаях не только управомочен представлять интересы своего подопечного, но и обязан это делать, так как защита личных и имущественных прав и интересов подопечного является одной из неотъемлемых задач опеки" (Пергамент А.И. Опекун как гражданско-правовой представитель // Ученые записки ВИЮН. Вып. 14. М., 1968. С. 183).

<**> По указанной причине О.С. Иоффе счел необходимым выступить за отказ от применения к обязательному представительству широко распространенного термина "законный". При этом обращалось внимание, в частности, на то, что, "помимо неудачности такого термина, могущего посеять сомнения в законности других видов представительства, он неправильно отражает и самое существо дела, ибо... представительство, осуществляемое опекуном, возникает не из закона непосредственно, а из закона и изданного в соответствии с ним распорядительного акта о назначении опекуна" (Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций. Л.: ЛГУ, 1958. С. 160). Приведенное соображение представляется все же спорным. Если встать на предлагаемый путь, придется во всех случаях, когда соответствующее правоотношение с необходимостью возникает из юридического факта, предусмотренного в законе, отказаться от указанного термина. И начало этому положит едва ли не общепризнанное понятие - "наследование по закону", хотя и в этом случае правоотношение порождается таким же обозначенным в законе юридическим фактом (речь идет о смерти наследодателя). Думается, что термин "законное", "возникающее из закона", имеет скорее то значение, которое придавал ему применительно к представительству А.О. Гордон. Он считал, что "представительство в силу закона есть тот вид представительства, которого возникновение и сфера деятельности точно определяются самим законом" (Гордон А. Представительство в гражданском праве. С. 53). Во всяком случае, термин "законный представитель" ГК сохранил (см. п. 2 ст. 28), как, впрочем, и "наследование по закону" (см. гл. 63 ГК). Используется тот же термин "законный представитель", например, и в Налоговом кодексе РФ (ч. 1 ст. 27), хотя в последнем случае в него вкладывается более широкое содержание. Это как раз и дало возможность широко использовать "законное представительство" в ст. 27 Налогового кодекса РФ (см. об этом ниже) или, например, в ст. 37 Закона "Об исполнительном производстве". В последнем так именуются не только представители недееспособных и ограниченно дееспособных, но и лиц, назначенных управлять имуществом безвестно отсутствующего, а также опекунов, назначенных для охраны наследственного имущества и управления им (ст. 556 ГК РСФСР).

В отличие от законного при добровольном представительстве основанием служит, в виде общего правила, сделка. Поскольку представительство как таковое порождает право выступать от имени другого лица, возможно возникновение представительства из односторонней сделки, совершенной именно этим лицом. Примером может служить препоручительный индоссамент, учиненный на ценной бумаге: в соответствии с п. 3 ст. 146 ГК индоссамент может быть ограничен только поручением осуществлять права, удостоверенные ценной бумагой, без передачи самих прав, и в этом случае индоссант выступает в качестве представителя.

Аналогичные последствия в специальных случаях влечет административный акт. Так, согласно Постановлению Правительства РФ от 31 августа 2000 г. "Вопросы государственной регистрации прав на недвижимое имущество, находящееся в федеральной собственности" <*> соответствующие регистрационные действия от имени Министерства имущественных отношений РФ вправе совершать его (Министерства) соответствующий территориальный орган. Иное основание представительства предусмотрел Закон "О несостоятельности (банкротстве)" <**> (ст. 2). Им признается в качестве представителей работников предприятия-должника лицо, уполномоченное работниками представлять их интересы при проведении процедур банкротства. При этом в силу ст. 34 Закона представитель избирается на собрании работников должника. Существует и такая ситуация: согласно ст. 55 ГК от имени юридических лиц действуют (на основе выданной им доверенности) руководители представительства и филиалы, указанные в учредительных документах создавших их юридических лиц.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 2000. N 37. Ст. 3718.

<**> Собрание законодательства РФ. 1998. N 2. Ст. 222.

Наиболее распространенным основанием представительства служит договор, связывающий представителя с представляемым. При этом в случаях, когда совершение юридически значимых действий входит в трудовые функции работника (имеются в виду юрисконсульты, экспедиторы и т.п.), основанием для выступления от имени работодателя может служить сам трудовой договор. А вот другой пример: назначение представителями государства в органах управления акционерного общества государственных служащих. Такое назначение осуществляется решениями Президента РФ, Правительства РФ, соответствующих федеральных органов исполнительной власти и Российского фонда федерального имущества <*>. Для этой цели с представителем заключается Министерством имущественных отношений РФ особый договор - на представление интересов государства в акционерном обществе (см. об этом ниже).

--------------------------------

<*> См. п. 4 Указа Президента РФ от 10 июня 1994 г. N 1200 "О некоторых мерах по обеспечению государственного управления экономикой" (Собрание законодательства РФ. 1994. N 7. Ст. 700), а также Положение о порядке назначения и деятельности представителей Российской Федерации в органах управления и ревизионных комиссиях открытых акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, акции которых находятся в федеральной собственности, а также в отношении которых принято решение об использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении ими ("золотой акции"), утвержденное Постановлением Правительства РФ от 7 марта 2000 г. (Собрание законодательства РФ. 2000. N 11. Ст. 1184).

Можно указать и на ст. 72 и 1044 ГК, которые наделяют полномочиями: первая - каждого участника полного товарищества, а вторая - каждого из товарищей в простом товариществе, если только учредительным договором (в первом случае) или договором о простом товариществе (во втором) не установлено ведение его дел участниками (товарищами) совместно либо путем дачи поручения отдельным из них. Возникшее в этом случае представительство также относится к числу добровольных благодаря диспозитивному характеру приведенной нормы. Диспозитивность позволяет сделать вывод, что наделение всех участников товарищества (товарищей) правом стать представителями возможно и по решению товарищества, воля которого была выражена молчанием.

При добровольном представительстве, включая и случаи, когда речь идет о договоре поручения, складывающиеся юридические связи можно разделить на внутренние и внешние. Под первыми имеются в виду отношения представителя с представляемым, а под вторыми - представляемого с третьими лицами с тем, что первые создают связывающий представителя с представляемым договор поручения (иной предусмотренный законом договор), а вторые - основанные на доверенности действия поверенного. Совокупность тех и других служит достаточным основанием для возникновения отношений между представляемым и третьим лицом.

В свое время возник спор между Н.О. Нерсесовым и А.О. Гордоном: один из них считал возможным "разделить представительство и поручение" <*>, в то время как другой полагал, что "их можно только отнимать, но не разделять" <**>. Есть основания полагать более обоснованной позицию первого из них. В подтверждение достаточно сослаться на то, что договор, заключенный представителем в рамках полномочий, которыми он наделен, будет действительным, а следовательно, цель представительства как такового окажется достигнутой даже и тогда, когда сделка с третьим лицом, совершенная от имени представляемого представителем, не станет соответствовать тому, что указано на этот счет в договоре поручения. Более того, сделка, о которой идет речь, должна считаться действительной, даже если договор поручения окажется ничтожным.

--------------------------------

<*> Нерсесов Н. Указ. соч. С. 48.

<**> Гордон А. Указ. соч. С. 51 - 52.

Гражданский кодекс 1922 г. предусматривал (ст. 16), что "юридическое лицо участвует в гражданском обороте и вступает в сделки через посредство своих органов или через представителей". Это послужило, в частности, Б.С. Антимонову поводом признать выступление органа юридического лица самостоятельным видом представительства <*>. Те, кто поддерживал указанную идею, выступали за выделение наряду с законным и добровольным также третьего вида представительства - уставного. Под ним как раз и подразумевалось выступление от имени юридического лица названных в его уставе органов <**>.

--------------------------------

<*> Отдельные виды обязательств. С. 268.

<**> Указанная точка зрения высказана была, в частности, в учебниках: Гражданское право. Ч. 1. М., 1938. С. 148 - 149; Гражданское право. Т. I / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М., 1944. С. 212.

Отождествление выступления органа с представительством вызывало все же значительные возражения. В конечном счете они сводились к тому, что представительство предполагает существование двух субъектов - представляемого и представителя, в то время как юридическое лицо и его орган - это один и тот же субъект <*>.

--------------------------------

<*> Так, С.И. Вильнянский усматривал различие в правовом положении органа и представителя в следующем: "В тех случаях, когда юридические лица выступают через свои органы, действия их являются действиями самого юридического лица. В тех же случаях, когда юридическое лицо действует через представителей, этот вид представительства ничем не отличается от представительства по доверенности" (Вильнянский С.И. Лекции по гражданскому праву. Харьков, 1958. С. 176). Более четко выразил ту же мысль О.С. Иоффе: "В действиях органа выражается деятельность самого юридического лица, а не его представителя" (Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 204). Как отмечал С.Н. Братусь, "органы юридического лица - это предусмотренные законом, уставом или положением живые люди, которые вырабатывают и осуществляют ЕГО ВОЛЮ (выделено мной. - М.Б.). Действия органа являются действиями самого юридического лица, поскольку формирование и осуществление его воли воплощено в предусмотренной уставом или положением деятельности этого органа" (Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М.: Госюриздат, 1950. С. 201).

В работах, изданных после принятия действующего ГК, отмеченная природа органа, отличающая его от представителя, уже не вызывала сомнений (см., например: Гражданское право. Т. I / Под ред. Е.А. Суханова. М., 1998. С. 192 и сл.).

Приведенный вывод разделяется и судебной практикой. Как указал в одном из своих постановлений по конкретному делу Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, "органы юридического лица, к числу которых относится и руководитель, не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и являются частью юридического лица. Поскольку орган юридического лица не является представителем последнего, в случаях превышения полномочий этим органом при заключении сделки пункт 1 статьи 183 ГК РФ применяться не может" (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. N 5. С. 66).

Стоит отметить, что уже в учебнике "Гражданское право" (1944 г.) авторы весьма своеобразно объясняли необходимость отнесения ими органа юридического лица к числу представителей. Они обращали внимание на то, что, "строго говоря, совершение сделок органом от имени юридического лица не является представительством. Действия органа - это действия самого юридического лица. Представитель же - самостоятельный субъект права. Однако ввиду того, что при совершении сделок как органом юридического лица, так и его представителем, действующим по доверенности, и тот и другой выступают от имени юридического лица, оба этих случая объединяются общим понятием представительства" <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское право. Т. I / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М., 1944. С. 212 - 213.

Хотя приведенная ст. 16 ГК 1922 г. сама по себе вряд ли могла в действительности считаться достаточным основанием для отнесения органа юридического лица к числу представителей, все же следует отметить, что нынешний Кодекс уже не содержит аналогичной нормы. Более того, в ГК РФ подчеркнута особая роль, которая отводится органу. Соответственно предусмотрено, что юридическое лицо приобретает права и обязанности только "через свои органы" (п. 1 ст. 53 ГК).

Налоговый кодекс (ч. 1) в ст. 27 и 29 различает представителей налогоплательщика - законных (для налогоплательщика, в роли которого выступает организация, это лица, уполномоченные представлять ее на основании закона или учредительных документов, а для физического лица - те, кто признаются такими представителями "в соответствии с гражданским законодательством Российской Федерации") и уполномоченных (это те, кто представляют налогоплательщика - юридическое или физическое лицо - на основании доверенности).

Понятие, занимающее второе по счету место в выделенной триаде, - поручение выражает возложение одним лицом на другого совершения различных по характеру действий. Это позволило законодателю широко использовать указанное понятие в ГК и за пределами гл. 49 ("Поручение") как в позитивном, так и в негативном смысле. В качестве примера можно назвать прежде всего легальные определения договоров, содержащиеся в гл. 51 "Комиссия" и 52 "Агентирование", а также в гл. 50 "Действия в чужом интересе без поручения" (в последнем случае для обозначения регулируемых ею недоговорных отношений). Другой пример - такие же легальные определения отдельных способов расчетов.

При этом речь идет не только о платежном поручении (ст. 863 ГК), но и о расчетах по аккредитиву (ст. 867 ГК) <*> и по инкассо (ст. 874 ГК) <**>. К этому можно добавить, что, хотя содержащееся в ст. 779 ГК общее определение договора возмездного оказания услуг включает в свой предмет предоставление услуг "по заданию" заказчика, а ст. 845 ГК называет в качестве предмета договора банковского счета "выполнение распоряжений клиента", оба термина - "задание" и "распоряжение" - являются по сути дела лишь синонимами поручения.

--------------------------------

<*> Одной из сторон в этих отношениях является банк, действующий по поручению плательщика (п. 1 ст. 867 ГК).

<**> Статья 874 ГК предусматривает, что при расчетах по инкассо банк (банк-эмитент) обязуется по поручению клиента осуществить за счет клиента действия по получению от плательщика платежа и (или) акцепта платежа.

Все это вызывает необходимость при индивидуализации соответствующих договорных типов учитывать, какие именно услуги должны выполняться "по поручению" и каким образом <*>.

--------------------------------

<*> В значительной мере этому посвящено весьма глубокое исследование Л.Г. Ефимовой "Банковские сделки: право и практика" (М., 2001).

Применительно к обозначенной триаде речь идет об особом виде поручения: его предмет составляет совершение определенных юридических действий, единственных, которые могут быть совершены "от имени и по поручению другого". А сами эти действия выражаются в том, что их совершение предполагает выступление одной из сторон договора от имени контрагента.

Именно указанный вид поручения, по поводу которого заключается одноименный договор, предназначен служить правовым основанием для представительства.

На практике, на что уже обращалось внимание, довольно широко используется понятие "правовые услуги". Одна из основных особенностей того, что именуется правовыми услугами, состоит в том, что лицо, которое их оказывает, действует при этом от собственного имени. Наряду с этим, речь идет о действиях, носящих лишь характер вспомогательный по отношению к действиям юридическим. Примерами таких услуг могут служить письменные консультации и разъяснения по правовым вопросам, составление проектов документов юридического характера. Приведя данный незамкнутый перечень правовых услуг, Высший Арбитражный Суд РФ, не делая при этом никаких исключений, признал необходимым применять к тому, что именуется договорами на оказание юридических (правовых) услуг, нормы главы ГК "Возмездное оказание услуг", а не главы "Поручение" <*>.

--------------------------------

<*> См. информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 сентября 1999 г. "О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг" (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. N 11. С. 81). В нем обращается внимание, в частности, на то, что исполнитель в подобных случаях может принимать на себя не только совершение определенных действий (деятельности), но и предоставление заказчику результата действий исполнителя. Имеются в виду проекты договоров, заявлений, жалоб и др.

Возражая тем, кто считал, что представительство (имелось в виду добровольное) может иметь предметом предоставление любых услуг, вплоть до "выступления поденщика на чужой земле", Н.О. Нерсесов обращал внимание на то, что таким предметом могут быть только юридические действия, из чего он делал следующий вывод: "Фактическое представительство является естественным последствием всякого общежития, поэтому для своего существования оно не нуждается в особой санкции положительного права. Между тем юридическое представительство, будучи отклонением от естественного порядка вещей, по которому сделка воспроизводит правовые последствия только между непосредственными соучастниками ее, может существовать лишь по признании его положительным правом" <*>.

--------------------------------

<*> Нерсесов Н. Указ. соч. С. 28 - 29.

Для совершения юридически значимых действий от имени другого представитель нуждается в соответствующих, полученных от представляемого правах (полномочиях). Это необходимо ему, поскольку указанные права (полномочия) реализуются в отношениях с третьим лицом. В противном случае последний не сможет знать, в каких пределах можно доверять представителю. Указанный порядок защищает интересы и представляемого: наделяя полномочиями представителя, представляемый устанавливает границы, в пределах которых он соглашается признать собственными действия представителя. Отмеченные обстоятельства предопределили не только необходимость использования для отмеченной цели соответствующего документа, но одновременно в значительной мере его, третьего элемента в триаде, название - доверенность: то есть то, что заведомо предполагает особое доверие, служащее основанием для того, чтобы положиться на другого.

Статья 182 ГК, которая помещена в гл. 10 ("Представительство. Доверенность"), раскрывает содержание понятия "представительство" путем указания на то, что "сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого".

Включенное в ту же гл. 10 ГК определение доверенности рассматривает ее как "письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами" (ст. 185). Таким образом, доверенность необходима для внешних отношений, присущих представительству.

В литературе нередко различают понятия "доверенность" и "выдача доверенности". По мнению одних авторов, односторонним актом, содержащим необходимые полномочия, служит собственно доверенность. В то же время другие связывают соответствующие последствия с актом ее выдачи. В результате первые именуют односторонней сделкой собственно доверенность <*>, в то время как, по мнению вторых, следует считать такой сделкой именно выдачу доверенности <**>.

--------------------------------

<*> "Доверенность является односторонним актом, обращенным к третьему лицу, с которым представитель будет совершать сделки от имени представляемого" (Вильнянский С.И. Указ. соч. С. 176); "Доверенность - односторонняя сделка, так как для ее действительности достаточно акта волеизъявления одного доверителя" (Гражданское право. Т. I. М., 1944. С. 213); "Доверенность представляет собой одностороннюю сделку, так как это есть действие, исходящее от одной стороны" (Советское гражданское право. Т. I / Под ред. В.Ф. Маслова и А.А. Пушкина. М., 1975. С. 195); "Доверенность - сделка односторонняя" (Советское гражданское право. Т. I / Под ред. В.П. Грибанова и С.М. Корнеева. М., 1979. С. 211).

<**> "Выдача доверенности как всякое уполномочие является односторонней сделкой представляемого (доверителя)" (Советское гражданское право. Т. I / Под ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстого, Б.Б. Черепахина. М., 1971. С. 202); "Самый факт ее (т.е. доверенности. - М.Б.) выдачи есть не соглашение, а юридическое действие одностороннего характера" (Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 206); "Выдача доверенности по своей юридической природе представляет собой одностороннюю сделку, совершаемую по единоличному усмотрению представляемого" (Гражданское право. Ч. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. СПб., 1996. С. 233); "Выдача доверенности - односторонняя сделка" (Гражданское право. Т. 1 / Под ред. Е.А. Суханова. М., 1998. С. 405).

Представляется более обоснованной позиция второй группы авторов. Имеется в виду, что любое правовое явление для признания его сделкой должно выражаться в виде действия. Между тем функциональная цель доверенности как таковой иная - служить способом подтверждения состоявшегося действия, выразившегося в наделении лица возможностью выступать от имени другого. Именно такой смысл доверенности, очевидно, в наибольшей степени отвечает приведенному выше ее легальному определению, которое содержится в действующем Кодексе.

Не только противники, но иногда и сторонники признания односторонней сделкой выдачу доверенности дают возможность упрекнуть себя в некоторой недооценке соответствующего юридического факта. Как отмечал, например, О.С. Иоффе, доверенность "составляется после того, как соглашение о представительстве уже состоялось, причем составляется она представляемым единолично. Стало быть, хотя собственно доверенность и основывается на состоявшемся соглашении о представительстве, самый акт по ее выдаче представляет собой действие одностороннего характера" <*>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1958. С. 162.

Ссылка на предшествующую роль договора (поручения) весьма спорна. Из нее можно сделать вывод, что выдача доверенности приобретает юридическую силу, т.е. порождает выраженные в доверенности полномочия, лишь при наличии юридического состава, включающего, кроме выдачи доверенности представляемым, также заключенный договор (соглашение) между представляемым и представителем. По этой причине кажется более точной другая, содержащаяся в позднейшей работе О.С. Иоффе оценка соотношения доверенности с договором поручения. По мысли автора, доверенность "фиксирует не договор поручения, а одностороннюю сделку доверителя о предоставлении поверенному определенных полномочий, хотя в случае судебного спора и может служить письменным доказательством существования обязательства по договору поручения" <*>. Сходное положение было сформулировано в литературе и позднее: "Если само добровольное представительство имеет в основе договор между представляемым и представителем, то выдача доверенности по своей юридической природе представляет собой одностороннюю сделку" <**>. Помимо прочего, буквальное следование указанному выводу могло бы, как представляется, внести неопределенность в положение третьих лиц. Речь идет о том, что им пришлось бы учитывать возможность появления возражений представляемого, опирающихся на отсутствие договора с представителем (в том числе и по причине его недействительности).

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 513.

<**> Гражданское право. Т. II / Под ред. А.Н. Сергеева, Ю.К. Толстого. СПб., 1995. С. 33.

Сравнивая между собой легальные определения представительства и доверенности, а равно ранее приведенное такое же легальное определение договора поручения, нетрудно заметить, что все они имеют в виду в конечном счете двух лиц, причем независимо от того, в какой ситуации эти лица оказываются. Речь идет соответственно о доверителе и поверенном, представителе и представляемом, т.е. в обоих случаях о лице, которое выдало доверенность, и о том, кому она была выдана. При этом в определенный момент - когда совершается сделка с третьим лицом - указанные фигуры сливаются. Подразумевается, что доверитель - это одновременно и представляемый, а поверенный - одновременно и представитель. Общее для обеих конструкций - их предназначение. Цель участников, притом единственная, - это осуществление юридических действий по отношению к третьему, а избранный способ - совершение действий лицом с тем, чтобы последствия его действий падали на другого - того, кто его для этого уполномочил.

Особое значение представительства в указанной триаде состоит в том, что именно в нем воплощена соответствующая ее цель. Речь идет о том, что договор поручения заключается для того, чтобы сделать выступление от имени другого предметом договорного обязательства, а доверенность выдается с целью подтверждения наличия у лица полномочий, необходимых для совершения соответствующих юридически значимых действий по отношению к третьему лицу.

И если согласиться с утверждением - "существо представительства состоит в том, что одно лицо (представитель) отправляет юридическую деятельность вместо другого лица (представляемого)" <*>, то появляется возможность сделать вывод: содержание подобной деятельности может выходить за рамки и договора поручения, и гражданского права в целом. Более того, есть основания полагать, что едва ли не любая отрасль, входящая в состав не только частного, но и публичного права, может использовать конструкцию представительства <**>.

--------------------------------

<*> Гордон А. Указ. соч. С. 8.

<**> Примером может служить Уголовно-процессуальный кодекс РФ. В его гл. 7 "Участники уголовного судопроизводства со стороны защиты", наряду с подозреваемым, обвиняемым, защитником и др., названы представители гражданского ответчика (ст. 55). Под ними подразумеваются лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации представлять его интересы. В ряде статей того же Уголовно-процессуального кодекса выделена фигура "законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого" (ст. 45, 426 и 428).

Существует немало оснований представительства, способных конкурировать с выдачей доверенности. Достаточно для этого обратиться к п. 1 ст. 182 ГК, который допускает совершение сделки в силу полномочий, основанных, наряду с доверенностью, на указаниях закона либо акта уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления. Там же предусмотрено, что полномочие представителя может явствовать из обстановки, которая его окружает (в качестве примера приведены продавец в розничной торговле и кассир).

Все, о чем шла речь, создало проблемы технического характера для законодателя, в первую очередь при определении места соответствующих институтов в Гражданском кодексе. Поручение, имея в виду его природу, должно быть помещено в разделы, которые посвящены обязательственному праву. Представительство, с учетом сферы его применения, могло занять и действительно заняло во всех трех построенных по пандектной системе российских гражданских кодексах место в общей части. Что же касается доверенности, то вариант, избранный Кодексом 1922 г. (в нем нормы о доверенности оказались в разделе "Обязательственное право", к тому же в одной главе с договором поручения), был неудачным, поскольку не принимался, помимо прочего, во внимание специальный характер правил о договоре поручения. К этому следует добавить, что отношения между лицами, одно из которых выдало доверенность, а другому она была передана для исполнения, не всегда являются договорными (имеется в виду, что в их основе, в частности, может лежать односторонняя сделка). Вместе с тем, даже если такие отношения относятся к числу основанных на договоре, не всегда эту роль выполняет именно договор поручения. С учетом отмеченного в действующем Кодексе, как и в его непосредственном предшественнике, сформирована единая с представительством глава о доверенности, помещенная в общей части ГК РФ (гл. 10 "Представительство. Доверенность") с тем, что договор поручения перенесен в особенную, посвященную отдельным видам договоров часть Кодекса.

Подобное решение определенных, прямо или косвенно связанных со структурой Кодекса вопросов в целом следует признать вполне обоснованным. Способны вызвать сомнения лишь некоторые из таких решений. Например то, что ст. 185 ГК называет лицо, выдавшее доверенность, в п. 1 представляемым, а его же в п. 4 той же статьи именует доверителем, т.е. стороной в договоре поручения. И это при том, что договор поручения, как уже неоднократно отмечалось, - лишь одно из возможных оснований представительства вообще и выдачи доверенности в частности.

Можно привести и некоторые другие примеры. С одним из них столкнулись еще ранее составители проекта Гражданского уложения России. Речь шла о том, где поместить в нем статьи, которые должны были регулировать то, что относится к полномочиям представителя <*>. Вначале, в редакции Проекта 1899 г., все они оказались в главе, посвященной договору поручения. А впоследствии, имея в виду, что речь идет о представительстве как таковом, признали целесообразным перенести соответствующие нормы в одноименную главу (редакция 1905 г.). В последней по времени редакции Проекта (1913 г.) нормы, о которых идет речь, оказались вновь в той же главе о договоре поручения.

--------------------------------

<*> Одна из таких статей Проекта предусматривала, что "действия, совершенные поверенным от имени доверителя и в пределах полномочия, устанавливают права и обязательства непосредственно в лице доверителя". Другая статья была посвящена последствиям выхода поверенного за пределы своих полномочий.

Аналогичные вопросы возникли и при подготовке действующего Кодекса. В своей основе гл. 10 в обеих ее частях (речь идет и о представительстве, и о доверенности) регулирует отношения представляемого с третьими лицами. Вместе с тем в той же главе оказалось некоторое количество норм, которые посвящены отношениям представителя с представляемым, включая и такие, которые конкурируют с нормами, содержащимися в гл. 49 "Поручение".

Так, в гл. 10 и 49 ГК речь идет о коммерческом представительстве. При этом названная таким образом ст. 184 ГК целиком, за исключением п. 1, посвящена порядку заключения договора коммерческого представительства, а также взаимным правам и обязанностям его контрагентов. Однако те же по сути отношения регулируются и гл. 49 ГК. Притом в последней содержатся специальные нормы, посвященные особенностям договора поручения, в котором в роли поверенного выступает коммерческий представитель (имеются в виду ст. 972, 973, 977 и 978 ГК). Из этого следует, что в остальных случаях на договор коммерческого представительства должны распространяться общие нормы гл. 49 ГК о договоре поручения, разновидностью которого и является договор коммерческого представительства. И это при существовании ст. 184 ГК.

История развития института. Как характерно для большинства других современных правовых конструкций, истоки рассмотренной триады можно обнаружить в римском праве. И это несмотря на то, что само по себе поручение, при котором лицо признается наделенным правами и обязанностями непосредственно в силу действий другого, вступало в противоречие с исходным для римского права личным характером обязательственных отношений как таковых <*>.

--------------------------------

<*> Как указывал Л. Эннекцерус, "древнейшее германское право не знало представительства. Римское право допускало его вообще только при владении, вещных сделках и при вступлении в наследство, в сфере же обязательственного права оно не допускало представительства и только знало весьма несовершенный суррогат представительства - ответственность представляемого наряду с представителем" (Эннекцерус Л. Курс Германского гражданского права. Т. I, полутом 2. М., 1950. С. 232). Имея в виду все то же "прямое представительство, т.е. представительство, при котором известное юридическое отношение обусловливается сделкою представителя, непосредственно возникает в представляемом лице, не сосредотачиваясь вовсе на представителе", Г.Ф. Пухта находил ему еще более узкое по сравнению с Л. Эннекцерусом место. "Римское право допускает этот вид представительства, - указывал он, - только при приобретении владения, а вместе с тем и права, находящегося от него в зависимости, напр., при traditio как способе приобретения права собственности" (Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Т. I. С. 145).

Следует прежде всего отметить, что уже здесь начинается разграничение представительства законного и тем самым обязательного, а также добровольного, основанного на договоре. Из этих двух видов представительства первостепенное значение придавалось законному. Последнее распространяло действие на подвластных - тех, кто в силу особого социального положения (рабы) либо положения семейного (дети, а одно время и жена) были ограничены в своей правоспособности. Соответственно за подвластными признавалась возможность выступать в обороте, с тем, однако, что своими действиями в отношениях с третьим лицом они могли создавать только права, к тому же не у себя, а лишь у pater familias (домовладыки). На смену этому пришло признание возможности создавать действиями подвластных обязательства у домовладыки, с тем, однако, что по своему характеру такие обязательства относились к числу натуральных, лишенных исковой защиты.

Все же подобное положение, затрагивающее непосредственно интересы третьих лиц, не удовлетворяло и самого домовладыку. Речь шла о том, что третьи лица, лишенные необходимых гарантий, должны были избегать заключения договоров через подвластных, а тем самым существенно ограничивалось использование труда последних. Возникавшие в результате сложности постепенно преодолевались путем (как известно, это было типичным для римского права) вынесения особых исков, которые претор выдавал третьим лицам - тем, кто заключал договоры с подвластными. Такого рода иски стали допускаться против домовладыки на случай неисполнения им соответствующих обязательств, закрепленных в договоре, который заключил подвластный.

При этом набор соответствующих исков постепенно расширялся.

Прежде всего речь шла об actio exercitoria - об адресованном собственнику судна (exercitor,y) требовании, которому основанием служил договор, заключаемый тем (подвластным), кому было поручено командование кораблем. Как указывал по этому поводу Ф.К. Савиньи, "потребность представительства с подобными последствиями была особенно настоятельна потому, что договоры, о которых идет речь, часто заключались в таком отдалении от корабельщика, что невозможно было испросить его согласия на договор" <*>. Вслед за actio exercitoria появился actio institoria (institor - лицо, назначенное домовладыкой для управления торговым предприятием, - приказчик). Особенность тех и других исков И.А. Покровский усматривал в том, что в обоих случаях ответственность господина была полной: не ограниченной ни размером торгового дела, порученного рабу, ни стоимостью корабля <**>.

--------------------------------

<*> Савиньи Ф.К. Обязательственное право. С. 372.

<**> См.: Покровский И.А. История римского права. Пг., 1918. С. 221.

Такой же характер носили иски, заявляемые по поводу пекулия (выделенной домовладыкой сыну или рабу в самостоятельное управление отдельной части его имущества). Имелись в виду - actio de peculio и более широкий по объему - actio tributoria <*>.

--------------------------------

<*> Различие между этими двумя исками состояло в том, что объектом взыскания при actio de peculio служило все выделенное сыну или рабу имущество с тем, что из него исключались долги сына отцу, но зато прибавлялась задолженность отца сыну. Actio tributoria исходил из того, что все взаимные требования сына и отца во внимание не принимались и соответственно отец по отношению к сыну выступал наравне со всеми другими кредиторами. Этот вид исков предполагал непременно предварительное согласие домовладыки на ведение дела подвластным (см.: Савиньи Ф.К. Указ. соч. С. 374 - 375).

Еще одним подобного рода иском был actio quod jussu, который в качестве непременного условия предполагал предварительное извещение господином третьего лица о своем согласии на заключение соответствующих договоров с подвластным. И.А. Покровский в этой связи приводил такой пример: "Господин, уезжая, просил своего знакомого давать рабу деньги взаймы, если они ему понадобятся" <*>.

--------------------------------

<*> Покровский И.А. Указ. соч. С. 221; Савиньи Ф.К. Указ. соч. С. 374 - 375.

Наконец, заслуживал упоминания actio de in rem verso. В отличие от ранее указанных, этот иск в качестве столь же необходимого основания допускал уже не заранее выраженную волю домохозяина, а иное: признание заключенных договоров такими, которые должны приносить прибыль домовладыке. И только в пределах прибыли мог быть заявлен соответствующий иск. Тогда уже в предварительном изъявлении воли домохозяина не было необходимости.

Обобщая значение приведенных прямых исков третьих лиц представляемому, Ф. Савиньи подчеркивал: "Все указанные... преторские иски, очевидно, введены потому, что для тех случаев, где они употребляются, цивильное право не давало прямых ответов" <*>.

--------------------------------

<*> Савиньи Ф.К. Указ. соч. С. 378.

В отличие от широкого развития законного представительства, вызванного к жизни прежде всего самой социальной структурой общества <*>, представительство договорное, лишенное объективных предпосылок, развивалось все же слабо. При этом особое значение имело то, что в течение длительного времени принципиально исключалась возможность использовать современную конструкцию прямого представительства, при котором одно лицо своими действиями создает сразу же, к тому же непосредственно, права и обязанности у представляемого <**>.

--------------------------------

<*> О предпосылках этого вида представительства и различных правовых конструкциях, применяемых при законном представительстве, см.: Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник. М., 1997. С. 272 и сл.

<**> В.М. Хвостов обращал в этой связи внимание на то, что "римское право, вероятно опасаясь осложнений и опасности для прочности оборота, с которыми связано непосредственное действие представительства, и не ощущая особой нужды в этом институте, гл. обр. вследствие существования рабства, которое давало возможность непосредственно приобретать через рабов имущественные права, в принципе не допускало такого действия" (Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. М., 1996. С. 184).

Осторожное в целом отношение римского права к прямому представительству и связанным с ним правовым конструкциям оказало влияние на последующее развитие соответствующих отношений. Как отмечал в этой связи уже в начале XX в. И.В. Шерешевский, "еще не так давно целые институты права не пользовались признанием только потому, что не освещались римским правом, и лишь лет 60 назад Пухта и Вангеров не допускали возможности представительства (речь шла, естественно, о прямом представительстве. - М.Б.) ввиду того, что последнее находится в непременном противоречии с древнеримской идеей обязательства" <*>.

--------------------------------

<*> Шерешевский И.В. Учение о представительстве в современной германской цивилистике // Журнал Министерства юстиции. 1912. Май. С. 27.

Г.Ф. Пухта, о котором писал И.В. Шерешевский, выступал против тех, кто вслед за Ф.К. Савиньи полагал, что уже "по римскому праву допускалось полное представительство в сделках, естественных, негражданских (каковы, например, купля-продажа, заем), в гражданских (например, в стипуляции) же не допускалось, и что в новом праве оно допускается всегда". Сам Г.Ф. Пухта приходил к противоположному выводу: "Недопущение полного представительства в обязательствах не имеет особых исторических оснований, но коренится в самой природе этого юридического отношения и потому остается неизменным в нынешнем праве" (Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Т. I. С. 147).

Но при этом усложняющаяся правовая жизнь брала свое. Прослеживая дальнейшее развитие соответствующих правовых конструкций после римского права, Ю. Барон усматривал его основную тенденцию в том, что уже "по норме обычного права, начало соблюдения которой относится еще к средним векам... по договору, заключенному представителем от имени представляемого, управомочен и обязан уже не представитель, а только представляемый; с этим обычным правом согласуется и обычная редакция договора: представитель заявляет не то, что он заключает договор от имени представляемого, а что представляемый заключает договор через него; поэтому договорный акт подписывается обыкновенно словами: N.N. (имя представляемого) через А.А. (имя представителя)" <*>.

--------------------------------

<*> Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. СПб., 1910. С. 48.

Следующий этап в развитии конструкции представительства, наступивший через много веков после римского права <*>, связан с принятием Французского гражданского кодекса (ФГК).

--------------------------------

<*> Обстоятельный сравнительно-правовой анализ правового регулирования торгового представительства применительно к современному законодательству разных стран приведен в книге "Основные институты гражданского права зарубежных стран" (Под ред. В.В. Залесского. М., 1999. С. 13 - 80).

Для этого Кодекса характерно прежде всего то, что он объединил правовое регулирование внутренних и внешних отношений при представительстве. Явно смешивая и те и другие <*>, первая статья главы "О природе и форме поручения" (она составляет часть титула "О поручении") устанавливает, что "поручение или доверенность является действием, в силу которого одно лицо дает другому полномочия сделать что-либо для доверителя и от его имени". Продолжая указанное определение с очевидной целью подчеркнуть договорную основу соответствующей правовой конструкции, та же статья предусмотрела, что договор возникает лишь в силу принятия поручения поверенным.

--------------------------------

<*> См. об этом смешении: Л. Жюллио де ла Морандьер. Гражданское право Франции. Т. З. М., 1961. С. 275.

Из приведенной статьи устанавливается, что она имеет в виду отношения, выражающиеся в правовой связи между двумя лицами, из которых одно дает поручение, другое его принимает, а наряду с этим и то, что действие, составляющее предмет поручения, носит юридический характер (только такие действия могут совершаться "от имени другого") <*>. Заключенный таким образом договор порождает прямое представительство. Притом права и обязанности, связывающие доверителя с поверенным, возникают в силу действий последнего, укладывающихся в рамки полученных им полномочий <**>. Договор носит личный характер, что выражено в словах "сделать для доверителя".

--------------------------------

<*> Имея в виду ту же норму ФГК, Г.Ф. Шершеневич указывал, что по толкованию французских юристов она предполагает полномочие, данное на совершение юридических актов, и соответственно "договор, не направленный на этого рода деятельность, не обязывающий к представительству, не может считаться договором доверенности" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1912. С. 614). В том, что такая позиция в науке сохранилась, можно убедиться, сопоставив приведенное утверждение с тем, что пишет значительно позднее по этому же поводу Л. Жюллио де ла Морандьер: "Ныне почти не возникает споров о том, что поручение может относиться только к полномочию совершать за чужой счет юридические сделки. Таким образом, поручение предполагает представительство, а поверенный является представителем доверителя" (Л. Жюллио де ла Морандьер. Гражданское право Франции. Т. З. С. 275).

<**> В соответствующей статье ФГК первоначально содержалось указание на то, что поручение может быть дано посредством публичного акта или посредством частного акта, даже путем письма. Законом N 80-525 от 12 июля 1970 г. редакция статьи была изменена: "поручение может быть дано посредством удостоверенного или частного акта, даже путем письма".

К полученным полномочиям приравнивается последующее одобрение доверителем действий поверенного, притом правовая сила признается также и за одобрением в форме молчания.

Необходимость личного исполнения поручения самим поверенным прямо в ФГК не предусмотрена. Все же, передавая свои полномочия другому лицу при отсутствии прямого указания на этот счет доверителя, поверенный должен учесть, что тогда ему придется нести ответственность за действия заместителя (субститута). Если же передача полномочий другому лицу поручена доверителем, а это лицо прямо доверителем не названо и его предстоит определить самому поверенному, последний будет нести ответственность перед доверителем за ненадлежащий выбор (обычная culpa in eligendo). Имеется в виду, в частности, случай, когда заместитель оказался лицом заведомо неспособным или неплатежеспособным. Сам факт замены, осуществленной поверенным, признается достаточным для возникновения у доверителя права на предъявление иска непосредственно заместителю.

Последствия действий, совершенных поверенным за пределами его полномочий, в виде общего правила несет перед третьим лицом уже не доверитель, а сам поверенный. Специально выделен случай, когда поверенный заранее передает третьему лицу, с которым заключает договор, "достаточные сведения" о том, каковы в действительности имеющиеся у него полномочия. Если теперь третье лицо, заведомо зная, что для представителя соответствующие действия - ultra vires (сверх силы), все же совершит сделку, оно тем самым принимает на себя связанный с этим риск. Правда, из приведенного правила установлено и исключение. Имеется в виду, что представитель заранее заявляет о принятии лично на себя возможности подобных последствий ("ответственности").

Кодекс презюмирует безвозмездность поручения. При этом возмездность или безвозмездность конкретного договора оказывает прямое влияние на условия наступления ответственности поверенного перед доверителем за неисполнение или ненадлежащее исполнение поручения. Так, при безвозмездности договора поверенный несет ответственность лишь при наличии в его действиях умысла. Но если договор возмезден, поверенный должен отвечать даже и при неосторожности.

Необходимость личного исполнения поручения самим поверенным прямо в ФГК не предусмотрена. Все же, передавая свои полномочия другому лицу при отсутствии прямого указания на этот счет доверителя, поверенный должен учесть, что тогда ему придется нести ответственность за действия заместителя (субститута). Но если передача полномочий другому лицу поручена доверителем с тем, однако, что это лицо прямо им не названо и его предстоит определить самому поверенному, последний будет нести ответственность перед доверителем лишь за ненадлежащий выбор. Имеется в виду, в частности, ситуация, когда заместитель оказался лицом заведомо "неспособным" или "неплатежеспособным". Независимо от того, какое из условий замены имело место, сам ее факт признается достаточным для возникновения у доверителя права на предъявление иска непосредственно заместителю.

На доверителя возлагается во всех случаях обязанность из собственных средств возмещать понесенные поверенным расходы (издержки).

Доверитель должен выплатить поверенному вознаграждение, если оно предусмотрено в договоре, притом даже тогда, когда действия поверенного не получили благоприятного завершения. Для этого достаточно, чтобы негативный результат произошел не по причине допущенных поверенным упущений. Таким образом, особый характер договора выражается и в том, что, даже если он возмезден, риск исполнения принимает на себя тот, кто дает поручение.

Личный характер договора поручения выражается, среди прочего, в том, что смерть одной из сторон, а также отказ любой из них от договора признаются основанием для прекращения договора. Регулируя последствия прекращения договора в указанных ситуациях, Кодекс, в частности, возлагает определенные обязанности в случае смерти поверенного на его наследников: они должны уведомить о факте смерти поверенного и принять необходимые меры для охраны интересов доверителя.

Германское гражданское уложение (ГГУ) было одним из первых кодификационных актов, в которых четко разделено правовое регулирование представительства (доверенности), с одной стороны, и поручения - с другой. Представительство (доверенность) находится в книге первой Уложения - "Общая часть" (имеется в виду глава пятая раздела третьего "Сделка"), а поручение - в книге второй - "Обязательственное право" (речь идет о главе седьмой раздела седьмого "Отдельные виды обязательств"). Применительно к представительству основой служит положение, в силу которого "волеизъявление, сделанное лицом в пределах данных ему полномочий от имени представляемого, непосредственно действует в пользу или против последнего" <*>. В случае если намерение представителя не выражается достаточно ясно, то обстоятельство, что таким же образом и намерение действовать от своего имени не оказалось явно выраженным, уже значения иметь не будет.

--------------------------------

<*> Необходимость выделения такого признака, как непосредственность, Л. Эннекцерус объяснял существованием наряду с прямым представительством и косвенного. При последнем виде представительства лицо тоже действует в интересах и за счет другого. Однако, в отличие от прямого представителя, "тот, кто заключает сделку, хотя бы и для другого (в чужом интересе, за чужой счет), но от своего имени, т.е. с намерением вызвать своими действиями правовые последствия в первую очередь в своем лице, а потом, последующими юридическими актами, в частности - передачей вещей, уступкой прав требования, принятием долга - перенести их на другое лицо, тот не является представителем в смысле Г.У. Его называют косвенным, посредственным, открытым представителем (или посредствующим лицом, заместителем)". Эннекцерус Л. Курс Германского гражданского права. Т. 1, полутом 2. С. 233). Там же подчеркивается, что, таким образом, "вопрос идет об исторически более древней форме представительства".

Торговое право установило, что косвенное представительство - существенный признак комиссионной сделки (Там же. С. 234).

Отсутствие полномочий у представителя может быть исцелено путем одобрения его действий представляемым (ratihabitio). А если представляемый от этого откажется, у третьего лица возникает право по своему выбору потребовать от представителя, чтобы тот либо исполнил заключенный им договор сам, либо возместил убытки.

ГГУ исключает при отсутствии на то согласия представляемого возможность заключения представителем порученной ему представляемым сделки с самим собой, притом независимо от того, действует ли он от собственного имени или выступает в качестве представителя третьего лица. Л. Эннекцерус объяснял подобное решение тем, что "в большинстве случаев при таких сделках (сделках с самим собой. - М.Б.) взаимные интересы противоречат друг другу; поэтому, если допустить, что представитель имеет право по общему правилу заключать договоры с самим собой, это не соответствовало бы ни интересам представляемого, ни его предполагаемой воле (или воле закона)" <*>. Таким образом, речь идет о предотвращении возможного конфликта интересов.

--------------------------------

<*> Эннекцерус Л. Указ соч. С. 238.

Особо выделено то, что юридически значимыми должны считаться при представительстве пороки воли, а равно знание или обязанность знания определенных обстоятельств именно представителя, а не представляемого.

Специальная глава "Поручение" помещена в разделе "Отдельные виды обязательств". Первая статья главы усматривает смысл поручения в том, что, принимая его, поверенный обязуется совершить сделку в пользу доверителя и без расчета на вознаграждение. Приведенная норма дает возможность отнести поручение тем самым к договорам безвозмездным (1), имеющим своим предметом действия юридические (2), совершаемые в интересах доверителя (3). Помимо этого установлена презумпция в пользу необходимости личного исполнения договора поверенным (соответственно для передачи поручения другому лицу необходимо получить от доверителя разрешение). Смерть доверителя, а также поверенного влечет за собой прекращение договора. За той и другой стороной в равной мере закреплено право в любое время расторгнуть договор, с тем, однако, что при определенных обстоятельствах на поверенного, расторгнувшего договор, возлагается обязанность возместить убытки.

Германское торговое уложение (ГТУ) особо урегулировало прежде всего прокуру, а также доверенность на ведение дела (торговую доверенность). Первую отличает наделение самым широким кругом полномочий того, кого именуют прокуристом. Эти полномочия охватывают все виды судебных и внесудебных дел, а также правовых действий, с которыми связан торговый промысел предприятия <*>; причем какое бы то ни было ограничение полномочий прокуриста не имеет значения для третьих лиц. Чтобы эти последние могли учитывать правовое положение заключившего с ними сделку лица, последний должен снабжать свою подпись дополнением, подтверждающим, что речь идет о прокуре. Практически имеется в виду указание "Per procura" или сокращенный вариант, широко применяемый в обороте, - "P. p". Доверенность на ведение дела, без выдачи прокуры, наделяет представителя возможностью либо осуществлять соответствующий промысел как таковой, либо в его рамках заключать определенный вид сделок или конкретные сделки. В любом случае в такой доверенности должны быть специально оговорены полномочия на совершение отдельных, предусмотренных в ГТУ действий (в частности, связанных с отчуждением и обременением земельных участков и вступлением в вексельные обязательства). В ГТУ выделено также правовое положение торгового представителя. Под это понятие подходят в равной мере лица, посредничающие для другого предпринимателя при совершении им сделки либо совершающие сделки от своего имени. Наконец, в Уложении, в той же книге, выделены договоры торгового маклера о посредничестве при различных сделках по поводу объектов торгового оборота.

--------------------------------

<*> Исключение сделано только для отчуждения и обременения земельного участка, для которых необходимы специальные полномочия.

В Швейцарском обязательственном законе (ШОЗ) представительство и его основания регулируются статьями ряда разделов Закона.

Прежде всего речь идет о собственно представительстве, выделенном в разделе "Общие положения", в его подразделе "Обязательство из договоров". Прямое представительство имеет место только в случаях, когда поверенный в момент заключения договора заявит о том, в какой именно роли он в действительности выступает в данном случае (т.е. от своего имени или от имени другого), либо третье лицо знало или должно было знать об этом, либо, наконец, установлено, что третьему лицу вообще безразлично, с кем оно заключает договор. Поскольку при прямом представительстве действия поверенного сразу же создают права и обязанности у доверителя, в отличие от того, что имеет место при косвенном представительстве, уступки поверенным прав и перевода долга на доверителя не требуется. Такое прямое представительство возможно лишь в рамках полномочий, которыми был наделен поверенный, либо при последующем одобрении его действий доверителем. Если поверенному, не имевшему полномочий, не удается получить такого одобрения, на него возлагается обязанность возместить третьему лицу причиненные убытки.

В ШОЗ выделены и достаточно полно урегулированы различные виды договоров, объединенных под родовым наименованием - "Поручение". Первый - "простое поручение". Соответствующий договор имеет в виду как прямое, так и косвенное представительство. Он охватывает обязанность поверенного, принявшего поручение, осуществлять ведение переданных доверителем дел или выполнять для него иные предусмотренные в договоре услуги. Из последующих статей ШОЗ следует, что поверенный действует в таких случаях за счет доверителя. Безвозмездность указанного договора, а равно необходимость личного исполнения поручения предполагаются. Передача третьему лицу возможна лишь при наличии на то полномочий у поверенного. В противном случае он должен сам нести ответственность за свои действия перед третьим лицом.

Среди других видов договора поручения в том же титуле ШОЗ оказались выделенными: аккредитив (кредитное письмо), наряду с ним кредитное поручение, а равно маклерский договор.

Под аккредитивом имеется в виду поручение адресату открыть или возобновить кредит третьему лицу от своего имени и за свой счет. В отличие от этого при кредитном поручении речь идет о предложении открыть или возобновить третьему лицу кредит уже от имени и за счет того, кому передано поручение. В указанном случае лицо, которое дало соответствующее поручение, выступает тем самым и в роли поручителя по отношению к третьему лицу, заключившему договор с исполнителем поручения, т.е. с поверенным.

Авторы Комментария к проекту Гражданского уложения России в ходе проводившейся ими в свое время оценки иностранного законодательства по поводу помещенных в ШОЗ норм о кредитном поручении отмечали: "Ввиду того, что лицо, обязавшееся оказать другому кредит, действует хотя и по поручению, но на свое имя и даже на свой счет, и что лицо, давшее поручение, отвечает за долг третьего лица лишь в качестве поручителя, не может быть сомнения, что отношение участвующих лиц по такому поручению не может быть приравнено к договору доверенности" <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. СПб., 1899. С. 17.

Наконец, все в том же титуле ШОЗ урегулирован маклерский договор, который посвящен исключительно фактическим действиям (подыскать за известное вознаграждение возможность заключить договор или оказать посредничество при заключении договора).

Место "прокуре и другим видам торговых полномочий" было найдено в одноименном особом титуле. В нем обозначена необходимость занесения соответствующих особых полномочий в торговый реестр, а кроме того, предусмотрена обязанность указания в подписанном за фирму договоре - "per procura" ("Р. р."). Объем вытекающих из закона полномочий прокуриста в ШОЗ более широк, чем в ГТУ; соответственно специальное указание требуется лишь для полномочий, связанных с продажей и обременениями прав на земельные участки.

Интерес представляет понимание договора поручения в некоторых принятых уже в более позднее время в разных странах гражданских кодексах. Ниже приводятся отдельные, заслуживающие, как полагаем, особого внимания положения из этих кодексов.

Так, Гражданский кодекс Италии именует поручением договор, по которому сторона принимает на себя обязанность совершить одну или несколько сделок за счет другой стороны. Выступать от имени доверителя может только поверенный, наделенный для указанной цели соответствующими полномочиями. В случае их отсутствия поверенный признается действующим от собственного имени, и тогда права и обязанности связывают с ним третье лицо, если даже последнее и знало о существовании поручения. Договор поручения предполагается возмездным.

Гражданский кодекс Нидерландов в определении поручения предусмотрел, что его предмет составляют юридические действия. Одновременно содержится указание и на то, что по этому договору поверенный принимает на себя обязанность совершить соответствующие действия либо от собственного имени, либо от имени доверителя. Выплата вознаграждения по договору предусмотрена лишь на случай, когда поверенный действует в рамках своей профессиональной или предпринимательской деятельности. Заключение поверенным во исполнение поручения договора с самим собой, равно как выступление в качестве такого же представителя от имени другого лица, возможно только при условии, когда юридические действия, составляющие предмет договора, определены настолько точно, что полностью исключается возможность возникновения конфликта интересов между участниками.

Гражданский кодекс Квебека называет поручением договор, по которому доверитель управомочивает поверенного представлять его при совершении юридического действия с третьим лицом, а поверенный принимает на себя обязанность осуществить указанные в договоре правомочия. Договор поручения между физическими лицами предполагается безвозмездным, а договор, осуществляемый на профессиональной основе, всегда возмездный. Кодекс допускает возможность выступления поверенного не только от имени доверителя, но и от собственного имени. "Двойное представительство", т.е. представительство одновременно от двух доверителей при совершении одной сделки, допускается, но лишь с непременным уведомлением обоих доверителей.

Гражданский кодекс Луизианы усматривает сущность договора поручения в наделении поверенного полномочиями на совершение для доверителя и от его имени одной или нескольких сделок. Договор, без каких-либо исключений, предполагается безвозмездным. В Кодексе названы восемь видов сделок, совершение которых через представителей возможно лишь при наличии специального на этот счет указания в договоре. Среди других норм может быть выделена та, которая признает поверенного наделенным полномочиями, не только прямо выраженными, но и теми, которые могут быть из них выведены.

В правовой системе Англии в качестве договорного основания представительства и поручение и комиссию заменил агентский договор. Это стало возможным благодаря тому, что в рамки последнего уложено как прямое, так и косвенное представительство с тем, что обязательным условием служит наделение принципалом своего агента полномочиями путем "назначения агента" (appointment). Полномочие, данное "за печатью" ("under seal"), составляет доверенность <*>.

--------------------------------

<*> См. об этом: Самонд и Вильямс. Основы договорного права. М., 1955. С. 461 и сл.

Совпадающее решение содержит на этот счет и право США. Как указывал Г. Ласк, "в праве термин "представительство" в широком смысле включает все отношения, существующие между двумя лицами, когда одно из них действует за другое лицо и под его контролем" <*>. С учетом данного индивидуализирующего соответствующие отношения признака автор включил в число ситуаций, которые складываются при агентском договоре, одно - прямое, а другое - косвенное представительство <**>.

--------------------------------

<*> Ласк Г. Гражданское право США (право торгового оборота). М., 1961. С. 275.

<**> Там же. С. 288.

Хотя применение представительства в России имело свою весьма длительную историю <*>, основной для дореволюционного гражданского законодательства правовой источник - т. X ч. I Свода законов содержал в отношении представительства только небольшое количество статей, относящихся к специальным его видам. Речь идет о представительстве родителей и опекунов, а также представительстве при наследовании. Не было в Своде и общего определения соответствующего понятия <**>. И все же отсутствовали какие-либо сомнения по поводу того, что в соответствующих статьях имелось в виду именно прямое представительство. Не было сомнений и в том, что юридические отношения, возникавшие из деятельности представителя, не останавливаясь на нем, переходят непосредственно на лицо представляемое. "Представитель, по нашему закону, - делал в этой связи вывод А.О. Гордон, - только юридический посредник и остается вне отношений, им же устанавливаемых от имени лица представляемого" <***>.

--------------------------------

<*> Представительство физических, а также юридических лиц использовалось еще в начале средних веков. При этом речь шла именно о прямом (непосредственном) представительстве. Примеры такого представительства (один из них - заключенный представителем от имени монастыря договор купли-продажи, из которого монастырь приобрел право собственности на проданную ему землю) приведены Н.О. Нерсесовым (Нерсесов Н.О. Указ. соч. С. 127 - 128).

<**> К.Н. Анненков, обобщив взгляды десяти наиболее известных российских цивилистов того времени, пришел к выводу, что представительство - это "заступление одного лица другим перед третьими лицами, когда одно лицо совершает юридическое действие именем другого и вместо другого лица - принципала, вследствие чего и последствия юридической сделки, совершенной им вместо и от имени последнего, т.е. установленные ею права и обязанности, должны относиться исключительно к принципалу, а не к представителю" (Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. I. СПб., 1899. С. 491).

<***> Гордон А.О. Указ. соч. С. 41.

Раскрытию понятия представительства нашлось место прежде всего в процессуальном законодательстве. В нем предусматривалось, что "доверитель не имеет права оспаривать тех действий поверенного, которые не превышают данной ему власти; но должен признавать их так, как бы они были причинены им самим" <*>. А.О. Гордон оценил приведенную норму очень высоко, признав, что "это самая замечательная по точности и ясности определения статья, в которой выражено понятие о непосредственном переходе на лицо представляемое отношения, установленного представителем" <**>.

--------------------------------

<*> Статья 193 Свода законов (Закон о судопроизводстве и взысканиях гражданских). Т. X. Ч. 2.

<**> Гордон А.О. Указ. соч. С. 40.

Составляющий одно из наиболее распространенных правовых оснований представительства договор, который связывает представителя с поверенным, именовался в литературе то договором доверенности <*>, то договором поручения "препоручения" <**>. В обоих случаях в это вкладывался одинаковый смысл. Отождествление "поручения" с "доверенностью", даже в указанных пределах, безусловно, предполагало ограничение предмета договора действиями юридическими. Сущность указанного договора, пожалуй, удачнее других выразил Г.Ф. Шершеневич. Он, правда, при этом ограничился тем, что использовал для поставленной цели решение Сената по конкретному делу (1870, N 1039). В нем данный договор рассматривался как "препоручение одним лицом исполнения, его именем и под его ответственностью, известных действий, определенных или неопределенных, и принятие на себя другим лицом (доверенным) сих действий к исполнению, безвозмездно или за условленное вознаграждение" <***>.

--------------------------------

<*> См., в частности: Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2000. С. 695 и сл.; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 614 и сл.

<**> См., в частности: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. IV. СПб., 1904. С. 236 и сл.; Гуляев А.М. Русское гражданское право. М., 1907. С. 321 и сл.; Синайский В.И. Русское гражданское право. Вып. II. Обязательственное, семейное и наследственное право. Киев, 1915. С. 175 и сл.

<***> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 615.

Признав возможным участие в соответствующем договоре юридических лиц на стороне доверителя, Свод оставил открытым вопрос о том, а может ли таким же образом выступать юридическое лицо и в качестве другой стороны, принимающей доверенность (поверенного). Отмеченный пробел был восполнен судебной практикой, давшей на этот вопрос утвердительный ответ.

Свод оставил открытым и другой вопрос - о возмездности или безвозмездности поручения. Одна группа авторов отстаивала конструкцию презюмируемой возмездности поручения. Так, Г.Ф. Шершеневич полагал, что взгляд, в силу которого доверенность предполагается безвозмездной, "не может быть принят, как несогласный с ежедневным опытом, свидетельствующим, что обыкновенно принадлежностью договора доверенности следует признавать возмездность, а не безвозмездность, которая может считаться только случайным моментом" <*>. Эту позицию разделял К.Н. Анненков <**>, а также А.О. Гордон. Последний признавал при этом, что "безвозмездность действий поверенного является лишь редким исключением" <***>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 616.

<**> См.: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. IV. Отдельные обязательства. С. 259.

<***> Гордон А.О. Указ. соч. С. 78.

В числе противников презюмируемой возмездности поручения можно назвать, в частности, Д.И. Мейера. Считая, что поверенный, при отсутствии иного в договоре поручения, не имеет права на вознаграждение, и, допуская лишь одно исключение - для случаев, когда исполнение поручения составляло "промысел поверенного", он приводил в качестве примера услуги, оказываемые адвокатом <*>. Еще дальше в этом вопросе пошел В.И. Синайский, полагавший, что даже при наличии в договоре соответствующего условия вознаграждение не должно выплачиваться, если "услуги окажутся настолько отрывочными, что не будут представлять никакой ценности" <**>.

--------------------------------

<*> См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2000. С. 703.

<**> Синайский В.И. Указ. соч. С. 177.

Стоит упомянуть, что в Своде, в разделе 4 "Об обязательствах личных по договорам в особенности", вслед за главой "О личном найме" была помещена глава "О доверенностях и верящих письмах" <*>. В этой главе нашли закрепление две правовые конструкции - поручения и доверенности, первая из которых выражала представительство, а вторая должна была служить только его правовой основой <**>.

--------------------------------

<*> Различие между "доверенностью" и "верящим письмом" А.О. Гордон усматривал в том, что "в представительстве по доверенности внешняя сторона выражается в верящем письме, а внутренняя (взаимные отношения между доверителем и поверенным) в договоре доверенности. Верящее письмо - акт полномочия; суть доверенности - поручение" (Гордон А.О. Указ. соч. С. 81 - 82).

<**> На сходство в указанном смысле Свода и ФГК обратил внимание, в частности, В.И. Синайский (Синайский В.И. Указ.соч. С. 175).

Соответственно уже одна из первых статей главы предусматривала, что "частные лица вправе давать доверенности, когда по состоянию своему они могут вступать в договоры, и притом по таким делам, кои могут быть по закону совершаемы без личного их присутствия" (ст. 2293). В то же время другая статья устанавливала, что "во всякой доверенности доверитель должен изъяснить, что он во всем, что поверенный его по доверенности сделает, ему верит и спорить не будет" (ст. 2307). Тем самым в последнем случае удачно выявлялось главное, что было выражено в самом обозначении соответствующего института, - "доверие". Проявлялось в этом, в определенной мере, и то, что роднит поручение с кажущимся столь далеким от него понятием поручительства.

Наряду с доверенностью, которая имела определяющее значение для внешних отношений - с третьими лицами, отдельные нормы Свода были посвящены отношениям внутренним - именно тем, которые опосредствовались договором поручения. Речь идет о взаимных правах и обязанностях доверителя и поверенного, а также о возникновении и прекращении связывающего их договора.

На рубеже XIX и XX вв. в русской литературе стали весьма сдержанно относиться к оценке связанных с поручением статей Свода. К.Н. Анненков, в частности, сетовал на то, что в нем нет не только "определения договора доверенности или поручения, но даже нет почти никаких указаний на взаимные права и обязанности сторон, из него вытекающие, а обращено в нем внимание, главным образом, на самый акт доверенности или поручения, выражающий этот договор, так сказать, во внешнем его проявлении по отношению третьих лиц" <*>.

--------------------------------

<*> Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. IV. С. 241. Точно так же и А.М. Гуляев приходил к выводу, что "отношения внутренние - между доверителем и поверенным в действующем законе совсем не разработаны" (Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодательства. Кассационная практика Правительствующего Сената и проект Гражданского уложения. Пособие к лекциям. СПб., 1913. С. 465).

Отмеченные пробелы, которые относились к договору поручения, как раз и должен был восполнить разрабатывавшийся начиная с последней четверти XIX в. проект Гражданского уложения.

Проект Гражданского уложения прежде всего четко разграничивал нормы о представительстве, оказавшиеся в одноименной главе общей его части, а также те нормы, которые были посвящены договору, именуемому "Договор доверенности или поручения". Последние нормы помещались в главу "Доверенность", которая нашла место в книге пятой проекта ("Обязательственное право").

Первая из указанных глав признала за субъектами права возможность заключения сделок не только лично, но и через представителей. Лицо, совершающее таким образом сделку, именовалось представляемым, и соответственно правила о последствиях пороков воли были отнесены к нему.

Как и большинство кодексов других стран, соответствующая глава начиналась в проекте с определения договора: "По договору доверенности или поручения доверитель уполномочивает действовать от его имени и за его счет другое лицо (поверенного), которое принимает исполнение возлагаемого на него поручения безвозмездно или за вознаграждение" <*>.

--------------------------------

<*> Составители проекта объясняли свой отказ от включения в легальное определение договора ссылки на юридические действия недостаточной определенностью соответствующего термина. По этой причине было сочтено необходимым удовлетвориться использованием содержащегося в легальном определении указания на цель доверенности, именно на заключающееся в ней понятие представительства (см.: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Т. III. С объяснениями. 1899. С. 4).

Таким образом, несмотря на то что подобно Своду проект использовал для данного договора наименование "Доверенность", сам договор не только казался, но и был в действительности тем, что можно было назвать "договором о доверенности". Имеется в виду, что именно выдача доверенности должна была служить основанием для возникновения непосредственных отношений между доверителем и третьим лицом.

В проекте явно ощущалось стремление поставить во главу угла обеспечение максимальной устойчивости гражданского оборота. Устанавливая широкие рамки представительству, Гражданское уложение должно было сужать вместе с тем для доверителя возможность оспаривания сделок в дальнейшем, после их заключения. Это происходило отчасти из-за того, что действовавшие на соответствующий счет нормы, которые относились к отдельным видам представительства, должны были быть по своему характеру в основном императивными.

Одна из таких норм имела в виду лиц, которым вверено управление сельским имением, домом, домашним хозяйством, фабрикой, заводом или иным имуществом либо торговым или промышленным предприятием, а также лиц, занимающих какие-либо должности в торговом или ином промысле. Лишь таких лиц можно было считать уполномоченными на совершение любых действий, которые могут рассматриваться как необходимые или обычные при исполнении ими соответствующих обязанностей. Следовательно, круг полномочий поверенного мог все же оказаться не вполне определенным. Особенно ощутимыми могли быть последствия этого для третьего лица при заключении им договора с представителем собственника промышленного предприятия в случаях, когда последний устанавливал полномочия своего представителя лишь самым общим образом. Чтобы исключить возможность оспаривания договора, заключенного с наделенным такими полномочиями поверенным, предполагалось ввести ограничительную норму. Она должна была предусматривать, что, если поверенный имеет в подобных случаях неограниченную доверенность, т.е. такую, которая в общих вопросах предоставляет "поверенному право действовать во всем по своему усмотрению на правах хозяина или подписываться его фирмой", это должно было означать, что он нуждается в специальной доверенности только применительно к прямо обозначенному ограниченному кругу полномочий. Речь шла о совершении займов, вступлении в вексельные обязательства, обеспечении договора неустойкой, заключении мировых сделок и ведении возникающих из торговли и промысла судебных дел.

Закрепляя личный характер соответствующего договора, проект, подобно кодексам некоторых других стран, предлагал ввести существенные ограничения возможности передачи поверенным исполнения третьему лицу. Наконец, разделив режимы возмездного и безвозмездного поручения, проект предусматривал более строгую ответственность при поручении возмездном по сравнению с безвозмездным: имелось в виду, что в первом случае ответственность наступала не только за умышленные действия поверенного, но также и за его действия неосторожные. При этом возмездным поручение должно было быть в случаях, когда это предусмотрено законом, доверенностью или обычаем (презюмировалась тем самым безвозмездность).

Последовательно придерживаясь конструкции прямого представительства, проект признавал необходимым при установлении действительности сделки учитывать из двух участников договора поручения волю только поверенного. По этой причине и правила о пороках воли адресовались ему, поверенному.

Весьма сложным, затрагивающим интересы в равной мере всех трех участников (доверителя, поверенного и третьего лица), был вопрос о последствиях совершения сделки третьим лицом ultra vires, т.е. при отсутствии полномочий или с их превышением. Содержавшееся в проекте решение сводилось к следующему: поверенный (при отсутствии ratihabitio) должен был либо возместить убытки третьему лицу, либо сам исполнить договор, либо вступить в договор от собственного имени. Принципиальное значение придавалось закреплению права выбора одного из перечисленных вариантов за третьим вступившим в договор лицом. При этом особо отмечалось, что тот, кто действовал в качестве поверенного, сам этим правом - требовать исполнения за свой счет - не обладал. По поводу возможности у третьего лица требовать от представителя исполнения составители Проекта отмечали: "Указанное правило, не существующее ни в нашем, ни в большинстве иностранных законодательств, должно было составлять нововведение, которое по своей внутренней справедливости и практичности достойно внимания" <*>. Представляет собой интерес и мотив, которым руководствовались составители проекта: "В новейшее время замечается в законодательствах стремление по возможности поддерживать силу сделок, несмотря на недостатки, проявившиеся при заключении их" <**>.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Т. III. С объяснениями. С. 94.

<**> Там же.

Следует, кстати, отметить актуальность указанного стремления и для современного отечественного законодателя.

Подробно определялись в проекте основания и порядок прекращения поручения. Заслуживает внимания возложение, непосредственно в силу закона (его роль должна была играть одна из статей Гражданского уложения), при наступлении смерти поверенного, соответствующих обязанностей на его наследников: они должны были известить доверителя и принять меры, необходимые для защиты его интересов.

Первый по счету Гражданский кодекс РСФСР (1922 г.), подобно проекту Гражданского уложения, выделил в своей общей части некоторое число норм, посвященных представительству. Они были помещены в главу о сделках. И хотя по этой причине речь могла идти как о прямом, так и о косвенном представительстве, одна из соответствующих статей (ст. 39) исключала какие-либо сомнения в том, что все же речь идет именно о представительстве прямом. Указанная статья предусматривала, что совершенные представителем от имени представляемого сделки "порождают непосредственно для него (т.е. представляемого. - М.Б.) права и обязанности". Там же было особо выделено и запрещение представителям заключать сделки от имени представляемого им в отношении себя (представителя) лично или в отношении третьего лица, представителем которого он одновременно является (имеется в виду запрещение сделок с самим собой).

В разделе ГК, именуемом "Обязательственное право", содержалась гл. IX. Эта единственная глава ГК, так и не получившая особого названия, слагалась из двух частей: "А. Поручение" и "Б. Доверенность". Она во многом воспроизводила нормы главы "Доверенность" в проекте Гражданского уложения. И это неудивительно. Институты представительства и поручения всего меньше были связаны со складывающимся новым социальным укладом, поскольку в своей основе посвящались юридико-техническим аспектам гражданско-правового регулирования, а именно этот юридико-технический уровень проекта мог, несомненно, считаться весьма высоким.

Отмеченное отнюдь не исключало существования определенных различий в регулировании одних и тех же вопросов проектом Гражданского уложения и Гражданским кодексом 1922 г. Об этом можно судить и по самому легальному определению соответствующего договора в Кодексе.

Речь шла прежде всего о том, что в определении, приведенном в проекте, содержавшееся в нем указание - "доверитель уполномочивает действовать от его имени и за его счет" - было заменено иным: поверенный "обязуется совершать за счет и от имени другой стороны (доверителя) порученные ему доверителем действия". К тому же, что имело в данном случае особое значение, продолжением определения служило указание на презюмируемую безвозмездность договора.

Вскоре после принятия Кодекса в литературе был поднят вопрос о том, какие именно действия может поручить поверенному доверитель. Некоторые из авторов, давая на него ответ, опирались на имевшиеся в проекте Гражданского уложения и в самом Кодексе слова: "от имени". В них усматривали возможность отнести к предмету поручения лишь признаваемые юридическими действия. Подтверждением могло служить также и то, что вторая часть соответствующей главы, посвященная доверенности, как бы продолжая определение поручения, раскрывала суть доверенности путем указания на создание возможности для одной из сторон договора поручения - поверенного совершать от имени контрагента-доверителя действия, которые должны непосредственно устанавливать права и обязанности доверителя. В результате имманентными поручению стали рассматриваться именно сделки как особый вид юридических действий <*>.

--------------------------------

<*> Б.С. Антимонов приводил на этот счет совпадающие взгляды И.В. Шерешевского, З.И. Шкундина, К.А. Граве (см.: Отдельные виды обязательств. С. 282).

Отличные от изложенных взгляды были весьма разнообразны. Одни из оппонентов ссылались на то, что "действия" в смысле ст. 251 ГК - это не только юридические, но и фактические. Другие полагали, что сделка - лишь одна из возможных разновидностей юридических действий (имелось в виду, в частности, что юридическими являются любые действия, способные породить юридические последствия) <*>. Третьи считали, что "договор поручения по нашему праву имеет своим предметом действия поверенного от имени доверителя, а также и все другие действия поверенного, которые необходимы для исполнения поручения, независимо, от чьего имени эти сопряженные действия совершаются и совершаются ли они вообще от чьего-либо имени" <**>.

--------------------------------

<*> Отдельные виды обязательств. С. 281.

<**> См.: Там же. С. 284.

Приведя различные на сей счет взгляды, Б.С. Антимонов, следуя в этом за Д.М. Генкиным <*>, признавал, что Кодекс не давал оснований для столь широких выводов о предмете поручения. Одновременно он приходил к выводу о необходимости в будущем (речь шла о предполагавшейся замене республиканских кодексов единым ГК СССР) расширить рамки понятия представительства. При этом оставался открытым вопрос, какими все-таки должны были быть, по мысли автора, границы указанного договора и, в частности, в чем будет тогда состоять его отличие от общепризнанного "договора о работе", каковым является договор подряда <**>.

--------------------------------

<*> См.: Генкин Д.М. Предмет и система советского трудового права // Советское государство и право. 1940. N 2. С. 63 - 64.

<**> См.: Отдельные виды обязательств. С. 285.

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. внес два заслуживающих особого внимания изменения в саму систему регулирования соответствующих отношений.

Одно из них состояло в том, что нормы о доверенности, находившиеся ранее в одной главе с поручением в разделе "Обязательственное право", были перемещены в общую часть Кодекса. Там они оказались объединенными с представительством (имеется в виду гл. 4 "Представительство и доверенность"). Вследствие этого, среди прочего, стало возможным признание доверенности непременным подтверждением полномочий представителя, полученных им и за пределами договора поручения (например, наделение полномочиями путем выдачи доверенности лиц, связанных трудовыми отношениями с доверителем). Это дало, в свою очередь, возможность перенести некоторые нормы, созданные для регулирования договора поручения, но имевшие значение для всех видов представительства, основанного на доверенности, в указанную гл. 4. Так, произошло то, что пришлось в свое время сделать составителям проекта Гражданского уложения со статьями, определяющими значение полномочий для представителя: сменившие их нормы о передоверии (его возможности и порядка) были распространены на все случаи представительства, основанного на доверенности.

Другое изменение коснулось предмета договора поручения. Во избежание возможных по этому поводу споров в определение указанного договора было включено положение о том, что предметом поручения служат не просто действия, а "определенные юридические действия". Объясняя значение приведенной новеллы, О.С. Иоффе подчеркивал, что в Кодексе, судя по редакции соответствующей нормы, "речь шла вообще о действиях, совершаемых во исполнение поручения. В действительности, однако, в порядке поручения могут быть совершены не любые, а лишь юридически целенаправленные действия, о чем свидетельствует выступление поверенного от имени доверителя, осуществимое только путем сознательного установления или реализации правоотношений с третьими лицами. Но если раньше этот вывод косвенным образом обосновывался толкованием закона, то теперь он отражен в самом законодательном тексте - в ст. 396 ГК, говорящей о совершении поверенным именно юридических действий" <*>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л.: ЛГУ, 1965. С. 335.

Основы гражданского законодательства 1991 г. содержали весьма принципиальную для договора поручения новеллу. В то время как ранее предполагалась безвозмездность поручения (так, в силу ст. 396 ГК РСФСР 1964 г. доверитель был обязан уплатить поверенному вознаграждение, если оно было предусмотрено законом или договором), указанные Основы (ст. 115) закрепили прямо противоположную презумпцию: доверитель обязан уплатить поверенному вознаграждение, если иное не предусмотрено законодательством или договором. Тем самым поручение совершить от чужого имени различные юридические действия становилось обычной, начиненной экономическим содержанием сделкой.

Закрепив за обеими сторонами договора право на его расторжение и одновременно провозгласив недействительность соглашения между доверителем и поверенным об отказе от соответствующего права, Основы вместе с тем возложили на одну из сторон - поверенного - обязанность в случае отказа от договора возместить возникшие по этой причине убытки контрагенту. От доверителя требовалось лишь доказать, что он был лишен возможности заменить поверенного или иначе обеспечить свои интересы.