Лессинг и проблема религии

Лаокоонизм останется популярным даже в эстетике ХХ в., но каков взгляд Лессинга на религию? Лессинг противопоставляет этический аспект религии догматическому. В 1750 г. появляется поэтическое сочинение «О религии», между 1751 и 1753 гг. — работа в 27 параграфах под названием «Христианство разума». В сочинении «О возникновении религии Откровения» (1753—1755) Лессинг утверждает: «Признать Бога, принимая во внимание самые достойные знания в каждом нашем действии и мысли, — вот наиболее полная цель естественной религии». Однако поскольку «мера» постижения мира варьируется у разных людей, «нужно конструировать позитивную религию из естественной, из религии природы, как позитивное право было сконструировано на базе права природного». Поэтому, продолжает Лессинг, «все позитивные религии и религии Откровения являются в равной степени истинными и ложными». И «наилучшая религия Откровения, или позитивная религия, — та, что содержит минимальное количество условных дополнений к естественной религии». Между 1774 и 1778 гг. Лессинг опубликовал «Фрагменты из анонимного трактата» с суровой критикой сверхъестественного в религии Откровения. Как мы уже знаем, Реймарус считал, что Христос — бунтарь, враг римлян, но когда был распят, ученики придумали Христа — духовного обновителя и учителя жизни. В общем, получается, что христианство осно-

756 Развитие просветительского разума

вано на сказке. Публикация этого сочинения стала поводом для яростной полемики между Лессингом

ипастором Дж. М. Геце: в 1778 г. выходит сочинение «Анти-Геце».

Агодом раньше появился труд «О доказательстве духа и силы». Именно в нем мы находим то, что впоследствии станут называть «проблемой Лессинга»: как из исторической правды (Христос и апостолы) может произойти надисторическая истина (трансцендентный Бог и Церковь как убежище духа)? Лессинг пишет: «Перейти от этой исторической правды к категории, совершенно отличной от истины, и претендовать на модификацию всех метафизических и моральных понятий... если это не есть metabasis eis allo genos (переход рассуждения в другую область), то я поистине не знаю, что хотел сказать Аристотель этой фразой... Это страшный широкий ров, через который мне не удается перебраться, хотя я часто и всерьез пытался перепрыгнуть через него. Если кто-нибудь может мне помочь, пусть сделает это, я прошу, я умоляю. Бог вознаградит его за меня». Кассирер комментирует: «Ни теология, ни системная метафизика XVIII в. не владели принципом, на основании которого можно было бы действительно дать ответ на вопрос Лессинга и выполнить его просьбу». Проблема Лессинга живо заинтересует датского философа Серена Кьеркегора, который в своих работах «Философские крохи» (1844) и «Заключительные ненаучные примечания» (1864) скажет: «Невозможно обосновывать вечное спасение на историческом факте», «это называется рисковать, а без риска нет Веры».

Лессинг не искал тех или иных частных противоречий в библейских текстах, но «истинно ахиллесовой пятой теологии» ему казалась претензия сконструировать на базе «случайных исторических фактов» (или чисто историографических) систему «метафизических и моральных понятий». Лессинг попытался сам ответить на свои вопросы работой «Воспитание человеческого рода» (1780). Люди живут в постоянном напряжении, в поиске дальнейшей цели, и история — это история прогресса; религия вплетена в этот прогресс. Религия Откровения — всего лишь этап в этическом воспитании. Иудаизм и христианство — воспитательные фазы в общем и вечном процессе образования. Иудаизм можно рассматривать как «детский букварь»; христианство — уже зрелая педагогика; но, в конце концов, все религии Откровения исчезнут, когда появится рациональная религия и войдет в жизнь независимая этика. Становится понятным, почему Лессинг, наряду со многими другими просветителями, вступил в спор с традиционными религиями. Однако он не

Готхольд Эфраим Лессинг 757

был удовлетворен полемикой. Как следует из частного письма берлинскому просветителю Ф.

Николаи, датированного 1769 г., он бы предпочел заниматься политической критикой, но, к сожалению, этого ему не позволяла делать абсолютистская власть: «Не говорите мне ничего о вашей берлинской свободе мысли и печати. Она сводится к чистой свободе распространять многочисленные софизмы, направленные против религии. Используя эту свободу, честный человек вскоре устыдился. Но пусть ктонибудь в Берлине попробует свободно выступить в печати по другим вопросам; пусть он попробует изложить их аристократической дворцовой черни; пусть в Берлин приедет кто-нибудь, кто захочет