Хранение в камерах хранения транспортных организаций.

Статья 923 ГК различает два способа хранения: путем переда­чи вещей пассажиров и других граждан в камеру хранения и по­мещения вещей в автоматические камеры.

В основе отношений, складывающихся и в первом, и во вто­ром случаях, лежат разные договорные модели, хотя это и не служит препятствием к существованию у того и другого догово­ров ряда общих черт.

Прежде всего, следует указать на предмет договоров: им слу­жит обычно ручная кладь. В обоих договорах совпадает и субъ­ектный состав: одна из сторон - транспортная организация, в ве­дении которой находится камера хранения, а ее контрагент - гражданин. ГК особо подчеркивает, что речь идет о транспортной организации общего пользования. Это и объясняет, почему ука­занные договоры относятся к числу публичных (п. 1 ст. 923 ГК).

Указанные договоры являются самостоятельными по отношению к договору перевозки пассажиров и багажа. Соответственно транспортная организация не вправе требовать при приеме вещей предъявления проездного документа. Общая норма, действующая в этих случа­ях, закрепляет все же преимущества особой категории пассажи­ров: как уже отмечалось, транзитным пассажирам предоставляет­ся соответствующая услуга в первую очередь. Естественно, что лицо, претендую­щее на соответствующую льготу, должно по требованию транс­портной организации предъявлять проездной документ.

Принятие вещи на хранение подтверждается выдачей поклажедателю работником транспортной организации квитанции или номерного жетона. Тот и другой обладают одинаковой правовой силой: они служат достаточным и вместе с тем необходимым до­казательством сдачи вещей; соответственно у хранителя возника­ет обязанность возвратить вещи тому, кто предъявит квитанцию (номерной жетон). Достаточность указанных способов подтвер­ждения сдачи вещей выражается в том, что работник транспорт­ной организации не вправе потребовать от поклажедателя каких-либо дополнительных доказательств, принадлежности ему вещи. Признание квитанции и номерного жетона необходимыми дока­зательствами влечет за собой то, что при отсутствии у лица кви­танции (номерного жетона) вещь может быть ему выдана лишь после предварительного представления доказательств, принад­лежности вещи тому, кто за ней обратился.

Срок хранения определяется транспортными уставами, иными законами и издаваемыми в соответствии с ними правилами. В частности, на железнодорожном транспорте такие сроки установлены правилами перевозки багажа и грузобагажа. Предусмотренные в правилах сроки являются обязательным минимумом и могут быть увеличены по соглашению сторон. Если в определенный таким образом срок вещь не будет получена поклажедателем, транспортная организация обязана хранить ее у себя еще 30 дней. И только после этого вещь может быть продана. В рассматриваемом случае дейст­вует одно из общих положений о хранении, предусмотренное ст. 899 ГК. Оно сводится к тому, что продажа возможна после письменного предупреждения поклажедателя (если, разумеется, его адрес был указан в транспортной квитанции). При цене вещи свы­ше 100 установленных законом минимальных размеров оплаты труда продажа должна осуществляться непременно с аукциона с соблюдением установленного ст. 447-449 ГК порядка.

Убытки, которые понес поклажедатель вследствие утраты, недостачи или повреждения вещей, сданных им в камеру хранения, подлежат возмещению хранителем. В интересах поклажедателя установлено, что расчеты в указанных случаях должны быть завершены в течение 24 часов с момента заявления требования о возмещении убытков. В противном случае транспортная органи­зация оказывается в положении должника, впавшего в просрочку, с последствиями, предусмотренными в ст. 405 ГК. Однако при применении указанной статьи следует иметь в виду, что в интере­сах самого хранителя Кодекс предусмотрел необходимость возмещения убытков в рамках произведенной поклажедателем оцен­ки в момент сдачи вещи на хранение. Эта последняя норма позво­ляет сделать вывод, что если вещь была принята без такой пред­варительной оценки, убытки должны быть возмещены в полном объеме и без каких-либо ограничений.

Обычно предметом хранения служат вещи, помещенные в закрытом чемодане, сумке, портфеле, ящике и т.п. В подобных слу­чаях возникает необходимость установить, должен ли товарный склад нести ответственность за их содержимое.

Судебная практи­ка длительное время давала на этот вопрос отрицательный ответ. Например, в одном из разрешенных еще в 1945 г. дел Верховный Суд СССР занял такую позицию: «Хранитель не отвечает за со­хранность содержимого чемодана, если при передаче на хранение не был поставлен в известность (не знал и не должен был знать), что находится в чемодане». Таким образом, ответственность за все помещенное в «узел» могла наступить только при наличии специальных указаний на этот счет в законе. В настоящее время никаких исключений из общих правил об ответственно­сти применительно к хранению вещей со скрытым содержимым не установлено. Разумеется, это не освобождает поклажедателя от необходимости представить в случае спора доказательства того, что указанные им вещи действительно находились в «узле». В то же время за хранителем сохраняется право оспорить соответст­вующие факты. Для решения поставленного вопроса большое значение имеет правило, по которому, как уже отмечалось, вещи должны приниматься на хранение транспортной организацией с предварительной оценкой, производимой поклажедателем. А по­тому, если у хранителя возникли сомнения по поводу заявленной оценки, он не лишен права потребовать от поклажедателя озна­комить его с содержимым: при отказе поклажедателя исполнить такое требование транспортная организация вправе отказаться от принятия вещи на хранение.

При возникновении отношений по поводу хранения в автоматической камере роль оферты играет выставление в зале такой камеры, готовой к приему вещей. Эта оферта носит публичный характер, поскольку выражает готовность заключить договор (п. 2 ст. 437 ГК) на условиях, доведенных до всеобщего сведения с любым, кто отзовется. Конклюдентное действие поклажедателя - помещение вещей в камеру - имеет двоякое значение: акцеп­та и необходимой для реального договора передачи вещи.

Природа отношений, возникающих при хранении в автоматической камере, вызывала значительные споры в литературе. Были выдвинуты три разных точки зрения: соответствующий договор должен рассматриваться либо как договор аренды, либо как договор хране­ния, либо как договор охраны. Первая из них выражена, в частности, довольно четко в п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 1989 г. «О практике рассмотрения судами РСФСР дел по спорам, связанным с обслуживанием населения». В этом постановлении ли обратившиеся за соответствующими услугами, были признаны арендаторами ячейки.

По­следовательно придерживаясь такой конструкции, суды отказывались удовлетворять требования о возмещении ущерба за похищен­ные из автоматических камер вещи, если только оказывалось, что замыкающие устройства были исправными.

Так, С.И. Пегов предлагает исходить из того, что «при помещении ручной клади в КХС (камеру хранения самообслуживания.) железная дорога, владеющая КХС, не принимает от гражданина ручную кладь на хранение, а лишь предоставляет место (ячейку КХС) для краткосрочного хранения ручной клади».

Вместе с тем, сведение рассматриваемого договора к одной лишь аренде с транспортной организацией - арендодателем приводит к тому, что таким образом отпадают основания для вывода С.И. Пегова, что «железная дорога при этом несет ответствен­ность за сохранность ручной клади, помещенной гражданином в КХС, по принципу вины (например, неисправности ячейки КХС, ее запирающихся устройств), при других обстоятельствах, свиде­тельствующих о вине железной дороги». Арендодатель может принять на себя такую обязанность, но для этого необходимо аренду дополнить элементами охраны с тем, чтобы соответствующий договор стал смешанным (охрана плюс аренда). Именно такое положение, как представляется, и складывается по поводу сдачи вещей в автоматическую камеру. По этой причине, если возникает пожар в помещении вокзала или его заливает водой, или ломаются запоры в автоматической каме­ре, то в этих и в других подобных случаях речь может идти о на­рушении обязательств, составляющих элемент аренды. Однако, если грабитель получил доступ в камеру хранения по той причине, что она охранялась ненадлежащим образом (заснул охранник), имеет место нарушение обязательства той же транспортной организации, но вытекающего теперь уже из договора охраны.

В результате следует прийти к выводу, что договор между транспортной организацией и поклажедателем, воспользовавшимся автоматической камерой, не только не является договоров хранения как таковым, но и не содержит элементов этого догово­ра: его подлинная природа сводится к «смешению» элементов лишь «аренды» и «охраны».

Хранение в гардеробах организаций.

Гардеробом, следует считать всякое место в пределах помещений организации или транспортного средства (самолет, рейсовый автобус и т.п.), специально отведенное для хранения верхней одежды, головных уборов и иных подобный вещей. Таким образом, наличие особой надписи "гардероб" или присутствие гардеробщика не являются обязательными условиями для того, чтобы место, отведенное для хранения вышеуказанных вещей, считать гардеробом.

Для ответа на поставленный вопрос о природе рассматривае­мых отношений применительно к действующему ГК следует учесть, что хотя ст. 924 ГК именуется «Хранение в гардеробах организаций», ее содержание выходит за рамки названия. Речь идет о том, что в силу п. 2 ст. 924 ГК включенные в нее правила, имеющие в виду хранение в гардеробе организаций, распростра­няются и на хранение «верхней одежды, головных уборов и иных подобных вещей, оставляемых без сдачи их на хранение гражда­нами в местах, отведенных для этих целей в организациях и сред­ствах транспорта». Таким образом, действующий Кодекс признал ответственность именно договорной (не деликтной) не только при сдаче вещей в гардероб, но и при оставлении вещей на специаль­но отведенном месте. Следовательно, договор хранения возникает только при сдаче вещей в гардероб. Однако это не исключает возможности признания сторон в рассматри­ваемых случаях состоящими, все же в отношениях по договору, но не хранения, как при сдаче в гардероб, а опять-таки охраны.

Хранитель (каковым является организация или владелец транспортного средства, в помещениях которых расположен гардероб) обязан принять все необходимые меры для обеспечения сохранности вещей в соответствии с общими правилами хранения.

Хранение в гардеробе предполагается безвозмездным, если иное не обусловлено при сдаче вещи на хранение.

В подтверждение принятия вещи на хранение в гардеробе поклажедателю может быть выдан номерной жетон, однако подобное условие не является обязательным. Указанный способ подтверждения принятия вещи не всегда дает возможность индивидуализировать поклажедателя, а также подтвердить соответствие выдаваемой вещи той, которая была в свое время передана на хранение. На этот случай рас­пространяется общее правило, допускающее свидетельские показа­ния при возникновении спора о тождестве вещи, принятой на хра­нение и возвращенной хранителем (имеется в виду п. 3 ст. 887 ГК).

В п. 1 ст. 924 ГК содержатся еще две нормы, и применительно к каждой из них подчеркивается, что она действует лишь при на­личии все того же основного признака хранения - передачи вещи. Первая из этих норм посвящена разграничению возмездного и безвозмездного хранения. Установлено, что в подобных случаях («при сдаче вещи на хранение») презюмируется безвозмездность хранения. Возмездность должна быть оговорена или иным спосо­бом (при этом особо подчеркнуто - «очевидным») обусловлена при передаче вещи.

Принципиальную особенность рассматриваемого вида хранения составляет отказ от неодинакового подхода к требованиям, предъявляемым к хранителю при решении вопроса о возложении на него ответственности за утрату, недостачу или повреждение вещи. Име­ется в виду учет того, был ли договор возмездным или безвозмездным. В данном случае то обстоятельство, что хранителю не выпла­чивается вознаграждение, его ответственности не сужает.

Выделение без каких-либо оговорок рассматриваемого договора в ГК служит, помимо других, еще одним аргументом против выдвинутой в свое время идеи распространить на отношение к хранению личных вещей в тех случа­ях, когда они передаются организации, в которой потерпевший ра­ботает и в связи с его работой, нормы трудового, а не гражданского права. Думается, что для этого нет ни теоретических, ни практиче­ских оснований. Помимо прочего, реализация приведенного поло­жения сузила бы основания для возмещения убытков, которые ра­ботник понес вследствие утраты или повреждения своих вещей. А это само по себе может служить достаточным основанием для оспаривания подобного предложения, означающего переложение на работника части риска, связанного с передачей принадлежащих ему личных вещей на хранение или под охрану своей организации.

Хранение в гостиницах.

Статья 925 ГК, посвященная этому виду отношений, является специальной по отношению к ст. 924 ГК, которая устанавливает общие правила хранения в гардеробах организаций. Отношения, регулируемые ст. 925 ГК, отличаются от тех, которые имеет в виду ст. 924 ГК, по исключительности субъектного состава. Хотя ст. 925 именуется «Хранение в гостинице», она распространяется на хранение вещей граждан в мотелях, домах отдыха, пансионатах, санаториях, банях и других подоб­ных организациях (п. 5 ст. 925 ГК). При всем том существует опре­деленный признак, объединяющий все такие организации. Он заключается в том, что сохранение вещей неизменно сопутствует тем основным услугам, для которых такие организации созданы.

С этим связаны, по крайней мере, два последствия.

Первое выражается в том, что определенные обязанности, относящиеся к обеспечению сохранности вещей граждан, непосредственно возникают из договора, который заключен по поводу оказания основной услу­ги. Имеются в виду договоры на проживание в гостинице, договоры по поводу пребывания в санатории или пансионате и т.п.

Второе сводится к тому, что в сферу действия ст. 925 ГК входит, причем автоматически, только то лицо, которое заключи­ло договор по поводу оказания основной услуги. Поскольку ст. 925 ГК является специальной по отношению к ст. 924 ГК, к лицам, не входящим в круг тех, на кого распространяется ст. 925 ГК, применяется в соответствующих случаях ст. 924 ГК. Этой последней надлежит, в частности, руководствоваться при утрате, гибели или повреждении вещей, принадлежащих тому, кто при­шел к постояльцу в гости либо по делам службы.

В соответствии с п. 1 ст. 925 ГК гостиница, а значит и все другие организации, о которых идет речь в указанной статье, отве­чают за утрату, недостачу или повреждение вещей, которые были внесены постояльцами «без особого на то соглашения». Это по­зволяет сделать вывод, что договор по поводу проживания в гос­тинице является смешанным, включающим в себя, помимо проче­го, непосредственно оказание различных по характеру услуг, в том числе и тех, о которых идет речь. В силу императивного ха­рактера приведенной нормы стороны обязаны ею руководство­ваться, а значит - считать соответствующие положения частые договора по поводу проживания независимо от того, достигли ли они по указанному поводу согласия либо нет. Более того, придавая особое значение соответствующему правилу, ГК (п. 4 ст. 925 подобно тому, как это имеет место в законодательстве много других стран, счел необходимым предусмотреть: «Сделанное гостиницей объявление о том, что она не принимает на себя ответст­венности за не сохранность вещей постояльцев, не освобождает ее от ответственности». Приведенная норма подлежит распростра­нительному толкованию и соответственно позволяет сделать вы­вод, что если гостиница (иная организация, на которую распро­страняются правила о хранении в гостинице) включает условие о ее освобождении от ответственности, в заключенный ею договор (например, в санаторную путевку), то в силу ст. 168 ГК это усло­вие должно быть признано недействительным. Примером может служить и принятая Советом Европы в декабре 1962 г. Конвенция об ответственности владельцев гостиниц за имущество постояльцев. В ст. 6 Конвенции оговорена недействительность любых объявлений, а также включенных в договор условий о полном или частичном освобождении за убытки, причиненные постояльцу.

Пункт 1 ст. 925 различает три ситуации, при которых юридический факт, с которым связано наступление соответствующей ответ­ственности, т.е. внесение вещи, считается наступившим. Сюда относится то, что, вещь вверена работнику гостиницы или помещена в гостиничном номере либо в предназначенном для этого месте. Последние две ситуации отличаются тем, что при них отсутствует конститутивный элемент договора хранения - принятие вещей хранителем и их возврат поклажедателю. Таким образом, и в этом случае речь идет не о хранении, а об ином договоре - охраны. Как и во всех других случаях конкуренции между договорами хранения и охраны, практическое значение имеет, помимо прочего, то, что доказывание факта утраты, похищения или повреждения лежат не на том, кто оказывает услуги по охране, а на его контрагенте.

Общая норма об ответственности гостиницы за утрату, недостачу или повреждение вещей постояльцев не распространяется на принадлежащие им деньги, иные валютные ценности и другие драгоценные вещи. По поводу этих вещей необходимо заключе­ние специального договора. По своей природе это обычный дого­вор хранения, который подчинен действию общих положений о договорах хранения. В частности, речь идет об обязательной письменной форме, если только в соответствии со ст. 887 ГК стоимость передаваемых на хранение ценностей превышает 10 минимальных размеров оплаты труда. Особый случай состав­ляет помещение ценных вещей в индивидуальный сейф, который был предоставлен постояльцу гостиницей. При этом не имеет значения, помещен ли сейф в его номере или в любом ином по­мещении. Имеется в виду, что передача клиенту ключа от сейфа и оставление открытой захлопывающейся дверцы сейфа, располо­женного вне номера, должны в равной мере рассматриваться как публичная оферта, адресованная конкретно постояльцу.

Статья 925 (п. 2) ГК ограничивает пределы ответственности гостиницы за не сохранность содержимого сейфа. Если гостиница сможет доказать, что по условиям хранения, доступ кого-либо к сейфу без ведома постояльца был невозможен или стал возмож­ным вследствие непреодолимой силы, она освобождается от ответственности. Освобождение от ответственности должно последовать и в случаях, когда утрата последовала вследствие виновных действий постояльца (не закрыл сейф). Соответствующая норма позволяет сделать вывод, что в действительности и в этом случае складывающиеся между сторонами отношения представ­ляют собой все же договор хранения.

Содержащееся в том же п. 2 ст. 925 ГК указание на то, что гостиница несет ответственность за утрату денег, иных валютных ценностей, ценных бумаг и других драгоценных вещей при усло­вии, если они были приняты гостиницей на хранение или помещены постояльцем в предоставленный ему гостиницей сейф, должно оцениваться под углом зрения публичного характера соответствующего договора. Это означает, что указанная норма об исключении ответственности за утрату, недостачу или поврежде­ние вещей не действует, если постоялец докажет, что гостиница отказалась принять соответствующие вещи на хранение.

Наконец, следует особо выделить общую норму, которая в равной мере относится ко всем вообще договорам, связанным с хранением в гостинице. Речь идет об установлении обязанности постояльца, обнаружившего утрату, недостачу или повреждение своих вещей, без промедления поставить в известность о совер­шившемся администрацию гостиницы. При этом п. 5 ст. 925 ГК предусматривает, что в противном случае гостиница освобожда­ется от ответственности за не сохранность вещи.

Хранение вещей, являющихся предметом спора (секвестр).

Секвестр как способ и вид хранения, как уже говорилось, был выделен еще в Древнем Риме. В титуле III книги шестидесятой Дигест, посвященной хранению, содержится ряд фрагментов, относя­щихся к секвестру. В конечном счете, смысл секвестра усматривали в том, что лица, между которыми возник спор, на время его разре­шения (судомлибо возможным впоследствии соглашением, которого стороны достигли), передавали спорную вещь третьему лицу - секвестратору, а последний должен был ее впоследствии вернуть тому, кто будет признан победителем в споре.

Одна из особенно­стей хранения, осуществляемого при секвестре, состояла в том, что поскольку неизвестно было, кому же принадлежит (будет принад­лежать) спорная вещь, секвестратор, в отличие от обычного храни­теля, который обладал только правом держания, признавался ее владельцем. С этим, как подчеркивал Флорентин, было связано то, что время, в течение которого вещь находилась на хранении у секвестратора, не шло в счет срока, необходимого для признания права собственности по давности владения.

Секвестр был в послереволюционное время впервые урегули­рован действующим Кодексом. Соответственно в ст. 926 ГК вы­делены два вида секвестров. Речь идет о секвестре договорном и секвестре судебном. Смысл договорного секвестра раскрывается в п. 1 ст. 926 ГК. Подобно тому, что имело место в Риме, двое или несколько лиц, между которыми возник спор о праве на вещь, передают ее третьему лицу, принимающему на себя обязательст­во по разрешению спора возвратить вещь тому лицу, которому она будет присуждена по решению суда либо по соглашению всех спорящих лиц.

Наряду с договорным секвестром, при котором вещь переда­ется третьему лицу по согласованной воле спорящих сторон, су­ществует и судебный секвестр, т.е. такой, который устанавливает­ся во исполнение судебного решения. Хранитель в последнем случае либо назначается самим судом, либо суд предоставляет сторонам возможность согласовать, кто будет исполнять соответ­ствующую функцию, т.е. с кем будет заключен такой договор.

Хранение в порядке секвестра обладает тремя особенностями.

Первая относится к его предмету. Как уже отмечалось, им могут быть не только движимые, но и недвижимые вещи.

Вторая выражается в презумпции права третьего лица на получение от сторон в договоре (при судебном решении - от сторон в споре) определенного вознаграждения. Вместе с тем спорящие стороны или суд вправе установить в договоре (суд в своем решении) иное, т.е. безвозмездность хранения.

Следует учесть и третью особенность секвестра, закреплен­ную в п. 2 ст. 926 ГК: независимо от того, идет ли речь о дого­ворном или судебном секвестре, если иное не предусмотрено за­коном, согласие на хранение должен дать хранитель.

Под признаки судебного секвестра подходит арест имущества должника с передачей его на хранение третьему лицу. Эта мера может быть применена в порядке обеспечения иска (см. ст. 76 АПК РФ).