§ 2. Сущность судебной защиты.Понятие и признаки правосудия

Судебная защита не отделима от правосудия, ибо осуществляется в форме правосудия.

Сущность судебной защиты раскрывается через деятельность по защите, осуществляемую судом и в суде. Она включает два неразрывно взаимосвязанных, но не тождественных аспекта.

1. Судебная защита осуществляется органом государственной власти - судом; это деятельность по применению в особой процессуальной форме норм материального и процессуального права к спорному материальному правоотношению.

2. Судебная защита - это также деятельность самих заинтересованных лиц по защите, осуществляемая в суде при помощи процессуальных средств, предоставляемых законом (Гражданским процессуальным кодексом), и реализуемая через процессуальные правоотношения с судом.

Подчеркнем процессуальный характер этой деятельности: она происходит перед лицом суда и в суде и тем самым подчинена требованиям публичного порядка, алгоритму гражданской процессуальной формы.

Судебная защита - это не только деятельность властного субъекта (суда), наделенного правом и обязанностью по отправлению правосудия и разрешению спора по существу. Судебная защита - это и процессуальная деятельность самих заинтересованных лиц в суде, реализующих свои диспозитивные и состязательные права, без чего правосудие неосуществимо. И деятельность властного субъекта - суда, и деятельность заинтересованных лиц регламентирована правилами гражданской процессуальной формы.

Итак, судебная защита не сводима к объекту защиты, к результату процесса - действительно существующему праву или законному интересу. Судебная защита - это, прежде всего, процессуальная деятельность по защите прав, свобод, законных интересов*(26).

Судебная защита необходима в случаях, когда способность субъективного права к реализации деформирована и материальное правоотношение не может нормально развиваться ввиду нарушенности или спорности права. В такой ситуации возникает потребность в устранении деформации, в освобождении пути для дальнейшего развития материального правоотношения, реализации субъективного права или законного интереса. Таким образом, потребность в судебной защите обусловлена двумя факторами:

объективным - наличием спора о праве или правовым спором;

субъективным - стороны материального правоотношения не в состоянии самостоятельно урегулировать возникшие разногласия по поводу взаимных прав и обязанностей.

Понятия "спор о праве" и "правовой спор" друг другу не тождественны. Правовой спор может иметь место и при отсутствии спора о праве субъективном - например, при оспаривании в суде законности действия должностного лица в производстве по делам, возникающим из публичных правоотношений. Материальное правоотношение является спорным, если его субъекты имеют разногласия по поводу взаимных прав и обязанностей. Спорное материальное правоотношение имеет место в споре о праве и в правовом споре. Однако в правовом споре заинтересованное лицо защищает в суде не право (например конституционное право на свободу передвижения), а законный интерес, выражающийся в требовании признать действие (бездействие) должностного лица (например отказ в регистрации по избранному месту жительства) незаконным. Тем самым конституционное право также защищается, но опосредованно, через защиту законного интереса, который в конкретном процессе выступает объектом защиты. Такое положение дел обусловлено восприятием ГПК опосредованного механизма защиты конституционных прав и свобод, что законодательно реализовано в конструкции производства по делам, возникающим из публичных правоотношений (подразд. III разд. II ГПК).

Судебная защита направлена на устранение деформации, выражающейся в нарушении права, его неопределенности, других юридических препятствиях к реализации права либо законного интереса в регулятивных материальных правоотношениях. Тем самым происходит восстановление нарушенного права, свободы или законного интереса, т.е. "очищается" путь для нормального развития регулятивного материального правоотношения и реализации в нем субъективного права или законного интереса.

Судебная защита - это государственная гарантия надлежащей реализации права или законного интереса, которая предоставляется на случай деформации способности субъективного права или законного интереса к осуществлению. "Способ жизни" субъективного права (и законного интереса) - материальное правоотношение. В суде оспоренные или нарушенные права и интересы не реализуются, в суде они защищаются.

Судебная защита - способ проявления вовне судебной власти. В таком контексте судебная защита соотносима с правосудием. Правосудие есть основной (хотя и не единственный) способ осуществления судебной власти. Правосудие есть форма существования судебной защиты и одновременно ее важнейшая сущностная характеристика.

В процессуальной доктрине распространено нормативистское определение правосудия как совершаемой в определенном процессуальном порядке деятельности суда по разбирательству и разрешению гражданских (и уголовных) дел и применению норм материального и процессуального права, а в необходимых случаях - и мер ответственности в целях защиты и охраны прав и законных интересов. Как видим, подчеркивается властный аспект: только определенная деятельность суда как органа государственной власти есть правосудие.

Отсюда выводятся необходимые признаки правосудия как особой социальной (государственно-властной) деятельности: Оно осуществляется:

только судом (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ) - специально уполномоченным на то государством органом государственной власти;

путем рассмотрения и разрешения дел в судебных заседаниях;

в установленной процессуальной форме.

Сущность любой деятельности проявляется в ее методах. Как рассматривается и разрешается спор, какими методами и при помощи каких процессуальных средств - это главное для определения того, является ли деятельность по защите правосудием. Именно поэтому гражданская процессуальная форма, закрепляющая порядок и последовательность осуществления деятельности по защите прав и законных интересов в суде, составляет неотъемлемый, имманентный признак правосудия. Она создает алгоритм судебной защиты и одновременно выступает общей гарантией реализации конституционного права на судебную защиту.

Например, спор о возврате долга, возникший из договора займа, может быть рассмотрен и разрешен как в суде, так и в третейском суде (если имеется о том соглашение сторон). И в суде, и в третейском суде право будет защищено. Но в суде деятельность по защите суть правосудие, а в третейском суде - нет. Это обусловлено тем, что только судебной деятельности присуща особая процессуальная форма рассмотрения и разрешения дел, установленная Гражданским процессуальным кодексом, предоставляющая заинтересованным лицам максимум гарантий для защиты своих прав и законных интересов в суде.

В свое время в доктрине высказывались суждения о широком и узком понимании правосудия. Так, утверждалось (В.Н. Щеглов, В.К. Пучинский) существование общественного правосудия (товарищеские суды*(27)); полагалось (М.А. Гурвич, Н.И. Церетели), что правосудие наряду с судами осуществляют органы арбитража*(28). И напротив, о правосудии в узком понимании писал А.Т. Боннер, считая, что оно имеет место только в исковом производстве. В настоящее время распространен тезис о нотариальном производстве как о превентивном (предупредительном) правосудии.

Полагаем, что для таких подходов оснований нет. Исходный тезис изложенных взглядов - отождествление сущности деятельности суда и других органов, которая определяется как охрана и защита прав и законных интересов. При этом не учитывается специфика самой деятельности, ее средств и методов; нередко имеет место неразличение материально-правовых и процессуальных процедур, связанных с защитой или составляющих защиту субъективного права и законных интересов*(29). Неопределенное "расширение", как и "суживание" категории "правосудие" противоречит конституционному принципу - правосудие осуществляется только судом.

Отсутствуют, полагаем, и основания для "расщепления" категории правосудия при анализе судебной деятельности по защите прав и законных интересов. Неверно ставить вопросы таким образом:

вся ли деятельность суда по защите прав и законных интересов является правосудием?

является ли правосудием деятельность по возбуждению процесса?

по подготовке дела к судебному разбирательству?

или оно осуществляется только в стадии судебного разбирательства при рассмотрении дела по существу?

Равно как нельзя сводить правосудие к применению норм только материального права, к квалификации спорного материального правоотношения и юридическим выводам суда о действительно существующих правах и обязанностях сторон. Правосудие - целостная категория. Вся судебная деятельность по защите, протекающая в гражданской процессуальной форме, охватывается понятием "правосудие". "Выпадение" какого-либо элемента процессуальной формы, нарушение установленных законом правил судебной защиты дезавуирует правосудие.

Правосудие и судебная защита неразрывно связаны. Но судебная власть в сфере цивилистики может иметь и иные формы. Например, в приказном производстве (гл. 11 ГПК) судебной защиты оспоренных или нарушенных прав или законных интересов не происходит. В строгом смысле здесь осуществляется не судебная защита, но судебное обеспечение бесспорных прав. Судебный приказ - судебное постановление, которое есть проявление судебной власти. Именно поэтому он приводится в исполнение в порядке, установленном для судебных постановлений (ч. 2 ст. 121 ГПК). Но вместе с тем судебный приказ не является актом правосудия, ибо приказное производство есть специфическая судебная процедура, лежащая за пределами гражданской процессуальной формы и проводимая без судебного разбирательства. Если судья из заявления взыскателя, содержащего просьбу о выдаче судебного приказа, и представленных документов усмотрит наличие спора о праве, он обязан отказать в принятии заявления (п. 4 ч. 1 ст. 125 ГПК). Равным образом, если должник - хотя бы и юридически безмотивно - возразит против исполнения приказа, судья отменяет судебный приказ (ст. 129 ГПК). Эти законодательные положения - гарантии правосудия. В обеих ситуациях взыскатель и должник вправе искать правосудия, обратившись в суд за судебной защитой, поскольку уже одно предположение о наличии правового спора свидетельствует о потребности в судебной защите. В указанных случаях судебный приказ не может быть выдан (или судья обязан его отменить) именно потому, что судебная защита не может быть подменена или ограничена никакой иной судебной процедурой. Судебная защита не исключает возможности иных (в том числе судебных) процедур по охране и обеспечению прав и законных интересов, но не заменима ими. Конституционное право на судебную защиту абсолютно по своей природе*(30).

Правосудие - высшее проявление судебной власти, призванное обеспечить непосредственное действие прав и свобод человека и гражданина, которые, в свою очередь, признаются высшей ценностью (ст. 2, ст. 18 Конституции РФ). Права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов. Поэтому правосудие имманентно связано с возможностью непосредственного применения Конституции РФ при разрешении гражданских дел - правосудие имеет место только тогда, когда применяется не буква, но дух закона, право. С этой целью устанавливается иерархия нормативных правовых актов, применяемых судом при разрешении гражданских дел (ст. 11 ГПК), а суд, установив при разрешении гражданского дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего наибольшую юридическую силу (ч. 2 ст. 11 ГПК).

Универсализация судебной защиты, современные процессы интернационализации общества делают актуальными вопросы применения общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, которые в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы Российской Федерации*(31).

Вопросам непосредственного применения Конституции РФ посвящено Постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"*(32). В частности, суд, разрешая дело, непосредственно применяет Конституцию РФ, когда придет к убеждению, что федеральный закон находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции РФ (абз. "в" ч. 2 п. 2 постановления). В случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции РФ примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции, обращается в Конституционный Суд РФ с запросом о конституционности этого закона (п. 3 постановления). В этом случае производство по делу приостанавливается (ст. 103 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации", абз. 6 ст. 215 ГПК) до принятия Конституционным Судом РФ соответствующего постановления.

Проблема непосредственного применения Конституции РФ и при разрешении судом конкретного дела остается не до конца решенной. Конституционный Суд РФ не раз делал вывод о том, что если при рассмотрении дела суд приходит к выводу о неконституционности подлежащего применению закона, он обязан обратиться с запросом в Конституционный Суд РФ*(33). Данное положение означает запрет на прямое применение судом Конституции РФ без предварительной проверки Конституционным Судом РФ конституционности подлежащего применению закона. Думаем, такое ограничение суда на прямое применение норм Конституции РФ (в допускаемых Конституцией и законом пределах) противоречит сущности правосудия, ст. 1, 15, 18 Конституции РФ.

Следует различать:

применение судом Конституции РФ при разрешении спора о субъективном праве;

иные формы осуществления судебной власти, в частности, судебный контроль за законностью нормативных правовых актов (гл. 24 ГПК).

Суд общей юрисдикции не осуществляет конституционного контроля. Разрешая, например, спор о праве гражданском, суд не делает вывода о неконституционности закона, он определяет, какой закон подлежит применению по данному делу (в том числе, с точки зрения его соответствия нормативному правовому акту большей юридической силы). Предмет процесса - спорное материальное правоотношение. Правильное определение подлежащего применению закона в данном случае есть элемент метода защиты. Проблема применения Конституции РФ при разрешении судом спора о праве есть вопрос о выборе надлежащего правового средства, метода, при помощи которого суд освобождает материальное правоотношение (предмет процесса) от спорности и дает возможность защищаемому субъективному праву надлежаще реализоваться. Методы правосудия предопределены его сущностью. Проверка же конституционности нормативного правового акта Конституционным Судом РФ составляет предмет его деятельности. Вопрос о разграничении компетенции судов общей юрисдикции и Конституционного Суда РФ здесь не встает, поскольку разграничивать в принципе возможно однопорядковые, сравнимые феномены. Метод и предмет деятельности таковыми не являются; они характеризуют различные "плоскости" деятельности как правового явления.

Напротив, при оспаривании в суде законности нормативного правового акта предметом процесса выступает правоотношение между субъектом права и правотворческим органом, принявшим нормативный правовой акт. Правовая коллизия (правовой спор) здесь вытекает из предполагаемого несоответствия оспариваемого нормативного правового акта нормативному правовому акту большей юридической силы; тем самым нарушаются интересы заявителя. Решение вопроса о законности нормативного правового акта в этой ситуации есть решение вопроса о предмете процесса. Поэтому можно сравнивать и следует различать функции судебного контроля за законностью нормативных правовых актов (в производстве по делам, возникающим из публичных правоотношений) и функции конституционного контроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ*(34).

Еще более сложен вопрос о непосредственном применении (для регулирования процессуальных отношений) общепризнанных принципов и норм международного права. Главная проблема - методологического свойства: возможно ли прямое действие общепризнанного принципа международного права в процессуальном правоприменении, или необходимо его законодательное опосредование? На наш взгляд, процессуальный механизм воплощения общепризнанных принципов и норм международного права необходим, учитывая закономерности процессуальной формы. Этим не оспаривается прямое действие названных принципов и норм применительно к предмету процесса, к спорному материальному правоотношению*(35).

Современная доктрина процессуального права стремится "отойти" от узко нормативистского толкования правосудия, что породило на новом историческом витке развития процессуальной мысли и иной методологической основе новые взгляды на правосудие. По нашему мнению, среди наиболее заслуживающих внимания взглядов можно выделить следующие.

1. Все формы осуществления судебной власти, предусмотренные Конституцией РФ (ст. 118, 126-127), могут быть соотнесены с понятием правосудия. Поэтому есть основания определять деятельность конституционных (уставных) судов, а также деятельность Конституционного Суда РФ, как правосудие или конституционное правосудие*(36). Уточнение "конституционное" в данном контексте представляется весьма значимым, им подчеркивается:

специфика объекта защиты - в конституционном судопроизводстве им выступают основные права и свободы человека и гражданина;

специфика методов защиты - разрешение дел о соответствии Конституции РФ (соответственно, - конституции или уставу субъекта РФ) закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.

Конституционные суды не рассматривают и не разрешают спора о праве гражданском или цивилистическом интересе. Их назначение иное: посредством конституционного контроля обеспечить надлежащую судебную защиту конкретных прав, свобод и законных интересов. Тем самым защищаются основные права и свободы человека и гражданина.

Конституционный Суд РФ - важнейшее звено судебной власти. Его деятельность существенно влияет на правоприменительную практику судов. В условиях правовой реформы именно КС РФ была воспринята и практически реализуется идея справедливости как общеправового принципа. Правосудие должно отвечать требованию справедливости. И наоборот: справедливость - внутреннее качество правосудия, без которого оно немыслимо.

Справедливость должна стать юридическим критерием судебной защиты*(37). Такое понимание соответствует международно-правовым актам, участницей которых является Россия, в частности: Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Международному пакту о гражданских и политических правах.

В постановлениях Конституционного Суда РФ сформулирован ряд правовых позиций, согласно которым право на судебную защиту предполагает конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости*(38), а судебная процедура признается эффективным механизмом защиты прав и свобод, если отвечает требованиям справедливости*(39).

Анализ постановлений Конституционного Суда РФ позволяет констатировать, что его деятельность в настоящее время действительно нередко восполняет "пробелы" в правоприменительной деятельности судов по защите субъективных прав и законных интересов. Однако "приближение" деятельности Конституционного Суда РФ к правосудной деятельности свидетельствует лишь о слабости реального правосудия. Функции конституционных судов и судов общей юрисдикции, арбитражных судов по своей природе различны, как различны существо и назначение осуществляемой ими деятельности в сфере защиты.

2. Правосудие в сфере цивилистики - суть диспозитивное правосудие (Э.М. Мурадьян). Диспозитивность, или свобода правосудия, означает, прежде всего, возможную зависимость характера актов суда от распорядительных актов и процессуальных действий участников процесса (в первую очередь и главным образом, сторон). Диспозитивное правосудие предполагает свободу выбора сторонами судебных процедур, технологию согласования позиций сторон, влияние процессуальной деятельности сторон на промежуточные и итоговые судебные акты*(40). Идея гармонично нормализующего правосудия (определение Э.М. Мурадьян) устремлена в будущее. Оптимальными должны быть признаны такие судебные процедуры, которые зиждятся на согласованных действиях сторон. По утверждению автора, оптимум диспозитивного правосудия - правосудие согласованных решений, сообразуемых с законом, выработанных в свободном обсуждении сторон совместно с судьей*(41).

Идея диспозитивного правосудия заслуживает, на наш взгляд, поддержки. Она отражает тенденцию развития системы различных (прежде всего, согласительных и примирительных) судебных процедур в цивилистическом процессе. Стороны должны стать полноправными участниками правосудной деятельности. Правосудие вполне может мыслиться как процессуальное "сотрудничество" суда и заинтересованных лиц, в первую очередь, сторон, по урегулированию спора в суде. Суд в гражданском процессе в идеале должен быть заинтересован в поиске "мирного" разрешения спора, в стимулировании сторон к такому поиску. Результатом правосудной деятельности может быть не только судебное решение, но и иной акт суда, подтверждающий и утверждающий итоги судебной примирительной процедуры (ее разновидность в современном процессуальном законодательстве - мировое соглашение). Следует оговориться: не всякое урегулирование спора посредством примирительной процедуры соотносимо - в будущем - с правосудием. Имеет значение процессуальное качество судебной процедуры. Например, "развернутая" примирительная процедура, проведенная в протокольной форме в ходе судебного разбирательства, не равнозначна по своему качеству примирению в стадии подготовки. Соответственно, судебные постановления, оформляющие итоги различных процедур, должны различаться по юридической силе. Правосудное значение имеет результат не всякой примирительной судебной процедуры, а только такой, которая протекала в развернутой процессуальной форме, с соблюдением всех процессуальных гарантий прав сторон и при помощи которой было достигнуто окончательное юридическое урегулирование спора с участием и под контролем суда*(42).

Действующее процессуальное законодательство допускает возможность заключения мирового соглашения в стадии подготовки дела к судебному разбирательству (ст. 150, 152 ГПК). По существу, в данном случае имеет место разновидность примирительной процедуры, проводимой в протокольной форме в предварительном судебном заседании, но до назначения дела к слушанию, до стадии судебного разбирательства. Ее результаты оформляются определением суда, утверждающим мировое соглашение и одновременно прекращающим производство по делу. De lege ferenda можно предложить также возможность проведения примирительной процедуры в непротокольной форме - по выбору сторон и до начала судебного разбирательства. Качество ее - иное, соответственно, и юридические последствия должны отличаться, а результаты такой процедуры должны оформляться иначе. Например, поскольку речь идет о неформальной процедуре, ее итоги могли бы фиксироваться соглашением сторон, сделанным перед лицом суда, но властно им не утверждаемым. Значение такого соглашения - материально-правовое и регулятивное. Если в последующем одна из сторон выразит желание обратиться за судебной защитой, оспорить результаты соглашения ввиду возникшего спора о праве, она, бесспорно, имеет такое право. Соглашение сторон как итог примирительной процедуры, проводимой в непротокольной форме, собственно правосудием не является: судья помогает сторонам достичь юридически состоятельного компромисса. Соглашение имеет обязательную силу, пока не будет оспорено в суде одной из сторон. Такого рода процедура расширяет возможности урегулирования спора в рамках материально-правовых отношений*(43).

В связи с изложенным обратим внимание на ч. 6 ст. 152 ГПК: в предварительном судебном заседании может рассматриваться возражение ответчика относительно пропуска истцом без уважительных причин срока исковой давности для защиты права и установленного федеральным законом срока обращения в суд. При установлении факта пропуска без уважительных причин срока исковой давности или срока обращения в суд судья принимает решение об отказе в иске без исследования иных фактических обстоятельств по делу. Данным законодательным установлением допускается принятие судебного решения на стадии подготовки дела к судебному разбирательству. По существу, речь идет об особой судебной процедуре, оформляющей констатацию отсутствия спора о праве. Исковая давность по законодательству России - институт материального права. С логико-юридической стороны применение норм материального права для разрешения спора о субъективном праве возможно только в ходе судебного разбирательства, после исследования и установления всех юридически значимых обстоятельств дела. Однако в данном случае назначение применяемой судом материально-правовой нормы иное: констатация отсутствия самой возможности спора о праве ввиду пропуска срока исковой давности. Если возможность спора о праве субъективном исключается - нет оснований для судебного разбирательства, ибо юридически "исчезает" сам предмет процесса. Однако и судебное решение в подобной ситуации по своему содержанию отличается от "обычного" судебного решения, выносимого по итогам судебного разбирательства.

Дифференциация по предмету и методам судебных процедур, связанных с защитой прав и законных интересов, требует дифференцированного подхода и к актам-постановлениям суда, оканчивающим такие процедуры.

Названные аспекты еще нуждаются в доктринальной разработке. Однако de lege ferenda идея диспозитивного правосудия представляется весьма перспективной, отражающей тенденцию гармонизации частного и публичного в методах судебной защиты.