Конференции интернационалистов в Циммервальде и в Кинтале

Важным этапом в этой борьбе было участие большевиков в международной социалистической конференции, состоявшейся в сентябРе 1915 г. (Швейцария) и создание так называемой Циммервальдской левой. Организаторы конференции - деятели швейцарской и итальянской социалистических партий - стремились привлечь к участию в ней наряду с левыми и каутскианцев. Тем не менее Ленин считал необходимым принять участие в ее работе, чтобы быстрейшим образом разоблачить предательскую политику социал-шовинистов и центристов и объединить революционные элементы.

В связи с подготовкой к конференции Ленин вел большую работу по установлению и укреплению связей с левыми в Германии, Италии, Франции, Швейцарии, Болгарии, в польской и латышской социал-демократии и т. д. Настояв на приглашении болгарских «тесных» социалистов на конференцию, Ленин, помимо официального приглашения, посланного Центральному комитету «тесняков», обратился с письмом к руководителю партии Димитру Благоеву. Ленин информировал германских левых о подготовке конференции, добивался, чтобы в конференции приняли участие французские интернационалисты, левые представители рабочего движения скандинавских стран.

В июле 1915 г. Ленин выдвинул следующие задачи перед интернационалистами: «По-нашему, левые должны выступить с общей идейной декларацией (1) с обязательным осуждением социал-шовинистов и оппортунистов; (2) с программой революционных действий... (3) против лозунга «защиты отечества» и т. д. Идейная декларация «левых» от имени нескольких стран имела бы гигантское значение...» (В. И. Ленин -А. М. Коллонтай, июль 1915 г., В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 148.)Ленин составил проект такой декларации. Для предстоящей конференции были подготовлены также переводы ряда важных документов большевистской партии - Манифеста ЦК РСДРП о войне, резолюций бернской конференции. Большое значение имели написанные В. И. Лениным летом 1915 г. работы «Крах II Интернационала» и «Социализм и война», которые были переведены на немецкий язык.

В работах конференции, проходившей с 5 по 8 сентября 1915 г. в маленькой швейцарской деревне Циммервальд, приняли участие 38 делегатов. К левому крылу конференции принадлежали 8 человек, но и среди них до конца последовательную интернационалистскую позицию занимали только большевики.

Центристское большинство конференции отклонило проект резолюции, предложенный революционным крылом. Принятый конференцией манифест носил пацифистский оттенок, но левым удалось все же провести в нем некоторые положения революционного марксизма, в частности признание мировой войны империалистической и осуждение социал-шовинизма. Большевики и другие революционные интернационалисты считали целесообразным примкнуть к циммервальдскому объединению. «Было бы плохой военной тактикой отказаться идти вместе с растущим международным движением протеста против социал-шовинизма из-за того, что это движение медленно, что оно делает «только» один шаг вперед...»,- писал Ленин (В. И. Ленин, Первый шаг, Соч., т. 21, стр. 354.). Созданная в ходе конференции циммервальдская левая группа оформилась организационно, создала печатный орган на немецком языке «Форботе» («Предвестник»).

Деятельность большевиков по сплочению левых интернационалистских сил вскоре сказалась на второй международной социалистической конференции, состоявшейся в апреле 1916 г. в Кинтале (Швейцария). Здесь были представлены социалисты десяти стран - России, Польши, Германии, Австрии, Англии, Франции, Италии, Сербии, Португалии и Швейцарии. Делегированные на Кинтальскую конференцию представители болгарских «тесняков» не были пропущены в Швейцарию австрийскими и швейцарскими властями. Из 43 делегатов конференции к циммервальдской левой принадлежало 12, но по некоторым вопросам вместе с ними выступали и многие другие делегаты.

Конференция в Кинтале являлась шагом вперед по сравнению с Циммервальдской. Она способствовала дальнейшему размежеванию с оппортунистами и центристами, сплочению левых интернационалистских элементов.

Ленин в составленных им от имени ЦК партии большевиков предложениях конференции разоблачал особую опасность, которую представляли лицемерные фразы пацифистов. Он указывал, что допускать возможность заключения мира без аннексий и контрибуций империалистическими правительствами - это значит на практике обманывать народные массы, скрывать от них, что подлинно демократический мир невозможен без классовой борьбы и ряда революций.

После Кинтальской конференции ясно обнаружилось, что центристы - представители циммервальдской правой - не намерены вести борьбу с социал-шовинистами сближаются с ними. В Германии каутскианцы выступили в начале января 1917 г. пацифистским манифестом. Во Франции центристы вместе с открытыми социал-шовинистами Жуо и Реноделем поддерживали буржуазно-пацифистские лозунги. » Швейцарии один из руководителей социалистической партии, Роберт Гримм, председатель конференций в Циммервальде и Кинтале и председатель избранной в Циммервальде Международной социалистической комиссии, перешел на сторону социал-шовинистов.

Между тем все сильнее сказывалось полевение рабочих и солдатских масс. Во всем мире нарастала огромная волна недовольства. Но лишь в России существовала подлинно революционная, марксистская партия, способная возглавить нараставшее движение и привести его к победе. В Западной Европе и, в частности, в Германии такой партии не было. В этих условиях центристская тактика проволочек, проводившаяся лидерами циммервальдского объединения, пагубно отражалась и на настроениях левых в Германии, Италии, Швейцарии и т. д., превращаясь в серьезную помеху созданию революционных марксистских партий. Циммервальдское движение перестало играть положительную роль. В. И. Ленин уже к началу 1917 г. решительно высказался за разрыв с ним.

«Циммервальдская правая, по-моему, идейно похоронила Циммервальд,- с возмущением писал Ленин 17 февраля 1917 г.-...На словах осудили «социал-пацифизм» (см. кинтальскую резолюцию), а на деле повернули к нему!!» (В. И. Ленин- А. М. Коллонтай, 17. II. 1917, В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр 230.)

Ленин оказывал поддержку крепнувшим революционным интернационалистским группам и вместе с тем подвергал критике их ошибки, их непоследовательность в борьбе с оппортунистами. Он подчеркивал необходимость решительного идейного и организационного разрыва левых в Германии и в других странах с социал-шовинистами и центристами, видя в этом решающее условие создания революционных марксистских партий и нового, свободного от оппортунизма, Интернационала. Во время вызванного банкротством II Интернационала тяжелого кризиса международного социализма великий пролетарский стратег указывал рабочим всех стран путь к выходу из империалистической войны и к превращению ее в войну гражданскую, путь к победе социалистической революции.

Поиски сепаратного мира

Страницы: 1 | 2 | 3

В кампанию 1915 года германская армия овладела 15 % территории Российской империи, где находилось около 10 % ее заводов и фабрик. Все попытки эвакуации наиболее важных заводов с оставленных территорий практически провалились. Ценное оборудование перевозилось на открытых платформах, без брезента и портилось. На многочисленных остановках его разворовывали все кому не лень, от великого князя Сергея Михайловича до местных умельцев. Самым важным следствием этой эвакуации стала закупорка многих наших железных дорог. Однако и германское правительство оказалось в сложном положении. На западе французы и англичане, собрав там тысячи тяжелых орудий, буквально вцепились в укрепрайоны, и любое наступление приводило к огромным потерям, а в лучшем случае — к продвижению на 5—10 км. Русские же армии отступали в относительном порядке. В 1915 г. в отличие от 1941 г. у германских генералов не было ни танковых, ни механизированных дивизий, чтобы устроить котел, подобный Белосток-скому или Киевскому. Медленно отступая, благо, было куда, русские войска могли драться еще не один год. Но, разумеется, при наличии твердого тыла. Таким образом, у германского командования оказался один способ вывести Россию из войны — заключить сепаратный мир. Вопрос лишь был, с кем его заключать: с царем? Или разложить тыл, добиться свержения Николая II и договориться с новым правительством? Первый зондаж в середине 1915 г. немцы и австрийцы начали через брата императрицы Александры Федоровны, Эрика, графа Эйленбур-га, банкиров Фрида Вартбурга и Андерсена. Так, в начале декабря министр царского двора граф Фредерике получил письмо от своего берлинского друга, графа Эйленбурга с предложением «положить конец недоразумению между двумя государствами». Когда Фредерике — почти родственник династии Романовых — начал читать это письмо, Николай испугался. Он прервал Фредерикса: «Читайте по-русски, я не понимаю по-немецки». Прослушав письмо, царь подчеркнул то место, где говорилось о «старой дружбе», и написал на полях: «Эта дружба умерла и похоронена». Царь отказался представить какую-либо форму ответа, так как таковой мог быть истолкован как начало диалога, а этого он хотел избежать в любом случае. Вторая попытка найти каналы германо-русского примирения последовала через несколько дней. В Петроград из Германии прибыла княжна Васильчикова с просьбой германской стороны уговорить царя заключить мир. Великим герцогом Гессенским ей было поручено сообщить симпатизирующим русско-германскому сближению элементам русского общества, что император Вильгельм готов гарантировать России самые выгодные условия мирного урегулирования. Чтобы усилить притягательность германских предложений, сообщалось, что Англия якобы уже предлагала Германии сепаратный мир. Главная линия аргументации сводилась к тому, что примирение между Германией и Россией необходимо для спасения двух династий в наступающую эпоху невиданного социального брожения. Немцам и австрийцам пришлось ожидать недолго. Николай II и его министр иностранных дел Сазонов, которым были переданы два письма с указанным содержанием, не видели еще угрозы трону и не восприняли германской аргументации. Они полностью игнорировали письмо Васильчиковой. Более того, царь сослал Васильчикову в ее поместье, косвенно обвинив ее в измене. Контакты царской семьи и русского правительства с немцами продолжались ив 1916 г. Причем Александра Федоровна состояла в переписке с братцем Эриком, кстати, полковником Генштаба, и передавала деньги своей гессенской родне. Немцы пытались воздействовать на царя и с помощью Распутина. Любопытно, что во время вояжа эрцгерцога Фердинанда в Сараево Распутин оказался в Сибири, в родном селе Покровском. И за два дня до пальбы гимназиста Гаврилы в Сараево проститутка Хиония Гусева пырнула ножом в живот преподобного Григория Ефимовича. Это дало повод ряду наших историков пофантазировать насчет заговора британской разведки или масонов, кто во что горазд. Хотя чем черт не шутит... Распутин долго болел, но выжил. Позже он хвалился, что послал царю около 20 телеграмм с просьбой не начинать войну. Опять же мудрые историки утверждают, что, мол, будь старец в Царском Селе, войны бы не было, а Григорий Ефимович обладал даром предвидения и т.д. Думаю, все было намного проще: с началом войны автоматически возрастает роль военных и особенного великого князя Николая Николаевича, а они терпеть не могли Распутина. В случае же поражения Николаю придется расстаться с престолом, а Гришке — с хлебным местом, а то и с головой. Это — арифметика, а Григорий Ефимович был вовсе не дурак. Апологеты Николая II объясняют положение Распутина тем, что лучшие врачи не могли справиться с болезнью царевича и только старец Григорий мог ему помочь. Допустим, что так. Но тогда напрашивается вопрос — как мог Николай предложить России такого монарха в столь бурный и жестокий XX век? Чуть ли не до последнего дня царствования через дневник Николая и его письма к Алике прослеживается основная идея оставить самодержавную власть в целостности любимому «бэби — солнечному лучу». Не было ни тени сомнения: а захочет ли народ видеть инвалида на троне? В 1915—1917 гг. в письмах и дневниках царь неоднократно жаловался на сильнейшие боли в сердце. Остановка сердца 50-летнего мужчины, проведшего бурную жизнь, вполне реальна. Что же имела Россия? Психически неуравновешенную царицу и тринадцатилетнего больного ребенка? Неужели Николай не понимал, что в случае его смерти у этой парочки нет ни единого шанса удержать власть в России? Видимо, у царя срабатывал синдром «скотского хутора»1 — обязаны повиноваться, не посмеют поднять руку на хозяйское потомство. Тайный (в полном смысле этого слова) советник, как воздух, был необходим Николаю. Тут Распутин пришелся более чем кстати. Сейчас можно только гадать, как воспринимал Николай вещания старца. Возможно, он представлял его как мудрого представителя русского народа. Ведь верили же революционеры и интеллигенты, от князя Петра Кропоткина до графа Льва Толстого, что в русском мужике от природы заложены глубокий ум, здравый смысл, высокая нравственность и все добродетели скопом. А может быть, Николай верил, что устами Распутина говорит Бог, подобно дамам, с благоговением набиравшимся святости от старца в бане. В конечном итоге внешнюю и внутреннюю политику России стал определять треугольник: царица — Вырубова — Распутин. При слове «царица» у людей, малосведущих в истории, возникают ассоциации с Анной, Елизаветой и Екатериной II. На самом же деле в Своде основных государственных законов Российской империи говорится только об императоре. Права императрицы нигде не упоминаются, то есть по закону она не имеет никакой власти при живом супруге императоре. Лишь в случае, «когда наследство Престола, в порядке для его установленном, дойдет до лица женского», то та же верховная самодержавная власть будет принадлежать государыне императрице. Начиная с Павла I и до Александра III закон не расходился с делом — ни одна из цариц не участвовала в государственных делах.

Страницы: 1 | 2 | 3

К сожалению, в современной литературе бытуют обывательские разговоры мол, царь не мог не делиться с женой своими проблемами, а Александра была хорошей женой и старалась помочь мужу советами. В годы Первой мировой войны во всех странах мира военачальник, осмелившийся обсуждать с женой планы боевых действий, подлежал военно-полевому суду по обвинению в разглашении военной тайны. Но повторю, что Николай II считал себя не монархом, служащим государству, а хозяином большого поместья. Так почему же владельцу «скотского хутора» не посоветоваться с хозяйкой? Надо ли говорить, что ни Распутин, ни Вырубова, ни Александра ничего не смыслили в военном деле, экономике и внешней политике. Никто из этой троицы не сел штудировать солидные тома по военной стратегии и тактике, статистические отчеты о состоянии экономики, не брал уроков у генералов и министров. Тем не менее только за полтора года (1915—1916 гг.) Александра письменно передала Николаю 150 рекомендаций, предупреждений и прямых указаний Распутина. В 1920-х годах переписка царской семьи была опубликована, и подлинность ее не вызывает сомнений у историков. Александра требует от Николая: «Слушайся нашего Друга, верь Ему...» «Бог недаром послал Его нам, только мы должны больше обращать внимание на Его слова, они не говорятся на ветер. Как важно для нас иметь не только Его молитвы, но и советы». «Думай больше о Григории, мой дорогой... Каждый раз, когда ты стоишь перед трудным решением, проси Его походатайствовать за тебя перед богом, дабы бог наставил тебя на путь истинный...» «Не слушайся других, слушайся только нашего Друга». «Григорий просил этого не делать — все делается наперекор его желаниям, и мое сердце обливается кровью от страха и тревоги» «Надо делать всегда то, что Он говорит, Его слово имеет глубокое значение» «Наш друг за тебя, значит, все будет хорошо» «Я знаю, что будет фатальным для нас и для страны, если Его желания не будут исполняться» «Кто не выказывает послушания божьему человеку, не может ни в чем преуспеть, и мысли его не могут быть правильными». «Дорогой мой ангел, я очень хотела бы задать тебе много-много вопросов, касающихся твоих планов относительно Румынии. Все это крайне интересует нашего Друга» (7 ноября 1915 г.). «Атеперь совершенно конфиденциально... Если в этот момент, когда начнется наше наступление, немцы через Румынию нанесут удар в наш тыл, какими силами тыл будет прикрываться? Будет ли послана гвардия к югу от группы Келлера и для защиты направления на Одессу?.. И если немцы пробьются через Румынию и обрушатся на наш левый фланг, какие будут силы, способные защитить нашу границу?.. А какие существуют у нас теперь на Кавказе планы после того, как взят Эрзерум?.. Извини меня, если надоедаю тебе, но такие вопросы как-то сами собой лезут в голову..Интересно было бы знать, годится ли противогазная маска Алека?» (4 февраля 1916 г.) «Григорий кашляет и волнуется в связи с положением вокруг греческого вопроса... Очень встревожен и просит тебя (в связи с создавшимся положением) послать телеграмму сербскому королю; к существу же дела — прилагаю Его бумажку, по которой ты и составишь свою телеграмму: смысл ее изложи своими словами» (6 ноября 1915 г:) «А сейчас ОН считает, что было бы целесообразно не слишком настойчиво наступать на западном участке фронта... Можно вести наступление очертя голову и в два месяца закончить войну, но в таком случае будут принесены в жертву тысячи людей, если же проявить терпение, тоже дойдешь до цели, не пролив при этом так много крови» (лето 1916 г.). Николай спешит докладывать царице и Другу: «Теперь на фронте временное затишье, которое прекратится только числа 7-го; гвардия тоже должна принять участие, потому что пора прорвать неприятельскую линию и взять Ковель» (2 июля 1916 г.). «Завтра начинается наше второе наступление вдоль всего Бруси-ловского фронта. Гвардия продвигается к Ковелю» (14 июля 1916 г.). Думаю, примеров более чем достаточно. Теперь начнем с чисто формальной стороны. О чем думал царь, направляя жене сверхсекретную информацию? Ведь разведка немцев могла перехватить ее. Да и зачем испытывать терпение собственных сановников и генералов? Ведь ни для кого не было секретом, что родной брат царицы Эрни, с которым до войны она постоянно находилась в переписке, в войну стал одним из руководителей германского Генштаба. А вообще что понимает в «греческом вопросе», в устройстве противогаза системы Алека и т.п. вся честная компания в составе Саны, Анны и Григория? А вот германскую разведку безумно интересовало, может ли защитить противогаз Алека от фосгена или иприта, удобно ли его ношение, какое время может провести в нем солдат. А что касается планов продвижения русских войск после взятия Эрзерума, то за них много тысяч долларов отвалила бы любая разведка мира. Причем англичане и французы заплатили бы гораздо больше, чем немцы или турки. Благо, тут была замешана не столько военная стратегия, сколько послевоенная политика. Одно дело, если Кавказская армия пойдет в Месопотамию на соединение с англичанами, и совсем другое, если двинется к Черноморским проливам. Давайте теперь представим малограмотного мужика из далекого сибирского села Покровское. Да на фига, простите за выражение, ему «планы относительно Румынии», как он мог составлять телеграмму сербскому королю? Он достиг положения у престола своими мистическими пророчествами, лечением наследника и царицы, возможно, своей мужской силой. Более высокого положения ему не достичь никакими советами по военному делу, внешней политике и экономике. Удачные или бездарные его советы в любом случае вызовут лишь озлобление генералов и сановников. Григорий Ефимович был достаточно умен, чтобы не понимать этого, и все-таки полез с советами. Почему? Ведь пара безграмотных советов серьезно подорвет его влияние на царскую чету. Но вопреки всему Распутин лезет буквально во все дырки и вопреки здравому смыслу дает дельные советы. Сейчас про-монархистские историки любят превозносить отдельные факты, когда Царь не послушал Распутина. Но им хорошо ответила сама царица в 1916 г.: «Когда Он советует воздержаться от какого-либо действия и Его не слушаются, позднее всегда убеждаются, что Он был прав». Как такое могло случиться? Или нужно признать, что Распутин был каким-то сверхъестественным существом, через которого царю передавалась информация от какого-либо божества, инопланетян, дьявола и прочая. При исключении этого варианта автоматически следует второй — у Гришки были опытные кукловоды. Такой вывод ужасает апологетов Николая II, и они всячески втирают очки неподготовленному читателю. Вот наш великий историк А.Н. Боханов утверждает: «В последние годы монархии размышления и предположения о том, кто же действительно стоял "за этим Гришкой", стали любимой шарадой в различных кругах общества. В наше время, когда очень многое уже прояснилось, можно со всей определенностью заключить, что Распутина никто не направлял и никакой заговор за ним не стоял».

т так! И ни больше, ни меньше. Ночи без сна проводил Гришка в думах о «греческом вопросе»; на «Вилле Родэ» слушал цыганок, а в мозгу сверлило — как же действует противогаз Алека? Какие же кукловоды были у Распутина? Могли Григорий Ефимович добиться сепаратного мира в первые дни 1917 г.? Увы, эти тайны умерли вместе с ним. Кстати, Временное правительство дало возможность после отречения Николаю и Александре за два дня сжечь большое число документов. Каких? Ведь они оставили (или не успели сжечь) всю свою личную переписку, дневники царя почти за 40 лет, то есть то, что человек, попав в опасность, уничтожает в первую очередь. Значит, было что-то и поважнее! Вникать в связи Распутина с германской разведкой было невыгодно и Временному правительству, и большевикам, хотя и по разным причинам.