Международные отношения проблемы белорусско-германских отношений в 1914—1922 гг.

Александр Тихомиров

Тихомиров Александр Валентинович — и. о. заведующего отделом всеобщей истории нового и новейшего времени Института истории Академии наук Беларуси, кандидат исторических наук, доцент

Белорусско-немецкие связи имеют многовековую историю. До конца XVIII в. они развивались на разных уровнях, однако после разделов Речи Посполитой и включения белорусских земель в состав Российской империи взаимодействие осуществлялось исключительно в сферах экономики и культуры. В начале ХХ в. из белорусских губерний на германский рынок поступали лес и лесопродукты. Немецкие капиталы вкладывались в развитие текстильной, химической и бумажной промышленности, металлообработки и машиностроения в Беларуси. Белорусские работники активно выезжали на сезонные работы в Германию, где их задействовали в сфере сельского хозяйства.

1 августа 1914 г. Германия объявила войну России. Этот день положил начало Первой мировой войне, которая коренным образом изменила историческую судьбу Беларуси. Вступая в войну с Россией, Германия не имела детальной концепции реализации политики на Востоке. 6 августа 1914 г. германский канцлер Т. фон Бетман-Гольвег заявил, что его страна желает "освободить угнетенные народы России и оттеснить русский империализм к московским рубежам"¹. Однако эти слова были в значительной мере декларативными, сориентированными на немецких социалистов, поддержкой которых желало заручиться правительство.

По существу, программа освоения восточных территорий стала разрабатываться в конце 1914 г. Весьма активно советы правительству давали представители деловых кругов и интеллигенции. 20 мая 1915 г. представители 6 влиятельных экономических союзов Германии (Центрального объединения германских промышленников, Союза промышленников, Союза аграриев, Немецкого крестьянского союза, Германского имперского союза средних классов, Объединения христианских союзов немецких крестьян) направили правительству меморандум, в котором подчеркивалось, что главной задачей германской политики на Востоке должно стать приобретение значительной сельскохозяйственной территории, уравновешивающей германскую промышленную мощь на Западе². Составители меморандума предлагали включить в состав рейха русские прибалтийские губернии и "территории, размещенные к югу от них"³.

Схожая точка зрения высказывалась в меморандуме немецких профессоров, дипломатов и высших правительственных чиновников, направленном канцлеру 20 июня 1915 г. Составители меморандума требовали создать на восточных границах рейха мощный пограничный вал из территорий, ранее входивших в состав России. "В какой мере продвинется наша восточная граница, будет зависеть от военного положения и прежде всего будет определяться также и стратегическими соображениями. Поскольку речь идет о перенесении границ вдоль восточной границы Познани и Силезии, а также вдоль южной границы Восточной Пруссии, следует создать пограничный пояс, по возможности освобожденный от права собственности и доступный для поселения немцев"⁴, — писали они.

Наиболее радикальную позицию в отношении территориальных приращений на Востоке выражали ультранационалисты из организации Пангерманский союз. В программе, изложенной президиумом Пангерманского союза 28 августа 1914 г., говорилось о необходимости отделить от России земли Польши, Эстляндии, Лифляндии, Курляндии, Литвы, Беларуси и Украины⁵. Известный деятель организации, профессор Ф. Лециус предлагал перенести границы России от Балтийского моря к рубежам Волхова и Днепра, а пограничными городами Германии на Востоке сделать Великий Новгород и Могилев⁶.

В отличие от политиков, германский генералитет на начальном этапе войны выступал с более умеренными предложениями. На совещании с участием руководства страны, прошедшем в Берлине в ноябре 1914 г., начальник германского генерального штаба Э. фон Фалькенгайн предложил "скорректировать" границу с Россией по линии Нарва — Вильно — Гродно⁷. Он считал, что данная линия создаст "психологически благоприятный момент" для заключения мира с Россией и выступал против "излишнего" продвижения на Восток⁸. В беседе с начальником генштаба австро-венгерской армии К. фон Гетцендорфом 19 декабря 1914 г. Фалькенгайн сказал, что его страну удовлетворит оттеснение русских за Вислу⁹.

Таким образом, в 1914—1915 гг. большинство германских политиков, предпринимателей, военных и представителей интеллигенции считали, что Германия должна отделить от России прибалтийские провинции и "русскую" Польшу, сделав из них своеобразный буфер, защищающий восточные территории рейха от возможных атак со стороны российских войск. Прочие же земли, завоеванные на Востоке, по их мнению, следовало использовать в качестве "разменной карты" в дипломатическом торге с Россией в случае согласия ее руководства на заключение сепаратного мира. В 1916 г. соответствующая позиция легла в основу "восточной" политики Германии.

Весной 1915 г. германские войска перешли в контрнаступление на Восточном фронте и стали с боями продвигаться в восточном направлении. Осенью 1915 г. немцы заняли около четверти территории современной Беларуси с городами Гродно, Ошмяны, Сморгонь, Лида, Слоним, Новогрудок, Барановичи, Волковыск, Пружаны, Брест-Литовск, Кобрин, Пинск. В конце 1915 г. германо-российский фронт стабилизировался по линии Двинск — Браслав — Поставы — Сморгонь — Барановичи — Пинск — Луцк.

Осенью 1915 г. немцы создали специальную военно-административную единицу "Обер-Ост", вверив ей полномочия по управлению оккупированными территориями (общее руководство "Обер-Остом" осуществлял командующий Восточным фронтом фельдмаршал П. фон Гинденбург, а непосредственное руководство — обер-квартирмейстер, генерал Э. фон Людендорф). "Обер-Ост" пережил несколько реорганизаций. Весной 1917 г. он был разделен на округа "Курляндия", "Литва" и "Белосток-Гродно" (белорусские земли были включены в состав двух последних округов)¹⁰. Восточная граница "Обер-Оста" соответствовала пределам территориальных притязаний Германии в отношении России. Часть оккупированных белорусских земель (около 33 тыс. кв. км) была включена в состав военно-оперативной полосы между границей "Обер-Оста" и линией германо-российского фронта.

Несмотря на достаточно оживленные экономические контакты между белорусскими землями и Германией в начале ХХ в., немцы имели весьма приблизительные представления об этнографии и культуре завоеванных земель. Ю. Дубейковская, дочь известного общественного и политического деятеля Беларуси, отмечала: "Немцы спачатку зусім не разьбіраліся ў нацыянальных справах нашага краю, Яны зналі расейцаў, палякаў, жыдоў, часткова летувісаў, але беларусы былі для іх чымсьці новым"¹¹.

Первоначально немецкая оккупационная администрация поддержала на территориях Литвы и Беларуси поляков, рассчитывая на то, что они, получив компенсацию на Востоке, откажутся от притязаний на западные и южные земли Польши, которые в то время входили в состав Германии и ее союзницы Австро-Венгрии. В частности, руководитель Пангерманского союза П. Рорбах в 1915 г. писал, что Германия сделает Польшу настоящим другом, если передаст ей Литву и часть Беларуси до припятских болот¹². Заняв Вильно осенью 1915 г., немцы подчеркивали, что рассматривают его как польский город. Однако в 1916 г. национальная политика немцев на восточных территориях изменилась: в противовес "зрелым" национальным движениям поляков и русских они стали поддерживать "молодые" национальные движения литовцев, белорусов и украинцев.

Оккупация способствовала росту интереса немецких исследователей к проблемам белорусов. Одним из первых белорусской проблематикой стал заниматься доктор Дальберг. В статье "Народы Литвы", опубликованной 27 января 1916 г. в виленской немецкоязычной газете "Zeitung der 10. Armee" ("Газета 10-й армии"), он отмечал, что белорусское население проживает к востоку от линии Белосток — Гродно — Вильно и отчетливо преобладает восточнее от Минска¹³. Также Дальберг обращал внимание на то, что в создании белорусской нации решающую роль сыграл балтский субстрат, в то время как в создании великорусской нации аналогичную роль сыграл финский субстрат, а в создании украинской нации — татарский¹⁴.

Немцы скептически относились к возможностям белорусского национального движения, считая его слишком слабым и проникнутым симпатией к другим славянским народам. Такие настроения нашли, в частности, отражение в записке, составленной для руководства "Обер-Оста" советником по делам восточных территорий фон Бекератом в январе 1917 г., где говорилось, что "белорусы никогда не выражали стремления к государственной самостоятельности... Отдельные сепаратистские устремления, развиваемые немногочисленной группой археологов и литераторов в Вильно, нужно отнести к местным делам, не имеющим политического значения"¹⁵. Сомнения в возможности укрепления белорусского национального движения высказывал и доктор Дальберг¹⁶.

Тем не менее, немецкая оккупационная администрация не препятствовала развитию белорусского национального самосознания. 6 января 1916 г. П. фон Гинденбург отдал приказ, который поставил белорусский язык в положение, равное языкам других народов на территории "Обер-Оста". Белорусы получили возможность создавать свои учреждения образования — школы, учительские семинарии и курсы. В 1915—1916 гг. Вильно, где находились известные деятели белорусского национального движения — И. Луцкевич, А. Луцкевич, В. Ластовский, А. Пашкевич (Тетка), Ф. Алехнович, Я. Станкевич и др., стал настоящим центром белорусского национального возрождения. Тут действовали курсы по подготовке учителей, Белорусский клуб, Белорусское издательское общество, Белорусский театр, Белорусский музей, а с января 1916 г. дважды в неделю стала выходить белорусскоязычная газета "Гоман".

Занимаясь деятельностью в сфере образования и культуры, белорусская национальная интеллигенция в Вильно стала создавать свои общественные и политические организации. Первоначально координационным центром белорусских организаций на территории, перешедшей под немецкое управление, стал Белорусский народный комитет, также находившийся в Вильне. В январе 1918 г. Белорусский народный комитет сменила Виленская белорусская рада (руководителем Виленской белорусской рады стал А. Луцкевич).

В 1917 г. доминантой "восточной" политики Германии стала поддержка литовского национального движения. На совещании в Кройцнахе 23 апреля 1917 г., в котором участвовали германский канцлер Михоэлис и фельдмаршал Гинденбург, было решено включить Курляндию и Литву в состав рейха, сделав их восточной границей линию от Белостока до р.Неман южнее Лиды. Там же был рассмотрен вопрос о взаимоотношениях Литвы с созданным в октябре 1916 г. с согласия Германии и Австро-Венгрии на землях "русской" Польши Королевством Польским. Участники совещания пришли к выводу, что Вильно и Беловежская пуща должны остаться вне пределов Королевства Польского¹⁷.

Летом 1917 г. немцы предложили литовцам создать представительный орган, который мог бы выступить в качестве посредника между Германией и Литвой и которому Германия могла бы доверять. С согласия немцев в Вильно 18—22 сентября 1917 г. была проведена литовская национальная конференция, участники которой постановили "войти в определенные, еще подлежащие установлению, отношения с Германией" и избрали совет — Тарибу — в составе 20 человек (руководителем Тарибы стал А.Сметона). В конце сентября 1917 г. германское командование на Востоке признало Тарибу в качестве органа, правомочного выступать от имени литовского народа. 11 декабря 1917 г. Тариба высказалась "за вечные и прочные связи Литвы с Германской империей... на основах военной конвенции и конвенции связи, а также на основах единой таможенной и валютной системы"¹⁸. 26 января 1918 г. Тариба подтвердила постановление от 11 декабря, дополнив его пунктом о том, что "окончательно определить основы Литовского государства и его взаимоотношения с соседними государствами должен Учредительный сейм"¹⁹. 16 февраля 1918 г. Тариба объявила о независимости Литвы. 23 марта 1918 г. независимость Литвы была признана Германией. В ноябре 1918 г. с санкции и при поддержке немцев началось формирование литовского войска.

Немецкая политика в отношении Литвы вызывала у белорусов смешанные чувства. С одной стороны, они приветствовали процесс становления литовской национальной государственности, с другой стороны, относились к этому процессу с опаской, поскольку литовцы, заручившись немецкой поддержкой, отказывались сотрудничать с белорусами. В частности, немецкая политика привела к срыву плана создания конфедерации Великого княжества Литовского, реализовать который виленские белорусы пытались в 1915—1916 гг.

В ноябре 1917 г. в ставке германского Верховного командования на Восточном фронте в Брест-Литовске начались мирные переговоры с участием представителей Советской России и держав Четверного союза (Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Османской империи). Особую активность на переговорах проявляла германская делегация, которая добивалась от советских представителей отказаться от притязаний на Польшу, Литву, Курляндию, части Эстляндии и Лифляндии. Соответствующие территориальные притязания были зафиксированы на карте, которую 18 января 1918 г. представители держав Четверного союза вручили делегации Советской России.

После отказа советской делегации подписать мирный договор на предложенных державами Четверного союза условиях германские войска возобновили наступательные операции на Восточном фронте. В период с 18 февраля до начала марта 1918 г. немцы заняли большую часть территории Беларуси, выйдя на рубежи Западной Двины и Днепра (основу немецких войск, действовавших на территории Беларуси, составляла 10-я армия). В 1918 г. под контроль Германии перешли Минск, Полоцк, Борисов, Жлобин, Речица, Калинковичи, Рогачев, Гомель, Орша, Могилев.

Военные успехи Германии и ее союзников вынудили руководство РСФСР пойти на заключение "позорного" мира. В Брест-Литовск была срочно направлена делегация РСФСР, которая 3 марта 1918 г. поставила свою подпись под текстом мирного договора. Брест-Литовский трактат юридически фиксировал выход России из войны, объявляя состояние войны между Россией и державами Четверного союза прекращенным. Советская Россия соглашалась на отделение значительных территорий, которые переходили под контроль Германии и ее союзников. Договор зафиксировал раздел территории Беларуси по линии Двинск — Свентяны — Лида — Пружаны — Брест-Литовск. При этом в договоре отсутствовало четкое определение линии предельного продвижения германских войск на Восток — соответствующая линия должна была определиться специальными соглашениями между командованием германских войск и противостоящих им частей Красной Армии.

Прямым следствием наступления немецких войск на Восточном фронте и заключения Брест-Литовского мирного договора 1918 г. стало провозглашение в Минске 9 марта 1918 г. Белорусской Народной Республики, а затем, 25 марта 1918 г., ее независимости от России.

Следует отметить, что представители белорусской национальной интеллигенции отнеслись к факту заключения Брест-Литовского мирного договора негативно. Еще до подписания договора Исполнительный комитет Совета Всебелорусского съезда направил в Брест делегацию в составе И. Середы, А. Цвикевича и С. Рак-Михайловского, поручив ей передать участникам переговоров меморандум с изложением аргументов в пользу сохранения Беларуси в этнографических границах. Белорусская делегация, прибывшая в Брест 15 февраля 1918 г., смогла встретиться с членами германской делегации. В ходе встречи белорусы высказали несогласие с условиями мирного договора, обратив внимание на то, что они предусматривают отторжение части белорусской территории на западе и юге и не содержат положения о выплате компенсации белорусскому населению за причиненный в ходе военных действий ущерб. Немцы не восприняли аргументы белорусов и отказались вносить в текст мирного договора какие-либо изменения, сославшись на то, что договор ущемляет белорусские интересы в незначительной мере²⁰. В свою очередь, белорусы не изменили своего негативного отношения к договору: требование аннулировать положения Брест-Литовского трактата в части, затрагивающей Беларусь, стало одним из центральных положений 3-й Уставной грамоты, принятой Радой БНР 25 марта 1918 г.

Немцы проигнорировали мнение белорусов не только при заключении мирного договора с РСФСР, но и в процессе определения северной границы Украины. Согласно мирному договору, подписанному между Украинской Народной Республикой и державами Четверного союза в Брест-Литовске 9 февраля 1918 г., северная граница Украины должна была пройти по пунктам Тарноград — Белограй — Шебршин — Красностав — Пугачев — Радин — Мельник — Высоко-Литовск — Каменец-Литовский — Пружаны — Выгоновское озеро²¹. Несколько позднее немцы передали в состав Украины в качестве компенсации за отказ от Холмщины Пинский, Мозырский и Речицкий уезды Минской губернии, а также Гомельский уезд Могилевской губернии²². Таким образом, Украина получила практически все Полесье, Среднее Поднепровье и Нижнее Посожье с Гомелем, на которые претендовали также и белорусы.

Вообще, отношения между сторонниками самоопределения Беларуси и германскими оккупационными властями первоначально были напряженными. 25 февраля 1918 г. германский комендант Минска распорядился выселить Народный Секретариат БНР из занимаемого им помещения на Захарьевской улице. При этом немецкие солдаты сорвали и сбросили на землю вывешенный на балконе здания белорусский национальный флаг и конфисковали казну Секретариата.

Весной 1918 г. деятели БНР стали прилагать усилия к тому, чтобы нормализовать отношения с Германией и добиться ее поддержки в деле строительства независимого белорусского государства. Работа велась по двум направлениям: развитие отношений с правительственными ведомствами Германии и с германскими военными кругами на Восточном фронте.

Первой инициативу в установлении контактов с немцами проявила Виленская белорусская рада. В марте 1918 г. она приветствовала признание Германией независимости Литвы, но при этом обратила внимание на то, что Тариба не может выступать от имени всех жителей Литвы. В обращении, которое деятели Рады направили в Берлин, говорилось: "Разорванные Брест-Литовским договором Белорусские земли в силу политической и экономической естественной необходимости должны срастись в единую Белорусско-Литовскую историческую государственную единицу, свободную и самостоятельную — к этой цели направлены все помыслы и стремления белорусского народа по ту и по сию сторону искусственно созданной границы, разорвавшей на двое единое живое целое, благодаря тому, что при разрешении Литовского вопроса был заслушан не голос всего населения оккупационной области, а голос учреждения могущего считаться представительством лишь части населения Литвы — литвинов, составляющих около 40 % населения, но отнюдь не представительством Литвы"²³.

10 марта 1918 г. правительство БНР известило правительство Германии о факте провозглашения республики. 5 апреля 1918 г. деятели БНР призвали канцлера Германии официально признать независимость Беларуси. Однако официальный Берлин отказался признать независимость Беларуси, сославшись на то, что такое признание будет противоречить условиям Брест-Литовского мирного договора.

Не получив ожидаемой поддержки со стороны правительства Германии, руководители БНР решили обратиться непосредственно к кайзеру Вильгельму ІІ. По свидетельству участника тех событий В. Годлевского, инициатором данной акции стал руководитель Минского белорусского представительства (основу данного объединения составляли партии, представлявшие крупную буржуазию и помещиков Беларуси) Р. Скирмунт²⁴. Нельзя сказать, что данное предложение было с восторгом принято деятелями БНР, среди которых было много социалистов, выступавших с антимонархических позиций, но все же большинство членов Рады решило принять его, руководствуясь конъюнктурными соображениями момента.

В. Годлевский утверждал, что обратиться к германскому монарху белорусам посоветовали представители германской оккупационной администрации²⁵. На правдоподобность данного утверждения указывают и архивные документы, в частности, письмо, которое Президиум Рады БНР направил И.Воронко 7 апреля 1918 г. В письме говорилось: "С прычыны ўлажыўшыхся варункаў лічым сваёй павіннасьцю падзяліцца з Вамі нашымі думкамі і вывадамі ў роўна ўсім нам дарагой справе нашае Бацькаўшчыны. Справа вось у чым. Паводлуг нашых ведамасьцей, нямецкія ўласьці стаўляць пытаньне аб прызнаньні незалежнасьці Беларусі ў залежнасьці ад развязкі пытаньня, чы Ліфляндыя і Эстляндыя будуць злучэны з Нямеччынай. Гэта выплывае з нашага геаграфічнага палажэньня — між прыбалтыцкімі землямі і Украінай. Немцы ў прыпадку жаданай для нас развязкі нашае справы гатовы паддзержаць нашэ гасударственнае будаўніцтва, заяўляючы, што за помач яны будуць вымагаць таможанага саюза Беларусі з Цэнтральнымі дзяржавамі. Аб мілітарным саюзе гутаркі няма. Аднак немцы ясна кажуць, што яны маглі бы пайсьці толькі на рэч зусім сур’ёзную і пэўную. Яны не давяраюць сілам левых элементаў у гасударственным будаўніцтве і за залог удачы ўважаюць учасьце элементаў найбольш умяркаваных. Мы маемо вельмі сур’ёзную аснову спадзевацца, што ў найбліжэйшых днях могуць быць зроблены крокі дзеля таго, каб аперціся на элементах, згрупаваных у Прэдстаўніцтве. Само сабой разумееца, што гэта можэ адбіцца на самым істнаваньні Сэкрэтарыату, каторы, як орган законнай народнай уласьці, трэба удзержаць за ўсялякую цану. І цяпер прыйшоў момэнт, калі ўступленьне да Рады Рэспублікі і эвэнтыўна за Сэкрэтарыату людзей с Прэдстаўніцтвам не павінна зацягівацца ні на адну лішнюю мінуту. Прэдстаўніцтва трэба зьвязаць перш чым у стасунку да яго будуць зроблены немцамі першыя крокі.

З Вашага апошняга пісьма мы з радасьцю бачым, што работа Ваша ў гэтым кірунку йдзе ўпярод. Мы разумеем, што на прашкодзі злічэньню стаіць Ваша соцыяльная платформа. Трэба было б Вам пайсьці па слядох Украіны, згладзіўшы крыху асабліва вострые канты. Трэба знайсьці "залатую сярэдзіну" між жаданьнямі народных масс і вымаганьнямі палітычнае кон’юнктуры. Далейшые яркіе соцыяльные выступленьня могуць Вам прыдбаць папулярнасьць у народных массах, але разам с тым могуць разьбіць нашэ дзяржаўнае будаўніцтва і вярнуць нас у межы Расійскай дзержавы. Мы верым, што здалееце ўдачна разьвязаць гэту бязспорна цяжкую задачу і жычым Вам сіл і энэргіі дзеля яе"²⁶.

25 апреля 1918 г. Рада БНР на закрытом заседании обсудила текст телеграммы к Вильгельму ІІ. Принятие текста телеграммы сопровождалось длительной и горячей дискуссией. В. Годлевский писал: "Прыхільнікі высылкі тэлеграмы аргумэнтавалі так: у тэлеграме няма зрачэньня незалежнасьці, а нават гэтая незалежнасьць два разы пачырківаецца, апроч гэтага, гаворыцца аб недзялімасьці краю; няма там ані слова аб тым, што Беларусь пераходзіць пад панаваньне немцаў, а толькі гаворыцца аб зьвязку або саюзе зь Нямеччынай; Нямеччына, як дзяржава далейшая, ня так страшная для існаваньня Беларусі як, напрыклад, Расея або Польшча. Апроч гэтага гаварылася аб эканамічных карысьцях сувязі з Нямеччынай, куды Беларусь зможа высылаць свае земляробскія прадукты, а ўрэшце, на заканчэньне ўсяе аргумэнтацыі, гаварылася, што іншага выхаду няма, што гэтаксама робяць іншыя народы і дабіваюцца пажаданых рэзультатаў..."²⁷ В конце концов текст телеграммы был согласован и получил поддержку большинства присутствующих: за отправление телеграммы проголосовало 35 человек, против — 4, воздержалось — 4²⁸.

В конечном варианте телеграммы, направленной в Берлин 25 апреля 1918 г., Рада БНР выражала благодарность за "вызваленне Беларусі нямецкімі войскамі з цяжкага ўціску, чужога пануючага здзеку і анархіі" и просила кайзера закрепить усилия Рады БНР "дзеля ўмацавання дзяржаўнае незалежнасці і непадзельнасці краю ў сувязі з Германскай Імперыяй"²⁹. Подписи под обращением поставили председатель Рады И. Середа, председатель Народного секретариата И. Воронко, члены Рады Р. Скирмунт, А. Овсяник, П. Алексюк, П. Кречевский, И. Лёсик.

В тот же день представители БНР в Киеве вручили германскому послу ноту, в которой выражалась просьба признать самостоятельность Беларуси и ее власти "в лице Рады и ее коалиционного Министерства", оказать содействие белорусскому правительству в распространении его власти на восточную часть Беларуси, помочь сохранению Беларуси "в ее естественных исторических, этнографических и экономических границах", воспрепятствовать отделению Гродненщины, течения реки Припяти и Вильно³⁰.

Однако и на этот раз сторонников независимости Беларуси постигла неудача. По словам А. Луцкевича, из Берлина пришел "холодный, ничего не говорящий ответ"³¹. Не прореагировали немцы и на просьбы белорусов в Киеве. В. Годлевский позднее писал: "Бэрлін меў тагды яшчэ іншыя пляны адносна Беларусі: ён хацеў празь беларускую тэрыторыю, паміж Літвою (якая даходзіла да Саколкі) і Ўкраінай (якая даходзіла да Бельска), стварыць для сябе карыдор у Расею, каб абмінуць транзітныя дарогі праз новаствораныя дзяржавы і мець беспасрэднія зносіны зь вялікім расейскім рынкам. Карыдор гэты быў створаны па лініі Граева — Беласток — Баранавічы. Граніца паміж Нямеччынай і Расеяй мела праходзіць паводле Берасьцейскага трактату на палове дарогі паміж Ваўкавыскам і Слонімам па рацэ Зэльвянцы. Карыдор гэты меліся немцы далучыць да Прусіі"³².

Разочарование в возможности получения дипломатического признания со стороны Германии привело к кризису БНР. Раду БНР покинули меньшевики, эсеры, еврейские социалисты. Стал распадаться и Народный секретариат БНР. В апреле 1918 г. на заседании белорусской чрезвычайной дипломатической миссии в Киеве М.Довнар-Запольский при обсуждении проблемы включения Полесья в состав Украины предложил направить протест против этого не Германии, а ее союзнице Австро-Венгрии, обосновав соответствующее предложение тем, что "с Австрией... легче и лучше договориться, чем с немцами"³³.

В отличие от политиков в Берлине представители германского военного командования на Востоке проявили интерес к идее создания белорусского государства. 27 марта 1918 г. командующий 10-й германской армией генерал Э. фон Фалькенгайн распорядился передать все государственные учреждения края в сфере торговли, промышленности, образования, социального обеспечения и пропаганды под юрисдикцию Рады БНР.

27 мая 1918 г. Фалькенгайн принял членов Рады и Народного секретариата БНР (во встрече участвовали И. Воронко, И. Середа, А. Овсяник и П. Алексюк). В ходе беседы он подчеркнул, что "оккупационные власти хотели бы видеть в Раде посредника между немецкой администрацией и белорусским народом для смягчения — по мере возможности — жизненных трудностей, вызванных войной". Также он заверил собеседников, что "германское правительство всячески примет во внимание стремление Народного секретариата и Рады жить в согласии и дружбе с Германской державой, что в недалеком будущем даст Беларуси желательный политический результат"³⁴.

Слова Фалькенгайна были расценены как намек на возможность признания независимости Беларуси. В мае-июне 1918 г. была проведена реорганизация правительства БНР. Главой правительственного кабинета стал Р. Скирмунт, который 9 июля 1918 г. на заседании Рады БНР выразил намерение работать в тесном контакте с немецкой оккупационной администрацией. "Бремя оккупации хотя и тяжело, — подчеркнул он в своем выступлении, — но с ним необходимо мириться как с неизбежным злом"³⁵.

21 июня 1918 г. командование 10-й армии разрешило представителям БНР занимать должности советников при германских уездных комендатурах с целью регулирования отношений между населением и немецкими войсками в Беларуси. В июле 1918 г. с согласия немецких оккупационных властей в Минске была создана городская дума, которая рассматривалась как орган, способный принять на себя всю полноту власти в крае в будущем. Немцы не препятствовали деятельности БНР в сфере международной политики. Они позволили также белорусским деятелям реально заниматься проблемами образования и культуры в крае (предоставленная возможность была эффективно использована, что признавали даже политические оппоненты Рады БНР: к примеру, один из руководителей Облискомзапа В. К. Кнорин отмечал, что именно период немецкой оккупации стал периодом восприятия массами идеи белорусской независимости³⁶).

Активизация контактов немецких оккупационных властей с деятелями БНР обеспокоила сторонников советской системы власти в Беларуси. В апреле—мае 1918 г. при поддержке белорусских секций РКП(б) и созданного при народном комиссариате по делам национальностей РСФСР Белорусского национального комиссариата на территории Беларуси, не подвергшейся немецкой оккупации, были проведены собрания, конференции и митинги, на которых "трудящееся население" уездов, городов и деревень высказывалось за сохранение Беларуси в составе РСФСР.

В то же время реальная власть в крае оставалась в руках оккупационных властей. Белорусы не получили разрешения на создание национальных вооруженных сил и полиции, эффективной системы власти на местах, финансовой системы. Соответствующие ограничения в сочетании с жесткостью немецкого оккупационного режима, который сопровождался массовым вывозом в Германию не только материальных ценностей, лесных богатств, продовольствия, но и населения Беларуси, снижали популярность учреждений БНР и самой идеи белорусской государственности в глазах масс.

В августе 1918 г. ситуация в Беларуси вновь стала меняться. Испытывая трудности на Западном фронте, руководство Германии санкционировало заключение Добавочного договора с РСФСР, который был подписан в Москве 27 августа 1918 г. и рассматривался в качестве приложения к Брест-Литовскому мирному договору. Советская Россия и Германия договорились создать специальные комиссии для определения демаркационных линий с нейтральными зонами между русскими и немецкими войсками. В обмен на обещание РСФСР выплатить 6 млрд марок в качестве оплаты содержания военнопленных и компенсации за ущерб, нанесенный подданным Германии вследствие отказа руководства Советской России производить денежные выплаты по иностранным займам, предоставленным царскому и Временному правительствам, а также национализации собственности Германии в России, немцы пообещали начать вывод войск с территории Беларуси восточнее Березины. При этом Германия обязалась не вмешиваться в отношения между русским советским государством и его отдельными областями и не поддерживать образование самостоятельных государственных единиц на этих территориях. Руководители БНР протестовали против условий Добавочного договора, но их протест был проигнорирован немцами.

20 октября 1918 г. в Берлин выехала специальная делегация БНР (в состав делегации входили И. Лёсик, Р. Скирмунт, К. Савич, И. Луцкевич, Ш. Розенбаум), которой поручалось добиться от нового правительства Германии официального признания независимости Беларуси и разрешения "даць магчымасьць Беларускаму Ураду здзейсьніць прыналежныя яму функцыі дзержаўнага будаўніцтва і ўпраўленьня, а разам з гэтым організаваць аружную сілу дзеля самаабароны"³⁷. Однако делегацию в очередной раз постигла неудача. Новый глава правительства Германии Макс Баденский отказался встретиться с белорусами.

3 ноября 1918 г. в Германии началась революция. 9 ноября кайзер Вильгельм ІІ отрекся от престола и покинул пределы страны, которой он правил на протяжении многих лет. 11 ноября 1918 г. представители Германии подписали в Компьене соглашение о перемирии, положившее конец боевым действиям в Западной Европе и на других театрах мировой войны.

Революция в Германии и завершение Первой мировой войны застали белорусских деятелей врасплох. 24 ноября 1918 г. в Берлин направилась очередная делегация БНР с заданием передать послание Центральному совету рабочих и солдат в Берлине с выражением поддержки революции и надежды на то, что свободный немецкий народ поможет белорусскому народу сохранить свою свободу и независимость³⁸. Одновременно Рада БНР обратилась с просьбой о признании к солдатскому совету 10-й армии и генералу Фалькенгайну.

Однако новые власти Германии проводили в отношении белорусов старую политику. На встрече с белорусскими деятелями Фалькенгайн сказал: "Если в поле зрения германских войск появятся какие бы то ни было вооруженные силы, мы направим против них наши пулеметы"³⁹. Солдатский совет 10-й армии, выразив принципиальную поддержку идее "организации независимого управления в Беларуси", отказался признать Раду БНР в качестве реального выразителя интересов белорусского народа⁴⁰.

Поражение Германии и ее союзников в войне привело к появлению в Европе ряда новых независимых государств. В числе этих государств была и Польша, руководство которой считало необходимым воссоздать "Польшу Ягеллонов" с включением в ее состав земель Беларуси, Литвы и Украины. Державы Антанты не возражали против закрепления поляков в западной части Беларуси, рассматривая Польшу в качестве важной составной части системы "санитарного кордона", призванного отделить Советскую Россию от стран Европы. В начале 1919 г. военное руководство держав Антанты потребовало, чтобы немцы пропустили польские войска на занимаемые ими территории Литвы и Беларуси. Немцы относились к соответствующим требованиям без энтузиазма, но были вынуждены подчиниться воле Антанты. 5 февраля 1919 г. в Белостоке было подписано польско-германское соглашение, на основании которого польские войска получили возможность беспрепятственно занять территорию Западной Беларуси, заменив немецкие войска. Немцы обязались предоставить полякам возможность осуществлять наступление против Красной армии через Белосток, Гродно и Волковыск, допустить в Белосток, Гродно, Брест-Литовск, Бельск и Волковыск польских офицеров связи (по 2 человека в каждый населенный пункт) и разрешили полякам создать военные комиссариаты в Белостоке, Гродно и Брест-Литовске⁴¹.

Одновременный натиск со стороны Красной армии и польских войск помешал правительству БНР закрепиться на этнически белорусских землях. В конце 1918 г. руководство БНР решило перенести деятельность органов республики за пределы Беларуси. Одним из важнейших центров деятельности белорусской политической эмиграции стала Германия.

В конце марта 1919 г. в Берлин прибыл А. Луцкевич, возглавивший правительство БНР в октябре 1918 г. Он поддержал предложение о создании в столице Германии постоянной дипломатической миссии БНР (дипломатическая миссия БНР в Берлине стала первым постоянным дипломатическим представительством республики за пределами бывшей Российской империи). Первоначально официальным представителем БНР в Германии стал руководитель Белорусской военной миссии по делам военнопленных капитан А.Борик, прибывший в Берлин из Гродно 23 марта 1919 г. Несколько позднее А. Луцкевич назначил послом БНР в Германии А. Смолича⁴².

4 мая 1919 г. власти Германии зарегистрировали дипломатическую миссию БНР и разрешили обеспечить ее сотрудников продовольственными карточками⁴³. Было установлено, что в состав миссии входят глава правительства БНР А.Луцкевич, посол А.Смолич, служащие А. Борик и Я. Натусевич⁴⁴. 2 июля 1919 г. миссия провела свое первое заседание. 25 августа 1919 г. А. Луцкевич назначил Л. Зайца полномочным представителем БНР в Берлине на правах посла и полномочного министра⁴⁵.

27 октября 1919 г. глава правительства БНР назначил Л. Баркова исполняющим обязанности консула БНР в Берлине до создания в столице Германии полноценного консульства БНР⁴⁶.

Осенью 1919 г. дипломатическая миссия БНР в Германии состояла из трех отделов: консульского, военного и отдела прессы⁴⁷. В штат миссии входили: шеф, секретарь, юрисконсульт, начальник военного отдела, советник по военным делам, советник по делам прессы⁴⁸. В ноябре 1919 г. Л. Заяц был признан немецкими властями в качестве официального представителя Беларуси, хотя сам он считал, что признание было весьма условным⁴⁹.

В 1919 г. деятели БНР налаживали контакты с немецкими политиками, предпринимателями и представителями средств массовой информации. А. Луцкевич пытался связаться с президентом Германии Ф. Эбертом, встретился с представителем бюро президента Германии, докладчиком по восточным делам доктором Мейснером, заместителем министра иностранных дел, докладчиком по восточным делам МИД Германии фон Блюхером, К. Каутским, П. Рорбахом, А. Шмидтом, редакторами немецких газет и журналов⁵⁰. По словам А. Луцкевича, белорусы смогли заинтересовать известного предпринимателя Сименса проектом строительства большого канала через территорию Беларуси⁵¹. Наибольшим успехом сотрудники миссии считали то, что им удалось добиться разрешения МИД Германии на выдачу паспортов БНР частным лицам — уроженцам Беларуси, которые в 1914—1918 гг. оказались на германской территории⁵².

Серьезная неудача постигла белорусов при попытке получить кредит правительства УНР, размещенный в Берлинском банке. Немцы отказались выдать деньги, сославшись на то, что все суммы правительства УНР, размещенные в банках Германии, арестованы правительством Советской Украины⁵³.

С согласия военного министерства Германии сотрудники миссии вели работу с военнопленными белорусами. По словам Л. Зайца, с весны до начала ноября 1919 г. миссии удалось выявить около 10 тыс. белорусов⁵⁴. Дипломатические представители БНР оказывали этим людям финансовую помощь, призывая их принять участие в строительстве белорусской государственности⁵⁵.

Повышенное внимание представители БНР уделяли вопросам информирования немецкой общественности. В Берлине была основана Белорусская служба печати и телеграфной информации, которая дважды в неделю выпускала информационные бюллетени с отражением проблем Беларуси (первый информационный бюллетень был выпущен в июне 1919 г.)⁵⁶. По словам Л. Зайца, немецкая официальная и неофициальная пресса проявляла интерес к проблемам Беларуси, белорусов охотно приглашали читать лекции и рефераты, в которых затрагивалась соответствующая проблематика⁵⁷. Пресс-бюро при дипломатической миссии БНР в Берлине поддерживало контакты с официальным издательством Вольфа, обеспечивало информацией МИД Германии и официальное агентство "Прессе-Вартэ"⁵⁸. А. Луцкевич лично направлял статьи и заметки о Беларуси в немецкие газеты и журналы, содействовал выпуску на немецком языке книг, содержавших информацию о белорусах, их истории, культуре, экономическом развитии (первая книга подобного рода была выпущена в Берлине под редакцией В. Егера во второй половине 1919 г.)59. В Германии были напечатаны также политический очерк А. Цвикевича "Беларусь", открытки с гербами белорусских воеводств и карта с обозначением этнографических границ Беларуси.

В 1920 г. деятели БНР пытались заручиться поддержкой Германии, рассматривая ее как страну, способную составить противовес "империалистическим устремлениям" Польши и РСФСР. В конце июля 1920 г. правительство БНР направило в Берлин И.Воронко с полномочиями Чрезвычайного и Полномочного Посла БНР в Германии, поручив ему проинформировать правительство Германии о провозглашении БНР в этнографических границах и добиться признания правительством Германии независимости и суверенности Беларуси, заручиться поддержкой Германии в отношении вывода с территории Беларуси всех оккупационных войск, переговорить о возможности организации немецко-белорусского товарообмена и предоставления Германией денежной ссуды для Беларуси⁶⁰.

Однако немцы категорически отказывались признать независимость Беларуси в границах, соответствующих пределам этнографического расселения белорусов. Соответствующая мысль неоднократно проводилась в документах германского МИД. Например, 29 апреля 1920 г. представители германского внешнеполитического ведомства в ответе на запрос Силезского географического общества отмечали, что Германия не может признать независимость Беларуси, поскольку ее территория оккупирована поляками и большевиками, а правительство никем не признано⁶¹. На невозможность полноценного признания Белорусской Народной Республики указывал и министр иностранных дел Германии доктор Симонс. В инструкции дипломатическим представителям своей страны от 4 ноября 1920 г. он писал: "...Что касается белорусов, хотелось бы отметить следующее: они с весны 1919 г. содержат в Берлине делегацию и неоднократно требовали от Министерства иностранных дел признания де-юре и финансовой поддержки. На это им был дан ответ, что мы придерживаемся принципа права народов на самоопределение и с симпатией относимся к самостоятельной Беларуси. Это и могло бы стать подтверждением наших симпатий, но постановления Парижского мирного договора предписывают нам определенные ограничения; мы не можем признать Беларусь де-юре прежде, чем это сделают страны Антанты. Разумеется, мы признаем Беларусь де-факто, пока данное белорусское правительство находится за пределами края и лишено всего того, что необходимо для функционирования органов государственного управления"⁶². Резюмируя, министр требовал, чтобы сотрудники дипломатических представительств обращали внимание белорусов на то, что контакты с ними могут иметь только неофициальный характер⁶³.

В июле 1920 г. правительство Германии категорически отказалось рассматривать представительство БНР в Берлине в качестве полноценного белорусского посольства⁶⁴. В разговоре с юрисконсультом миссии Б.Мюллером 2 октября 1919 г. советник МИД Германии фон Блюхер подчеркнул, что звание чрезвычайного посланника может быть присвоено исключительно представителям правительств, поддерживающих с Германией нормальные дипломатические отношения. "Даже и в этом случае все державы при назначении своих дипломатических представителей при германском правительстве запрашивали и запрашивают согласие германского правительства для назначения на пост посланника того или другого лица. Ни Франция, ни Англия не именуют в настоящее время своих представителей послами и дипломатическими представителями, тем менее это может делать Белоруссия, правительство которой не признано германским правительством", — заметил он. По мнению Блюхера, лицо, представлявшее интересы БНР в Германии, могло именоваться только представителем БНР⁶⁵.

В 1921 г. политическая жизнь белорусов в Германии стала затухать. Не последнюю роль в ухудшении положения белорусов в Германии сыграла неспособность деятелей БНР продемонстрировать окружающему миру силу белорусского национального движения. Белорусы не смогли помешать подписанию 18 марта 1921 г. в Риге мирного договора, условия которого закрепили раздел их этнической родины между Польшей и Советской Россией. По сути БНР являлась политической организацией, претендующей на власть в Беларуси, но реально такой властью не обладающей. Не добавляли авторитета органам БНР и противоречия между белорусскими лидерами, которые зачастую имели не принципиальный, а сугубо личностный характер.

В сложившихся условиях руководители Германии стали отдавать предпочтение налаживанию связей не с БНР, а с ее политическим оппонентом — Белорусской Советской Социалистической Республикой.

Руководство созданной в январе 1919 г. Белорусской ССР не стремилось проводить самостоятельную внешнюю политику, подчинив свои действия на международной арене интересам мировой пролетарской революции. Исходя из этого, оно предпочитало развивать связи не с германским государством, а с немецкими "братьями по классу". В январе 1920 г. ЦК Коммунистической партии (большевиков) Литвы и Беларуси призвал белорусских и литовских коммунистов осуществлять свою деятельность с учетом хода революционной борьбы в России, Польше и Германии. В случае победы немецких революционеров коммунисты Литвы и Беларуси должны были воспрепятствовать польской контрреволюции задушить революционное движение в Германии и оказать содействие распространению революции на Польшу и связанные с ней земли⁶⁶.

После поражения советских войск в Польше в 1920 г. руководство Советской России было вынуждено отказаться от установки на быструю победу мировой революции и взять курс на нормализацию отношений с "буржуазными" государствами, в том числе и с Германией.

6 мая 1921 г. Германия и РСФСР подписали временное соглашение о возобновлении торговых отношений. Следующим шагом стало подписание делегациями Германии и Советской России 16 апреля 1922 г. в итальянском местечке Рапалло, в рамках Генуэзской конференции по экономическим и финансовым вопросам, договора, положения которого предусматривали возобновление дипломатических и консульских отношений между двумя странами, отказ от взаимных претензий в вопросах об ущербе, причиненном во время войны, а также развитие партнерских отношений в области экономики.

Вручая верительные грамоты президенту Германии Ф. Эберту, полномочный представитель РСФСР Н. Крестинский заметил, что "следующим шагом, который соответствовал бы экономическим интересам двух стран, могло бы стать распространение только что заключенных соглашений на республики, находящиеся в едином рабоче-крестьянском союзе с РСФСР"⁶⁷.

Немцы учли пожелания руководства РСФСР. 5 ноября 1922 г. в Берлине был подписан договор, который распространил действие договора, подписанного между РСФСР и Германией в Рапалло (под Генуей) 16 апреля 1922 г., на все союзные РСФСР республики. От имени Советской Беларуси Берлинский договор подписал Н. Крестинский. По условиям договора БССР получала право создавать в Германии свои торговые бюро, ее граждане уравнивались с гражданами РСФСР в части защиты прав в Германии. Договор допускал также возможность принятия германского гражданства женщинами, рожденными в Беларуси, но состоявшими в браках с германскими гражданами, и детьми, рожденными в таких браках. Советская Беларусь, как и прочие советские республики, обязалась воздерживаться от антиправительственной пропаганды в Германии. В специальной ноте германское правительство подчеркнуло, что факт заключения договора является юридическим признанием всех союзных РСФСР республик⁶⁸. 10 ноября 1922 г. Берлинский договор ратифицировал ЦИК БССР, 23 августа 1923 г. — рейхстаг Германии. 23 октября 1923 г. стороны обменялись ратификационными грамотами. Представителем Белорусской ССР в Германии стал Н. Крестинский, получивший на это полномочия со стороны ЦИК БССР.

Нормализация отношений способствовала оживлению экономических и культурных контактов между Германией и Советской Беларусью. При этом связи между БССР и Германией в области экономики стали развиваться еще до подписания Берлинского договора. Уже в октябре 1921 г. Белвнешторг (организация с правом юридического лица, выступавшая от имени БССР с целью развития ее экономического сотрудничества с зарубежными странами) заключил соглашение с немецкой фирмой "Пфайфер унд Шнейдер" о поставках товаров, необходимых для хозяйственных нужд республики. В том же году в БССР открылось представительство фирмы "Ост-Вест". В 1922 г. Германия стала главным торговым агентом БССР, опередив Польшу.

Признание БССР осложнило отношения между официальным Берлином и белорусскими политиками, находившимися в эмиграции. В августе 1923 г. МИД Германии известил шефа дипломатической миссии БНР А. Боровского о том, что он и его люди рассматриваются исключительно в качестве представителей одной из зарубежных политических групп. Также германские дипломаты подчеркнули, что дипломатический представитель БНР в Берлине больше не может выдавать паспорта по политическим мотивам, поскольку подобная практика противоречит соглашению, подписанному Германией с БССР 5 ноября 1922 г.⁶⁹

Подводя общий итог, можно сказать, что период с 1914 по 1922 г. стал своеобразным рубежом в истории белорусско-германских взаимоотношений. Именно тогда Германия открыла для себя Беларусь в качестве политического партнера, а широкие массы немецкой общественности получили возможность лучше понять проблемы Беларуси. Немецкая оккупация 1915—1918 гг. способствовала развитию белорусского национального движения, хотя связывать таковое исключительно с деятельностью германской оккупационной администрации, изображая БНР как "марионетку Германии", неправомерно. Факты показывают, что Германия в 1915—1918 гг. занимала в отношении белорусов двойственную позицию: с одной стороны, немцы с интересом и даже с сочувствием относились к развитию белорусского национального самосознания, с другой — препятствовали формам практической реализации этого самосознания, отказавшись признать право белорусов на создание национального государства. В 1919—1922 гг. Германия лишилась возможности оказывать реальное воздействие на процесс формирования белорусской государственности и строила свою "белорусскую" политику с учетом международной политической конъюнктуры. В конечном счете такая политика привела к тому, что в ноябре 1922 г. Германия официально признала белорусское государство в форме БССР. Признание Белорусской ССР объективно выводило белорусско-германские отношения на новый уровень, однако межгосударственное взаимодействие развития не получило, поскольку в декабре того же года БССР вошла в состав Союза ССР, передав полномочия в части осуществления внешней политики общесоюзным органам.

¹ Первая мировая война. М., 1968. С. 113. ² Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалльского договора: Сборник документов. Т.1. М., 1968. С. 702. ³ История дипломатии. Т.ІІ. М., 1945. С.281. ⁴ Советко-германские отношения... Т. 1. С. 709—710. ⁵ Первая мировая война. С. 116. ⁶ Там же. С. 119. ⁷ Евдокимова Н. П. Между Востоком и Западом. Проблема сепаратного мира и маневры дипломатии австро-германского блока в 1914—1917 гг. Л., 1985. С. 48. ⁸ История дипломатии. Т. ІІ. С. 277. ⁹ Готлиб В. В. Тайная дипломатия во время Первой мировой войны / Пер. с англ. М., 1960. С. 387. ¹⁰ Туронак Ю. Беларусь пад нямецкай акупацыяй. Мн., 1993. С. 13. ¹¹ Запісы Беларускага інстытута навукі і мастацтва ў Нью-Ёрку. 1974. Сш. 12. С. 60. ¹² Pajewski J. Mitteleuropa. Studia z dziejow imperializmu niemeckiego w dobie pierwszej wojny swiatowej. Poznan, 1959. S. 92. ¹³ Брэдэрлоў Н. Беларусь у люстэрку нямецкамоўных газетаў 1914—1918 гг. // Беларусіка-Albaruthenica. Кн. 5. Мн., 1995. С. 96. ¹⁴ Там жа. ¹⁵ Станкевіч А. Да гісторыі беларускага палітычнага вызваленьня. Вільня, 1935. С. 80. ¹⁶ Брэдэрлоў Н. Назв. тв. С. 96. ¹⁷ Советско-германские отношения... Т. 1. С. 719. ¹⁸ Навицкас К. Литва и Антанта (1918—1920 гг.). Вильнюс, 1970. С. 13—14. ¹⁹ Там же. С. 17. ²⁰ БГАМЛИ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 261. Л. 27 об. ²¹ Боэчко В. Д., Ганжа О. І., Захарчук Б. І. Кордони Украіни: історія та проблеми формування (1917—1940 рр.) // Украінський історичний журнал. 1992. № 1. С.58—59. ²² Там же. С. 59. ²³ Архівы Беларускай Народнай Рэспублікі. Т. І. Кн.1. Вільня — Менск — Нью-Ёрк — Прага, 1998. С. 51. ²⁴ Гадлеўскі В. Зь беларускага палітычнага жыцьця ў Менску ў 1917—18 гг. // Спадчына. 1997. № 5. С. 34. ²⁵ Там жа. С. 35. ²⁶ БГАМЛИ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 126. Л. 108—109.  ²⁷ Гадлеўскі В. Назв. тв. С. 35—36. ²⁸ Там жа. С. 35. ²⁹ Турук Ф. Белорусское движение: Очерк истории национального и религиозного движения белорусов. М., 1921. С. 124.  ³⁰ Архівы... С. 128. ³¹ Апостол национального возрождения // Нёман. 1995. № 1. С. 141. ³² Гадлеўскі В. Назв. тв. С. 36—37. ³³ Архівы... С. 122.  ³⁴ НАРБ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 8. Л. 53. ³⁵ Борьба за Советскую власть в Белоруссии. Т. 1. Мн., 1968. С. 270. ³⁶ Беларусь: Нарысы гісторыі, эканомікі, культуры і рэвалюцыйнага руху. Мн., 1924. С. 219. ³⁷ Архівы... С. 282. ³⁸ Круталевич В.А. Рождение Белорусской Советской Республики. Мн., 1977. С.91. ³⁹ Апостол... С. 144. ⁴⁰ Круталевич В. А. Указ. соч. С. 91. ⁴¹ Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. ІІ. М., 1964. С. 86. ⁴² Сакалоўскі У. Надзвычайная дыпляматычная місія БНР у Нямеччыне // Спадчына. 1998. № 1. С. 164—165. ⁴³ Там жа. С. 170. ⁴⁴ Там жа. С. 169—170. ⁴⁵ Архівы... С. 412. ⁴⁶ Там жа. С. 461. ⁴⁷ Сакалоўскі У. Назв. тв. С. 170. ⁴⁸ Там жа. ⁴⁹ Там жа. С. 191. ⁵⁰ Апостол... С. 145; Сакалоўскі У. Назв. тв. С. 166. ⁵¹ Сакалоўскі У. Назв. тв. С. 192. ⁵² Там жа. С. 191. ⁵³ Апостол... С. 145. ⁵⁴ Сакалоўскі У. Назв. тв. С. 191. ⁵⁵ Там жа. С. 192. ⁵⁶ Там жа. С. 168. ⁵⁷ Там жа. С. 192. ⁵⁸ Там жа. ⁵⁹ Апостол... С. 145. ⁶⁰ НАРБ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 98. Л. 69. ⁶¹ Сакалоўскі У. Назв. тв. С. 172. ⁶² Там жа. С. 173. ⁶³ Там жа. ⁶⁴ Там жа. С. 178. ⁶⁵ Архівы... С. 448. ⁶⁶ Идеологическая деятельность Компартии Белоруссии. Ч. 1. Мн., 1990. С. 38—39. ⁶⁷ Космач В. Палітыка Рапала і беларуска-германскія гаспадарча-эканамічныя, навукова-тэхнічныя і культурныя сувязі ў 1922—1932 гг.: стан, праблемы і вопыт // Беларусіка. Кн.7. Мн., 1996. С. 39. ⁶⁸ Документы внешней политики СССР. Т.V. М., 1961. С. 663.  ⁶⁹ Сакалоўскі У. Назв. тв. С. 179—180.

Попытки Германии заключить сепаратный мир Спустя два года с н.войны в Германии стало усиливаться желание заключить сепаратный мир. Дипломатический зондаж шёл по разным направлениям. Во-первых, после взятия Бухареста в ДК 1916 Берлин специальной нотой обратился к нейтральным странам с предложением немедленно организовать мирные переговоры. На что же рассчитывало германское правительство? В Берлине полагали, что в случае согласия стран Антанты на переговоры Германия сможет внести раскол в их ряды и добиться осуществления если не всех, то хотя бы части задуманных ею изменений на карте мира; в случае же отказа Антанты немецкая пропаганда сумеет показать немецкому народу, кто не хочет прекратить кровопролитие и заключить мир. Однако эта затея провалилась. Спустя несколько дней Антанта ответила, что о мире можно говорить только после того, как будут восстановлены нарушенные права и свободы народов, а малые государства смогут существовать, не опасаясь насилия.

Немецкий подводник на мостике тонущей субмарины. Почтовая открытка времён Первой мировой войны

Больше всего в Берлине рассчитывали, что удастся заключить сепаратный мир с Россией. После успехов в Карпатах и на Кавказском фронте к АП 1915 русские армии перешли к обороне, а затем вынуждены были отступать. На русский фронт были подтянуты резервы из тыла и части из Франции. В 1916 внутреннее экономическое положение в России ухудшилось. В военном производстве наступил кризис, ширилось революционное движение. В правящей верхушке не было единства - усиливалось влияние тех, кто выступал за сепаратный мир с Германией. Среди них был и назначенный недавно на пост главы правительства Штюрмер Б.В., которого поддерживал Распутин Г. Эта группа добилась летом 1916 отставки министра иностранных дел Сазонова С.Д., место которого занял Штюрмер Б.В. Для зондажа и давления на царское правительство Берлин действовал через родственников русской царицы. Переправлялись письма Николая II о желании заключить мир той группой при дворе, которая считала сепаратную сделку возможной. Тем временем в Англии также произошли изменения в правительстве. В ДК 1916 премьер-министром стал Джордж Л. С его приходом Англия значительно усилила своё участие в войне. В США Вильсон В. был переизбран на новый 4-летний срок. На призыв Вильсона сформулировать конкретные мирные предложения Германия заявила, что мирные переговоры могут вести только воюющие страны, и возобновила неограниченную подводную войну. 3 ФВ 1917 США разорвали дипломатические отношения с Германией, а 6 АП 1917 объявили ей войну. К к.1916 на фронтах наметился поворот в пользу стран Антанты. Когда же в войну вступили США, её исход не вызывал сомнений.

Мировая война до предела обострила все противоречия капиталистической системы. Невиданные прежде монополизация и государственное регулирование хозяйства, усиление классовой борьбы, глубокое революционизирование масс и революционные выступления пролетариата воюющих стран - все это свидетельствовало о том, что капитализм вступает в эпоху своего общего кризиса.

Война породила хозяйственную разруху, оторвала от хозяйства миллионы рабочих и крестьян: общее число мобилизованных достигло к концу войны 74 млн. человек. Вместе с тем углубилась неравномерность развития капиталистических стран: одни из них оказались почти полностью отрезанными от источников сырья и рынков, другие получили возможность вытеснить своих конкурентов, обогатиться.

Усилилась тенденция к подчинению государственного аппарата капиталистическим монополиям. Различные государственные органы и специальные комитеты устанавливали для предприятий объем производства, виды продукции и сроки ее изготовления. Государственными органами, ведавшими контролем над промышленностью, руководили ставленники картелей, трестов и крупнейших капиталистов.

В сельском хозяйстве воюющих стран вводились принудительные посевные планы и обязательная сдача крестьянами урожая по разверстке государству. Для регулирования потребления основных продуктов питания сначала в Германии, а затем и в других странах была введена карточная система.

Важнейшей частью мероприятий военно-государственного капитализма было установление принудительного труда для рабочих. Рабочим запрещалось выдвигать «незаконные» требования, прибегать к стачкам.

Правительства воюющих стран и их органы пропаганды изображали эти меро^ приятия как «мобилизацию всех сил нации на защиту отечества», внушали трудящимся, что благодаря контролю государства эгоистические интересы капиталистов будут подчинены интересам нации и что поэтому никто не сможет наживаться на войне. Это был грубый обман масс. Никогда еще буржуазия не получала таких баснословных прибылей.

Целям ее обогащения, помимо военных поставок, служила также инфляция. Быстро обесценивавшиеся бумажные деньги были фактически принудительными займами империалистического государства у населения. Инфляция ухудшала положение рабочих и других трудящихся слоев населения, открывала широкий простор для спекуляции и позволяла капиталистам наживать миллионы.

Налоги на военные прибыли начали вводиться лишь на втором и третьем годах войны. В некоторых странах этими налогами была открыто узаконена «нормальная» прибыль, на 20-30% выше довоенной. Но и эти налоги оставались в значительной степени фикцией, так как буржуазия утаивала свои доходы.

Монополии воюющих стран поддерживали тайную связь с противником. Английский никель, добывавшийся в Канаде, доставлялся окольными путями в Германию. Немецкие химические заводы в Бадене снабжали своими изделиями через Голландию и Швейцарию английские и французские предприятия. Так военные спекулянты превращали в золото кровь, лившуюся на полях мировой войны.

Война втянула в свою орбиту также колониальные и зависимые страны и в значительной степени определила экономическое и политическое развитие колониального мира. В ходе войны назревал кризис колониальной системы империализма, создавались предпосылки подъема освободительного движения в странах Азии и Африки.