19. Общая характеристика средневекового права в Западной Европе. Рецепция римского права. Каноническое право. Городское право

Становление раннефеодального права Западной Европы. "Варварские правды". Наиболее полное представление о раннефеодальном праве дают так называемые "варварские правды", в которых были записаны многообразные правовые обычаи, устоявшиеся образцы судебных решений германцев. Одна из самых древних - Салическая правда, составленная в правление Хлодвига в конце V - начале VI в. Рипуарская правда - судебник другого франкского племени в своей основной части сложился в VI в., но известен и в редакции VIII в.

Вестготская правда в первой, полной редакции появилась в VI-VII вв. В ее основе был свод законов короля вестготов Эриха (466-489 гг.), расширившего свои владения в Галлии и получившего независимость от римских императоров. Вслед за вестготами бургунды приступили к созданию собственного судебника. Создавая его, они вместе с практическими целями преследовали и цели политико-символические - закрепления своего господства над территориями, освобожденными от власти Рима.

То, что готы, так же как и бургунды, долго жили среди римлян, сказалось на содержании их судебников, в значительной мере отразивших влияние порядков позднеримской империи.

Аламаннская и Баварская правды появились в VIII в. Саксонская и Тюрингская правды известны в редакции конца VIII - начала IX в. Создавались "варварские правды" королями вместе со "знатнейшими" (епископами, герцогами, графами) и "собравшимся народом", как записано в Аламаннской правде, или "с князьями и всем народом христианским", как указано в Баварской правде.

Все судебники, написанные тремя и более столетиями позже Салической правды, при всей архаичности их норм свидетельствуют о новом этапе развития феодальных отношений. Если Салическая правда относится к тому периоду развития франкского общества, когда процесс распада родоплеменных связей еще не завершился, не утвердилась феодальная частная собственность на землю, то в более поздних правдах зафиксировано уже рождение аллода, как отчуждаемой земельной собственности, более четко выражена социальная дифференциация, отношения зависимости среди свободных и пр. Все они написаны также под значительным влиянием римского и церковного права.

Близки по содержанию "варварским правдам" и англосаксонские записи норм обычного права, такие как Правда Этельберта (VI в.), Правда Инэ (около 690 г.), а также скандинавские провинциальные судебники XII-XIV вв.

Особое место среди судебников занимает свод законов (эдикт) остготского короля Теодориха, написанный в V в., содержание которого в ряде статей явно опережает свое время, что было связано с особыми условиями образования остготского королевства на Апеннинском полуострове.

Самая примечательная его черта состоит в том, что вопреки общему персональному принципу действия "варварских правд" эдикт распространял свое действие на всех лиц, проживающих на территории королевства, т.е. в равной мере, как на остготов, так и на римлян. В центре внимания эдикта были оформление и защита земельной собственности частных лиц (ст. 10-12, 27, 75 и др.).

Заимствована у завоеванных римлян и мотивация составления сборника, продиктованного, как здесь указано, "требованиями разума". В ст. 155 содержится ссылка на "старое право", которое "было воспринято", т.е. на нормы римского права, об уважении к которым и необходимости их сохранения постоянно заботился остготский король.

Подчеркивая свою лояльность к Риму, заботу о всем населении, король предписывал руководствоваться эдиктом в суде в отношении "знатных и богатых", а также могущественных людей, "занимающих какую-либо военную и гражданскую должность". Вероятнее всего, что в составлении эдикта принимали участие представители не только остготской, но и римской знати. Эдикт был записан, как некогда Законы XII таблиц, на бронзовых досках и выставлен на площади для всеобщего обозрения.

Столь широкие временные границы записи норм обычного права у германских народов связаны с медленным распространением феодальных отношений как на юге, так и на севере Западной Европы. "Варварские правды" отразили практику разных эпох, конкретные внутренние и внешние условия, в которых они появились.

Вместе с тем однотипность той общественной среды, в которой они складывались, растущее влияние христианской идеологии и церкви, нечеткость границ расселения отдельных племенных групп, слияние элит, перемешиваемых в ходе бесконечных войн, определяли значительное сходство их содержания. Так, например, англосаксонский король Этельберт следовал во многом Салической правде, когда создавал свои законы, по крайней мере 19 из 90 статей Законов Этельберта имеют прямые параллели с Салической и другими правдами.

"Варварские правды" - судебники, руководства для судей. Вместе с тем они не являются сборниками систематически изложенных правовых норм, касающихся всех сторон жизни раннеклассового общества. Их неполнота, фрагментарность, бессистемность - результат той обычноправовой основы, на которой они складывались. Зафиксировать все многообразие обычаев было невозможно, особенно если учесть, что записывались они в форме конкретных юридических казусов, взятых непосредственно из жизни. "Если кто-либо умышленно, - записано, например, в Баварской правде, - сбросит лестницу или какой-либо предмет для восхождения и тот останется наверху, то должно уплатить 12 сол." (4, 19). Предметно-наглядная форма правовой нормы в "варварских правдах" соответствовала конкретно-образному правосознанию германцев, для которых язык юридических абстракций был чужд и непонятен.

Для "варварских правд" характерно также подробное описание различных процедур и ритуальных действий, что свидетельствует об их огромном значении в раннефеодальном праве. Нарушение требований, относящихся к детально разработанной процедуре, с произнесением определенных слов, с использованием предметов-символов (например, "горсть земли" у салических франков при коллективной выплате вергельда, сломанные ветки "мерой в локоть" при отказе от родства и пр.) могло свести на нет действие самой нормы права. Совершались эти процедуры обязательно публично, так, например, вызов в суд ответчика при свидетелях, клятва в суде в присутствии соприсяжников и др.

Важная роль правового ритуала была связана с самим характером судопроизводства, не знающего еще сложившегося порядка публичной, государственной защиты жизни и интересов отдельной личности. Основная функция суда у германцев сводилась к организации состязания между сторонами. В публичном характере ритуально-правовых действий, в их наглядности заключались своеобразные гарантии соблюдения правовой нормы, выполнения сделки и пр.

"Варварские правды" несут на себе печать старых родоплеменных отношений, они выражают еще племенное сознание германцев. В этих памятниках права личность не отделена от коллектива, правоспособность человека определяется принадлежностью к роду, общине, большой семье. Вне этих коллективов человек не имел никаких прав. Изгнание из общины, рода, семьи оставалось одним из самых тяжких наказаний, предусмотренных Салической правдой. Даже ответственность за то или иное правонарушение возлагалась не только на индивида, но и на ту социальную группу, к которой он принадлежал. С племенным сознанием варваров был связан и персональный характер действия норм, зафиксированных в "варварских правдах". Салические франки руководствовались своим "салическим законом", рипуарские - своим. Более того, в правдах, в частности в Салической правде, "свое" население прямо противопоставлялось "чужакам", римлянам.

Записывая свои обычаи, германцы стремились сохранить свою племенную общность перед лицом реальной угрозы ее крушения. Присущая любому праву интегрирующая роль в праве германцев проявилась особенно выпукло. Право у них было средством удержания людей вместе средством примирения. Отсюда и особенности судебных процедур с их публичными ритуальными действиями, которые должны были демонстрировать верность варваров своим исконным традициям, обычаям.

"Варварские правды" не были единственным источником раннефеодального права. С укреплением королевской власти появились королевские повеления, распоряжения, которые сначала дополняли правды, а впоследствии оформлялись отдельно. К ним относились, например, капитулярии франкских королей. Первый капитулярий был написан при Хлодвиге, особенно часто они издавались при Каролингах. Законодательство Каролингов, а также влияние католической церкви привели в VIII-IX вв. к постепенному утверждению нового территориального принципа раннефеодального права германцев.

К источникам раннефеодального права можно отнести также и иммунитетные грамоты, выдаваемые королями крупным феодалам, формулы-грамоты, устанавливающие образцы документов, с помощью которых оформлялись разного рода сделки: дарение, купля-продажа и пр.

Основным же источником права оставались обычаи, являющиеся продуктом народного (общинного) творчества, которые основывались на таких понятиях, как честь, клятва, возмездие, примирение (и его цена), коллективная ответственность и пр.

Наряду с так называемым "народным правом" очень рано стала вносить свою лепту в развитие права германцев и церковь, которая, начиная с первых веков, накапливала огромное количество церковных законов (канонов), постановлений церковных соборов и синодов, декретов и решений отдельных епископов, действовавших в пределах регионов их влияния.

Церковь выпустила также большое число "уложений о наказаниях" с перечнем грехов и наказаний за них, которые описывались не столько как действия, сколько как образ мысли, побуждение. При этом считалось, что все они почерпнуты из Библии (Ветхого и Нового заветов). Христианские заповеди переносились и в светские судебники. Так, в англосаксонской Правде Альфреда (IX в.) прямо дается ссылка на Законы Моисея, на такие христианские заповеди, как "равный суд бедного и богатого, друга и недруга". Очень часты были ссылки на Священное писание в обоснование наказаний за преступления против церкви. В Баварской правде, например, за похищение монахини - "невесты Христа" полагалось изгнание по принципу: "Устраните зло от самих себя" (I, 11).

Если сначала уложения о наказаниях распространяли свое действие только на клириков, то очень скоро - на всех верующих того или иного региона, ибо церковная и светская юрисдикция тесно переплетались. Не проводились явные различия и в самой при роде греха и преступления, тех проступков, которые надо было искупать церковным покаянием, или тех, которые подлежали улаживанию переговорами с родичами, выплатой вергельда, штрафа и пр. Все преступления были грехами, наиболее тяжкими считались убийство, нарушение клятвы, воровство, в отношении которых установился относительно одинаковый набор норм во всей Западной Европе VI-Х вв.

Иное отношение к преступлениям в то время было исключено и в силу того, что духовенство играло главную роль в светском судопроизводстве, а короли обладали и светской, и духовной властью.

Взаимодействие и взаимовлияние "народного права" и права церковного приводило к существенным изменениям и того, и другого. С помощью Библии церковь внедряла в обычное право германцев "Десять заповедей" христиан и другие нравственные принципы, несущие авторитет божественного наставления.

В уложения о наказаниях церковь ввела, например, наряду с нанесением того или иного числа ударов плетью, палкой и пр., публичное покаяние за грехи. В XI в., только после того, как церковь утвердила свою относительную независимость от светских властей, она узаконила отпущение грехов. Десакрализуя природу, отрицая колдовство, в которое верили германцы, церковь сделала колдовство, ведовство, как и святотатство, грехом. Церковь, ставившая под вопрос и сакральный характер обычая, и высшую святость рода, природы, воды и огня, не выступала прямо против кровной мести, ордалий, но учила, что они не принесут спасения, которое приобретается верой и добрыми делами.

Христианство признало клятву как одно из важнейших средств доказывания в суде. Она стала приниматься в церкви. До 1215 года церковь допускала и поединок при разрешении споров. Только в этом году священнослужителям было запрещено участие в них.

Религиозные нормы, однако, пробивались с трудом через толщу старых обычаев. На созываемых в VIII в. церковных соборах в Суасоне вновь и вновь ставился вопрос о запрещении языческих культов, а нормативные тексты соборов (Indiculus superstitionum et paganiarum) свидетельствуют о настойчивых усилиях совместить варварские обряды, обычаи с новыми верованиями и правилами. О трудностях в преодолении старых обычаев свидетельствует, например, Аламаннская правда, запретившая "сжигать и поедать ведьм".

Церковь вносила в право германцев и нормы римского права, на которые она вначале всецело полагалась, когда затрагивались имущественные отношения, наследственное и процессуальное право, а также в делах, касающихся самих галло-римлян. Германцы считали церковь носительницей римского права. В Рипуарской правде не случайно было закреплено положение, что "церковь живет по римскому праву" (Ecclesia vivit jury Romano).

Персональный принцип применения "варварских правд" германские короли распространяли и на римское право. В 506 году, например, король вестготов Аларик II издал для своих подданных судебник, известный под названием "Закон римских вестготов" (Lex Romana Visigothorum). Подобным же образом поступил и король бургунов Гундобад, введя в действие сокращенный, и упрощенный Кодекс Феодосия (около 437 года), получивший название "Римский судебник бургундов". В конце своего царствования Хлодвиг хотел, но не успел распространить его действие на всю Галлию.

С помощью церкви и королевского законодательства вульгаризированные нормы римского права были включены и в "варварские правды", чему способствовало в значительной мере то обстоятельство, что они писались по-латыни. Вводились главным образом нормы римского гражданского права, которые не противоречили новым историческим условиям. При этом исчезали не только способы и методы формирования правовых норм, но и четкая система институтов гражданского и процессуального права, технико-юридическое совершенство и другие достоинства римского права.

Городское право. Средневековое право наделяло город статусом "корпорации" - совокупности граждан как единого целого, с правами юридического лица. В сборниках городского права Германии подчеркивается его авторитетное королевское происхождение, ибо король "дал купцам право, которое он сам постоянно имел при своем дворе". Символами города в связи с этим стал крест на рыночной площади и висящая королевская перчатка, "чтобы видно было, что в этом месте действует королевский мир и воля короля".

Первоначально основываясь на принципах и институтах земского и ленного права, особенно в сфере брачно-семейных и наследственных отношений, германское городское право в процессе усиления самостоятельности германских городов все больше насыщалось собственными принципами и нормами. Особое внимание стало уделяться регулированию ярмарок и торгов, вопросам распоряжения собственностью и взыскания долгов. В германских городах довольно рано были приняты ярмарочные и вексельные уставы, детальную регламентацию получили договоры купли-продажи, в том числе в кредит, договоры залога и ссуды, поручения и комиссии. В постепенно выделяющемся из городского права торговом праве получили свое дальнейшее развитие институты векселя и торгового товарищества.

В распоряжении собственностью, купленной за собственные средства, горожанин был полностью свободен, он мог свободно завещать имущество на сумму свыше трех шиллингов при одном условии - "пребывания в здравом состоянии".

Германское средневековое право, в том числе и городское, отличалось особой суровостью в отношении должников. Если ответчик не мог отдать долг через суд и заплатить штраф судье, следовала конфискация имущества или арест до тех пор, пока не находился желающий заплатить долг за ответчика. Кроме того, кредитор мог использовать свои методы воздействия, например, держать должника в кандалах на скудной пище; при этом оговаривалось, что должника "нельзя мучить". Германское городское право содержало и другой оригинальный принцип, отличающий его по вопросу долговых обязательств от ленного и канонического права: сын освобождался от уплаты долга умершего отца, если его "не поставили в известность об этом долге, как требуется по закону".

Городское уголовное право, охраняя "городской мир", устанавливало достаточно простой перечень наказаний, без квалифицированных и мучительных разновидностей. За убийство или ранение со смертельным исходом, изнасилование, нападение на дом виновный наказывался отсечением головы, за иные ранения - отсечением руки. Обычная кража без отягчающих обстоятельств, а также нарушение правил торговли наказывались позорящим наказанием (острижением и бичеванием). Кроме того, проступки в сфере торговли сопровождались лишением права заниматься торговой деятельностью без особого разрешения ратманов. За остальные преступления, характерные для городской жизни, - захват движимого имущества, нарушение владения, оскорбление шеффена, нарушение поручительства - назначался штраф. И только особо "бесчестное" посягательство на чужую собственность - ночная кража, кража у спящего человека, когда вор был застигнут с поличным, могло быть наказано повешением и разрушением дома преступника.

Особой тщательностью отличалась в германском городском праве разработка вопросов организации судопроизводства, доказывания и правил процесса.

Городской суд возглавляли бургграф, назначаемый сеньором города, и его заместитель (шультгейс), которые судили приказом короля или князя. Бургграф лично должен был рассматривать дела три раза в году, а в его отсутствие это делал шультгейс. Кроме того, в юрисдикцию бургграфа входили все дела о насилии, преследовании, нападении на дом, если виновного застигали на месте преступления, а также все дела, которые возникали "за 14 ночей" до официальных судебных дел бургграфа. Кроме назначенных судебных чиновников выбирались две категории судей - городские шеффены (пожизненно) и ратманы - советники (на один год). Ратманы в основном созывались "по совету мудрейших" для разбора дел о нарушении правил городской торговли. Основная масса дел, таким образом, рассматривалась коллегией городских шеффенов, которая имела общую юрисдикцию в отношении горожан и иностранцев. При этом подчеркивалась исключительная подсудность горожан городскому суду - они не могли обращаться в суд за пределами города.

За срыв заседания суда, неявку в суд судьи любого уровня, начиная с ратманов и кончая шультшейсом, подлежали штрафу, как и стороны, участвующие в деле. Устанавливалось только три законных причины для неявки в городской суд: болезнь, плен и служба государству за пределами страны.

Городское процессуальное право делало особый акцент на гарантиях прав обвиняемого: краткосрочности разбирательства, объективности доказательств, недопущении самосуда. Ответчик или обвиняемый имели право на скорый суд: бургграфа или шультгейса, если не заседала коллегия шеффенов или ратманов, шеффенов, если отсутствовал бургграф или шультгейс, или любого избранного горожанами на месте судьи, если отсутствовали иные судьи. Дело между горожанином и чужеземцем должно было рассматриваться безотлагательно с вынесением решения в тот же день.

Вину пойманного на месте преступления или невиновность объявившего себя таковым требовалось тем не менее доказать с помощью единогласного подтверждения факта "сам-седьмой" (т.е. с помощью шести свидетелей).

Помимо свидетелей во многих случаях требовались и другие доказательства совершения преступления. Если такие доказательства имелись, они не могли быть опровергнуты присягой. Если же их не было, городское право считало необходимым оправдать обвиняемого даже при наличии свидетелей. Кроме того, запрещался самосуд даже при поимке преступника на месте, и вводились более мягкие правила доказывания в отношении женщин. Если женщина не была захвачена на месте преступления, она могла освободиться от ответственности присягой о своей невиновности.

Рецепция римского права, усвоение римского права странами Западной Европы в средние века. Ещё в раннефеодальных монархиях, образовавшихся на развалинах Западной Римской империи, сохранились элементы римской правовой культуры и законодательства, а для галло-римского населения создавались специальные сборники римского права, наибольшую известность из которых получил lex Romana Wisigothorum (breviarum Alarcianum), составленный в начале 6 в. при короле вестготов Аларихе II. Эти сборники вплоть до 11 в. оказывали заметное влияние на развитие феодального права Франции и других стран Западной Европы. Широкая Р. р. п. началась в 12 в. и достигла кульминации в 15—16 вв. В основе процесса возрождения римского права лежало развитие в недрах феодального общества буржуазных связей и отношений, поскольку оно отличалось "... непревзойденной по точности разработкой всех существенных правовых отношений простых товаровладельцев..." (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 311) и содержало в себе готовые формы регулирования имущественного оборота, которых не имелось в феодальном праве. Восприятие римского права способствовало преодолению партикуляризма права, отражало стремление нарождавшейся буржуазии к созданию единого национального правового порядка. Рассчитывая укрепить господство над крестьянами, Р. р. п. поддержали феодальные круги; королевская власть нашла в нём юридические формулы (особенно из римского государственного права императорского периода), обосновывавшие политику централизации и абсолютизма. Распространению римского права способствовала также католическая церковь; большую роль в этом сыграли глоссаторы и особенно постглоссаторы, не только преподававшие классическое римское право, но и обработавшие его применительно к условиям феодального общества. Особенно глубокие последствия имела Р. р. п. в Германии, где оно в несколько модифицированном виде (пандектное право) действовало вплоть до 19 в.

Такое распространение римского права в средневековой Европе подготовило почву для воспроизведения многих его конструкций в основных кодификациях буржуазного гражданского права (Французский гражданский кодекс 1804, Германское гражданское уложение 1896 и др.).

Каноническое право, совокупность решений церковных соборов и постановлений римских пап. В К. п. нашло отражение положение, "... которое занимала церковь в качестве наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 7, с. 361). Первая кодификация К. п. была предпринята в 12 в. болонским монахом Грацианом, написавшим трактат "Согласование разноречивых канонов", который получил значение источника права. В 1582 в правление папы Григория XIII был издан "Свод канонического права" (Corpus juris canonici), представлявший собой дополненное и переработанное издание трактата Грациана. Особенно широкой компетенция церковных судов была в средние века, характеризовавшиеся укреплением связи между церковью и государством. К церковной юрисдикции относилась значительная часть внецерковных (главным образом гражданских) правоотношений: брачно-семейные, имущественные и даже уголовные. Соответственно и нормы К. п. не ограничивались внутрицерковной организацией и отношениями, захватывая различные отрасли права.

Развитие абсолютизма и повышение роли светских судов привели к постепенному сужению сферы действия К. п., окончательно закрепленному при буржуазном строе. Например, "Кодекс канонического права 1917", изданный папой Бенедиктом XV, регулирует только внутрицерковные дела. Содержащиеся в этом кодексе нормы можно рассматривать как правовые лишь в той мере, в какой они признаются обязательными тем или иным государством.

В православной церкви К. п. именуется совокупность канонических правил, установленных главным образом на церковных соборах. Значительная часть этих правил включалась в церковное право, действовавшее в царской России.