2.1. Особенности производства отдельных следственных действий

Как показало проведенное исследование в рамках главы I, расследование преступлений, совершенных несовершеннолетними, имеет определенные особенности, установленные уголовно-процессуальным законодательством и связанные с особой защитой государством несовершеннолетних, в том числе совершивших преступление. Это связано с категорией лиц, совершивших преступления, т.е. подозреваемыми и обвиняемыми по таким уголовным делам являются несовершеннолетние, которые в силу своего возраста и психического развития не в полной мере могут осознавать происходящее и защищать свои права, исполнять обязанности.

Остановимся на особенностях производства следственных действий с участием несовершеннолетних подозреваемых (обвиняемых). Подход к расследованию преступлений, совершенных несовершеннолетними, должен быть следующий: следователи обязаны в разумные сроки¹ качественно расследовать уголовные дела о преступлениях несовершеннолетних, имея в виду, что их правовая защита предполагает необходимость выявления обстоятельств, связанных с условиями жизни и воспитания каждого несовершеннолетнего, состоянием его здоровья, другими фактическими данными, а также с причинами совершения уголовно наказуемых деяний, для предупреждения правонарушений среди несовершеннолетних и повышения воспитательного воздействия уголовного процесса.

Важное значение при производстве следственных действий с участием несовершеннолетнего имеет подготовка к следственному действию.

Выяснив необходимость производства следственного действия с участием несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), с учетом личностных особенностей несовершеннолетнего решается вопрос о месте производства с ним следственных действий. По общему правилу следователь проводит допросы и другие следственные действия в месте предварительного расследования. Следователь должен вызвать его, как правило, через родителей или других законных представителей. Иной порядок допустим лишь тогда, когда это вызывается обстоятельствами расследуемого уголовного дела (необходимость безотлагательного производства следственного действия, воспрепятствование явке несовершеннолетнего к следователю со стороны родителей и т.д.). Если следователь располагает данными о неустойчивой психике несовершеннолетнего, его застенчивости, робости, то можно принять решение о производстве допроса в привычной для подростка обстановке, например по месту его учебы или жительства. Это облегчит установление с ним психологического контакта и получение полных, развернутых показаний об обстоятельствах содеянного. Однако туда же необходимо будет пригласить защитника, педагога и психолога (ст. 425 УПК РФ), а это вызовет дополнительные проблемы.

Существенное значение для расследования может иметь и вопрос о времени проведения следственного действия. Так, при отсутствии острой необходимости не следует вызывать несовершеннолетнего к следователю в часы занятий, а при его нахождении под стражей - во время, отведенное для обеда, прогулки.

При производстве следственных действий с несколькими несовершеннолетними время их вызова должно быть выбрано так, чтобы они не томились длительным ожиданием возле кабинета следователя, ибо это может негативно отразиться на их показаниях. Кроме того, следственное действие с участием несовершеннолетнего лучше спланировать так, чтобы его продолжительность была не более 45 минут, поскольку затем подросток устает, его внимание рассеивается, а потому получить от него полные и развернутые показания будет трудно. Есть и другие мнения по этому вопросу. Например, как отмечают Н.И. Порубов, У.А. Усманов, продолжительность допроса несовершеннолетнего не должна превышать одного часа, при этом в случае необходимости следует сделать перерыв¹. Законодательно закреплена (ст. 425 УПК РФ) продолжительность допроса несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) без перерыва - не более двух часов, а в общей сложности - не более четырех часов в день.

Основная проблема, с которой сталкивается следователь в настоящее время, - это проблема организационного характера, поскольку законом установлено, что при допросе, предъявлении обвинения и иных следственных действиях с участием несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), в обязательном порядке должен присутствовать его защитник, законный представитель, а также в случае, когда подозреваемый, обвиняемый не достиг возраста шестнадцати лет либо достиг этого возраста, но страдает психическим расстройством либо отстает в психическом развитии, при проведении следственных действий присутствует педагог или психолог. В данном случае следователь сталкивается с тем, что ему необходимо собрать для производства следственного действия всех вышеперечисленных лиц.

В основном среди несовершеннолетних преступления совершают дети из неблагополучных семей, и у таких родителей отношение к своим детям практически безразличное, такие родители и сами нередко имеют судимость и выражают явное нежелание общаться с органами предварительного следствия.

На практике таких родителей не следует признавать законными представителями несовершеннолетнего подозреваемого либо необходимо учитывать требования ст. 426 УПК РФ, где сказано, что законный представитель может быть отстранен от участия в уголовном деле, если имеются основания полагать, что его действия наносят ущерб интересам несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого. В этом случае следователю разумнее привлечь в качестве законного представителя органы опеки и попечительства.

Согласно нормам УПК начало участия законных представителей несовершеннолетних предусмотрено в случаях:

- заявления законного представителя о возбуждении уголовного дела частного или частно-публичного обвинения (ч. ч. 2, 3 ст. 20, ст. 22, ч. ч. 1, 3 ст. 147);

- расследования уголовного дела при предъявлении по делу гражданского иска (ч. ч. 2, 3 ст. 44);

- защиты в уголовном деле прав и законных интересов потерпевших, являющихся несовершеннолетними (ч. 2 ст. 45);

- первого допроса несовершеннолетнего в качестве подозреваемого или обвиняемого (ч. 1 ст. 426);

- допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля (ч. 1 ст. 191).

Как видно из указанных положений УПК, начало участия законных представителей несовершеннолетних с точки зрения эффективности реализации их основного права - представительства - урегулировано недостаточно четко. Кроме того, п. 12 ст. 5 УПК, раскрывая понятие законного представителя, говорит, что законные представители - это родители, усыновители, опекуны или попечители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого либо потерпевшего, представители учреждений или организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый либо потерпевший, органы опеки и попечительства. Очевидно, что процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого либо потерпевшего приобретает соответствующий субъект не на стадии доследственной проверки, а после возбуждения уголовного дела. Из этого следует, что, в смысле приведенных положений УПК, до возбуждения дознавателем или следователем уголовного дела законные представители как таковые не рассматриваются. Этому же препятствует отсутствие процессуальной возможности вынесения постановления о признании законным представителем несовершеннолетнего на стадии проверки сообщения о преступлении.

Представляется, что участие законных представителей несовершеннолетних должно найти свое закрепление в нормах УПК и до возбуждения уголовного дела. Это будет соответствовать как положениям Конституции России, так и нормам упомянутой Конвенции, а также иным нормативным правовым актам.

Проблема участия законного представителя наряду с защитником несовершеннолетнего, когда в отношении последнего проводится проверка на причастность к совершению преступления, не так давно вновь освещалась в научной литературе. Так, В. Шадрин и К. Аракелян не без оснований замечали, что если в отношении несовершеннолетнего проводятся проверочные мероприятия в целях выяснения его причастности к преступлению, то они так или иначе затрагивают его законные интересы¹.

С этим трудно не согласиться. В частности, в случае проверки сообщения о преступлении, совершенном предположительно несовершеннолетним, отсутствие его законных представителей не только может повлечь, но и, скорее всего, повлечет нарушение его законных интересов. Более того, такое "процессуальное действие", как, например, получение объяснения от несовершеннолетнего без участия его законных представителей, может повлиять на объективность действий дознавателя или следователя, иногда раскрывающих преступления не путем собирания уличающих лицо объективных доказательств, а посредством получения, например, "явки с повинной" от несовершеннолетнего при неучастии, к примеру, адвоката или тех же законных представителей, не говоря уже о педагоге или психологе¹.

Думается, что, решая вопрос об участии законных представителей при предъявлении обвинения в допросе подозреваемых и обвиняемых несовершеннолетних, необходимо принимать во внимание два момента: 1) чувства, испытываемые несовершеннолетними к данным лицам; 2) возможность их отрицательного влияния на несовершеннолетнего в процессе допроса. Считаем, что в УПК РФ следовало бы оговорить возможность участия законного представителя в следственных действиях с несовершеннолетними, подозреваемыми и обвиняемыми с учетом прежде всего мнения несовершеннолетнего².

По нашему мнению, УПК РФ необходимо дополнить положением об участии в следственных действиях с несовершеннолетними, подозреваемыми и обвиняемыми близких родственников, а не только законных представителей. Подобное ограничение круга лиц, представляющих и защищающих права несовершеннолетних, вряд ли оправданно. Близкие родственники могли бы оказать следователю действенную помощь в установлении психологического контакта, в выяснении комплекса вопросов, касающихся личности несовершеннолетнего, условий его жизни и воспитания, обстоятельств, проливающих свет на причины совершения им преступления.

С.Ф. Шумилин высказал мнение о том, что участие в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) его родителей допустимо лишь тогда, когда установление психологического контакта с допрашиваемым может вызвать затруднения. При этом их участие крайне нежелательно, если предметом допроса могут явиться действия законных представителей³.

С.В. Матвеев предлагает при решении вопроса об участии законных представителей в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) учитывать два момента: 1) чувства, испытываемые несовершеннолетним к данным лицам; 2) возможность их отрицательного влияния на несовершеннолетнего в процессе допроса. По его мнению, в УПК следует оговорить, что участие законного представителя в следственных действиях с несовершеннолетними должно быть с учетом прежде всего мнения самого несовершеннолетнего¹. Представляется, что с мнением ученого можно согласиться, за исключением, пожалуй, последнего предложения. На наш взгляд, советоваться с подростком по указанным вопросам не корректно и не всегда целесообразно, потому что о своем негативном отношении к родителям в силу различных причин он может не сказать, а констатировать наличие их отрицательного влияния на него можно только со стороны, так сказать независимым субъектом, которым в конце концов должен выступить следователь, опираясь на информацию, собранную по уголовному делу.

Таким образом, УПК предлагается дополнить нормой следующего содержания: "Законные представители - участвующие в уголовном судопроизводстве с момента приема сообщения о преступлении, а также на всех стадиях уголовного судопроизводства родители, усыновители, опекуны или попечители несовершеннолетнего лица, в том числе подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного, оправданного, свидетеля либо потерпевшего, органы опеки и попечительства, представители учреждений или организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний, в том числе подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный, оправданный, свидетель либо потерпевший".

Предусмотренное УПК РФ участие специалиста (педагога или психолога) в допросе несовершеннолетнего - следственном действии, в ходе проведения которого опасность оказания неправомерного воздействия на психику допрашиваемого наиболее велика, - является определенной гарантией защиты прав несовершеннолетнего от нетактичного с воспитательной точки зрения поведения должностного лица. К сожалению, сегодня уголовно-процессуальный закон ничего об этом не говорит, что позволяет многим исследователям толковать задачи специалиста лишь в рамках содействия уголовному судопроизводству, а не охраны прав несовершеннолетних, которые, к слову, довольно часто нарушаются (как следствие грубого несоблюдения процессуальных норм).

Вообще, в процессуальной и криминалистической науке не существует единой точки зрения по вопросу о процессуальном статусе педагога или психолога. Отдельные авторы полагают, что и педагог, и психолог выполняют процессуальную функцию специалиста, поскольку обладают специальными знаниями в области возрастной психологии и педагогики и содействуют в производстве следственных действий¹. Так, Е.В. Стрельцова отмечает, что не возникает сомнений, что педагог и психолог являются носителями специальных знаний, и они привлекаются к допросу в качестве специалистов². Поддерживая эту точку зрения, С.В. Матвеев полагает, что педагог - это специалист, а не какой-либо иной участник процесса, поскольку перед началом допроса ему разъясняются именно права и обязанности, предусмотренные ст. 58 УПК РФ³. О.Ю. Скичко предлагает произвести замену в УПК РФ термина "педагог" на термин "специалист в области возрастной или педагогической психологии" и закрепить его участие, как обязательное, так и факультативное, во всех следственных действиях с участием несовершеннолетних¹.

Другая группа авторов придерживается прямо противоположной точки зрения, полагая, что педагог или психолог являются самостоятельными участниками уголовного процесса, наряду со специалистом в области подростковой и юношеской психологии. Так, по мнению И.А. Макаренко, участвующего в допросе педагога, знающего несовершеннолетнего и пользующегося у него авторитетом, следует признать самостоятельной процессуальной фигурой, поскольку он, будучи заинтересован в исходе расследуемого дела, "не вписывается" в статус специалиста².

Действительно, и педагог, и психолог являются носителями специальных знаний - они обладают познаниями в области педагогики, детской и юношеской психологии. Однако, в настоящее время их процессуальный статус отличен от процессуального статуса специалиста.

В соответствии со ст. 58 УПК РФ, специалист - это лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях для решения строго определенных задач. Специалист содействует следователю в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, оказывает помощь в применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, консультирует следователя для постановки вопросов эксперту, разъясняет сторонам и суду вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию.

Представляется, что педагог или психолог, участвуя в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, не содействуют следователю в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов и не оказывают ему помощи в применении технических средств, хотя иные упомянутые функции специалиста могут ими выполняться. Так, педагог или психолог могут консультировать следователя, помогая ему сформулировать вопросы эксперту, если, к примеру, назначается психологическая или психолого-психиатрическая экспертиза в отношении конкретного несовершеннолетнего. Также педагог или психолог способны ответить на вопросы следователя и суда, связанные с педагогикой или возрастной юношеской психологией. Но их функции не ограничиваются изложенным. Как правило, педагог или психолог приглашаются для решения совсем иных задач.

Представляется, что педагог или психолог в рамках допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого выполняют две функции: оказывают содействие следователю и защищают законные права и интересы несовершеннолетнего. В рамках функции оказания помощи уголовному судопроизводству основными задачами педагога или психолога, как нам представляется, являются следующие¹.

1. Педагог или психолог оказывают следователю помощь в установлении психологического контакта с несовершеннолетним. Это особенно важно, если подросток замкнут, необщителен, недоверчив, с трудом налаживает отношения с окружающими.

2. Педагог или психолог способны оказать следователю неоценимую помощь в изучении личности подростка, выявлении индивидуальных особенностей, специфики формирования личности, что может быть использовано при определении тактики следственных действий.

3. Важной функцией педагога или психолога является помощь следователю при формулировке вопросов к несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому. Именно педагог или психолог с учетом возраста, степени развития, внушаемости и прочих критериев способен правильно определить содержание и структуру вопросов, а также их последовательность.

4. Педагог или психолог оказывают следователю помощь в закреплении доказательств, в частности, контролируют правильность изложения показаний в протоколе допроса. Педагог или психолог должны проследить, чтобы в протоколе с использованием тех же самых слов и выражений были изложены все обстоятельства, о которых допрашивался подросток. В этой связи педагог или психолог вправе по окончании допроса знакомиться с протоколом допроса и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в нем записей (ст. 425 УПК РФ).

5. Педагог или психолог могут помочь следователю при оценке результатов допроса.

В рамках функции по защите законных прав и интересов несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого педагог или психолог способствуют ограждению несовершеннолетнего от нежелательного воздействия со стороны следователя (неверный тон, непродуманная формулировка вопросов и пр.). Целью при этом является охрана психического здоровья несовершеннолетнего от травмирующего воздействия необычной для него ситуации¹. Соответственно, педагог или психолог выполняют в определенном смысле "правозащитную функцию"². В этом случае, как мы видим, педагог и психолог выполняют функции, не упомянутые в ст. 58 УПК РФ, то есть не свойственные специалисту. Следовательно, несмотря на общий признак - наличие специальных знаний как у специалиста, так и у педагога или психолога, последние в процессуальном смысле специалистами не являются.

Различие проявляется также в круге процессуальных прав, предоставленных специалисту, педагогу или психологу. Анализ ст. ст. 58, 425 УПК РФ позволяет прийти к выводу, что процессуальные права педагога или психолога несколько уже, чем права специалиста. В частности, в ст. 425 УПК РФ не упоминается право педагога или психолога приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, суда. Кроме того, не предусмотрен отвод педагога или психолога, тогда как отвод специалиста возможен (ст. ст. 70, 71 УПК РФ).

Следует также отметить, что педагог или психолог - это процессуальная фигура, участвующая в ходе лишь одного следственного действия - допроса. При этом круг следственных действий, в которых может участвовать специалист, не ограничен. Представляется, однако, что участие педагога или психолога в иных следственных действиях было бы весьма рациональным и разумным. В первую очередь участие педагога или психолога было бы оправданным в рамках очной ставки, проверки показаний на месте и предъявления для опознания, поскольку указанные следственные действия в процессуальном и тактическом смыслах являются более сложными, нежели допрос.

Подводя промежуточный итог, следует указать, что возможным выходом из многолетней дискуссии о процессуальной природе педагога представляется один из следующих вариантов совершенствования уголовно-процессуального закона:

1) разработка норм, регулирующих общие (цели; права и обязанности; обстоятельства, исключающие возможность участия в судопроизводстве; порядок отвода) и специальные (касающиеся производства конкретных следственных и судебных действий) вопросы процессуальной деятельности педагога, и признание его тем самым самостоятельной процессуальной фигурой;

или

2) замена в УПК термина "педагог" на "специалист в области возрастной или педагогической психологии" и закрепление его участия (как обязательного, так и факультативного) во всех следственных действиях с участием несовершеннолетних.

Несмотря на сегодняшние положения законодательства, второй вариант изменения уголовно-процессуального закона, на наш взгляд, более предпочтителен, поскольку его реализация на практике обеспечит возможность участия психолога в допросе несовершеннолетних свидетелей и потерпевших, что сегодня законом не предусмотрено (в отличие от допроса несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых), в то время как потребность в этом назрела давно¹. С учетом изложенного представляется целесообразным:

- дополнение ст. 168 УПК РФ "Участие специалиста" положениями примерно следующего содержания: "При производстве следственных действий с участием несовершеннолетнего в возрасте до шестнадцати лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии, участие специалиста в области возрастной или педагогической психологии обязательно. При производстве следственных действий с участием несовершеннолетнего в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет специалист в области возрастной или педагогической психологии приглашается по усмотрению следователя";

- изложение ч. 1 ст. 58 УПК РФ "Специалист" в следующей редакции: "Специалист - лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном настоящим Кодексом, для оказания помощи в их проведении, для содействия в обнаружении...", что создаст общую правовую основу для привлечения указанных выше специалистов.

На наш взгляд, подобное совершенствование уголовно-процессуальных норм предпочтительнее, нежели предложение С.В. Матвеева о необходимости отражения в УПК РФ приоритета участия психолога в следственных и судебных действиях с участием несовершеннолетних путем законодательного закрепления возможности участия педагога в уголовном судопроизводстве только как альтернативы участию психолога при невозможности обеспечения участия последнего¹.

Представляется также целесообразным дополнение ст. 191 УПК РФ "Особенности допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля" следующим положением: "Допрос несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля не может продолжаться без перерыва более двух часов, а в общей сложности более четырех часов в день", поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 6 УПК РФ уголовное судопроизводство имеет своим назначением не только защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения (что законодатель подтвердил, установив в ч. 1 ст. 425 подобное ограничение времени допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого), но прежде всего защиту прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений.

Указанное совершенствование норм уголовно-процессуального закона, на наш взгляд, будет способствовать повышению результативности следственных действий, проводимых с участием несовершеннолетних, а также послужит дополнительной гарантией обеспечения их прав и законных интересов.

Важное значение при подготовке к проведению следственных действий с несовершеннолетними имеет выяснение личности несовершеннолетнего, его родителей и круга его общения. С этой целью необходимо допросить классного руководителя несовершеннолетнего, других учителей, соседей по месту жительства, также необходимо приобщить к материалам уголовного дела информацию из подразделения по делам несовершеннолетних отдела полиции о том, состоит ли данный несовершеннолетний на учете, если состоит - как характеризуется.

Будет полезным также истребовать и изучить медицинскую карту несовершеннолетнего, поскольку в ней содержатся данные о психическом развитии несовершеннолетнего, его особенностях и проблемах в развитии.

Допрос как один из самых сложных коммуникативных процессов следственной деятельности предполагает взаимообмен действиями, информацией и состояниями включенных в него субъектов, поэтому для достижения следователем своих профессионально важных целей профессиональное общение требует тщательной подготовки и методической оснащенности. При этом следователь изначально наделен функцией управления общением в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства (ст. 173, 174, 187 - 191, 223.1, 425 УПК РФ), предписывающими процессуальный порядок речевого взаимодействия сторон. Нарушение процессуальных норм, которыми регламентирован допрос как отдельное следственное действие, в соответствии с ч. 3 ст. 7 УПК РФ, "влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств". Обязательное соблюдение процессуальных процедур ведения данного следственного действия включает в себя и его протоколирование, отражающее не только содержание коммуникативного процесса, но и весь его ход (ст. 190 УПК РФ), предъявляя тем самым особые требования к самому процессу общения.

Осуществление психологического взаимодействия с несовершеннолетними допрашиваемыми сопряжено с особыми трудностями, обусловленными в первую очередь их возрастными особенностями, связанными со специфической динамикой протекания психических процессов (сенсорных, перцептивных, анемических, интеллектуальных), эмоциональным и поведенческим реагированием подростков в сложных ситуациях, к категории которых относится и допрос. В зависимости от возрастного периода и индивидуальных характеристик несовершеннолетнего сама процедура допроса может восприниматься им как изначально конфликтогенная ситуация. Кроме того, участие в допросе несовершеннолетнего третьих лиц (законного представителя, защитника, педагога) в определенных ситуациях может препятствовать установлению и пролонгации позитивного психологического контакта следователя с подростком, существенно осложняя весь коммуникативный процесс¹.

После возбуждения уголовного дела, как показывает практика, родители всячески пытаются оправдать своего ребенка, нередко считают виновным в происшествии другого несовершеннолетнего, совершившего преступление в группе. То есть, если говорить простыми словами, родитель всегда придерживается того мнения, что его ребенок сам по себе хороший, воспитанный, однако он попал в плохой круг общения и на него оказывают негативное влияние другие дети, которые его уговорили совершить преступление.

В основном такие показания несовершеннолетних и обусловливают проведение очной ставки, поскольку возникают противоречия в их показаниях относительно того, кто и каким образом предложил совершить преступление, какова роль каждого несовершеннолетнего в совершении преступления и как именно квалифицировать действия несовершеннолетних, совершивших преступления в группе. Очная ставка в основном позволяет устранить такие противоречия.

Перед началом очной ставки следователю необходимо в обязательном порядке разъяснить порядок проведения данного следственного действия, подчеркнув недопустимость давления на противоположную сторону. Обычно родители не могут сидеть спокойно, пытаются все время перебивать допрашиваемых, высказывать свое мнение по поводу даваемых показаний. Их действия необходимо пресекать, делать представителям несовершеннолетних замечания, не забывая вносить их в протокол. Это позволить заставить законных представителей быть сдержаннее.

Очная ставка, проводимая между несовершеннолетними, в большинстве случаев позволяет устранить сомнения, имеющиеся в материалах уголовного дела. Так как подростки при даче показаний начинают спорить друг с другом и в итоге все-таки приходят к истине, т.е. дают правдивые показания.

Например, следователем территориального следственного органа Следственного комитета Российской Федерации было возбуждено уголовное дело в отношении двоих несовершеннолетних А. и В., совершивших угон автомашины "Фольксваген Туарег" с парковки одного из торгово-развлекательных комплексов. В ходе допросов оба несовершеннолетних утверждали, что они вместе решили завладеть автомашиной для того, чтобы покататься, не преследуя цели хищения. Однако в их показаниях были противоречия по поводу того, кто именно из них первым сел за руль автомашины и тронулся с места ее парковки. Каждый из подозреваемых утверждал, что за рулем был не он, а также имелись противоречия в показаниях относительно того момента, когда один из них, не справившись с управлением, совершил столкновение с автобусом, после чего скрылся. Также каждый из подозреваемых утверждал, что в момент совершения столкновения за рулем автомашины находился не он, а второй несовершеннолетний. В ходе проведения очной ставки следователь совместно с адвокатами разъяснил подозреваемым, что данные обстоятельства не влияют на квалификацию их действий и что в любом случае их действия будут квалифицироваться как угон, совершенный группой лиц по предварительному сговору, и что на наказании данный факт не отразится. В результате очной ставки было установлено, что в момент, когда они тронулись на автомашине, за рулем находился А., а в момент столкновения с автобусом за рулем находился В. Таким образом, правильная тактика проведения допроса и очной ставки позволяет следователю добиться положительных результатов, имеющих значение для расследования уголовного дела.

Большинству несовершеннолетних свойственно преувеличивать свою роль в том или ином деянии, если данное деяние было совершено в группе, поскольку несовершеннолетние думают, что таким образом они будут выглядеть взрослыми среди своих друзей и знакомых, что редко встречается при расследовании уголовных дел, совершенных совершеннолетними лицами. Для них, наоборот, свойственно занижать свои действия и роль в совершении преступления. К примеру (из личной практики), при допросе несовершеннолетнего на вопрос, сколько ударов он нанес потерпевшему и какой силы, он ответил, что нанес несколько ударов в лицо, при этом удары были сильные, от которых несовершеннолетний сразу же упал и больше не вставал. На самом деле из показаний очевидцев было понятно, что подозреваемый преувеличивает свои силы, пытаясь таким образом выглядеть сильным и взрослым. Напротив, по уголовным делам об убийствах с применением в качестве оружия ножа совершеннолетние подозреваемые всегда занижают количество и силу своих ударов. Так, при осмотре места происшествия и проведении судебно-медицинской экспертизы трупа было установлено, что подозреваемым потерпевшему было причинено 11 колото-резаных ран, однако при допросе подозреваемый пояснил, что нанес потерпевшему всего не более 3 ударов по различным частям тела небольшой силы. Пояснить происхождение остальных телесных повреждений он не мог, хотя утверждал, что кроме него дома никого не было, кроме него никто не мог причинить данные телесные повреждения. Повреждения причинены единовременно, и смерть потерпевшего наступила на месте происшествия. В ходе следствия было установлено, что все телесные повреждения ему причинил подозреваемый.

В связи с этим перед допросом несовершеннолетнего подозреваемого необходимо объяснить ему, что его показания лягут в основу обвинения, а также своими словами следователь должен, не запугивая, разъяснить положения Уголовного кодекса, назвать для сравнения санкции норм Кодекса, предусматривающие ответственность. Однако ни в коем случае нельзя перегибать палку, поскольку несовершеннолетний может подумать, что его запугивают, тогда с ним у следователя не получится диалога, он может замкнуться в себе и не идти на контакт, либо, наоборот, вести себя нагло и вызывающе.

Все вышеизложенное позволит следователю грамотно произвести то или иное следственное действие, подготовиться к нему и получить необходимые существенные доказательства по уголовному делу, а кроме того, наладить с несовершеннолетним подозреваемым контакт, который позволит в будущем оперативно и качественно производить последующие следственные действия по уголовному делу¹.

При наличии данных, свидетельствующих об отставании в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, необходимо также установить, мог ли несовершеннолетний в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими (ч. 2 ст. 421 УПК).

Следует учитывать, что для привлечения к уголовной ответственности необходимо, чтобы уровень умственного развития несовершеннолетнего соответствовал его "паспортному" возрасту. Подлежит прекращению уголовное преследование в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом (ч. 3 ст. 27 УПК; ч. 3 ст. 20 УК). Сформулировав указанное положение, законодатель попытался провести разделение между последствиями двух форм отставания несовершеннолетнего в психическом развитии: связанного и не связанного с психическими расстройствами¹.

В научной литературе встречается множество терминов для обозначения названного в ч. 3 ст. 20 УК феномена: "психическая возрастная отсталость"², "психическое недоразвитие"³, "возрастная невменяемость" (Н. Кузнецова)⁴, "возрастная вменяемость" (В. Гурьева)⁵.

Разные наименования обусловлены тем, что понятие "отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством" действующее законодательство оставило нераскрытым. В различных публикациях это понятие либо также остается без внимания, либо отождествляется с умственной отсталостью ("положение в первую очередь касается умственно отсталых подростков, интеллектуальное развитие которых не соответствует их возрасту")⁶ или с педагогической и социальной запущенностью, что вносит неопределенность в его трактовку, порождая острые дискуссии среди ученых.

До сих пор не существует однозначных критериев для применения этой нормы закона. Некоторые специалисты придерживаются крайней точки зрения, согласно которой отставание в психическом развитии всегда связано с тем или иным психическим расстройством. Другие считают, что речь идет об одном из вариантов задержки развития (интеллектуального или личностного), причинами которой могут быть социальная или педагогическая запущенность, наличие сенсорного дефекта, перенесение тяжелых соматических заболеваний⁷.

Многие ученые, занимающиеся проблемами психических отклонений у несовершеннолетних, солидарны во мнении, что "среди причин психопатического развития личности у подростков важное место занимают тяжелая обстановка в семье, конфликтные переживания в связи с неблагоприятным положением в школе и т.п. В подобных случаях симптомы психопатического развития личности особенно трудно отличимы от признаков педагогической запущенности"¹.

К сожалению, психиатры не имеют разработанных и апробированных методик, по которым бы могли точно определить, связано отставание в психическом развитии с психическим расстройством или же оно связано с педагогической и социальной запущенностью².

Таким образом, проблема разграничения психического заболевания и иных проявлений психических отклонений сложна. И решить вопрос об уголовной ответственности лиц, которые отстают в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, и которые во время совершения общественно опасного деяния не могли в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, весьма проблематично.

Между тем неоднозначное понимание следователями, судьями и экспертами терминов "отставание в психическом развитии, связанное с психическим расстройством" и "отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством" обусловило выделение в правоприменительной практике трех подходов: назначение только психиатрической или только психологической экспертизы; назначение психиатрической, а затем психологической экспертизы; назначение комплексной психолого-психиатрической экспертизы³.

По мнению Л. Каневского, назначение судебно-психологической экспертизы необходимо в том случае, когда есть данные, указывающие на неспособность к усвоению материала в начальный период обучения, тяготение к занятиям и интересам, присущим несовершеннолетним более младшего возраста, длительную болезнь несовершеннолетнего и т.д. При этом указанный автор ведет речь не об "обычной" педагогической запущенности, встречающейся достаточно часто и являющейся следствием воспитания в неблагополучной семье, а о значительном отставании в развитии¹.

Однако такая позиция носит весьма дискуссионный характер. Как справедливо отмечает И. Макаренко, "отличить "обычное" от значительного, так же как обнаружить различия между социальной запущенностью и психическим расстройством подростка, бывает весьма затруднительно"².

В то же время случаев выявления задержки интеллектуального (эмоционально-волевого) развития, не связанной с психической патологией, довольно мало, и выявление их представляет значительную сложность при проведении исследования. Чаще всего недостаточность развития обусловлена определенного вида психическими заболеваниями: органическими поражениями головного мозга, олигофренией и др.³. Изложенные аргументы предопределяют предпочтительность назначения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (далее - КСППЭ).

Что касается производства судебно-психиатрических экспертиз, то такие экспертизы в отношении несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых назначаются обычно при наличии следующих обстоятельств:

1) необычное или ничем не мотивированное, психологически нелепое или особо жестокое преступление или ничем не оправданное глумление над трупом;

2) неадекватное и нелогичное поведение, высказывания, действия, поступки и т.д. обвиняемых, подозреваемых в судебно-следственной ситуации;

3) пребывание указанных лиц в психиатрических стационарах или на учете в психоневрологических учреждениях, прохождение ими судебно-психиатрической экспертизы в прошлом;

4) перенесенные этими лицами травмы головного мозга (черепа) или его заболевания (менингиты, энцефалиты, сифилис или их последствия);

5) задержка в психическом развитии у этих лиц, их отставание в период обучения в школе или неадекватное снижение трудоспособности;

6) учеба во вспомогательной школе (психоневрологические учреждения со специальным обучением) и др.¹.

И все же, как показывает проведенное нами исследование, для определения уровня психического развития несовершеннолетнего, тем более при наличии данных о его умственной отсталости, предпочтительнее назначать комплексную психолого-психиатрическую экспертизу.

Диагностика умственной отсталости в качестве общих диагностических указаний содержит предписание определения интеллектуального уровня на основе всей доступной информации, включая клинические данные, адаптивного поведения, которое должно конкретизироваться при помощи шкал социальной зрелости и адаптации, стандартизированных с учетом местных условий, и продуктивности по психометрическим тестам².

В ходе же, например, судебно-психиатрической экспертизы "в диагностике умственной отсталости абсолютно преобладают лишь клинические критерии; определение степени социальной адаптированности в соответствии с рекомендациями ВОЗ и психометрическое изучение интеллекта фактически не проводятся"³. Иначе говоря, проведение одной только судебно-психиатрической экспертизы дает возможность следствию ответить лишь на вопрос, является ли подросток вменяемым. Однако этой информацией, как справедливо отмечает И. Макаренко, нельзя ограничивать изучение психических особенностей несовершеннолетнего¹.

При этом проведенное исследование показывает, что в большинстве случаев в отношении несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых назначается амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза (АСПЭ). Однако изучение и анализ 200 актов судебно-психиатрических экспертиз Калининградской областной психиатрической больницы N 2 показали, что проведение АСПЭ не решает поставленных следствием вопросов, что приводит к назначению стационарной СПЭ.

Судебная психолого-психиатрическая экспертиза не просто суммирует возможности судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз. В отличие от каждой из них в отдельности она позволяет установить системные свойства изучаемого объекта: выявить результаты взаимодействия комплекса психологических и психопатологических случаев. Это единственно правильный, методологически верный путь к решению экспертных задач, когда получение достоверного ответа гарантируется только одновременной оценкой².

При этом наиболее полное определение, отражающее сущность комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, предложено И. Кудрявцевым: "Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза - это одна из разновидностей межродовых комплексных экспертиз, основанная на совместном рассмотрении и интеграционной оценке результатов скоординированного применения для исследования психической деятельности обвиняемых (подозреваемых), потерпевших и свидетелей специальных знаний эксперта-психолога и эксперта-психиатра с целью достоверного, наиболее полного и всестороннего общего (единого) ответа на вопросы, составляющие предмет комплексного исследования и входящие в сферу совместной (совокупной) компетенции экспертов"¹.

Значимость таких экспертиз в процессе доказывания по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего объясняется не только задачами уголовного судопроизводства, но и спецификой реализации материально-правового института уголовной ответственности, а именно:

1) необходимостью реализации принципа возрастной вменяемости при привлечении несовершеннолетнего к уголовной ответственности (ч. 3 ст. 20 УК). Законодатель допускает наличие уголовно-релевантных психических состояний, исключающих уголовную ответственность несовершеннолетнего;

2) возможностью реализации принципа ограниченной вменяемости в отношении несовершеннолетнего правонарушителя как смягчающего обстоятельства (ст. 22 УК);

3) возможностью освобождения от уголовной ответственности несовершеннолетних, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости (ст. 21 УК);

4) необходимостью освобождения несовершеннолетних, у которых психическое расстройство наступило после совершения преступления, от уголовного наказания с применением или без применения к ним принудительных мер медицинского характера (ст. 81 УК)².

Следует отметить, что производство экспертизы может потребоваться не только для определения уровня психического развития несовершеннолетнего или иных особенностей его личности (п. 2 ч. 1 ст. 421 УПК), но и для установления факта психического расстройства или отставания в психическом развитии при решении вопроса об обязательном участии педагога или психолога в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, достигшего 16-ти лет (ч. 3 ст. 425 УПК), а также подсудимого (ч. 6 ст. 425 УПК).

Востребованность категории ограниченной вменяемости в большей мере определяется инициативой защиты, которая приходит к выводу, что указанная правовая норма на современном этапе предоставляет возможность использования ее в качестве обстоятельства, смягчающего вину. В то же время следует отметить: несмотря на то что согласно ч. 2 ст. 22 УК "психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания" в совокупности с другими данными и обстоятельствами, в законе не прописано, каким образом это должно происходить. Практика показывает, что применение ч. 2 ст. 22 УК происходит лишь в 5% случаев проведения судебно-психиатрических экспертиз.

В значительной части заключений судебно-психиатрических экспертиз несовершеннолетних, в которых говорится об ограниченной вменяемости, указывается на необходимость применения ч. 1 ст. 22 УК, которая не является основанием для смягчения наказания и не учитывается судом при назначении наказания.

Как уже было указано, неоднозначное понимание следователями, судьями и экспертами терминов "отставание в психическом развитии, связанное с психическим расстройством" и "отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством" обусловило выделение в правоприменительной практике трех подходов: назначение только психиатрической или только психологической экспертизы; назначение психиатрической, а затем психологической экспертизы; назначение комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Каждый из указанных подходов, конечно, имеет право на существование и в каждом конкретном случае зависит от личности несовершеннолетнего, ситуации совершения общественно опасного деяния. И все же, как показывает проведенное нами исследование, для определения уровня психического развития несовершеннолетнего, тем более при наличии данных о его умственной отсталости, предпочтительнее назначать комплексную психолого-психиатрическую экспертизу. В случаях, когда у следователя возникают сомнения в том, что по делу проходят участники процесса с пограничными психопатологическими состояниями (психопатия, неврозы, легкая степень олигофрении и т.п.), а также употребляющие наркотические средства, спиртные напитки или одурманивающие вещества (токсикоманы), вопрос о выборе формы экспертизы должен однозначно решаться в пользу комплексной психолого-психиатрической экспертизы. Эффективность судебно-психиатрических экспертиз несовершеннолетних остается достаточно низкой в связи с тем, что, как правило, они проводятся амбулаторно, а потом назначается стационарная судебно-психиатрическая экспертиза. При этом, с одной стороны, эксперты-психиатры нередко не имеют возможности выяснить, с чем связано отставание подростка в психическом развитии - с психическим расстройством или с социальной и педагогической запущенностью. С другой стороны, на практике эксперты, не имея достаточных оснований, предпочитают в заключении указывать, что подросток отстает в психическом развитии и что это связано с психическим расстройством, чем подводят его под уголовную ответственность.

В УПК должны найти отражение вопросы, касающиеся назначения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы. Для этого необходимо гл. 50 дополнить ст. 423.1 "Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза" примерно следующего содержания:

"По уголовным делам в отношении несовершеннолетних для разрешения вопроса о наличии у них хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния и их способности полностью или частично отдавать отчет в своих действиях (бездействии) либо руководить ими назначается комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза".

Можно утверждать, что заключение судебно-психиатрической, судебно-психологической либо комплексной психолого-психиатрической экспертизы невозможно получить к моменту допроса несовершеннолетнего подозреваемого. Как показывает практика, несовершеннолетние обвиняемые также допрашиваются, когда в деле еще отсутствует заключение эксперта, так как экспертиза - одно из самых продолжительных процессуальных действий, для ее производства в распоряжение эксперта необходимо предоставить достаточное количество материалов, характеризующих личность подростка, включая протоколы допросов и других следственных действий. Однако момент появления в уголовном деле подозреваемого по общему правилу характеризуется отсутствием той содержательной доказательственной базы, которая должна быть предоставлена эксперту вместе с постановлением о назначении психологической (психиатрической, комплексной психолого-психиатрической) экспертизы. Поэтому наличие в уголовном деле соответствующего заключения эксперта о том, что несовершеннолетний страдает психическим расстройством или отстает в психическом развитии, не может быть признано единственным основанием для обеспечения обязательного участия психолога в допросе такого несовершеннолетнего. На наш взгляд, данные обстоятельства могут быть подтверждены медицинской документацией, справкой из психоневрологического диспансера о том, что несовершеннолетний состоит на учете, школьными характеристиками, показаниями родителей и иных участников уголовного процесса и т.д.¹

В связи со сказанным п. 3 ст. 425 УПК РФ необходимо изложить в следующей редакции: "В допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого обязательно участие психолога или педагога.

В допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии, обязательно участие психолога или врача-психиатра".

Необходимо констатировать, что при производстве экспертных исследований не все благополучно обстоит с соблюдением прав и интересов несовершеннолетнего обвиняемого, в отношении которого проводятся такие исследования.

Большую тревогу вызывают стационарные судебно-психиатрические экспертизы, поскольку часто встречаются случаи, когда при ее производстве подэкспертный буквально с первых дней поступления в стационар психиатрической больницы подвергается лечению медикаментами, относящимися к группе нейролептиков¹. В соответствии с ч. 1 ст. 4 вышеуказанного Закона РФ "Об оказании психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" такая помощь лицам, страдающим психическими расстройствами, оказывается лишь при добровольном обращении гражданина в специальные медицинские учреждения или с его согласия. Кроме того, оказание медицинской помощи не входит в содержание судебно-психиатрической экспертизы, и если эксперт-психиатр одновременно является лечащим врачом подэкспертного, он подлежит отводу.

Считаем необходимым внести дополнения в ст. ст. 426 и 428 УПК РФ, где предусмотреть право законного представителя знакомиться с постановлением о назначении экспертиз, объектом исследования которых будет несовершеннолетний, присутствовать на этих экспертизах, знать, какие методы исследования применяются в отношении подэкспертного и обжаловать незаконные действия экспертов в суде².