Уголовно-правовые идеи древних философов и мыслителей XV-XVII в. О причинах преступности и мерах борьбы с ней.

Понятие социальной природы преступности, причин ее порождающих и мер воздействия на нее невозможно без знания истории изучаемых проблем: «история науки предостерегает повторения прежних ошибок и повторного открытия одного и того же. Она показывает направление движения, откуда и куда мы идем»¹.

В процессе развития науки преступность все заметнее выделялась в трудах мыслителей прошлого в качестве предмета анализа.

На вопросы: что же такое преступление, почему преступления совершаются и что делать с теми, кто их совершает, - пытались ответить еще в древнем мире философы, писатели, политики и поэты.

Первые попытки выявить связь причин преступности с социальными условиями можно встретить в учениях древних философов.

В учении Демокрита (V-IV вв. до н.э.) об истинном и ложном, нравственном и порочном в общественном устройстве принципиально важна концепция соотношения естественного (то, что существует по природе, по правде, в истинной действительности) и искусственного (то, что существовало согласно «общему мнению»). Познание природы и следование требованиям естественного пути присущи лишь мудрецам; остальным же людям доступны только «темное» (чувственное) познание и «общее мнение». Из противопоставления естественного и искусственного Демокрит делал вывод, что «законы – дурное изобретение», поэтому мудрец не должен повиноваться законам, а должен жить свободно.

Взгляды Демокрита на преступление и наказание опираются на его представления о законе как необходимом (с учетом «природы человека») принудительном средстве, направленном против тех, кто в силу своих нравственных и умственных пороков добровольно не побуждается к добродетели «внутренним влечением и словесным убеждением»².

Демокрит выводит причины преступности из-за отсутствия побуждений к добродетели в силу нравственных и умственных пороков, указывает на роль воспитания для предупреждения их возникновения.

Значительный вклад в изучении норм социально-политической жизни, начал этики и политики, рациональных правил и закономерностей возникновения и формирования человеческого общежития внесли софисты – платные учителя мудрости в делах общеполитических и частных, в вопросах о нравах, законах и правилах поведения.

Основополагающий принцип воззрений софистов был сформулирован Протагором. Звучит он так: «Мера всех вещей – человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют» (Платон, Теэтет). По смыслу этого положения мерой всех вещей является не каждый отдельный человек, эмпирический индивид, а человек как таковой, человек вообще.

Рационалистические взгляды на объективную природу норм человеческого общения, справедливости законности в полисном порядке и поступках людей развил Сократ.

«Сократ знаменит как учитель морали, - отмечал Гегель, но правильнее было бы сказать, что он открыл мораль… Отстаивая свою моральную самостоятельность, оправданность перед судом своей совести, Сократ проявил себя как человек, сознательно высказавший новый принцип – абсолютное право индивида на внутреннее решение того, что правильно и неправильно, справедливо и несправедливо, нормально и ненормально в общественной и индивидуальной жизни, во взаимоотношениях людей.

Идеи Сократа, в том числе и его положение о совпадении справедливого и законного, оказали существенное влияние на последующую мысль, в частности, на взгляды Платона и Аристотеля. Платон устами Протогора предлагал «не забыть о том, что в борьбе с преступлениями следует думать о будущем, а не о прошлом». Платон писал также, что установленные законы должны оказать сдерживающее влияние на побуждающие начала преступных действий и поступков. Он видел корень зла в роскоши и нищете, ибо а) первая из них развивает изнеженность и безделье, а б) вторая – неизменные чувства и желание делать зло. По словам Аристотеля, психическое принуждение может предотвратить преступление, ибо закон должен помочь духу господствовать над телом, а разуму – над инстинктами. Аристотель видел главную причину преступлений в испорченных привычках и вкусах людей, противоречащих разуму, или в страстях, его затмевающих.

Одним из первых философов-энциклопедистов был Аристотель (384-322 гг. до н.э.), оставивший после себя систему знаний, накопленных человечеством и развитых им самим. В его огромном творческом наследии мы находим мысли, интересные и в криминологическом отношении. Одно из принципиальных положений: «Люди ведут такой образ жизни, какой их заставляет вести нужда»³.

Аристотель понимал, что «люди вступают в распри не только вследствие имущественного неравенства, но и вследствие неравенства в получаемых почестях… Люди поступают несправедливо по отношению друг к другу не только ради предметов первой необходимости, … но также и потому, что они хотят жить в радости и удовлетворять свои желания… Величайшие преступления совершаются из-за стремления к избытку, а не к предметам первой необходимости»⁴. Таким образом, в частности, неосновательны надежды на «имущественное равенство» как панацею от преступности. Видя одну из причин преступлений в испорченных привычках и вкусах людей, а также в страстях, затмевающих разум, Аристотель придавал большое значение семейному воспитанию – основе добродетельного поведения.

Отметим, что в этих воззрениях, еще стихийных, не оформленных в теорию, не подкрепленных фактами, проявилось гениальное прозрение этих великих философов древности.

В период возрождения (15-17 века) идеи криминологического характера исходили, прежде всего, от философов, писателей, просветителей. Томас Мор (1478-1535), написавший труд «Утопия» (1516г.), видел источник преступности в любой собственности (и не только в частной, но и в личной). Он писал, что бедность обращает людей в воров, а также к преступлению ведут бродяжничество и праздность. Преступников в его «Утопии» обращают в рабство и облачают в золото, дабы «золото и серебро были у них в бесславии». Он пишет: «Почти все особо тяжкие преступления караются обычно осуждением на рабство. Утопийцы полагают (т.е. жители предполагаемого Мором острова Утопия), что в этом не меньше страха для преступников и больше выгоды для государства, чем если бы стали они торопиться убить виновных и сразу от них избавиться. Ибо своим трудом они принесут больше пользы, чем своей смертью, а их пример на более долгий срок отвратит других от подобного злодейства. Если же и при таком же осуждении они примутся снова бунтовать, то их, наконец, убивают как свирепых зверей, которых ни тюрьма не может унять, ни цепь». Однако ключ к успешной борьбе с преступностью, по его мнению, не жестокие наказания, а установление справедливых порядков в обществе.

Томмазо Кампанелла (1568-1639) в своей книге «Город Солнца» (1632г.) отмечает, что корень зла заключен в любой форме собственности, «в крайней нищете» и призывает к тому, чтобы «не люди служили вещам, а вещи служили им». В его городе Солнца действуют несколько уголовных наказаний, в том числе «изгнание, бичевание, выговор, отстранение от общей трапезы, отлучение от церкви и запрещение обращаться с женщинами». Кроме того, есть смертная казнь, которая «исполняется только руками народа», т.е. самосуд, и осуждение к самоубийству.

Морелли (псевдоним Дени Дидро) в 1755г. в Амстердаме выпустил книгу «Кодекс природы», в который писал, что «основная причина всех их зол – собственность». Он предложил принять основные и священные законы, которые уничтожили бы в корне пороки и несчастья общества. Эти его законы содержат довольно – таки развернутую систему правовой и социальной профилактики не только преступности, но и аморальности. Он предлагает назначить и исполнять следующим образом уголовное наказание: «Всякий гражданин, без различия ранга и достоинства, хотя бы это даже был глава нации, который окажется – страшно подумать – настолько извращенным, что лишит жизни или смертельно ранит кого-нибудь, или же попытается посредством интриги либо иным путем уничтожить священные законы с целью ввести проклятую собственность, - будет судим Верховным сенатом и, по признании виновным, заключен на всю жизнь, как буйный помешанный…». Им было также отмечено, что человек не является порочным от природы, он становится преступником в несправедливо организованном обществе.

Важно показать, что мыслители разных народов во все времена так или иначе касались извечной проблемы преступлений и наказания. Но, пожалуй, нельзя пройти мимо авторов социальных утопий.

Томас Мор (1478-1535) в своей «Утопии» (полное название его труда – «Золотая книга», столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии», 1516) высказал необычайно смелые для своего времени идеи относительно причин преступлений и целесообразности наказаний. Приведем обширную цитату. «Простая кража не такой огромный проступок, чтобы за него рубить голову, а с другой сторону, ни одно наказание не является настолько сильным, чтобы удержать от разбоев тех, у кого нет никакого другого способа снискать пропитание… Вору назначают тяжкие и жестокие муки, тогда как гораздо скорее следовало бы позаботиться о каких-либо средствах к жизни, чтобы никому не предстояло столь жестокой необходимости сперва воровать, а потом погибать… По моему мнению, совершенно несправедливо отнимать жизнь у человека за отнятие денег. Я считаю, что человеческую жизнь по ее ценности нельзя уравновесить всеми благами мира. А если мне говорят, что это наказание есть возмездие не за деньги, а за попрание справедливости, за нарушение законов, то почему тогда не назвать с полным основанием это высшее право высшей несправедливостью?»⁵. Таким образом, Т. Мор предлагает наказывать преступников, исполнять уголовные наказания и наказывать за вновь совершенные преступления во время исполнения уголовного наказания. Т. Мор рассчитывал на предупреждение преступлений в результате радикального переустройства общества.

В «Городе Солнца» (1623) Томмазо Компанеллы (1568-1639) нет частной собственности, все равны, все имеют возможность самореализации. «Поэтому, так как нельзя среди них (жителей Города Солнца. – Я.Г.) встретить ни разбоя, ни коварных убийств, ни насилий, ни кровосмешения, ни блуда, ни прочих преступлений, в которых обвиняем друг друга мы, - они преследуют у себя неблагодарность, злобу, отказ в должном уважении друг к другу, леность, уныние, гневливость, шутовство, ложь, которая для них ненавистнее чумы. И виновные лишаются в наказании либо общей трапезы, либо общения с женщинами, либо других почетных преимуществ на такой срок, какой судья найдет нужным для искупления поступка»⁶. Итак, в «переводе» на язык современной криминологии: определенные социально-экономические условия позволяют избавиться от деяний, ныне признаваемых преступными, но тогда общество конструирует новый набор проступков, подлежащих наказанию; при этом меры «наказания» достаточно либеральны и не связаны ни с отнятием жизни, ни с лишением свободы. Впрочем, утопия она и есть утопия…