14,1. Коллизионное регулирование внедоговорных обязательств

Научно-технический прогресс, с одной стороны, способствует расширению материальной и физической сферы деятельности человека (изобретение новых средств транспорта и коммуникаций, коммерческое освоение космоса, морского дна и т. д.), с другой, придает современной практике небывалый размах, обусловливает интенсивность миграции населения и связанных с этим процессов, порождает в связи с этим разнообразные отношения, имеющие не только договорно-правовую и квазидоговорную природу, но также и таковые, которые обладают характером внедоговорных обязательств.

Развитие научно-технической мысли способствовало актуализации некоторых аспектов деликтных обязательств, т. е. связанных, к примеру, с тем, что последствия деликта, совершенного на территории одного государства, нередко дают о себе знать в пределах другой юрисдикции (так называемые «трансграничные правонарушения»). Представим себе, что находящееся в Венгрии предприятие сбросило в реку промышленные отходы, а сельские хозяйства Румынии или Молдовы, находящиеся за сотни километров ниже по течению, использовали эту воду для полива. Качество сельскохозяйственной продукции в этом случае резко ухудшается. Таким образом, вредоносный эффект действия, совершенного в одной стране, наступает в другой.

Коллизии, связанные с совершением неправомерных действий, причинивших вред, могут носить «обычный» международный характер, т. е. быть совершены в данной стране иностранцем и причинить вред лицам, являющимся гражданами другого государства или лицам, постоянно в нем проживающим, и закономерно вызывать вопрос о том, какому правопорядку они должны быть подчинены. Наряду с этим возникают различные ситуации, когда действие совершено в одном государстве, а его последствия наступают или проявляются в другой юрисдикции. Подобное можно именовать «трансграничными деликтами», Понятно, что при «трансграничных» деликтах трудностей в коллизионном аспекте возникает гораздо больше.

В данной области международного частного права действует основной и весьма устойчивый принцип - коллизии рассматриваются по месту причинения вреда, т. е. по закону государства, на территории которого совершено действие, послужившее основанием для предъявления требования. Иными словами, речь идет о законе места совершения деликта – lex loci delicti commissii. Этот принцип в течение веков был основополагающим в области определения ответственности за причинение ущерба, если он возник в результате каких-либо противоправных действий, имеющих международный характер. Э. Рабель в своем труде «Коллизии законов» писал, что в деликтном праве lex loci delicti commissii является универсально воспринятым принципом в результате подтвержденности на практике его преимуществ, Вместе с тем в ходе осуществления разнообразного международного сотрудничества хозяйствующих субъектов нередко имеет место страхование всевозможных рисков, призванное обеспечить защиту интересов владельцев и пользователей соответствующих благ, а также любых третьих лиц, взаимосвязь отношений по причинению вреда с таковыми, возникающими из договоров и т. д., что обусловливает их подчинение, как правило, особым коллизионным формулам прикрепления. Поэтому в настоящее время указанный принцип уже нельзя считать единственно возможным и приемлемым при рассмотрении различных Ситуаций причинения вреда в международных частноправовых отношениях. В этом плане возникшая в западных странах ситуация в части ответственности, регулируемой международным частным правом, позволила А. Эренцвейгу в известной работе «Международное частное право. Сравнительное исследование американского международного конфликтного права» (том I, II, III. Лейден-Нью-Йорк, 1972, 1973, 1977) назвать происходящее настоящей революцией и «развенчанием» принципа lex loci delicti commissii. Соответствующим результатом стало то, что в сфере санкций за причинение вреда, вызванного неправомерными действиями (как в области превентивных, так и порицающих мер), стало невозможным рассмотрение деликтов и деликтного права в целом, основанного на компенсационном подходе, строить исключительно на конструкции loci delicti.

В середине XX в. американские юристы предложили свой подход выбора права в деликтных отношениях, основанный на оценке заинтересованности государства («учета интереса») в применении своего или чужого правопорядка при пограничных или трансграничных случаях причинения вреда, обусловленных техническим прогрессом и изменениями в социальной сфере.

Предложенные американской правовой наукой правила как бы «взвешивают» интересы государств при использовании права, значение и сферу действия внутренних норм, относящихся к деликтам, а также исходят из гипотезы о том, какой правопорядок был бы в наибольшей мере подорван таким неприменением. Короче говоря, это сходно с отысканием «собственного права деликта». В настоящее время новый подход к коллизионному регулированию деликтных отношений в США закреплен в ст. 145 и следующих «Свод законов о конфликтах законов - II».

Английская доктрина (М. Прайлес) использует другой подход -так называемый принцип «двойной подсудности» или «двойной исковой силы».

Система, предложенная американской школой международного частного права, хотя и не смогла заменить на континенте старый коллизионный принцип взаимосвязи отношения и закона мест причинения вреда, вместе с тем оказала известное влияние на принятие исключений из него в европейских и некоторых других странах. Одни исключения касались особого характера действий (например, неосновательное обогащение или диффамация - распространение не соответствующих действительности сведений), другие были обусловлены тем, что принцип lex loci delicti не указывает на наиболее тесно связанное с данным отношением право. В последних случаях личный закон участников отношения или право, регулирующее договорное отношение по существу, если деликт связан с каким-либо контрактом, выступают в качестве более целесообразной альтернативы.

Примером такого «компромиссного», или «умеренного», влияния новых идей на унифицированное европейское право в области регулирования деликтов может служить проект (хотя и оставшийся только проектом) Римской конвенции о внедоговорных обязательствах ЕЭС: ст. 10 закрепляет принцип lex loci delicti commissii (п. 1) в качестве главной нормы и субсидиарно принимаемые в расчет так называемые «сопутствующие обстоятельства» (по терминологии Конвенции «связующих факторов» - соппес1т§ Гас1огз) в пп. 2 и 3, которые отражают веяние нового времени. Стержневой идеей такого более гибкого применения иных формул выступает признание того, что далеко не всегда речь идет о ситуациях, когда между потерпевшей стороной и местом совершения действия или причинения вреда имеется существенная связь, и наоборот, очень часто бывает, что при совершении деликта в одной стране правовое положение потерпевшей стороны гораздо более тесно связано с другой правовой системой, к которой вследствие этого и целесообразно обратиться. В случаях, когда имеется несколько «связующих факторов», проект предоставляет суду по Собственному усмотрению решать, какие из элементов и обстоятельств дела «перевешивают».

Указанные концепции получили отражение в последних кодификациях международного частного права - в Австрии в Законе о международном частном праве 1978 г., Югославии- в Законе международного частного права 1982 г., Швейцарии- в Законе о международном частном праве 1987 г.

Для решения вопроса о применимом праве, если в отношении участвуют юридические лица, основное значение имеет местонахождение административного центра вовлеченного в деликт юридического лица или его отделения. Если же сторонами деликтного отношения, совершенного за границей, признаны граждане одного государства, будет, как правило, применяться закон гражданства этих лиц: Италия, Греция, Бельгия, Германия, Россия, Алжир, Монголия (п. 2 ст. 435 ГК МНР), Вьетнам (п. 3 ст. 835 ГК СРВ), Польша (§ 1 ст. 31 Закона о международном частном праве и процессе) и др. Аналогичный подход закреплен ив Конвенции стран СНГ 1993 г.: «Если причинитель вреда и потерпевший являются гражданами одной Договаривающейся стороны, применяется законодательство этой Договаривающейся стороны» (п. 2 ст. 42).

Законодательства некоторых стран достаточно подробно регламентируют отношения в рамках деликтной ответственности. Так, венгерский Закон о международном частном праве 1979 г. в случаях, когда и причинитель вреда и потерпевшая сторона домицилированы в одном государстве, устанавливает, что применяется право этого государства (п. 3 ст. 32). Иными словами, основной критерий в подобной ситуации - не гражданство лиц, а место их постоянного жительства (домициль). Общий же коллизионный принцип венгерского права заключается в том, что применяется закон, действующий в месте совершения действия или бездействия в момент причинения вреда. Правда, п. 2 ст. 32 устанавливает возможность подчинения закону страны, где возник вред. Если же в соответствии с правом страны, в которой произошло действие или бездействие, причинившее вред, ответственность наступает в зависимости от вины делинквента, деликтоспособность причинителя вреда может обсуждаться как по личному закону делинквента, так и по закону места совершения действия (п. 4 ст. 32). Вопрос о признании поведения, нанесшего вред, противоправным с точки зрения правил дорожного движения или иных норм безопасности, решается по праву страны, в которой имело место такое поведение (п. 1 ст. 33).

Если действие или бездействие имели место на зарегистрированном транспортном средстве или воздушном судне, причинение вреда и его последствия вне национальной юрисдикции подчиняются праву государства, флаг которого в момент причинения вреда носило данное транспортное средство. Как и многие другие государства, Венгрия не устанавливает ответственность за поведение и действия, которые национальный закон не считает противоправными, либо те, которые не известны венгерскому правопорядку (ст. 34).

Примером страны, правовая система которой достаточно жестко следует традиционному принципу lex loci delicti commissii, является Испания с теми закономерными оговорками, которые обусловлены ее участием в Европейском Союзе и соответствующих международных конвенциях, как, например. Гаагской конвенции о праве, применимом к дорожно-транспортным происшествиям, 1971 г. и др.

Во Франции коллизионной нормой, определяющей применимое к деликту право, признана lex loci delicti commissii - закон места совершения действия и причинения вреда. Суды этой страны стремятся применить национальное право как в случаях, когда вред причинен на французской территории, так и тогда, когда налицо только последствия такого действия. В судебной практике Франции отсутствуют решения по вопросу о том, может ли сторона выбирать применимое к деликту право.

Иным образом обстоят дела в ФРГ. В свое время Л. Раапе подчеркивал: «Принцип места совершения деликта принудителен; в деликтном праве не существует автономии воли сторон» 1. Однако с течением времени некоторые подходы изменились. Основная коллизионная норма ФРГ, используемая в деликтных отношениях и содержащаяся в ст. 38 Вводного закона к ГГУ, предписывает применение закона места совершения действия (деликта). Наряду с этим германское право различает такие понятия, как «Handlungsort» и «Erfolgsort» («место действия» и «место результата»). Если место действия и место результата находятся в разных государствах, немецкий суд (судья) по своей инициативе применит правопорядок, в наибольшей степени благоприятный для защиты потерпевшей стороны. Потерпевшая сторона может и сама выбирать тот или иной из двух законов. Lex loci delicti commissii не применяется и тогда, когда и делинквент и потерпевшее лицо в момент причинения вреда проживают в одной и той же стране. В таких ситуациях применяется право данного государства.

С конца XIX в. английские и шотландские суды, а также суды Северной Ирландии в процессе рассмотрения исков из правонарушений, совершенных за границей, при определении прав и обязанностей сторон ссылаются на закон суда (lex fori). В решении судьи Уиллса по делу «Филипс против Эйр» (1870 г.) говорится: «Как общее правило, в случаях, когда следует отыскать основание для подачи в Англии иска, вытекающего из причинения вреда за границей, должны быть соблюдены два уcловия: во-первых, деяние должно быть противоправным с точки зрения английского права, как если бы оно было совершено в Англии, во-вторых, действие не должно допускаться и по праву страны, где оно было совершено». Это первая часть конструкции. Кроме того, деяние должно обладать таким противоправным характером, который обусловливал бы возможность предъявления гражданско-правовых требований одновременно как по закону суда, так и по закону места причинения вреда. При этом следует обратить внимание на то, что в Великобритании действует довольно разветвленная и сложная система квалификации противоправных деяний, которая оперирует различными категориями (torts, negligence, gross negligence, delicts -правонарушения, неосторожности, небрежности, деликты), и соответственно дифференциации исков, основанной на правовой природе конкретного действия.

В 1971 г. Палата Лордов решением по делу «Бойз УЗ. Чаплин» изменила правило, сформулированное в деле «Филипс УЗ. Эйр». Основным моментом стало выяснение вопроса о том, по какому из правопорядков - английскому или мальтийскому - следует оценивать ущерб? Несмотря на значительные трудности формулирования ratio decidendi в данном деле, суть решения заключалась в том, чтобы применяемое правило об «исковой двойственности» должно быть гибким, а отдельные вопросы взаимоотношений между сторонами могут подчиняться закону страны, с которой либо само событие, либо стороны наиболее тесно связаны.

В третьей части Закона Великобритании о международном частном праве (некоторые положения) 1995 г. сформулированы некоторые новые правила урегулирования деликтных отношений. Проанализированные выше принципы старого «общего права» были обновлены по принципу других европейских стран (Германия, Нидерланды и др.). Главным принципом становится lex loci delicti commissii. Закон не предоставляет сторонам выбора применимого права, однако содержит исключения из основного правила. Так, если определенные факторы обусловили более тесную связь данного правонарушения (деликта согласно шотландскому праву) с иным законом, нежели право места его совершения, именно он и применяется при условии, что такой правопорядок в значительно большей степени соответствует данному отношению, нежели lex loci delicti commissii. К числу таких обстоятельств можно отнести наличие договорных отношений, постоянное местожительство или местонахождение, а также любые иные факторы, относящиеся к событию, его последствиям и т, д., или чему-либо иному.

Нормы рассматриваемого английского Закона о международном частном праве 1995г., касающиеся отыскания применимого права, действуют и при решении вопросов, связанных с правонарушением (проступком) или деликтом. При этом необходимо ответить на вопрос, имел ли место деликт либо правонарушение. Кроме того, по этому же закону определяется также факт противоправности деяния. По международному частному праву квалификацию понятий, возникающих в деликтных отношениях в связи с исковыми требованиями дают компетентные учреждения, разбирающие дело (ст. 9).

В Нидерландах деликтные отношения подчиняются Закону места причинения вреда. Однако стороны могут выбрать иной применимый к правоотношению правопорядок. Если же стороны деликта проживают в одной стране и если юридические последствия деяния в большей степени проявляют себя в этом конкретном государстве, соответствующий его закон исключает действие закона места причинения вреда. Однако голландское право не содержит ответа на вопрос о праве, применимом к случаям, когда противоправное действие происходите одной стране, а его вредоносный эффект наступает в другой. Чешский же Закон о международном частном праве, сходным образом формулируя в § 15 соответствующее коллизионное регулирование, предоставляет возможность выбора между законами места причинения вреда и места, где произошел факт, являющийся основанием для требования о возмещении вреда. При этом характерна содержащаяся в акте специальная оговорка о том, что данная норма относится к обстоятельствам возмещения вреда, если он не причинен в результате нарушения договорной обязанности или вытекающей из иных правовых действий, поскольку в последнем случае должны использоваться общие коллизионные нормы об автономии воли сторон и определении правопорядка, применение которого отвечает разумному урегулированию данного отношения (§ 9, 10).

Швейцарский Закон о международном частном праве довольно нестандартно и весьма подробно регулирует деликтные отношения. Так согласно ст. 132 стороны после наступления события могут согласовать, что применению подлежит право страны суда. В отношении требований, вытекающих из дорожно-транспортных происшествий, согласно положениям ст. 134 применяется Гаагская конвенция 1971 г. Если причинитель вреда и потерпевший имеют общее местожительство в одном государстве, подлежит применению правопорядок последнего. Если же у них нет общего места жительства, применяется общий коллизионный принцип -lex loci delicti commissii. Претензии, обусловленные наступлением вредоносного результата действий, которые были совершены в другом государстве, разрешаются на основе правопорядка этого государства.

Говоря о новейших международных тенденциях правового регулирования деликтных отношений, отметим все более частое использование альтернативных коллизионных норм, в силу которых по выбору потерпевшего деликтные обязательства подчиняются либо праву места возникновения вреда, либо закону места совершения правонарушения (ст. 32 венгерского Закона о международном частном праве, § 133 Закона о международном частном праве Швейцарии). Свод законов о конфликтах законов США рекомендует использовать в подобных ситуациях, названные принципы, а также учитывать место жительства (закон гражданства), и право государства, в котором возникли коллизионные отношения сторон (§ 145).