«Защита человечества» от «возвышенного мизантропа» Паскаля

В первых семи «Философских письмах» речь идет о конфессиональном плюрализме в Англии и подчеркивается веротерпимость и согласие между представителями разных вероисповеданий в английском обществе; письма VIII—X об английском государственном строе, предоставляющем большую свободу своим гражданам, чем политическая система Франции; письма XII—XVII относятся к рассмотрению английской философии и интерпретации теорий Бэкона, Локка, Ньютона и экспериментальной философии, так заметно отличающейся от схоластической метафизики и картезианства, популярных во Франции; письма XVIII—XXIV касаются литературы и заостряют внимание на свободе и том влиянии, которое оказывают образованные люди на самые широкие слои общества. «Философские письма» — выдающееся произведение, оказавшее заметное влияние на умы. Они принесли во Францию в систематизированной форме английскую политическую мысль и философские теории. И все же письмом, которое в те годы вызвало сенсацию (если не скандал), было XXV, озаглавленное «Замечания на «Мысли» Паскаля». Для Вольтера христианство, как и все религии,

— суеверие. Однако во Франции христианство нашло себе гениального апологета в лице Паскаля. Следовательно, нападение на Паскаля означало подрыв самого прочного устоя французской христианской традиции. И Вольтер направил огонь критики на Паскаля.

«Я уважаю гений и красноречие Паскаля... и именно потому, что восхищаюсь его талантом, я опровергаю некоторые из его идей». Но какие же идеи Паскаля он собирался оспорить, опровергнуть или поправить? «Вообще у меня сложилось впечатление, что Паскаль написал свои «Мысли» в стремлении показать человека в неприглядном свете. Он упорно старается изобразить всех нас дурными и жалкими. Он пишет о человеческой природе примерно в таком же тоне, в каком обличал иезуитов». Вольтер планомерно продолжает свою атаку: «Здесь он совершает первую из главных ошибок, поскольку приписывает человеческой природе те черты, которые свойственны лишь отдельным людям. Он красноречиво оскорбляет весь человеческий род. Поэтому я осмеливаюсь взять на себя защиту человечества от этого возвышенного мизантропа; смею утверждать, что мы не так злы и не так жалки, как пишет [Паскаль]».

662 Развитие просветительского разума

По мнению Вольтера, пессимизм Паскаля неуместен. И если ошибочно представление Паскаля о человеке, то не менее ошибочен и выход из описываемого жалкого состояния. Паскалю он видится в истинной религии, т. е. христианстве, дающем обоснование противоречиям, присущим человеческому бытию, его величию и убожеству. Вольтер возражает, что и другие воззрения (мифы о Прометее, ящике Пандоры и т. п.) также могли бы дать объяснение упомянутым противоречиям. Разве «христианская религия не осталась бы столь же истинной, даже если кто-то и не старался бы изобрести подобные искусственные доводы. <,..> Христианство проповедует лишь простоту, человечность, милосердие, и пытаться перевести ее в метафизику означает превратить в источник ошибок». Паскаль полагает также, что без постижения самых непостижимых таинств мы останемся непонятными самим себе. Но Вольтер возражает: «Человек непостижим без этой непостижимой загадки: зачем стремиться идти дальше, чем шло Писание? Не дерзостно ли полагать, что оно нуждается в поддержке?» В действительности «человек

— вовсе не вечная загадка, как вам нравится думать. Человеку отведено в природе более определенное место, более высокое по сравнению с животными, на которых он похож строением органов, и более низкое по сравнению с иными существами, на которых он, может быть, похож мышлением. Как во всем, что мы видим, в человеке смешаны добро и зло, удовольствие и страдание. Он наделен страстями, чтобы действовать, и разумом, чтобы руководить собственными поступками. Если бы человек был совершенен, он стал бы богом, а пресловутые контрасты, называемые вами противоречиями, являются необходимыми составными частями конституции человека, являющегося тем, чем он и должен быть». Что касается знаменитого паскалевского «заклада», или «пари», на существование Бога (по которому, раз уж держать пари необходимо, то — поскольку если выиграешь, то выигрываешь все, а если проиграешь, то ничего не потеряешь, — разумным представляется биться об заклад, что Бог есть), Вольтер отмечает: «Суждение мне кажется скорее ребячески наивным и неосторожным: все эти мысли об игре, проигрыше и выигрыше просто неуместны в таком серьезном вопросе». «Кроме того, если я заинтересован в том, чтобы верить во что-либо, моя заинтересованность отнюдь не служит доказательством существования этого». И, наконец, по Паскалю, поиски развлечений и приятного времяпрепровождения являются верной приметой человеческого убожества. Но Вольтер придерживается иного мнения: «Этот тай-