§ 1. Понятие и правовое регулирование договора дарения

Понятие договора дарения. Договор представляет со­бой соглашение, сторон, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских правоотноше­ний. Между тем акты дарения, как может показаться на первый взгляд, совершаются в результате односторонних действий дарителя и как будто бы не требуют согласия одаряемого. Восприятию дарения в качестве договора препятствует и самый характер многих дарственных ак­тов, приурочиваемых к дням юбилея, вступления в брак или к другим знаменательным датам и совершаемых в виде сюрприза, без предварительного согласия одаряе­мого.

Но при более внимательном анализе договорная при­рода дарственных актов становится совершенно оче­видной.

Следует прежде всего назвать такие акты, которые связаны с крупными ценностями (например, жилыми до­мами) и требуют особого оформления (в нотариате, в ис­полкоме местного Совета) при обязательном участии обеих сторон. Затем, учитывая характер забот и рас­ходов по содержанию имущества, полученного в дар, не всякое дарение может оказаться приемлемым для одаряемого, а следовательно, и с этой точки зрения тре­буется его согласие. Наконец, согласие имеет значение и в том смысле, что для одаряемого не безразличен субъект дарения и мотивы совершения дарственного акта. И если в повседневной жизни у одаряемого зача­стую не испрашивают предварительного согласия на за­ключение договора, то происходит это потому, что оно предполагается, а как только подобное предположение бу­дет опровергнуто, дарение не может быть признано со­вершенным.

В договоре дарения участвуют две стороны: даритель и одаряемый. При этом первый безвозмездно передает свое имущество в собственность второму (ч. 1 ст. 256 ГК).

Следовательно, дарение — это договор, в силу которого имущество одной стороны, дарителя, передается безвозмездно в собственность другой стороне, одаряемому.

Из этого определения следует, что дарение — договор безвозмездный, так как, передавая имущество в собственность одаряемого, даритель не получает от него встречного удовлетворения. Бесспорен и его односторонний характер: одаряемый становится собственником имущества, не принимая на себя каких-либо обязанностей перед дарителем, который в свою очередь усту­пает право собственности одаряемому, не приобретая каких-либо прав. Сложнее решить вопрос о том, от­носится ли дарение к реальным или консенсуальным договорам.

В ч. 2 ст. 256 ГК указано, что договор дарения счи­тается заключенным в момент передачи имущества. Не подлежит, следовательно, сомнению, что он определен здесь как реальный договор. При конструировании да­рения как консенсуального договора одаряемый мог бы в принудительном порядке истребовать у дарителя обу­словленное соглашением имущество. Но возможность предъявления подобного иска, противоречащего социа­листической морали, не встретила бы этического оправ­дания²⁴⁸. Поэтому и было признано необходимым при издании действующих ГК в самом законе определить дарение как договор реальный, т. е. совершаемый лишь в момент передачи вещи одаряемому.

Вследствие такой квалификации дарение оказалось в весьма своеобразном положении в общей системе граж­данско-правовых договоров. Все прочие договоры служат основанием возникновения обязательств между заклю­чившими их лицами. Но так как в дарственном акте пе­редача вещи означает совершение сделки, то никакие обязанности из заключенного договора для дарителя возникнуть не могут, а одаряемый также не является обязанным лицом ввиду одностороннего характера до­говора дарения. Иначе говоря, дарение как реальная сделка никаких обязательственных правоотношений не порождает, а заключается путем исполнения сделки, сразу же превращающей одаряемого в собственника иму­щества, полученного в виде дара. Чтобы оттенить отмеченное своеобразие дарения, его иногда именуют вещным договором²⁴⁹.

В то же время конструкция реального договора да­рения, закрепленная в ч. 2 ст. 256 ГК, неприменима к до­говору дарения жилых домов. Этот вывод не результат чисто логических рассуждений, построенных вопреки закону²⁵⁰. Он основывается на прямых указаниях дей­ствующего законодательства. Действительно, в ч. 2 ст. 135 ГК закреплено императивное правило о том, что, когда договор подлежит регистрации, право собственно­сти возникает у приобретателя вещи в момент регистра­ции договора. Регистрация необходима и при соверше­нии дарственных актов относительно жилых домов. Что­бы соблюсти правило как этой нормы, так и ч. 2 ст. 256 ГК о реальном характере дарения, нужно было бы одно­временно и передать дом одаряемому и зарегистрировать договор. Но подобная одновременность невозможна фи­зически. Иногда поэтому предлагают запретить регистра­цию дарственного акта до тех пор, пока дом фактически не передан²⁵¹. Однако передача дома до регистрации не делает одаряемого собственником, и, значит, договор пока нельзя признать заключенным, а тем самым «по­даренный» дом может быть истребован дарителем у ода­ряемого, что противоречило бы этическим нормам не в меньшей степени, чем признание дарения консенсуальным договором. Поскольку право собственности, независимо от того, передан ли дом, приобретается в мо­мент регистрации договора, только с этого момента и можно признать договор заключенным. А если избежать такого вывода невозможно, нет смысла идти по пути практически едва ли оправданных рекомендаций, исклю­чающих регистрацию дарения до фактической передачи дома одаряемому. Правильнее признать дарение жилого дома консенсуальным договором.

Правовое регулирование договора дарения. Договору дарения посвящены в ГК ст. ст. 256 — 257, кото­рые лишь определяют его понятие и решают вопрос о его форме. Это, однако, не дает оснований говорить о пробелах в правовом регулировании дарственных актов и настаивать на расширении круга связанных с ними вопросов, которые должны быть законодательно разре­шены.

В актах дарения на первый план выступают не пра­вовые, а чисто этические отношения. Об этом свидетель­ствует и тот факт, что в судебной практике почти не встречаются споры между участниками данного договора. Если они и возникают, то либо в отношениях одаряемого с третьими лицами, которые оспаривают акт дарения, либо в таких отношениях между самими контрагентами, которые фактически дарственными не яв­ляются, хотя стороны и назвали совершенную сделку договором дарения.

В прошлом, когда наш закон не знал договора пожизненного содержания, он зачастую расценивался как дарение и судом, и возбуждавшими спор контрагентами. После принятия новых ГК, прямо закрепивших договор пожизненного содержания, стало очевидным, что эти договоры не имеют никакого отношения к дарственным актам. Для рассмотрения же заявленных третьими лицами исков о признании недействительными актов да­рения вполне достаточно правил Общей части и тех норм ГК, которые определяют сущность дарения и требования, предъявляемые к его форме. Те же нормы могут быть положены в основу разрешения споров между дарите­лями и одаряемыми, если такие споры вообще когда-либо возникают.

Следовательно, отсутствует практическая надобность в детальном нормировании отношений, основанных на дарственных актах. В то же время правовое регули­рование, выходящее за очерченные действующим за­коном пределы, порождало бы ненужную юридизацию соответствующих отношений, не согласующуюся с их: действительной природой. Поэтому краткость правил действующего законодательства, посвященных дарению, оправдана и целесообразна.