12.2. Система и структура права как его внутренняя форма

По внутренней форме содержание права высвечивается прежде всего в виде общеправовых принципов и основанной на них системы отдельных отраслей, каждая из которых, в свою очередь, состоит из общеотраслевых принципов и системы определенных институтов, охватывающих тоже те или иные системы правовых норм со всеми их структурными элементами. Здесь же, кроме этих постоянных общностей, могут быть такие дополнительные структурные части, как подотрасли, генеральные институты, смежные институты, субинституты и т.д. Примерно такая внутренняя форма права, отчетливо обозреваемая в одной из множества плоскостей его содержания, в общем не вызывает сомнений.

В литературе особо не дискутируется и вопрос о тех структурных уровнях, которые должны с одинаковой полнотой затрагиваться при дифференциации элементов общей системы права. Хотя встречаются суждения, по смыслу которых в этой сложной и многоступенчатой системе упор делается на способы (законы) связей между отраслями и институтами, преобладает все же мнение о том, что здесь главное - выделение и систематизация исчерпывающим образом отраслей права¹. И это представляется правильным, поскольку для общей теории права достаточно, если она подробно освещает эту систему на межотраслевом уровне, вырабатывает отправные положения о промежуточных, внутриотраслевых общностях и анализирует закономерную структуру первичной клетки собственного предмета - правовых норм.

Обстоятельное исследование своеобразия систем и структур, которыми характеризуется самобытность способов (законов) связей между отдельными отраслями и подотраслями, между ними и различными институтами, а равно между этими институтами, входит в задачи соответствующих отраслей юридической науки. Но ученые существенно расходятся во взглядах по поводу тех факторов, на которых зиждется система права в рассматриваемой плоскости. Если одни из них решающую роль среди таких системообразующих факторов отводят предмету общего правового регулирования, общественным отношениям, другие - одновременно и предмету, и методу, то третьи - только методу общего (нормативного) регулирования, полагая, что "юридическое своеобразие отрасли выражается главным образом в том, что ей присущ особый метод регулирования, который является основным непосредственным юридическим критерием разграничения отраслей права"². При этом не оспаривается наличие некоторых вспомогательных системообразующих факторов, влияющих на существование того или иного комплекса норм в качестве целостной отрасли в системе права.

Этот дискуссионный вопрос должен, по-видимому, решаться с учетом ряда соображений.

Во-первых, в рассматриваемой плоскости все правовые общности пока раскрываются непременно через общественные отношения. И отрасли, и подотрасли, и различные институты права везде трактуются как определенные системы норм, регулирующих ту или иную совокупность общественных отношений. На той же позиции продолжают оставаться сторонники признания метода регулирования основным системообразующим фактором³, хотя по логике вещей им, казалось бы, следовало попытаться связать понятие отрасли с особенностями метода регулирования, расшифровывая, разумеется, эти особенности предметно.

Если даже воздержаться от предположения, что такая непоследовательность вызвана объективной невозможностью показать суть правовой отрасли права ссылкой только на метод регулирования, нельзя не заметить в этом немаловажное обстоятельство, указывающее косвенно на то, чем отрасли права отличаются друг от друга.

Во-вторых, при всех условиях метод производен от предмета нормативного правового регулирования, особенности первого, в конечном счете, зависят от специфики и сферы проявления второго, а не наоборот. Хотя на выбор регулирующей подсистемой тех или иных средств, способов, приемов и форм регулятивного воздействия влияют многие величины, тем не менее, из них первичными и наиболее устойчивыми служат своеобразные свойства самих организуемых отношений.

С этой точки зрения среди факторов, обусловливающих единство и отраслевую дифференцированность элементов общей системы права, метод не только не заменяет предмета регулирования, но и находится в другом ряду, будучи фактором производного, вспомогательного порядка.

В-третьих, в числе средств, способов, приемов, форм воздействия, из которых слагается метод общего правового регулирования, нет таких, которые не встречались бы в любой отрасли права. Хотя для каждой отдельной отрасли наиболее характерен определенный набор этих средств, способов, приемов и форм, но отсюда вовсе не следует, будто такой набор в данной отрасли является единственно возможным, предопределяя общность видовых, структурных и иных особенностей всех входящих сюда правовых норм. Во всякой отрасли права в принципе не отказано в прописке нормам какого угодно вида, структуры и т.п. И практически было бы невозможно ни установить отраслевую принадлежность многих норм, ни отграничить отрасли права друг от друга, если бы на первом месте среди системообразующих факторов действительно находился метод общего правового регулирования.

Наконец, группировка правовых норм преимущественно по методу регулирования фактически связана с другой плоскостью внутренней формы права, где его система представлена совершенно иначе. В этом срезе на вершине системы располагаются видовые общности этих норм независимо от их отраслевой принадлежности (скажем, комплексы норм обязывающих, управомочивающих, запретительных, представительно-обязывающих), затем внутри каждого из таких звеньев нормы дифференцируются по структурным особенностям (нормы двухчленные, трехчленные, четырехчленные), далее - по специфике гипотезы, диспозиции, санкции, цели и т.д. Такой аспект внутренней формы права, пока недостаточно изученный в юридической науке, имеет несомненное познавательное и практическое значение, однако здесь речь идет о другой стороне проблемы.

Не случайно, что в ходе неоднократных дискуссий о системе права большинство их участников исходят из вторичного, подчиненного характера метода общего правового регулирования при рассмотрении этой системы в отраслевом срезе, где он имеет хотя и важное, но производное значение, находясь в ряду таких вспомогательных системообразующих факторов, как своеобразие действующих в данной общественной сфере правовых принципов, степень заинтересованности государства в выделении тех или иных отраслей или подотраслей права, национальные традиции. Основным, первичным остаются регулируемые общественные отношения, объективными свойствами которых, в конечном счете (хотя, стало быть, не всегда непосредственно) детерминируются все остальные из указанных факторов.

Нет оснований опасаться, что такая позиция сопряжена с классификацией самих общественных отношений, взятых безотносительно к методу правового их опосредствования. Напротив, как раз она способствует под отраслевой системой права понимать обусловленное реальными условиями жизни структурное единство всех действующих юридических норм страны и одновременно разделение их на устойчивые и относительно самостоятельные общности. Кроме того, создается твердая почва для правильного ответа на вопрос о соотношении объективного и субъективного в данной системе.

Поскольку среди множества системообразующих факторов первичным признаются регулируемые общественные отношения, становится вполне понятным и обоснованным тезис о том, что "система права складывается исторически, под воздействием как объективных, так и субъективных факторов, при преобладающем влиянии экономических факторов"¹. Но чтобы на базе этих общих положений можно было представить отраслевую систему российского права конкретнее, принципиально важное значение имеет вопрос о мере качественной специфики той или иной совокупности регулируемых отношений, от которой в основном зависит признание одних правовых общностей отраслями, других - институтами права, а равно дальнейшее отграничение отраслей (институтов) друг от друга.

При решении этого непростого вопроса нельзя исходить из известных по философской и социологической литературе видов общественных отношений в гносеологическом и онтологическом планах, ибо иначе напрашиваются абсолютно неприемлемые выводы, будто бывают материальные, идеологические, производственные, социальные, политические и духовные "отрасли" права.

Если в трудах некоторых юристов страны та или иная правовая общность связывается непосредственно со спецификой вида общественных отношений, то термину "вид" придается какой-то особый, точно не фиксированный смысл.

Многие авторы при анализе системы отечественного права за качественную специфику регулируемых общественных отношений берут либо сферу, область их функционирования, либо их род. Причем одни из них отрасль права связывают со спецификой общественных отношений по сфере², другие - по роду³. Подход этот в своей основе представляется плодотворным, если более последовательно соотносить отрасль права с качественным своеобразием регулируемых отношений по сфере, институт - по роду. Требуется, помимо того, выяснить, какие признаки (черты, свойства) общественных отношений позволяют отнести их к одной сфере или области жизни, какие - к разряду однородных.

Данная сторона вопроса тоже в юридической науке в достаточной мере не освещена. Родовая общность предмета общего правового регулирования, играющая решающую роль при выделении и разграничении институтов права, обусловливается, скорее всего, таким качественным своеобразием жизненных отношений, как "родственность" их непосредственных объектов и оснований возникновения. Те или иные юридические нормы объединяются в отдельные правовые институты главным образом в зависимости именно от того, в связи с чем и по поводу чего складываются регулируемые ими отношения. Когда же речь идет о запретительных нормах, подобных уголовно- или административно-правовым, в качестве родового "своеобразия" выступает преимущественно объект посягательства.

Остальные моменты, характеризующие какие-либо отличительные черты самих норм, в конечном счете, вытекают из отмеченного качественного своеобразия. При дифференциации предмета общего правового регулирования по сферам (областям) общественных отношений, связанным с самостоятельными отраслями права, учитывается более обширная совокупность признаков, показывающих качественную близость тех или иных групп однородных жизненных отношений. Здесь важное значение придается: особенностям форм бытия и конкретного содержания этих отношений; кругу возможных их участников, положению и характеру интересов таких участников; тем началам, на которых эти отношения происходят; средствам юридического их обеспечения и т.п.

Группы однородных общественных отношений, качественно близкие по некоторым из таких признаков, оказываются в одной относительно самостоятельной сфере жизнедеятельности людей, их общностей и образований, что вместе с остальными системообразующими факторами вспомогательного порядка позволяет объединить нормы (как правило, через соответствующие институты) в единую отрасль права. Значит, если институт права являет собой систему отдельных юридических норм, сплоченных однородностью объекта и оснований возникновения регулируемых отношений, то отрасль - систему институтов и норм, сцементированных качественной близостью различных признаков отношений, входящих в одну сферу (область) жизни, а также вытекающими отсюда особенностями метода регулирования и других вспомогательных системообразующих факторов.

Отрасли - единственные крупные подразделения системы российского права на завершающем уровне, характеризующиеся обособленностью, относительной самостоятельностью, устойчивостью и автономностью функционирования. В один ряд с ними может быть поставлена лишь группа норм, регулирующих общие принципы действующего права, однако эта группа, имея стержневое значение, не отделена от отраслей, а, напротив, полностью их пронизывает. Специализация, интеграция и тому подобные явления касаются не столько самих отраслей и институтов права, сколько нормативно-правовых предписаний. Если не идти по скользкому пути размывания граней между этими предписаниями и целостно-структуированными правовыми нормами, то логичнее считать, что названные явления сказываются в основном на внешней форме права.

Разные же плоскости внутренней формы нрава дают разные - отраслевую, федеративную или по видам норм - системы организации его содержания. Отрасли права комплексны в том смысле, что они состоят из комплекса менее крупных структурных подразделений (подотраслей, институтов), в которых скомпонованы юридические нормы, выраженные в нормативно-правовом массиве, где порою содержатся относящиеся к двум и более отраслям правовые нормы. Конкретная "номенклатура" отраслей, имеющихся в национальных системах права, динамична. В системе российского права традиционными являются государственное (конституционное), административное, финансовое, трудовое, земельное, гражданское, семейное, уголовное, гражданско-процессуальное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное и сельскохозяйственное право¹. Ныне появились предпринимательское, арбитражно-процессуальное, экологическое, налоговое, банковское, таможенное и водное право.

В странах с рыночной экономикой все отрасли права подразделяются на две группы, обозначаемые терминами "частное" и "публичное". Это деление, начало которого исторически уходит в древние времена, отражает особенности регулируемых отношений и специфику методов правового регулирования. Частное право призвано регулировать отношения по горизонтали, где их участники равноправны, автономны, обладают широкими юридическими свободами и действуют главным образом в собственных интересах, выполняя "частное дело" на договорных началах. Публичное право предметом своего воздействия имеет отношения по вертикали, где их участники, в какой-то мере, находятся в определенной зависимости друг от друга, между ними существует субординация, а их действия связаны с публичным интересом, с решением каких-то "государственных" дел.

В древнем Риме частное право получило наибольшее развитие и, по сути, представляло собой гражданское право. В современных литературных источниках его нередко сводят тоже к гражданскому праву². Но есть основания частично отнести сюда же некоторые другие отрасли права, такие, как предпринимательское право, трудовое право, семейное право и т.д., которыми регулируются преимущественно отношения по горизонтали между равноправными лицами, возникающие, изменяющиеся и прекращающиеся по свободной воле на договорных началах.

Публичный характер носят государственное право, административное право, исправительное право и т.д., поскольку ими регулируются отношения иного, публичного порядка.

Конечно, во многих отраслях права можно найти нормы, которые не вполне соответствуют их "прописке". В предпринимательском праве, например, есть нормы, призванные регулировать отношения между предпринимателем и государственными органами, носящие субординационный характер (регистрация, лицензирование и др.). И, наоборот, в государственном праве существуют нормы, регулирующие отношения по горизонтали между равноправными, автономными субъектами (местное самоуправление, проведение собраний граждан и др.).

Этим, однако, не умаляется значение разграничения частных и публичных отраслей права. Тем более, что в частном праве каждый действует по принципу "разрешено все, что не запрещено законом", тогда как в публичном праве должен господствовать противоположный принцип "разрешено лишь то, что предусмотрено законом". Это - совершено разные подходы, положенные в основы правового регулирования общественных отношений в зависимости от того, на каких началах они складываются и кто - граждане, хозяйствующие субъекты или государственные органы и должностные лица - являются их участниками.

Все отрасли права, отличаясь друг от друга по предмету регулирования и некоторым вспомогательным системообразующим факторам, в конечном итоге находятся в органическом единстве, обусловленном единством их сущности, функций, основных закономерностей и принципов. Международное право, регулирующее отношения между различными государствами, не входит в число отраслей права той или иной страны, хотя его принципы и нормы во многих государствах считаются составной частью их правовых систем, взятых в другой плоскости. В юридической науке это считается общепринятым.