Освобождение от ответственности

Для того чтобы журналисты не прибегали к самоцензуре, им необходимо знать о тех ситуациях, когда редакция, редактор и журналист не несут ответственности за распространение не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство, либо ущемляющих иные права и законные интересы граждан (например, право на защиту личной и семейной тайны), либо представляющих собой другую форму злоупотребления свободой массовой информации (ст. 57 Закона о СМИ). По сути, это те случаи, когда на редакцию, редактора или журналиста в суд подавать бесполезно.

Первый случай – когда такого рода сведения присутствуют в так называемых обязательных сообщениях. Обязательными сообщениями для редакций являются, прежде всего, заявления учредителя средства массовой информации, а для государственных изданий – тех государственных органов, которым принадлежат те или иные издания. Например, «Вестник Министерства иностранных дел», естественно, обязан публиковать заявления МИД. Обязательна также для редакции публикация решений суда, сообщений о введении чрезвычайного положения, о пожарах, побегах из мест заключения и др.

К обязательным сообщениям можно было бы отнести и предвыборные материалы, которые средства массовой информации обязаны бесплатно публиковать либо распространять в эфире в силу того, что данные СМИ отчасти финансируются из бюджета или имеют учредителей из числа государственных или муниципальных органов власти. Однако на практике эти материалы не подпадают под действие статьи 57 Закона о СМИ.

Во-вторых, журналисты освобождаются от ответственности, когда сведения получены ими от информационных агентств. При этом информация не обязательно должна быть получена от Интерфакса или ИТАР-ТАСС. Сведения от любого средства массовой информации, которое зарегистрировано в Российской Федерации как информационное агентство (а таких множество), подпадает под действие второго пункта 57-й статьи. Естественно, что при этом необходима ссылка на источник сообщения – информационное агентство, но уже не по 57-й, а по 23-й статье Закона о СМИ и в силу положений авторского права (например, статьи 19 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах»).

Третий случай – когда сведения содержатся в ответе на запрос информации либо в материалах пресс-служб государственных органов, организаций, учреждений, органов общественных объединений. О процедуре получения ответа на запрос, о том, что редакция вправе направить запрос в государственные органы и организации, общественные объединения и т.д., получить оттуда в определённые законом сроки ответ и использовать его по своему усмотрению, в том числе и для распространения в средствах массовой информации, говорилось в главе IV. Эти ответы на запросы и подпадают под действие статьи 57.

Возникает вопрос об ответственности СМИ за распространение сведений, полученных в ходе интервью в связи с возможностью приравнять его к устному запросу информации. Практика показывает, что суды не распространяют на интервью, даже с должностными лицами, положения статьи 57. Типичным представляется вынесенное в июле 2001 года решение Пресненского суда г. Москвы по иску балерины Майи Плисецкой к редакции газеты «Московский комсомолец» и её корреспонденту в Лондоне В. Симонову. Суд признал не соответствующими действительности, порочащими честь и достоинство балерины сведения, изложенные в статье газеты от 28 января 1999 года «Здравствуйте, я дочь Майи Плисецкой». В этом материале утверждалось, что в сентябре 1976 года в Ленинграде балерина тайно родила дочь вне брака. Адвокат М. Плисецкой представил суду медицинскую справку о том, что балерина никогда не рожала, а также многочисленные свидетельства (программки, афиши и рецензии), подтверждающие, что за несколько дней до приписываемых ей родов она танцевала за границей. Защита же строилась на утверждении, что по форме статья представляла собой интервью с гражданкой Израиля Юлией Глаговской, утверждавшей, что она – дочь Плисецкой, оставленная в родильном доме другой женщине, чей ребенок умер. Редакция считала, что газета не может нести ответственность за информацию, предоставленную ей третьим лицом. Суд обязал газету опубликовать опровержение и выплатить компенсацию в размере 18 тыс. рублей (10 тыс. должна была выплатить редакция, а 8 тыс. – журналист).

Третий тип случаев освобождения от ответственности позволяет журналистам идти на определённую уловку для того, чтобы обезопасить себя. Рассмотрим достаточно типичную ситуацию.

В телевизионную компанию звонят из милиции и говорят: сегодня мы будем проводить рейд на городском рынке, присылайте телевизионную группу, будем работать вместе. Журналисты отправляются на рынок, где милиционеры вместе, скажем, с работниками торговой инспекции и санитарно-эпидемиологического надзора (санэпидстанции) проверяют правильность весов, соблюдение санитарных норм продавцами, наличие требуемых лицензий и т.д. А в это время находящиеся рядом с ними журналист и оператор с телевизионной камерой снимают актуальный репортаж. В ходе рейда милиционер говорит в камеру: посмотрите, вот продавец N обвешивает всех подряд, у него сломаны весы, а другой продавец – NN – обманывает покупателей, потому что картофель у него не первого сорта, как указывается в ценнике, а третьего, и т.д. Все это фиксируется на пленку и в дальнейшем демонстрируется телезрителям. По прошествии времени выясняется, что показанному в передаче продавцу так и не были предъявлены обвинения или они были сняты. После чего N подаёт иск на телевизионную компанию, которая в эфире опорочила его деловую репутацию, и, выиграв дело, получает компенсацию морального вреда. Телевизионная компания, конечно, может возразить: мы ничего не утверждали, это сержант милиции утверждал. К сержанту тоже может быть предъявлен иск в связи с тем, что, как выяснится, он говорил неправду, что на самом деле весы правильные или, по крайней мере, нет доказательств, что они не работают и что картофель третьего сорта. И доказать, что картофель был третьего сорта, уже невозможно.

Все заявления милиции и представителей каких угодно властей перед телевизионной камерой в данной ситуации не освобождают телевизионную компанию от ответственности за распространение «ложной» информации. Подав иск к работникам милиции, возможно потребовать с них возмещения морального вреда, обязав выплатить сумму в размере, например, 1 млн. рублей. Но милиционер при зарплате в 2 тыс. рублей будет выплачивать этот миллион в течение многих лет. Телевизионная же компания, у которой на счету, предположим, есть 15 млн. рублей, вынуждена будет выплатить этот миллион сразу. Поэтому для того, кто посчитал свою честь, достоинство и деловую репутацию униженной, конечно же, выгоднее подавать иск к телевизионной компании.

Или рассмотрим другую ситуацию. Милиция сообщает журналистам, что ею пойман преступник, который терроризировал город в течение года, насиловал, убивал и т.д. Его имя Иван Петров, вот его фотография. Фотографию показывают по телевидению, сообщают, что наконец-то поймали Ивана Петрова и теперь вечером можно спокойно выходить на улицы города. Через три месяца проходит суд, на котором, однако, не удается доказать вину обвиняемого, и его освобождают. Ещё через месяц Иван Петров предъявляет иск к телевизионной компании, которая распространила на весь город его изображение, указала имя и сказала, что он является тем самым человеком, который грабил и насиловал. Истец выигрывает у телекомпании компенсацию морального вреда, причём действуя абсолютно по закону. При этом телекомпания может ссылаться на то, что сообщение пришло из милиции, что фотографию ей прислали оттуда по факсу – всё это не будет иметь большого значения. Конечно же, Иван Петров может подать иск и против милиции, но у милиции он, скорее всего, в суде не выиграет, а у телекомпании – выиграет.

Что же должна предпринимать телекомпания, заинтересованная в выпуске подобного рода актуальных репортажей? Если милиция либо другие государственные органы сообщают в телекомпанию, что, например, Петров – убийца, что некая торговка обвешивает всех подряд и т.д., в ответ надо говорить: да, мы обязательно об этом расскажем; хорошо, мы обязательно покажем её в кадре и т.д., но давайте сделаем следующее: мы быстро пришлём вам запрос с просьбой сообщить, правда ли пойман насильник и грабитель, который терроризировал наш город в течение года (или: каковы результаты последнего рейда на городском рынке), а вы в официальном ответе на наш запрос сообщите, что пойман такой-то, вот его фотография (или: да, был совершен рейд на рынке, выявлены следующие нарушения, нарушителями являются Иванов, Петров, Сидоров). Только получив письменный ответ на запрос от государственного органа либо от пресс-службы такого государственного органа, телекомпания вправе использовать имеющиеся материалы по собственному усмотрению, а редакция получает освобождение от ответственности.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного суда от 18 августа 1992 г. (№ 11) «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» не могут рассматриваться требования об опровержении сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию и содержащихся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия.

Четвертый случай – если сведения, порочащие честь и достоинство граждан, а также деловую репутацию юридических лиц, «являются дословным воспроизведением фрагментов выступлений народных депутатов на съездах и сессиях Советов народных депутатов, делегатов съездов, конференций, пленумов общественных объединений, а также официальных выступлений должностных лиц государственных органов, организаций и общественных объединений». Напомним, что Закон о СМИ был принят в 1991 году, но, несмотря на то, что сегодня уже нет народных депутатов, Советов, редко проходят съезды политических партий, пункт 4 статьи 57 сохраняет своё значение и с ним нужно обращаться очень осторожно.

Многие журналисты считают, что если те или иные сведения были сообщены им представителем власти, т.е. депутатом или должностным лицом, то журналист не несёт ответственности за распространяемую информацию. Это не совсем так, даже если речь идёт об интервью, которое дал, например, мэр города или председатель местного законодательного собрания газете «Н-ские вести». За всё, что было сказано в интервью и впоследствии опубликовано в газете, несёт ответственность как респондент, так и средство массовой информации. Причём интервьюируемый может быть освобожден от ответственности в силу того, что он является депутатом. Поэтому если в опубликованном интервью мэр, предположим, утверждал, что в банке «Энск» процветает мошенничество, то представитель этого банка вправе подать иск как против мэра, так и против газеты.

Основная мысль пункта 4 статьи 57 Закона о СМИ заключается в том, что от ответственности освобождает только дословное воспроизведение (а не пересказ) официальных выступлений (а не частной беседы). Иными словами, если речь идет о сессиях законодательных органов, то освобождением от ответственности становятся только те случаи, когда слово в слово передано то, что было сказано на этом заседании (причём желательно по стенограмме, а не с микрофона, поскольку стенограмма может отличаться от микрофонной записи). Следует помнить, что в соответствии с Федеральным законом «О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации» (1995) журналисты имеют право знакомиться с записями всех заседаний Совета Федерации и Государственной Думы и снимать копии с них (кроме записей закрытых мероприятий). Такие записи хранятся бессрочно, их ведут соответствующие пресс-службы.

Если же журналист пересказывает выступление докладчика на сессии того или иного законодательного органа или отдельные слова фразы вставляет в другой контекст, – то в этом случае он не освобождается от ответственности. И второй важный здесь момент – официальный характер выступления. Далеко не всякое выступление должностного лица является официальным. Так, например, если это лицо выступает на некоем заседании, о котором заранее объявлялось, куда была приглашена пресса и которое значится в рабочем графике этого должностного лица, то, вероятно, это будет являться, скорее всего, официальным выступлением. Если официальное лицо даёт пресс-конференцию в официальной обстановке, это также будет официальным выступлением.

Но если же это должностное лицо в перерыве выходит в коридор государственного учреждения или на улицу и там беседует с журналистом, то это не может считаться официальным выступлением. И если журналист, записав его слова на плёнку или в блокнот, впоследствии опубликует их в газете, он будет нести за это ответственность.

Закон не говорит об официальных выступлениях депутатов и должностных лиц органов местного самоуправления – городских, сельских, поселковых собраний и советов. Органы местного самоуправления как таковые впервые появились в соответствии с Конституцией РФ 1993 года, но соответствующие изменения в Закон РФ 1991 года внесены не были. И хотя суд, по здравому разумению, может считать органы местного самоуправления по сути равными Советам народных депутатов и исполкомам, по букве закона он не обязан этого делать. Поэтому к официальным выступлениям депутатов органов местного самоуправления, мэров и других должностных лиц подобного уровня нужно подходить с максимальной предусмотрительностью (см. также Ответственность СМИ и журналистов).

Пятый случай освобождения журналиста от ответственности – если сведения содержатся в авторских произведениях, идущих в эфир без предварительной записи, либо в текстах, не подлежащих редактированию в соответствии с Законом о СМИ. Такими текстами являются материалы, перечисленные в статье 35 Закона о СМИ: решения судов, предписания и предупреждения МПТР и т.п.

Пятый пункт освобождает редакцию средства массовой информации от ответственности за сказанное в прямом эфире, если это авторская программа. Так, например, редакция программы «Время» утверждала, что не несёт ответственности за то, что в прямом эфире говорил Сергей Доренко в своей авторской программе в отношении мэра Москвы – пусть ответственность несёт сам Доренко. Но если эта же передача повторялась на следующее утро или в другое время для другого часового пояса России (что, собственно, и происходило) и тексты, которые могли опорочить честь, достоинство и деловую репутацию, редакцией не менялись, то редакция должна была нести за это ответственность, так как передача шла уже в записи. Дело в том, что при написании Закона о СМИ предполагалось, что телепередачи будут всё чаще и чаще идти в прямом эфире, как это было популярно в конце 1980 – начале 1990-х годов (программы «Взгляд», «До и после полуночи» и др.). При этом считалось, что такие передачи должны быть свободны от всякого контроля и цензуры. Для этого нужно было освободить редакцию от ответственности за то, что говорит журналист в прямом эфире, и возложить её исключительно на самого журналиста. То же правило касается и радиопередач.

Шестой, и последний, пункт статьи 57 освобождает работников СМИ от ответственности, если распространённые ими сведения являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространённых другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение. Это тот случай, когда, например, газета перепечатывает статью из другого издания или передает фрагмент содержания телепередачи либо если в телепередаче зачитываются куски газетных сообщений, скажем, в анонсе утренних изданий. Но и здесь есть несколько важных нюансов.

Во-первых, такое сообщение должно быть именно дословным, оно не может быть пересказано. Вопиющий случай произошёл в Краснодаре, где местная газета перепечатала из московских «Известий» статью, в которой ущемлялись, как выяснилось впоследствии, честь и достоинство краевого губернатора. Последний подал иск против краснодарской газеты, потребовав возмещения морального ущерба. Краснодарская редакция сослалась на пункт 6 статьи 57, указав, что они лишь перепечатали статью из газеты «Известия», а потому ответственности не несут и иск следует предъявлять к «Известиям». Более того, узнав о происшествии, редакция «Известий» сама предложила выступить в суде в качестве соответчика. Губернатор отказался судиться со столичным изданием. Краснодарской же газете избежать ответственности не удалось. Выяснилось, что при подготовке статьи её корректоры исправили несколько орфографических ошибок в материале «Известий» (заменили два или три знака). На суде не удалось доказать, что перепечатанная статья является дословным воспроизведением другого средства массовой информации. Суд возложил всю ответственность на краснодарскую газету, которой пришлось опубликовать опровержение и выплатить компенсацию морального ущерба губернатору края.

Подобный случай произошел в 1996 году в Тюмени, где газета «Тюменский курьер» перепечатала статью из московской газеты «Сегодня» об одном из местных деятелей. Против редакции был подан иск о защите чести и достоинства. Тюменская газета не признала себя виновной, заявив, что перепечатала текст статьи слово в слово из газеты «Сегодня», и предложила признать ответчиком редакцию московского издания. Однако когда начали сличать текст статьи в «Тюменском курьере» с текстом той же статьи, опубликованной в «Сегодня», выяснилось, что в московской газете не было части предложения с именем человека, который подал иск. Фактически за два часа до того, как газета «Сегодня» ушла в печать, тюменские журналисты взяли статью из размещённой на сайте электронной версии газеты.

А за это короткое время выпуск газеты успел просмотреть юрист «Сегодня», который предложил автору вычеркнуть имя одного из героев материала, так как у редакции не было достаточных доказательств для публикации указанных сведений. Имя изъяли из печатного варианта московской газеты (как, впрочем, и из электронного). На суде первой инстанции тюменским журналистам не удалось сослаться на пункт 6 статьи 57 Закона о СМИ. Сейчас дело рассматривается в Верховном Суде РФ.

Имеет значение и то, откуда перепечатывается то или иное сообщение. Необходимо, чтобы была возможность установить, где находится это средство массовой информации и можно ли привлечь его к ответственности. Если материал перепечатан из газеты, которая уже закрылась, то перепечатавшее издание может нести ответственность по искам. Если же первая газета функционирует в момент подачи иска, то ответственность второй не возникает. Для того чтобы показать смысл этой нормы, приведём гипотетический случай. С целью распространения порочащей информации, правдивость которой доказать сложно или невозможно, некий редактор помогает учредить газету в соседней области (районе), организует публикацию порочащей статьи, после чего благополучно ликвидирует это СМИ, закрывает его счета и т.п. Закрыв первую газету, он «перепечатывает» в своем издании ту же самую статью, ради которой собственно и было создано «временное СМИ». К нему подаётся иск, но ответчик отказывается публиковать опровержение и компенсировать моральный вред, указывая на факт перепечатки сведений из другого СМИ. Чтобы избежать такой нечестной игры с законом, и предусмотрена упомянутая норма.

▲