logo search
TOM1

2.2.3. Отражение и доказывание.

Как всякое объективно существующее явление материального мира, доказательство принципиально всегда может быть обнаружено субъектом судебного исследования. Возможность обнаружения доказательств, их собирания — одна из важных закономерностей объективной действительности, одна из закономерностей принципиальной познаваемости этой действительности, отражения ее субъектом судебного исследования.

Здесь необходимо сделать отступление, чтобы пояснить следующее. Точно так же, как при совершении преступления возникают, строго говоря, не доказательства, а информация о преступлении, которая может приобрести, а может и не приобрести в силу тех или иных причин значения доказательств, так и при собирании доказательств речь идет фактически о собирании информации о преступлении, которая, будучи исследована и оценена следователем, может получить статус доказательства. Однако закон в данном случае говорит уже о собирании доказательств, хотя по тексту ст. 70 УПК России представляется, что речь идет о “будущих” доказательствах. В этом убеждает и сопоставление, например, статей 179 и 84 УПК России: в первой идет речь о предметах, обнаруженных при осмотре и обыске, которые еще не именуются вещественными доказательствами, хотя осмотр и обыск фигурируют в ст. 70 как способы собирания доказательств, во второй — о процессуальной процедуре придания этим предметам значения вещественных доказательств. Руководствуясь данными соображениями, при дальнейшем изложении мы так же будем употреблять термин “доказательство”, придавая ему в контексте значение и “будущего” доказательства и доказательства в процессуальном смысле слова.

Закономерность обнаружения доказательств носит преимущественно своеобразный информационно-психологический характер. Это, разумеется, не означает, что она не имеет ничего общего с гносеологией, с процессом познания: обнаружение объекта, как вычленение его из окружающей среды, есть уже одна из ступеней познания. В данной работе мы пользуемся термином “информационно-психологический” только с целью обозначения тех сторон проявления рассматриваемых закономерностей, которые позволяют использовать их в работе с доказательствами при осуществлении судебного исследования.

Обнаружение доказательств — это их поиск, выявление, обращение внимания на те или иные фактические данные, которые могут иметь доказательственное значение. Как всякая деятельность, базирующаяся на знании определенных закономерностей — в данном случае на знании закономерностей процесса возникновения искомого, поиск доказательств становится деятельностью сознательной и целеустремленной. Эффективность этой деятельности обусловлена самой возможностью обнаружения доказательств.

Определение круга ситуационно типичных доказательств на базе закономерностей их возникновения создает необходимые объективные предпосылки к их распознанию в той среде, где они находятся. “Отпечаток”, отражение преступления вычленяется из среды, отделяется от отражающего объекта, как носителя этого отражения. Становится в принципе возможным из многообразия явлений, процессов объективной действительности на основе познания закономерностей механизма отражения выделить только те явления, факты, которые могут стать доказательствами — результатом акта отражения, то есть находятся в необходимой взаимосвязи с преступлением. Возможность обнаружения доказательств становится действительностью, закономерным явлением, ибо приобретает необходимый, повторяющийся, устойчивый и всеобщий характер. Но и эта закономерность, как и всякая объективная закономерность, проявляется как тенденция, то есть прокладывает себе путь через случайные отступления от нее, когда в силу тех или иных объективных или субъективных моментов доказательства остаются необнаруженными, несмотря на объективно существующую возможность их обнаружения во всех случаях.

В каких же случаях закономерность обнаружения доказательств может не проявиться, не реализоваться, остаться лишь возможностью?

Во-первых, такое возможно, если процесс возникновения доказательств под влиянием тех или иных условий сам протекал с отступлениями от присущих ему закономерностей, носил случайный характер.

Это, на наш взгляд, совершенно бесспорное положение вызвало неожиданную критику со стороны А. М. Ларина. По его мнению, “суждение об условиях, в силу которых процесс возникновения доказательств протекал бы “с отступлениями от присущих ему закономерностей, носил случайный характер”, ... неправильно по существу и внутренне противоречиво. В зависимости от условий тот или иной процесс может осуществляться или не осуществляться. Но если процесс “протекает”, это происходит только в соответствии с закономерностями, присущими данному, а не иному процессу”299.

Безапелляционность такого утверждения сделала бы честь его автору, если бы соответствовала диалектическому взгляду на соотношение необходимости и случайности.

“Те или иные явления, будучи осуществлением и развитием сущности, необходимы, но в своей единичности, неповторимости выступают как случайные, — указывается в “Философском словаре”. — Иными словами, необходимость есть то, что обязательно должно произойти в данных условиях, случайность же имеет свое основание не в сущности явления, а в воздействии на него других явлений”300.

Необходимость всегда связана с устойчивыми, постоянно и однообразно действующими причинами. “При соответствующих условиях эти причины всегда порождают именно данное следствие, а не другое. Случайность представляет собой результат перекрещивания многих причинных рядов, действующих к тому же весьма неустойчиво и неоднообразно, поэтому следствие может наступить, а может и не наступить”301.

Случайность есть проявление необходимости, но какой? По отношению к рассматриваемой закономерности необходимости, случайности могут быть “совершенно посторонней, чуждой силой, оставаясь в то же время формой выражения другой необходимости”302.

Мы уже отмечали, что всякая закономерность, в том числе и закономерность обнаружения доказательств, проявляет себя как тенденция. Это значит, что она выражает необходимость, которая “прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей”303.

Справедливо замечает Н. В. Пилипенко, что “случайность — это категория для отражения, в основном, единичного, индивидуального”304.

Так вот, именно в силу того, что процесс возникновения информации о преступлении единичен, как единично событие преступления и как оно — индивидуален, он может протекать со случайными отступлениями от обычного течения этого процесса — со случайными для данного процесса, то есть по другим закономерностям, закономерность обнаружения доказательств может не проявиться, остаться только потенциальной возможностью305.

Во-вторых, закономерность обнаружения доказательств может не проявиться, если “отпечатки” события были уничтожены: изменения в среде исчезли и поэтому акт их вычленения из среды стал невозможным. Заметим при этом, что уже само знание условий, при которых закономерность обнаружения доказательств “не действует”, знание исключений из правила, подтверждает объективный характер данной закономерности, всеобщность и повторяемость ее проявлений.

В информационном аспекте обнаружение доказательств есть выделение, отбор из имеющихся сигналов лишь такой группы информационных сигналов, которые содержат только определенную, а именно — доказательственную, информацию. При этом могут быть обнаружены только те доказательства, которые содержат поддающуюся смысловой интерпретации информацию, то есть те, смысл которых может быть понят, расшифрован с помощью существующих на данном уровне знаний средств раскодирования. Чем шире круг таких средств, доступных, известных лицу, собирающему доказательства, тем шире круг обнаруживаемых доказательств. Содержащейся в них и понятной для этого лица информацией доказательства как бы “заявляют” о своем существовании и местонахождении. Без такого информативного свойства, присущего материальным и идеальным следам события, их обнаружение и использование в качестве доказательств было бы невозможным. Ясно, что информативность доказательства создает лишь необходимые предпосылки к его обнаружению. Сам же отбор информационных сигналов есть сложный нейрофизиологический и психологический процесс. Поэтому объективные предпосылки обнаружения доказательств реализуются через субъективное — через сознательную деятельность по обнаружению доказательств.

Субъективными факторами, которые способствуют превращению объективно существующей возможности обнаружения доказательств в действительность их обнаружения, являются:

Роль специалиста, участвующего в процессе обнаружения доказательств, как раз и заключается в восполнении своими субъективными качествами — знанием и умением — субъективных качеств лица, осуществляющего собирание доказательств.

Представления и понятия субъекта, собирающего доказательства, будучи отражением объективной действительности, имеют объективное содержание и значение.

Применительно к предмету нашего исследования это положение означает, что доказательства, как объективная реальность, в принципе правильно отражаются в сознании субъекта, что и позволяет ему оценивать их именно как доказательства.

Поэтому обнаружение доказательств, т.е. их вычленение из всей совокупности существующих объектов, отделение от среды, закономерно, ибо основывается на самой сущности процесса познания. При этом нет противоречия между объективностью существования доказательств и субъективностью процесса их обнаружения. Субъективность же в данном случае означает, что процесс обнаружения осуществляется не безлично, а определенным субъектом, человеком, “который отражает объективный мир не пассивно, не безразлично, а активно-деятельно, целенаправленно, когда само это отражение определенным образом переживается субъектом, по-особому преломляется в его чувствах и мыслях”306. Без адекватного отображения доказательств сознанием субъекта доказывания был бы невозможен весь процесс доказывания и обнаружение доказательств как его стадия. Обнаружение доказательств, этих отражений преступления — результат деятельностного подхода, который представляет собой конкретизацию теории отражения применительно к исследованию многообразных механизмов формирования криминалистически значимой информации307.

Поскольку закономерности обнаружения доказательств неразрывно связаны с закономерностями возникновения информации о преступлении, а эта последняя, как было показано выше, проявляется ситуационно, в зависимости от конкретных условий, постольку и закономерности обнаружения доказательств тоже проявляются как ситуационные. Ситуация определяет особенности процесса обнаружения доказательств. Сходство же определенных ситуаций между собой, повторяемость их общих черт, закономерность, то есть повторяемость процессов обнаружения доказательств, создают условия для группирования и обобщения этих процессов, для их типизации.

Типизация, как выделение типичного, общего в группе явлений, предполагает выделение не любых общих свойств этих явлений, но существенных. “Обобщение, — пишет А. В. Востриков, — это не просто суммирование общих свойств предметов. Оно означает познание наиболее глубокой объективной связи между внутренними существенными свойствами предметов, явлений и процессов, то есть познание закона, которому они подчиняются”308. Типизация процессов обнаружения доказательств означает познание управляющих ими закономерностей.

Общность процессов обнаружения доказательств и в то же время их ситуационность обусловливают также общность и вариантность приемов и средств обнаружения доказательств.

Приемы и средства обнаружения доказательств должны удовлетворять общим требованиям, обусловленным общностью процессов обнаружения доказательств. Эти общие требования относятся к содержанию, условиям применения приемов и средств, правилам обращения с ними, обеспечению достоверности получаемых при их применении результатов. К числу таких общих требований относится также и единство правовых оснований применения приемов и средств обнаружения доказательств, то есть наличие общей для них системы установленных законом и подзаконными актами принципов и правил, определяющих условия допустимости, характер и содержание, цели и порядок применения этих средств и приемов лицом, участвующим в процессе обнаружения доказательств.

Ситуационность процессов обнаружения доказательств обусловливает вариантность используемых в этих процессах приемов и средств. Вариантность предполагает:

Итак, вариантность, как свобода выбора приема или средства, не' только не отрицает необходимости выбора именно определенного средства или приема, но как раз проявляется в этой необходимости: свобода выбора есть осознанная необходимость такого выбора, необходимость поступать именно таким, а не иным образом.

Типизация как познание сущности процессов обнаружения доказательств позволяет создать модели этих процессов, то есть мысленно или физически воспроизвести, как они протекают. Такое моделирование может быть осуществлено как в целях планирования, обеспечения методичности и полноты самой деятельности по обнаружению доказательств, так и в целях определения (научного, практического) наиболее эффективных путей обнаружения доказательств. Исходными позициями для создания моделей процессов обнаружения доказательств выступают (это следует подчеркнуть вновь) знания, представления о закономерностях возникновения информации о преступлении, которая становится доказательством. Значит, и в этом проявляется связь закономерностей обнаружения доказательств с закономерностями их возникновения. Моделирование процессов обнаружения доказательств позволяет прогнозировать их возможное содержание не только для группы однородных ситуаций, но и для конкретной ситуации, то есть позволяет осуществить переход от общего к особенному, от особенного к единичному. Это результат (и уже результат чисто практический) познания закономерностей обнаружения доказательств — реализация знания. Конечным этапом такой реализации будет само обнаружение доказательств.

Доказывание как специфическая познавательная деятельность есть в конечном счете оперирование доказательствами. Совершенно очевидно, что обнаружение, собирание доказательств — только начальный этап этой деятельности. Для того чтобы собранные доказательства можно было применить как средства установления истины, их необходимо исследовать, оценить и только после этого использовать для достижения целей судопроизводства.

Как исследование доказательств, так и их оценка и использование — это процессы, протекающие по внутренне присущим им законам, подчиняющиеся определенным закономерностям. Направленность и проявление закономерностей исследования, оценки и использования доказательств характеризуются следующими положениями.

Исследование доказательств есть частный случай процесса познания объективной действительности. Любая разновидность процесса познания, вне зависимости от того, что является предметом познания, подчинена общим закономерностям этого процесса. Но поскольку предмет познания, условия и средства познания придают данной разновидности познавательной деятельности специфические черты, отличающие ее от других разновидностей, общие закономерности процесса познания не могут не испытывать влияния этой специфики и поэтому проявляются в модифицированной форме. Закономерности исследования доказательств и есть это “конкретное” — модифицированная форма общих закономерностей процесса познания.

Не отличаясь, естественно, по своей гносеологической природе от общих закономерностей процесса познания, закономерности исследования доказательств обладают следующими специфическими по сравнению с ними чертами. Они:

Сущность исследования доказательств заключается в том, что познается их содержание (включая и проверку достоверности этого содержания) и устанавливается согласуемость доказательств по одному делу между собой309.

Содержание доказательства — это заключающаяся в нем, как в информационном сигнале, доказательственная информация. Последняя дает ответ не только на вопрос, что устанавливается данным доказательством, но и позволяет выяснить, согласуется ли оно с другими доказательствами по делу.

Для того чтобы доказательственная информация позволила судить об ее источнике, то есть о том событии (преступлении), которое вызвало данное изменение среды, она (информация) должна иметь смысловой характер и выступать в форме сообщения. Как указывает Г. Клаус, “сообщения — это такие информации, которыми обмениваются носители сознания. Сообщение есть единство физического носителя (сигнал) и значения (семантика)”310. Если доказательственная информация, составляющая содержание доказательства, поступает к субъекту, исследующему доказательства сразу же в форме сообщения (например, информация, содержащаяся в показаниях свидетеля), то ее исследуют посредством рассмотрения сообщения или путем сопоставления содержания сообщения с содержанием других доказательств.

Если информационный сигнал-доказательство выступает в предметной (вещественной) форме, то обязательным элементом исследования будет последующее перекодирование этого информационного сигнала до тех пор, пока его смысловое содержание не обретет доступной для субъекта доказывания формы.

Предметная форма информационного сигнала — это обстановка места происшествия, следы, иные вещественные доказательства и пр. Познание содержания доказательственной информации, заключаю­щейся в подобных информационных сигналах, может быть осуществлено непосредственно самим субъектом доказывания путем производства различных следственных действий, например, осмотра места происше­ствия или предметов. Информационный сигнал, существующий в предметной форме, либо сразу перекодируется в письменную речь протокола, либо сначала перекодируется в одну систему знаков, например, цифровую как результат выражения свойств этого предмета в показаниях измерительных приборов, а затем в другую систему знаков — письменную речь протокола, т.е. в конечном счете будет выражен словесным информационным кодом. Соответственно количеству перекодировок увеличивается вероятность потери и искажения информации, снижению которых служат различные средства фиксации доказательств.

В тех случаях, когда для познания смыслового значения доказательственной информации и придания ей формы сообщения необходимо привлечение специальной информации из области естественных или иных наук, осуществляется экспертное исследование доказательств как особое средство познания их содержания. Результаты экспертного исследования доказательственной информации, будучи доказательствами, в свою очередь, выступают в форме информационного сигнала, но уже выраженного словесным кодом и доступного по своему смысловому значению для субъекта доказывания. Таким образом, экспертное исследование по своей информационной сущности также представляет собой, в известном смысле, перекодирование доказательственной информации.

Процесс отражения, лежащий в основе возникновения информации о преступлении, в силу своей ситуационности, может привести к образованию искаженных и неполных отражений. В процессе исследования доказательств искажения и неполнота в их содержании должны быть выявлены и объяснены. Искажение и неполнота отражений могут быть следствием отклонений в процессе возникновения доказательств (на­пример, в силу специфических, нетипичных условий следообразования), паузы или остановки в ходе этого процесса или его маскировки.

Искаженные отражения поддаются коррекции посредством:

Неполнота отражения, будучи существенной или несущественной, необязательно препятствует использованию такого доказательства в судебном исследовании. Если отражение настолько неполно, что оно не передает тех изменений среды, по которым можно судить об отражаемом объекте, то неполнота его существенна. Информация, содержащаяся в таком доказательстве, бесполезна. С точки зрения достижения целей судебного исследования, можно говорить об информационной “пустоте” такого отражения. Если отражение недостаточно точно передает изменения среды (например, передает не все возможные изменения), то такая неполнота несущественна, ибо может быть компенсирована доказательственной информацией, почерпнутой из других отражений-доказательств. При этом необходимо иметь в виду, что характеристика отражения как неполного зависит и от средств исследования этого отражения. Чем эффективнее средства, чем дальше отодвигаются границы неразличимого при исследовании отражений, тем уже становится понятие их неполноты. Становятся доступными те “микроотражения”, которые раньше были недоступны исследователю.

Ложное311 отражение (в отличие от искаженного и неполного) есть полное отражение, но не события преступления, а другого события, выдаваемого за отражение преступления. Такие отражения возникают при различных инсценировках. Причинами ложных изменений среды бывают сами инсценировки, поэтому такие изменения доказательствами мнимого события не выступают, а доказывают только инсценировку. Таково, например, значение так называемых негативных обстоятельств, которые несут в себе информацию не о преступлении, чьим отражением они якобы являются, а о другом событии — инсценировке преступления. Но в том случае, когда инсценировка преследует цель скрыть следы совершенного преступления, негативные для инсценированной обстановки обстоятельства становятся прямыми или опосредствованными отражениями преступления.

Понятие негативных обстоятельств — не новое для криминалистики. На их значение для установления механизма события указывал, в частноти, еще Г. Гросс. По этому поводу он писал: “Следует обращать внимание, и на отрицательные данные, потому что, с одной стороны, они могут повести к положительным данным, а с другой стороны, успокоить читателя в том, что и эти данные не были оставлены без внимания. Когда приходится, например, описывать следы крови, усмотренные в комнате убитого, то недостаточно только перечисления их, следует также указать, что, например, в умывальнике не оказалось воды с примесью крови, что нигде не было отпечатков от запачканных кровью рук. Если, положим, был произведен безуспешный розыск компрометирующих бумаг, то следует в протоколе точно указать, что в печке не было пепла от сгоревшей бумаги”312.

А. Вейнгарт писал о негативных обстоятельствах по делам о поджогах, рекомендуя в протоколе осмотра места поджога обязательно отмечать, “каких следов и характерных признаков, часто встречающихся при пожарах, не замечено, например, что не обнаружено никаких средств для поджога”313, а при расследовании причины загорания выяснять, не показался ли огонь в таких местах, в которые при нормальных условиях он попасть не мог314. О негативных обстоятельствах как признаках инсценировки преступлений упоминали Р. А. Рейсс315, С. Н. Трегубов316, А. Гельвиг317, В. Штибер и Г. Шнейкерт318. Термин “негативные обстоятельства” встречался и в работах И. Н. Якимова, понимавшего под ним такие обстоятельства, “которые в подобных случаях и при обычном порядке вещей всегда должны быть налицо, но в данном случае почему-то не наблюдались”319.

В отечественной криминалистической литературе имеются две точки зрения на сущность негативных обстоятельств. Одна группа авторов, восприняв традиционный взгляд на негативные обстоятельства как на “обстоятельства отсутствия” того, что должно было быть по логике вещей, ограничивает их круг только теми обстоятельствами, которые должны были быть при предполагаемом ходе события, но которых не оказалось в действительности320. По мнению другой группы авторов, негативными становятся и “обстоятельства наличия” таких фактов (предметов, следов и т. п.), которых не должно быть при обычном для данной ситуации ходе вещей321.

Понятие “негативных обстоятельств” одной из первых научно проанализировала В. С. Бурданова. Она пришла к выводу о том, что “более правильно определить негативные обстоятельства как такие обнаруживаемые или отсутствующие следы или явления, факт наличия или, соответственно, отсутствие которых противоречит обычному ходу событий, а равно как некоторые детали обстановки исследуемого события, не соответствующие обычному ходу того события, версия о котором выдвинута”322. Это положение в принципе возражений не вызывает, за исключением, пожалуй, того, что его вторая часть представляется излишней, так как материал, изложенный в ней, полностью охватывается первой частью. Заслуживает внимания также и утверждение В. С. Бурдановой о том, что негативные обстоятельства могут быть обнаружены не только при осмотре (это бывает чаще всего), но и при производстве других следственных действий.

Положения, выдвинутые В. С. Бурдановой, получили дальнейшее развитие в работах С. И. Медведева, понимающего под негативными обстоятельствами “любые фактические данные, которые противоречат (до их логического разрешения) обычному объяснению факта в соответствии с определенной версией”323. С. И. Медведев полагает, что негативные обстоятельства являются основанием для построения “негативных версий”, которые он противопоставляет версиям “позитивным”. По мере того как “негативная версия” подтверждается в ходе проверки, она, по его мнению, превращается в “позитивную”, а сами негативные обстоятельства также становятся позитивными324.

Эта конструкция нам представляется искусственной. Деление версий на “негативные” и “позитивные” лишено практического смысла; никаких трансформаций первых во вторые не происходит: налицо обычный процесс проверки версий, отказ от несостоятельных предложений и выдвижение новых.

Впоследствии новое определение негативных обстоятельств предложил В. А. Овечкин. Он полагал, что “негативные обстоятельства — это такие фактические данные, которые противоречат предположению вследствие того, что являются не соответствующими действительности, не относимыми к делу, либо по причине неадекватности предположения объективной реальности”325.

Нам представляется, что противоречие фактических данных предположению и “неадекватность предположения объективной реальности” — это, по существу, одно и то же, если исходить из понятия негативных обстоятельств: в обоих случаях налицо противоречие между фактическими данными и их объяснением. Что же касается мнения о том, что обстоятельства могут быть негативными по причине их неотносимости к делу, то с этим согласиться невозможно. Фактические данные, не имеющие отношения к расследуемому событию, не могут быть негативными именно в силу отсутствия с ним всякой, в том числе и инсценированной, связи. Они могут быть приняты за негативные, не будучи таковыми в действительности.

Заслуживает внимания предложение В. А. Овечкина пополнить перечень негативных обстоятельств еще одной их группой — сведениями, “которые так же, как и “следы”, “предметы”, могут находиться в состоянии противоречия с определенным предположением”326.

Обстоятельства могут быть негативными по отношению к инсценированной обстановке, будучи подлинным отражением совершенного преступления, либо явиться результатом просчетов, промахов субъекта инсценировки, выпадая при этом из системы искусственно созданных отражений мнимого события. Рассмотрим оба эти случая.

Первый случай. На месте совершения преступления остались “отпечатки” происшедшего события. Скрывая следы преступления, преступник попытался “стереть” отражения происшедшего события, изменяя обстановку на месте преступления, уничтожая следы своего пребывания. Однако часть отражений остается не уничтоженной и диссонирует с инсценированной обстановкой, так как является отражением преступления, а не последующих действий по его сокрытию.

Второй случай. Инсценировано событие, которого в действительности не происходило. Субъект воспроизводит картину “отражения” этого мнимого события на окружающей среде и либо создает “отражения”, которые не могли возникнуть, если бы событие так произошло в действительности, либо не создает “отпечатков”, которые необходимо должны были бы возникнуть. В этом случае обстоятельства становятся негативными по отношению к инсценированной и к той обстановке, которая должна была бы существовать, если бы инсценированное событие произошло в действительности, то есть по отношению к нашему представлению о механизме отражения такого события.

Как признак инсценировки, негативные обстоятельства могут относиться:

Во всех случаях негативные обстоятельства выступают отражением либо подлинного, либо инсценированного действия, не укладывающимся в типичную для данной ситуации картину отражения, противоречащим ей.

Содержанием доказательственной информации могут быть не только те изменения, которые претерпевает в результате отражения среда, но и изменения на отражаемом объекте, как последствия акта отражения. Возникает обратная связь между отражающим и отражаемым объектами, и следствием этой связи становится появление отражения на объекте, который первоначально выступал как отражаемый; отражаемый и отражающий объекты как бы меняются местами, расширяется круг доказательств, границы их исследования раздвигаются, связь между преступлением и средой усложняется. Задача исследования доказательств — выявление и этой связи. Собственно, именно в данном случае налицо полный процесс отражения: связь между объектами процесса в буквальном смысле взаимна. При этом открываются возможности по изменениям на самом отражаемом объекте судить о его связях со средой, например, по признакам, возникшим на субъекте, судить о его связи с предметом преступного посягательства327.

Исследование доказательств — обязательный элемент процесса доказывания. Оценке доказательств и их использованию в доказывании всегда предшествует познание доказательственной информации, ибо только таким путем может формироваться суждение о ценности этой информации для дела и путях ее использования для достижения истины. Поэтому исследование доказательств для каждого акта доказывания есть процесс необходимый.

Исследованию доказательств безусловно присущи все общие черты процесса познания, независимо от разновидностей как самих доказательств, так и средств и методов их исследования. Понятно, что этим же определяется и устойчивость процесса: как в отношении принципов и форм, так и в отношении целей.

Наконец, исследование доказателъств — повторяющийся процесс, осуществляемый каждый раз, когда производится доказывание. Условия, формы, средства, методы и стадии этого процесса, несмотря на их разнообразие, ограничены и поддаются классификации, результаты его возможно предвидеть, прогнозировать.

Все сказанное дает основания заключить, что исследование доказательств, как и их возникновение и собирание, носит закономерный характер, а отражение закономерностей данного процесса в науке, их познание приобретают значение научных закономерностей.

Закономерности исследования доказательств не противоречат ситуационности этого процесса. Ситуационность проявляется в выборе средств и методов исследования доказательств, в частных целях исследования, то есть в характере решаемых вопросов, зависящих от конкретной обстановки судебного исследования.

В результате исследования доказательств в распоряжении субъекта доказывания оказывается соответствующим образом интерпретированная и доступная по своему смысловому выражению доказательственная информация. Она подлежит оценке, которая предпринимается для того, чтобы выяснить ее допустимость и относимость к делу, связи доказательств между собой, возможности использования в процесса дальнейшего судебного исследования.

Оценка доказательств — это информационно-логический процесс: информационный, потому что связан с переработкой и накоплением информации; логический, потому что по самой своей природе оценка доказательств — это мыслительная деятельность, связанная с суждением о ценности доказательственной информации. Поэтому и закономерности последней носят информационно-логический характер, как закономерности получения выводного знания на базе исследования доказательственной информации. Иными словами, для того чтобы оценить доказательства, их нужно исследовать, познать и только после этого определять, “чего стоит” познанная сущность.

Исследование доказательств и их оценка — виды познавательной деятельности. В философии есть понятия “содержательного познания”, то есть познания содержания исследуемого объекта, и “оценочного познания”. Если предметом содержательного познания выступает сама объективная действительность, то предметом оценочного познания является установление способности объектов материального мира удовлетворять потребности человека. “Ценность противостоит человеческому сознанию как факт объективной действительности, и познается человеком при помощи суждения о ценности, то есть оценки. При помощи оценки человек познает объективное общественное содержание предметов и явлений, их способность удовлетворять или не удовлетворять человеческие потребности. Оценивая тот или иной предмет, соотнося его с тем, что ему нужно, человек направляет и регулирует свою практическую деятельность... В любой практической деятельности оценка выступает как специфический акт познания, регулирующий человеческую деятельность и взаимоотношения личности с окружающей средой. Оценка невозможна без познания или знания объективного содержания оцениваемого предмета или события”328. Заметим, что и содержательное, и оценочное познание могут осуществляться в различных формах. Ю. А. Урманцев по этому поводу указывает на следующие научные формы постижения бытия: “...экспериментальные (одно- и многофакторные) и теоретические, эмпирические и логические (одно- и многозначные) концептуальные и модельные, структурно-функ­циональные и историко-эволюционные, детерминистические и стохастические, ... системные, математические и метаматематические”329.

Исследование и оценка доказательств позволяют использовать их в уголовном судопроизводстве. Под использованием доказательств следует понимать оперирование ими в целях доказывания. В своей основе процесс оперирования доказательствами также является логическим процессом, подчиняющимся всем закономерностям рационального мышления. Оперирование доказательствами может заключаться в их демонстрации (предъявлении) в целях подтверждения доказанности того или иного обстоятельства; оно необходимо в целях проверки других доказательств, их исследования; наконец, использование доказательств может оказаться необходимым для получения иных доказательств и установления их источников, например, правдивых свидетельских показаний. Использование доказательств, оперирование ими и есть собственно доказывание. В уголовном судопроизводстве использованию доказательств присущи определенные закономерности. Отрицание наличия закономерностей использования доказательств означает признание стихийности процесса доказывания, его “неуправляемости”, случайности установления истины в уголовном судопроизводстве, что противоречит самой сущности этого процесса и поэтому никак не может быть признано правильным.

Оценка доказательств есть оценка доказательственной информации, а использование доказательств — использование этой информации.

Оценка доказательственной информации предпринимается для того, чтобы выяснить:

Использование доказательственной информации предполагает ее:

Использование доказательственной информации, кроме того, предполагает ее накопление до такого предела, пока на ее основе не сформируется убеждение в доказанности искомых положений. Все процессы оценки, переработки, передачи и накопления доказательственной информации подчинены свойственным им закономерностям, специфика действия и проявления которых при доказывании заключаются:

Ранее уже указывалось, что оценка доказательств есть процесс логического мышления, связанный с суждением о ценности доказательственной информации, то есть логический процесс. Логической будет и основа процесса использования доказательств.

Если доказательство демонстрируется (предъявляется) как основание признания доказанным какого-либо положения, то сама эта демонстрация фактически является иллюстрацией конкретного умозаключения (“Этот след пальца с места кражи, оставленный Ивановым, доказывает факт пребывания Иванова на этом месте”). Значит, в основе демонстрации доказательств лежит процедура чисто логическая.

Если доказательство используется для исследования другого доказательства, то в основе этого процесса также лежит логическая процедура сравнения.

Если доказательство используется для получения иных, новых доказательств, то и в этом случае процесс носит логический характер, выступая практически в форме условного суждения (“Если нож является орудием убийства, то на теле трупа есть колото-резаная рана”).

Логические закономерности процесса оценки и использования доказательства, будучи проявлением общих закономерностей логического мышления, приобретают некоторую специфику за счет условий данной разновидности познавательной деятельности, ее задач и методов, за счет сочетания с информационными закономерностями того же процесса в едином комплексе.

Закономерности оценки и использования доказательств проявляются:

Таким образом, действие именно этих закономерностей обеспечивает в доказывании поступательное движение к истине, когда каждое новое доказательство, “вписавшееся” в систему уже известных доказательств, означает шаг вперед, когда накопление доказательств при одновременном их отборе приводит к возникновению представления о доказанности искомого. Указанные закономерности, как и рассмотренные ранее, проявляются в действии как тенденция, осуществление которой зависит от ситуации, и эта ситуационность определяет в конечном счете полноту и формы проявления “управляющих” ими закономерностей.

Такова в общих чертах характеристика закономерностей собирания, исследования, оценки и использования доказательств, лежащих в основе и определяющих содержание процесса доказывания и представляющих собой важнейшую часть предмета криминалистической науки.