Глава 5. Религиозный фактор в этнонациональных

процессах

Религия и этнос, религия и нация, национальные движения под рели­гиозными знаменами, религиозный фактор в межнациональных отно­шениях-эти проблемы давно привлекают внимание научной обществен­ности. Однако на протяжении десятилетий в нашей стране главной це­лью изучения религии в отмеченных взаимосвязях было выявление не­гатива, поиск аргументов, способствующих обоснованию заданного те­зиса о реакционном характере ее воздействия на национальные процес­сы. Отсюда односторонний характер многих выводов.

В постсоветский период наблюдается крен в противоположном на­правлении. В печатных и устных выступлениях религиозных деятелей, политиков, части ученых утверждается, что все религии зовут только к миру и дружбе, что религиозное возрождение несет с собой умиротво­рение, преодоление социальных, межконфессиональных и межнацио­нальных противоречий и конфликтов.

Между тем, воздействие религии и ее институтов на этнонациональ-ные процессы далеко неоднозначно.

5.1. Определение основных понятий.

Прежде чем приступить к анализу особенностей влияния религии на различные стороны национальных процессов, необходимо рассмотреть вопрос о понятиях, в которых они выражаются, о терминологии, исполь­зуемой для характеристики форм и способов взаимодействии религии и нации. Это сделать тем более необходимо, так как названные понятия и термины не получили общепринятых определений в литературе.

Начнем с понятия «религиозный фактор». Слово «фактор» происхо­дит от латинского «factor» (делающий, производящий) и означает причи­ну, существенное обстоятельство в каком-либо процессе, явлении. Рели­гиозный фактор есть специфическое обозначение функционирования ре­лигии и ее институтов в системе социальных, экономических, политичес­ких, национальных и других отношений; все что относится к религии и ее институтам как субъекту деятельности в разных сферах общественной жизни. В посттоталитарный период, в условиях формирования демокра­тического гражданского общества действует тенденция усиления влияния Религиозного фактора на различные стороны жизни общества.

95

Что касается понятия «нация», то на протяжении десятилетий в со­ветской науке доминирующим было определение, данное И.В. Стали­ным. Он характеризовал нацию как исторически сложившуюся устой­чивую общность людей, возникшую на базе общности языка, террито­рии, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности специфических особенностей культуры.

Это определение было неполным. В частности, оно не учитывало того, что таким общностям присуще самосознание. Положение осложняло утверждение ее автора, что отсутствие хотя бы одного из перечислен­ных признаков у той или иной общности не позволяет причислять ее к нациям.

Если попытаться учесть те предложения, которые вносились в ходе дискуссий по вопросу о понятии «нация», то можно дать следующее определение. Нация представляет собой исторически сложившуюся эт­носоциальную общность людей, которой свойственна общность терри­тории, экономической жизни, литературного языка, этнических особен­ностей культуры и характера, а также общность самосознания.

В работах некоторых этнологов высказывается предложение отказать­ся от понятия нации как социально-этнической и культурно-историчес­кой общности и понимать под нею согражданство, уравнивающее на­цию с государством, как это делают многие западные ученые, описывая опыт своих стран. В соответствии с такими соображениями в состав той или иной нации включаются все граждане государства, независимо от их национальности. «Все, кто участвует в социально-экономической и культурной жизни государства и лоялен этому государству как своей родине, составляют нацию казахстанцев, - пишет, например, В.А. Тиш-ков. - В культурном отношении облик этой нации носит сложный харак­тер, как и у всех других крупных наций мира, будь это индийская, бри­танская, испанская или российская».1

Таким образом, членами (пока еще не сформировавшейся) российс­кой нации нужно будет признать русских, татар, башкир, чеченцев, ин­гушей, якутов, чувашей, лезгин и т.д., т.е. сыновей и дочерей десятков народов, имеющих различные языки, культуру, национальный характер.

Такой подход не только не согласуется с Конституцией Российской Федерацией, которая начинается словами «Мы, многонациональный на­род России...», но и может инициировать возникновение множества воп-

росов и трудноразрешимых проблем. Во-первых, какую реакцию вызовут у народов, населяющих нашу страну и имеющих многовековую историю, предложения сливаться в одну нацию уже с сегодня - на завтра, отказав­шись от этнонациональной идентичности, тем более, если из подобных соображений некоторыми учеными и политиками делается вывод о необ­ходимости ускоренными темпами ликвидировать национально-государ­ственные образования и осуществить «губернизацию» России?

Во-вторых, захотят ли более 20 миллионов русских, оказавшихся в результате беловежских решений «за границей» быть зачисленными в состав эстонской, латвийской, азербайджанской, таджикской, молдавс­кой, узбекской, казахской и других наций?

В-третьих, если одним из важнейших признаков принадлежности к нации в упомянутом выше смысле является лояльность государству, то как быть с теми группами населения, которые раньше были лояльны го­сударству, а через какое то время перестали быть таковыми, как, скажем, юго-осетины в Грузии? Получается, что они раньше входили в грузинс­кую нацию, а теперь вышли из нее. А как быть с абхазами в той же Гру­зии?

И это отнюдь не единственные вопросы и проблемы, возникающие в связи с политическим толкованием понятия «нация».

Мы уже видели, что без национального самосознания нация не мо­жет существовать. Но что понимается под национальным самосознани­ем? На этот вопрос следующим образом отвечал один из виднейших российских этнологов академик Ю.В. Бромлей. «под ним разумеется, -писал он, - весь комплекс представлений национальности о самой себе (в том числе о принадлежности к ней), ее осознанных интересов, ценно­стных ориентации и установок по отношению к другим национально­стям. Эмоциональную сторону национального самосознания составля­ют национальные чувства».2

С понятием «нация» тесно связано понятие «этнос». Оно определя­ется как исторически сложившаяся на определенной территории сово­купность людей, обладающих общими, относительно стабильными осо­бенностями культуры (в том числе языка) и психики, а также сознания своего единства и отличия от других таких же образований, т.е. самосоз­нанием.3

Как видим, понятие «этнос» шире, чем понятие «нация» и неудиви­тельно поэтому, что исследователи, говоря об «этносе», нередко подчер­кивают, что этим понятием объединяются понятия «племя», «народность» и «нация».

Не соглашаясь с попытками отрицать сам факт существования нации как социально-этнической общности и использовать термин «нация» лишь в этатистском значении (нация-государство), а также желая способство­вать стыковке этнической и национальной терминологии, академик Ю.В. Бромлей предложил термин «этнонациональный». Этот термин подчер­кивает, что речь идет о национальном в этническом, а не в этатистском значении слова. И этот термин широко вошел в научный обиход.

Следовательно, возможно понимание нации как этносоциальной об­щности и как политической общности (нация-государство, нация-граж­данство). Соответственно и национализм может проявляться как этно-национализм и как государственный национализм. В данной главе поня­тие «нация» используется в смысле этнонациональной общности. Тем более, что в России политическая нация еще только формируется.

Как подчеркивает Р.Г. Абдулатипов «этнонация - наиболее естествен­ная база предистории, более того, живая ткань формирования нации -государства, политической нации».4 А в другой своей работе, он научно обосновывает тезис: «Создание российской нации: проект для XXI века».5

Для большей ясности необходимо коснуться и вопроса о понимании термина «национализм», часто однозначно квалифицируемого как явле­ние исключительно негативное. Между тем и в отечественной и в зару­бежной литературе есть различный подход к его толкованию. Приведем высказывания двух известных русских мыслителей на этот счет. Н.А. Бердяев писал: «Национализм идолопоклонически превращает нацио­нальность в верховную и абсолютную ценность, которой подчиняется вся жизнь... . Национализм враждебен религии, потому что и ее подчи­няет своим целям».6

Иначе подходил к оценке национализма другой русский философ И. А. Ильин. Национализм не отгораживает нас от других народов, писал он, напротив, он «открывает человеку глаза и на национальное своеобразие других народов; он учит не презирать другие народы, а чтить их духов-

ные достижения и их национальные чувства...». И. А. Ильин усматривал тесную связь национализма с религиозной идеей. «Христианский наци­онализм измеряет жизнь своего народа и достоинство своего народа ре­лигиозным мерилом: идеею Бога и Христа, Сына Божия», - писал он. И как вывод из приведенных суждений звучит его призыв - рекомендация: «... национализм подлежит не осуждению, а радостному и творческому приятию».7

Учитывая изложенное, в данной работе понятие «национализм» ис­пользуется без придания ему оценочного смысла.

Своеобразной попыткой выработки консенсусного варианта опреде­ления национализма, по своему учитывающего особенности различных подходов, можно считать дефиницию, предложенную В.А. Тишковым. "«Мы определяем постсоветский национализм (точнее-этнонационализм) как доктрину и политическую практику, основанную на понимании на­ции как формы этнической общности, обладающей членством на базе глубоких исторических и других объективных характеристик. И проис­текающем из этого коллективного членства праве обладания государ­ственностью, включая его институты, ресурсы и культурную систему».8 Он может быть гегемонистским и периферийным, считает ученый, и в последнем варианте в своих неэкстремистских формах в России играет позитивную роль, содействуя децентрализации власти и сохранению культурной отличительности. Будучи антиподом основанного на правах человека гражданского общества, в настоящее время этнонационализм компенсирует недостаток демократии и общегражданской лояльности.9

Теперь о понятиях «межнациональные отношения» и «этнонациональ-ные процессы». Межнациональные отношения - это различного рода связи и взаимодействия между двумя или многими национальными об­щностями в самых разных областях общественной жизни: экономичес­кой, политической, идеологической и культурной. Они протекают как на личностном, так и на институциональном уровнях (взаимоотношения трудовых коллективов, общественных организаций, конфессиональных объединений, государственных учреждений и т.д.). И могут носить дру­жественный, нейтральный и конфликтный характер.

Понятия «национальные процессы» шире понятия «межнациональ­ные отношения». Оно охватывает не только отношения между нациями и различными составляющими этих общностей, но также внутреннее их развитие. Начиная с формирования этнонациональных общностей.

Длительное время в межнациональных отношениях (особенно в кон­фликтной их форме) многие авторы усматривали главным образом про­явление лишь нерешенности экономических или политических проблем. В результате складывалось впечатление, что достаточно будет решить эти проблемы и межнациональных конфликтов не станет.

Весьма интересным и перспективным представляется предложение К.Н. Хабибуллина и Н.Г. Скворцова рассматривать самые различные формы межнациональных отношений как взаимодействие культур. Ход их рассуждений таков, любое человеческое сообщество представляет собой особую, уникальную культуру. А она охватывает как сферу произ­водства и жизнеобеспечения, так и познавательную и соционорматив-ную сферы, включая способы производства и навыки, направленные на удовлетворение материальных потребностей общества, функциониро­вание многочисленных социальных институтов, совокупность обычаев, традиций, верований, систем ценностей, символов, стереотипов, правил и норм повседневного поведения и т.д.

Всякая культура национальна, этнична. Воплощением в себе своей собственной культуры один народ, одна нация и отличается от другого народа, другой нации. Человек, как правило, относит себя к той нацио­нальности в культуре которой он сформировался и носителем которой является. Межнациональные взаимодействия - это и есть контакты раз­личных культур.10

Такой методологический подход предпочтителен, помимо прочего, еще и потому, что позволяет более четко выявить и роль религии, как важнейшего элемента культуры, в этнонациональных процессах.

5.2. Религия и национальная психология.

Религия играла важную роль в формировании и развитии различных этнонациональных общностей, их самосознания, в передаче этнокуль­турной информации от поколения к поколению. В сложные периоды жизни этносов она становилась средством сохранения их культурной

самобытности, действенным фактором борьбы за национальную неза­висимость. В свою очередь религия испытывала на себе влияние этни­ческой психологии, исповедующих ее народов. Вероучение, религиоз­ные традиции и культовая практика проходили своеобразную «этниза-цию», приводившую подчас к возникновению новых вероисповеданий, которые обслуживали соответствующие этносы.

Что из себя представляет этническая общность (этнос) в самых об­щих чертах мы рассмотрели. Теперь необходимо коснуться проблем эт­нической (национальной)психологии.

Исследователи приходят к выводу, что этническая психология имеет сложную двухуровневую систему. Первый уровень составляют чувства, настроения, переживания, эмоциональное состояние сознания; второй -элементы психического склада, связанные с преемственностью и высту­пающие как феномены массового, народного опыта деятельности, об­щения внутри и вовне и воздействия природно-экологических условий существования. Второй уровень проявляется как характерное поведение, национальные традиции, обычаи, привычки, которые лежат в основе установок, ценностных ориентации, Этот уровень составляет основу народной нравственности, через которую осуществляется история на­ции, духовность в ее преемственном развитии."

Этнонациональное самосознание, как форма проявления духовно-психологического облика национальной общности, включает в себя иде­алы, взгляды, представления, мысли и чувства, связанные с важнейши­ми сторонами жизни и общения этой общности.

Влияние религии на формирование этноса, его психологию и обрат­ное воздействие этнической общности, ее культуры на развитие рели­гии, результатом чего явилось формирование новой конфессии можно видеть на примере принятия христианства в его византийской форме Русью. Новая религия способствовала ускорению консолидации русской народности и образованию централизованного феодального государства.

В отличие от католицизма, принятое Русью православие разрешало использование местного (в данном случае, славянского) языка во время богослужений и перевод Священного писания на этот язык с примене­нием особой письменности. В результате гораздо раньше, чем в запад­ных странах, здесь получили распространение письменность, литерату­ра и право на своем языке.

Психология консолидирующейся этнической общности испытала сильное влияние новой религии. «Душа русского народа была формиро­вана православной церковью»12, - писал Н.А. Бердяев. Вместе с тем и религия, обслуживавшая этнос вобрала в себя многое из древних веро­ваний, культовой практики, традиций местного населения. «Элемент природно-языческий вошел и в русское христианство», «произошла ос­трая национализация церкви»13 подчеркивал великий русский философ.

Влияние религии на национальное самосознание весьма характерно не только для прошлого, когда многие русские на вопрос о их нацио­нальности, отвечали, что они православные, а узбеки, таджики, татары или башкиры отвечая на аналогичный вопрос, говорили, что они му­сульмане. Еще и сегодня широко распространены стереотипы типа «рус­ский-православный», «татарин-мусульманин», «бурят-буддист» и т.д.

Насколько глубоко укоренились такие представления в массовом со­знании можно судить по следующему факту. В ходе социологического опросов, проводимых в стране значительная часть респондентов, не вклю­чивших себя в число верующих в Бога, назывались последователями различных вероисповедных сообществ: православного, мусульманско­го, буддийского. Это свидетельствует о сохранении в сознании значи­тельной части населения национальной и конфессиональной самоиден­тификации неразделенными.

Весьма примечателен и такой факт. В своем выступлении на сессии Ассамблеи народов Казахстана, состоявшейся в Алма-Ате 24 марта 1995 года, президент республики Нурсултан Назарбаев заявил, что 60% насе­ления страны относят себя к мусульманам. Иначе говоря, речь шла о всех казахах, узбеках, киргизах, татарах и других представителях тех народов, которые исторически были связаны с исламом, независимо от их отношения к религии.14

Стремясь способствовать прогрессу своей нации, люди обращаются к «национальной религии», рассматривая ее и как связь с прошлым, и как утверждение своей этнической самобытности, и как важный фактор нравственного возрождения этноса. Следовательно влияние религии на формирование этнонациональной психологии будет возрастать, хотя и сейчас оно достаточно высоко. В свою очередь нормативные элементы

национальной психологии - народные традиции, обычаи, привычки, -многие из которых либо были привнесены религией, либо тесно связа­ны с ней, оказывают сильное воздействие на становление личности чле­нов этнонациональной общности.

Некоторые ученые полагают, что национальное самосознание отража­ет бытие «через адекватное и объективное видение» «интересов и потреб­ностей социального субъекта».15 Но такая постановка вопроса исключает возможность неадекватного отражения национальным самосознанием интересов и потребностей этнонациональной общности. Между тем ис­тории, в том числе и относительно недавней, известны многочисленные примеры, когда национальное самосознание воспринимало ложные инте­ресы за подлинные национальные интересы (к примеру, национальное сознание германской нации в период правления страной А. Гитлером).

Национальному самосознанию на определенных этапах развития на­ции могут быть присущи разные виды негативных явлений: а) националь­ное (этническое) предубеждение; б) стремление обеспечить своей нации (этносу) привилегии за счет других (нациоэгоизм или этноэгоизм); в) враж­дебное отношение к другим национальным (этническим) общностям (на-циофобизм).16 Поэтому насущной является задача позитивного воздействия на этнонациональное самосознание. Формирование интернационалистс­ки ориентированного национального (этнического) самосознания в новых поколениях через школу, средства массовой информации.

Необходимо воспитание у людей национального достоинства исклю­чающего возможность ущемлять права представителей других народов; формирование уважительного отношения к иным культурным традици­ям и религиозным верованиям.

Религиозные организации также имеют большие возможности вли­ять на формирование национального самосознания в сторону его гума­низации. Распространение идей конфессиональной и национальной то­лерантности, уважительного отношения к людям иной культуры, орга­низация постоянного межвероисповедного диалога могут сослужить Добрую службу на пути межэтнической интеграции, усиления чувства общности у граждан России.

На протяжении столетий храмовая проповедь способствовала взра­щиванию патриотических чувств у россиян. Если самоидентификация себя с великой державой глубоко укоренилась в сознании не только рус­ских, но и татар, и башкир, и чувашей, и мордвинов, и кабардинцев и граждан многих других национальностей, то в этом немалая заслуга ре­лигиозных организаций. Проповедь превращения России в великую про­цветающую державу и в дальнейшем может служить эффективным ин­тегрирующим фактором.

Разъяснение верующим массам идеи всечеловеческого единства, а она, как известно, сформулирована и в Библии, и в Коране, если ее не связы­вать с утверждениями о «единственной истинности» лишь одной рели­гии, к которой должно прийти все человечество, может благоприятство­вать отказу от религиозной нетерпимости, преодолению национального эгоизма и переходу к общечеловеческому мышлению, к этике взаимопо­нимания и сотрудничества.

Этнонациональная психология, национальное самосознание, всегда, а в переломные периоды истории - в особенности, являются ареной острой борьбы. Различные политические силы, стремясь повести за собой широ­кие массы представителей той или иной национальности готовы играть на национальных чувствах людей, выпячивать застарелые, многовековой дав­ности, обиды. Наличие «белых пятен» в истории народов нашей страны, упрощенная или искаженная трактовка событий, имеющаяся в литерату­ре и выступлениях иных государственных и общественных деятелей, со­здают благоприятные возможности для таких политических спекуляций.

В тоже время, в условиях бурного роста национального самосозна­ния, активизации религиозных чувств, резко обостряется восприятие любых критических выступлений, затрагивающих прошлое и настоящее этноконфессиональных общностей. В прежние эпохи религиозные мень­шинства вынуждены были мириться с подобными явлениями. В услови­ях же демократизации общественной жизни и прихода в ряды конфесси­ональных общин больших групп людей с высшим образованием, специ­алистов различных отраслей знаний, у них появилась возможность не только внимать таким выступлениям, но и реагировать на них, выражая свою позицию. И они пользуются такой возможностью.

Вне поля зрения конфессиональных учреждений религиозных мень­шинств не остаются не только суждения ученых, затрагивающие нацио­нальные и конфессиональные проблемы. Своеобразной экспертизе под­вергаются и государственные решения. В этом отношении весьма пока­зательно Заявление Совета муфтиев России от 30 марта 2001 года «О

104

сохранении и укреплении национального единства в Российской Феде­рации».17 В нем выражается озабаоченность тем, что в ряде официаль­ных документов и учебных пособий история Российской Федерации преподносится как история Московского княжества, победы которого над другими княжествами и ханствами в борьбе за власть в одной стране трактуются как победы над внешним врагом. В образе врага предстают при этом народы, исконно проживающие на территории страны.

В качестве примера берется включение в число государственных праздников сражение на поле Куликовом, которое официально именует­ся «победой русских воинов над монголо-татарами». «уже одно наиме­нование этого события противопоставляет друг другу народы нашей стра­ны» - сказано в Заявлении. - Хотя это сражение не имеет ни межгосу­дарственного, ни межнационального значения, - говорится далее в до­кументе, - ибо на стороне князя Димитрия были татарские воины, ло­яльные Тохтамышу, от которого он имел ярлык на княжение в Москве. А на стороне Мамая сражались воины двух русских князей, а также литов­цы. В заключительной части документа содержится следующий вывод: «Только подчеркнутое уважение государства к каждому народу, исконно проживающему на территории Российской Федерации, к его истории, культуре и религии, способно скрепить общественные связи единого целого и реально обеспечить национальное единство нашей общей Ро­дины. Со своей стороны, Совет муфтиев России готов оказывать всесто­роннее содействие в этом всем государственным, общественным, наци­онально-культурным и религиозным организациям».

Поставленная проблема, думается, заслуживает внимания. Очевид­ной является необходимость правдивого раскрытия исторического про­шлого всех народов страны, объективное освещение их совместного участия в становлении, развитии и защите российской цивилизации. Такой подход не только будет способствовать формированию цивилизо­ванного исторического сознания, но и явится серьезным вкладом в дело гармонизации этноконфессиональных отношений.

Очень важно также глубокое изучение особенностей формирования У людей национального самосознания и межнациональных установок, вопросов межкультурного и межконфессионального общения.

Игнорирование мощного мобилизационного потенциала, которым располагают религии, слабое или крайне плохое знание этнической пси-

хологии, путей и методов формирования общественного мнения, харак­терное для многих политиков регионального и даже федерального мас­штаба приводит к принятию неверных решений в сфере государствен­но-конфессиональных отношений, которые крайне отрицательно сказы­ваются на этнонациональных контактах, способствуя обострению ме­жэтнических противоречий.

5.3. Сущность и причины этнических конфликтов.

Этнонациональные отношения представляют большую сложность для анализа. По этой проблематике идут длительные дискуссии. Не является исключением и вопрос о том, что понимать под этническим конфлик­том. Одни авторы исходят из того, что понятие «этнический конфликт» охватывает лишь конфликты между этническими группами внутри того или иного государства, если к тому же в них вовлечена значительная часть состава этих групп. Другие убеждены, что в этнических конфлик­тах непосредственное участие, как правило, принимает лишь незначи­тельная часть одной или обеих противостоящих групп.

Третьи полагают, что для наличия этнического конфликта достаточ­но, чтобы в полиэтническом обществе была создана политическая орга­низация, декларирующая необходимость изменения создавшегося поло­жения в интересах одной этнической группы и это провоцирует ответ­ное политическую мобилизацию других этнических групп.

Наконец, целая группа исследователей считает, что нет необходимо­сти вырабатывать общую дефиницию этнического конфликта, а рассмат­ривать различные конфликты отдельно в зависимости от их специфи­ческих особенностей: этносоциальные, этнокультурные, этнотерритори-альные, этнополитические и другие.

Другой путь избрал директор Института этнологии и антропологии Российской Академии наук В.А Тишков. Абстрагировавшись от специ­фических особенностей конфликтов, их организующей силы, количе­ственных показателей и прочих деталей, он положил в основу дефини­ции этнический принцип мобилизации и деятельности хотя бы одной из сторон гражданского противостояния и получилась успешно «работаю­щая» модель. '

По определению профессора В.А. Тишкова, этнический конфликт -это любая форма гражданского противостояния на внутригосударствен­ном и трансгосударственном уровнях, при которой хотя бы одна из сто­рон мобилизуется, организуется и действует по этническому принципу

106

или от имени этнической общности.18 В этническом конфликте могут участвовать одна или несколько этнических групп. Стороной в таком конфликте может быть и государство.

Этнический конфликт может протекать в самых различных формах -от напряженных отношений, демонстраций и митингов до этнических «чисток», сепаратистских выступлений и вооруженной борьбы. Неред­ко этнический конфликт перерастает в конфликт межгосударственный. Примером могут быть военные действия между Грецией и Турцией в связи с этническим конфликтом на Кипре или кровопролитные воору­женные столкновения между Азербайджаном и Арменией в связи с ка­рабахским этническим конфликтом. Этнические конфликты, происходя­щие в той или иной стране, создают благоприятные возможности для вмешательства одних государств во внутренние дела других государств, особенно тех, на территории которых развертываются такие конфликты. Нередко поводом для вмешательства становится не этническое единство одного из участников конфликта с доминирующим этносом субъекта вмешательства, а единство конфессиональное.

Многовековая история человечества свидетельствует о том, что ме­жэтнические отношения неизбежно несут в себе конфликтогенный за­ряд. Однако было бы ошибкой представлять дело таким образом, что этнические конфликты всегда носят разрушительный характер. При пра­вильном подходе к их оценке и своевременному разрешению многие из них могут способствовать и на деле способствуют совершенствованию этнонациональных отношений, а следовательно становятся стимулято­рами социального развития.

В XX веке три мощные волны этнических конфликтов накрыли нашу планету. Катализатором первых двух волн были две мировые войны и их последствия. Импульсы для третьей волны дали поражение коммунис­тической идеологии, развал «социалистического лагеря» и прекращение существования Советского Союза. Действие третьей волны продолжа­ется и в наши дни. Наиболее ярким ее проявлением стала мощная тен­денция к суверенизации различных этнических групп. К результатам Действия этой тенденции следует отнести не только возникновение 15 новых государств на территории бывшего СССР и двух государств на месте Чехословакии, но и острые этнические конфликты в Югославии, продолжающуюся борьбу за создание собственной государственности

или автономию абхазов и осетин в Грузии, карабахских армян в Азер­байджане, гагаузов в Молдавии, чеченцев в России. Ожесточенные ме­жэтнические конфликты разворачиваются во многих регионах Азии и Африки.

Наряду с относительно новыми этническими конфликтами, то зату­хая, то вновь резко обостряясь, дают о себе знать этнические конфликты в ряде стран Европы. «Движение сепаратистов набирают силу в России, Македонии, Италии, Шотландии, Уэльсе, Баварии, на Корсике, в испан­ской провинции Басконии, в шведской области Скане, в Бельгии вновь вспыхнул тлеющий с незапамятных времен культурно-языковый конф­ликт между валлонами и фламандцами» - пишет известный американс­кий политик П. Дж. Бькженен в своей книге «Смерть Запада». В другом месте он вновь возвращается к этой теме. «Дух сепаратизма, национа­лизма и разобщенности крепнет и в районах больших городов (США), населенных выходцами из Латинской Америки», - пишет П. Бьюкенен и делает вывод о возможности «балканизации Америки»19.

В большинстве своем этнические конфликты носят политический ха­рактер, ибо так или иначе затрагивают проблему властных полномочий. На этом основании некоторые исследователи склонны считать, что «этни­ческий конфликт всегда представляет собой явление политическое».20

Анализ этнонациональных отношений в различных регионах плане­ты приводит ученых к выводу о том, что в обозримом будущем число этнических конфликтов и их интенсивность не только не уменьшатся, но даже возрастут. Некоторые исследователи уверены, что речь идет о «глобальном этническом кризисе». Наряду с многочисленными побуди­тельными причинами межэтнических конфликтов, которые пришли из прошлого и проистекают из столкновения современных интересов раз­личных этнических групп, их возникновению и усилению способству­ют еще и глобализационные процессы. Они существенно усиливают кон­курентную борьбу, распространяющуюся как на сферу экономики, так и на сферу культуры. Опасность унификации, связанная с глобализацией, стимулирует активность различных этнических групп в стремлении уп­рочить и защитить свою культурную идентичность.

Исследователи заметили, что глобализационные процессы способ­ствуют усилению влияния этнических конфликтов, происходящих в од-

них районах мира на взаимоотношения этнических групп в других рай­онах. Даже этнические группы расположенные на различных континен­тах «заражаются» друг от друга. Действия одних групп служат источни­ком вдохновения, стратегического и тактического подражания для дру­гих групп.21

Этнические конфликты лежат в основе многих локальных войн пос­ледних десятилетий. Страшные последствия для мирных жителей, кото­рые связанны с такими войнами возрастают огромными темпами. По данным исследователей, если удельный вес жертв среди гражданского населения в Первой мировой войне составил 5% от всех погибших, во Второй мировой войне - 50%, то в локальных войнах во Вьетнаме и Чечне до - 95%.22 Как все возрастающая опасность массовой гибели ни в чем неповинных людей, так и угрозы международной безопасности, связанные с этническими конфликтами (особенно в связи с возможнос­тью применения в них оружия массового поражения) диктуют необхо­димость исключительного внимания правительств и общественности к этническим проблемам.

Организующей и мобилизующей силой, поднимающей этническую группу на борьбу за свои интересы является этнонационализм. В самом общем виде он представляет собой идеологию и политику, имеющую целью обеспечение оптимальных условий для существования этноса. Но идти к достижению такой благородной цели можно самыми разными путями. Можно это делать в рамках принятых норм законности и гуман­ности, а можно с помощью насилия. Можно бороться за права своего этноса, не противопоставляя их правам других этнических групп, а можно полностью отрицая их права. Поскольку в этнических конфликтах зат­рагиваются очень острые проблемы, а эмоции бьют через край, то часто в рамках цивилизованности и гуманности удержаться не удается.

Сравнив этнонационализм с ураганом, революцией и с цунами, под­черкнув, что, как движение, он еще не достиг «своего апогея», профес­сор Гавайского университета Ф. Риггс пишет: «На внутригосударствен­ном уровне недавние события в Боснии и ранее в Ливане являются пред­шественниками внутренних войн, вызываемых этническими различия­ми по языку и религии. Как мне представляется, они будут становиться

все более частыми в следующем веке. Многие из этих взрывов вызовут требования пересмотра границ, чтобы создать новые независимые госу­дарства».23

Среди обстоятельств, способствующих активизации этнонационализ-ма и усилению кризисных явлений в межэтнических отношениях можно назвать исповедование лидерами общественного мнения во многих реги­онах принципа «каждой этнической общности свою государственность»; стремление этнических групп к самоопределению (либо к полной незави­симости, либо к «автономизации» в составе соответствующих государств); стремление этнических групп воссоединиться с соседним «родственным» государством (ирредентизм); стремление этнических групп к преодоле­нию всех форм этнонационального неравенства; сопротивление насиль­ственной ассимиляции; неравномерное протекание модернизационных процессов в этнонациональных ареалах; усиливающиеся миграционные процессы; трайбализм. Одним из серьезных факторов, подпитывающих этнонационализм являются межрелигиозные противоречия.

И власти и общество объективно должны быть заинтересованы в том, чтобы этнические конфликты регулировались и разрешались в рамках цивилизованности. Однако, как отмечалось, далеко не всегда удается сохранить конфликтный процесс в рамках общепринятых норм права и морали. Здесь действует следующая закономерность: однажды зародив­шись этнические конфликты имеют тенденцию к радикализации своих требований, и если таковые не удовлетворяются, к ужесточению форм борьбы за их реализацию. Усиливающаяся этническая нетерпимость, перерастающая в ненависть, к тому же нередко сочетающаяся с религи­озной враждой способствуют выдвижению на роль авангарда этничес­кого конфликта этнонационалистических экстремистских сил. Их уст­ремленность на скорейшее достижение поставленных целей «любой ценой» может захватить значительную часть этноса. В такой ситуации возникает реальная возможность переплетения этнонационалистического экстремизма с религиозно-политическим экстремизмом.24

В решениях Будапештского саммита Совета по безопасности и со­трудничеству в Европе (1994 г.) специально говорится о том, что госу-

дарства-участники СБСЕ «выразили озабоченность в связи с использо­ванием религии в агрессивных националистических целях». Еще более остро высвечена проблема в документах парламентской Ассамблеи Со­вета Европы (ПАСЕ). В специальной Рекомендации 1556 (2002) «Рели­гия и перемены в Центральной и Восточной Европе» ПАСЕ констатиро­вала: «В последнее время общественно-религиозные сдвиги в постком­мунистических странах ознаменовались появлением фундаменталистс­ких и экстремистских тенденций, активными попытками использования религиозных лозунгов в процессе военной, политической и этнической мобилизации на службе воинствующего национализма и шовинизма, а также политизации религиозной жизни».

Для всякой религии, наряду с сегрегирующей функцией, ведущей к противостоянию последователей разных вероисповеданий, характерны коммуникативная, интегрирующая и регулятивная функции, которые способствуют установлению связей между единоверцами, обеспечива­ют их общение, поддерживают конфессиональную общность, регулиру­ют поведение людей. На протяжении многих веков эти функции религий «работали» в интересах обеспечения целостности общества, налажива­ния взаимопонимания между народами, ослабления и разрешения суще­ствовавших противоречий, улаживания межэтнических и иных конфлик­тов. Вместе с тем в прошлом можно найти немало примеров, когда рели­гии становились барьером на пути позитивного взаимодействия наро­дов и их культур, превращались в мощный фактор усиления межэтни­ческих конфликтов. История знает немало и религиозных войн.

В исторические периоды, когда в обществе наличествуют острые, конфликтные отношения, различные силы активно стремятся использо­вать религиозный фактор в своих интересах и тем самым способствуют усилению практически всегда существующих межэтнических противо­речий, религии чаще могут играть дезинтегрирующую роль, чем интег­рирующую.

Тесная связь религии и этноса приводит к тому, что принадлежность противостоящих сторон в этноконфликтной ситуации к различным кон­фессиональным культурам создает много шансов для ее развития в пол­номасштабный, затяжной, а нередко и насильственный конфликт.

Во-первых, в этом случае возникают условия, позволяющие исполь­зовать религию в целях этнополитической мобилизации, для подготовки этнонациональной общности к противоборству с подлинным или мни­мым противником, для дегуманизации и демонизации его образа. В свя­щенных текстах и в исторических фактах отыскивается аргументация,

111

способствующая поддержанию накала страстей на высоком уровне. При этом подчас используются сюжеты прошлых веков, касающиеся дено­минаций, которые не имеют никакого отношения к этносам, участвую­щим в данном конфликте. Таким образом, этнический конфликт суще­ственно отягощается приобретая также черты межконфессионального противоборства, еще более сокращая возможности рационализации по­ведения противоборствующих сторон.

Во-вторых, увеличению продолжительности конфликта и усилению его ожесточенности может способствовать и способствует солидарность с конфликтующими сторонами единоверцев из других стран, их мораль­ная и материальная поддержка (в том числе поставками оружия и на­правлением боевиков).

В-третьих, принадлежность противоборствующих сторон в этничес­ком конфликте к различным конфессиям резко уменьшает пространство для использования возможностей религий и их институтов в целях уре­гулирования конфликта или хотя бы минимизации насилия в нем.

По похожей схеме развивались кровопролитные арабо-израильский, хорватско-мусульманский, сербско-мусульманский, сербско-хорватский, армяно-азербайджанский и многие другие конфликты.

Следовательно, когда речь идет об этнических конфликтах, раз они уж возникли, необходимо добиваться того, чтобы они ни в коем случае не приняли религиозную окраску. Конфликтующие стороны должны ста­раться смотреть в будущее, а не в прошлое: в прошлом всегда можно найти поводы для взаимных упреков, обид, несправедливость и многое другое, и эти воспоминания могут способствовать новому взрыву эмо­ций. Мысли же о будущем помогут участникам конфликта осознать, что в любом случае придется жить вместе и, стало быть, нужно искать пути к согласию.

5.4. Вклад религиозных организаций в урегулирование этнических конфликтов.

Центральную роль в урегулировании этнонациональных отношений играет государство. В ее выполнении важнейшее значение имеет взве­шенная национальная политика, включающая в себя обеспечение равен­ства прав и обязанностей граждан независимо от их этнической принад­лежности и вероисповедания, обеспечение условий способствующих реализации экономических и этнокультурных интересов этнических групп, решительная борьба с фактами дискриминации граждан по при-

112

знакам языка, расы, религиозной принадлежности, разрешение этничес­ких конфликтов цивилизованными методами. В реализацию такой поли­тики весомый вклад призвано внести гражданское общество, важней­шей составной частью которого являются религиозные организации.

Разумная позиция и целенаправленная миротворческая деятельность религиозных организаций и духовных лидеров имеет особенно серьез­ное значение в период, когда этнический конфликт еще не разгорелся, а лишь существует конфликтная ситуация, но экстремистские силы стре­мятся разжечь противоборство. На этой стадии крайне важным является то, какую интерпретацию сложившейся ситуации дают потенциальные участники конфликта, как они понимают проблему: одно дело, когда кон­фликтная ситуация создана одной или обеими сторонами и другое дело, когда она сложилась объективно, независимо от их воли и сознания. Призывы авторитетных религиозных лидеров к сдержанности, советы, направленные на глубокий, объективный анализ складывающейся об­становки, могут способствовать тому, что конфликтная ситуация не пе­рерастет в полномасштабный конфликт.

В этом отношении показательна позиция, которую заняли мусульман­ские религиозные наставники в сложных условиях становления моло­дой Республики Ингушетия, возникшей после развала СССР. Получив от первого ее президента генерала Р. Аушева высокое право давать со­гласие на назначение того или иного лица на должность руководителя администрации города или сельского района либо отказывать в нем, что способствовало существенному повышению их авторитета в массах, они многое сделали для сглаживания социальных и политических противо­речий, для консолидации общества. Они помогли властям сдержать эмо­ции населения и не дать возможности втянуть его в чеченский конфликт на стороне «мятежной республики», хотя разнообразных исторических фактов (родственность двух народов, практически одинаковые обиды, нанесенные как царским режимом, так и советской властью, которая де­портировала оба этноса вместе с некоторыми другими в степи Казахста­на), так же как и провоцирующих действий с различных сторон было более чем достаточно для развития событий по весьма кровопролитно­му сценарию.

Осознав пагубность для этнической общности последствий авантю­ристических призывов экстремистов с оружием в руках выступить на стороне чеченских сепаратистов, ингушские религиозные деятели при­ложили большие усилия для их нейтрализации. В результате, военные Действия не были перенесены на территорию Ингушской Республики.

Когда в 1998 году создавался Координационный центр мусульман Северного Кавказа, духовные лидеры 7 республик региона решили из­брать главой нового исламского центра председателя Духовного управ­ления мусульман Республики Ингушетия муфтия Магомет-Хаджи Ал-богачиева. В таком решении не последнюю роль сыграла высокая оцен­ка мудрой миротворческой позиции мусульманских религиозных лиде­ров этой республики.

Как показывает историческая практика, действенным фактором сдер­живания этнических противоречий на уровне конфликтной ситуации, уменьшения разрушительных последствий уже возникших этнических конфликтов является добровольное самоограничение претензий этничес­ких общностей в интересах создания гражданского мира и политичес­кой стабильности. И в этом вопросе очень важна позиция религиозных организаций. Они могут способствовать как смягчению этнопритязаний, так и их существенному ужесточению, от чего в большой степени может зависеть модификация конфликта и характер его протекания. В качестве иллюстрации можно рассмотреть ситуацию в Республике Дагестан -субъекте Российской Федерации. «Страна гор», как называется этот ре­гион, является еще и страной более 30 этнических групп со своими язы­ками, культурными традициями, сложными взаимоотношениями. При­чин для этнических конфликтов здесь более чем достаточно, тем более, что после развала СССР пришла в упадок экономика. Резко снизился жизненный уровень населения, внешние силы активизировали попытки дестабилизировать ситуацию, разжечь межэтнические противоречия и сепаратистские настроения. Следует также иметь ввиду появление в рес­публике достаточно организованных религиозно-политических экстре­мистских групп, выступающих с лозунгами создания «исламского госу­дарства от Каспия до Черного моря».25

Два важнейших обстоятельства способствовали сохранению целост­ности республики, отказу населяющих ее этносов от взаимного проти­воборства и отторжению экстремистских призывов встать на путь борь­бы за рецессию. Первым среди них является парламентская форма прав­ления (в отличие от других республик Российской Федерации, имею­щих президентскую форму правления), создающая благоприятные воз­можности обеспечения широкого и сбалансированного представитель­ства различных народов края не только в законодательном органе, но и в органах исполнительной власти.

Вторым обстоятельством является взвешенная позиция Духовного управления мусульман республики и лидеров исламских религиозных организаций различных этнических групп. Она нацелена: а) на содей­ствие властным структурам в их деятельности, направленной на урегу­лирование этнических конфликтов цивилизованными способами; б) на формирование толерантного сознания у последователей ислама, кото­рые составляют более 90% населения республики; в) на диалог с после­дователями других вероисповеданий в интересах упрочения гражданс­кого мира; г) на бескомпромиссную борьбу против этнонационалисти-ческого и религиозно-политического экстремизма.

О том, насколько нелегко дается реализация такой линии можно су­дить потому, что мусульманские лидеры республики довольно часто по­лучают письма, содержащие серьезные угрозы. Что авторы подобных писем - люди решительные свидетельствует убийство с помощью взрыв­ного устройства бесстрашного борца против всех видов экстремизма председателя Духовного управления мусульман Дагестана муфтия С-М. Абубакарова и его сына.

Несмотря на все невзгоды, которые принесли многочисленным наро­дам Северного Кавказа либеральные реформы и две чеченские войны, несмотря на наличие здесь около 50 одних территориальных взаимопри­тязаний, доставшихся от прошлого,26 «балканизации» региона не про­изошло. И в этом не последнее значение имела самоотверженная работа религиозных наставников по сдерживанию эмоций, сглаживанию межэт­нических и межконфессиональных противоречий, по разоблачению аван­тюристических устремлений лидеров этнонационалистического и рели­гиозно-политического экстремистских движений.

Разрушительные последствия многих этнических конфликтов, начи­навшихся с первых небольших столкновений, а затем разраставшихся по законам эскалации вражды и насилия до широкомасштабных воен­ных действий заставляют лидеров этнических групп и руководителей полиэтнических государств быть весьма осмотрительными при рассмот­рении этнонациональных проблем.

Особая ответственность за сбалансированную этнонациональную по­литику лежит на власти. Разумеется, прав известный английский полито­лог Н. Глейзер, когда пишет, что «общество не в состоянии привести все этнические группы к одинаковому уровню социального и экономического

развития, к равенству».27 Но экономическая и политическая элита полиэт­нических стран может и должна во имя обеспечения прав человека, в ин­тересах сохранения социально-политической стабильности, проявлять больше чувствительности и внимания к интересам и потребностям этни­ческих меньшинств в смысле более широкого привлечения их представи­телей к делам управления и принятия решений в смысле ограждения от любого вида дискриминаций и создания благоприятных условий для со­хранения и развития их языков и культурных традиций.

Большое поле деятельности в этом же направлении открыто перед религиозными деятелями доминирующего этноса. В демократическом обществе их религиозные организации имеют большие возможности (как непосредственно, так и через общественное мнение и своих последова­телей в структурах власти) оказывать существенное влияние на форми­рование и направленность политической воли правительств. Немало могут сделать религиозные наставники и по ориентации настроений эт­нического большинства в сторону самоограничения своих притязаний в пространстве межэтнических и межконфессиональных отношений, что особенно важно в переходные эпохи.

Однако мало иметь возможность к проявлению благородных и целе­сообразных поступков в интересах упрочения социально-политической стабильности. Необходимо иметь еще волю к реализации этой возмож­ности. В условиях современной России у лидеров доминирующей кон­фессии такой воли не хватает. Это по их настоянию из проекта феде­рального закона уже принятого в первом чтении Государственной Ду­мой было исключено положение о запрещении предоставления приви­легий одной или нескольким религиозным организациям, внесенное пред­ставителями этнических и конфессиональных меньшинств.28 Хотя это положение полностью соответствует конституционному принципу ра­венства религиозных объединений перед законом.

Обоснованное недовольство религиозных и этнических меньшинств вызывает возрожденное во многих районах России, запрещенной еще Екатериной II, практики вмешательства епископов Русской православ­ной церкви в правовые вопросы строительства молитвенных помеще­ний для конфессиональных меньшинств. Комментируя факты отказа вла-

стями ряда городов предоставить земельные участки для строительства мечетей ссылками на мнение служителей Русской православной церкви, председатель Совета муфтиев России муфтий Р. Гайнутдин заявил: «Чи­новники не хотят ссориться с Церковью. Но возникает вопрос: неужели власти и Церковь может поссорить желание исламской общины действо­вать официально? Неужели власти хотят, чтобы мусульмане собирались где-то подпольно для отправления своих религиозных обрядов?» 29

Следовательно , необходимы специальные усилия, в том числе и го­сударственные для преодоления таких негативных тенденций и органи­зации цивилизованных межконфессиональных и межэтнических отно­шений. Именно на осуществление многочисленных мер в этом направ­лении ориентированы различные решения мирового сообщества.

Начиная от Устава Организации Объединенных Наций, Всеобщей декларации прав человека и Международного пакта о гражданских и политических правах, ООН неизменно подчеркивает принцип равенства прав последователей различных религий, а также членов любых этни­ческих групп и рекомендует государствам-участникам всемерно «содей­ствовать взаимопониманию, терпимости и дружбе между всеми народа­ми, расовыми и религиозными группами».

Стремление активизировать поиск путей к налаживанию цивилизо­ванных отношений между различными конфессиональными общностя­ми и этническими группами планеты проникнуты решения ООН по про­возглашению 2001 года Годом диалога между цивилизациями, о прове­дении Всемирной встречи глав религиозных и духовных лидеров, о фор­мировании и широкой пропаганде культуры мира.

Большие усилия по стимулированию деятельности правительств ев­ропейских стран в целях преодоления религиозной нетерпимости и аг­рессивного этнонационализма и гуманизации межэтнических и межкон­фессиональных отношений предпринимает Совет Европы. Так, парла­ментская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) приняла целый ряд специ­альных рекомендаций, направленных на обеспечение лучшего взаимо­понимания между христианами, мусульманами и иудеями. Среди них: резолюция 885 (1987) «О вкладе евреев в европейскую культуру» и ре­комендации 1162 (1991) «О вкладе исламской цивилизации в европейс­кую культуру». Большое внимание названным проблемам уделяется в

рекомендации 1556 (2002) ПАСЕ «Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе».

Огромную работу, способствующую созданию климата взаимной тер­пимости и уважения между последователями различных религий и пред­ставителями разнообразных этнических групп, проводит Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и ее представитель­ства в соответствующих странах.

Поскольку серьезной силой, способствующей ужесточению межэт­нических конфликтов, возрастанию их разрушительного характера яв­ляется симбиоз этнонационалистического и религиозно-политического экстремизма, то государство и общество призваны вести с ними беском­промиссную борьбу. Наряду с этим стоит задача целенаправленного фор­мирования у членов всех этнических групп общегражданского самосоз­нания, воспитания этнонационального достоинства, исключающего воз­можность ущемления прав представителей других этнических групп, формирование уважительного отношения к иным культурным традици­ям и религиозным верованиям. Наибольший вклад в решение этой зада­чи, а также в дело рационализации поведения сторон, участвующих в этнических конфликтах, минимизации их негативных последствий ре­лигиозные организации и духовные наставники могут внести своей про­поведью культуры мира и ненасилия, систематической организацией межконфессионального диалога, своим участием в формировании у чле­нов общества установок толерантного сознания.

Поиск согласия и компромисса в межрелигиозных отношениях игра­ет также немаловажную роль в преодолении этнических конфликтов. Умению же искать и находить согласие и компромисс необходимо учить­ся. Чтобы тот или иной гражданский институт успешно выполнял роль научителя в этом непростом деле, в нем самом должны практиковаться и согласие и компромисс. В ходе формирования гражданского общества и самим религиозным организациям необходимо избавляться от многих авторитарных, а тем более тоталитарных черт и как писал известный русский религиозный философ С.Н. Булгаков, добиваться «всесторон­него восстановления соборности и выборности в церковной жизни».30

Является очевидной также целесообразность введения в духовных учебных заведениях преподавания соответствующих учебных дисцип­лин или чтения курсов лекций, имеющих целью формирование у буду­щих служителей религий национальной и религиозной (конфессиональ-

ной) толерантности, желания и умения воспитывать в этом духе верую­щих, а также способствовать урегулированию возникающих межрели­гиозных и межэтнических противоречий и конфликтов.

В вероучительных текстах различных религий зафиксированы мно­гие общечеловеческие нравственные ценности и нормы, идеи всечело­веческого единства, но там же канонизированы стереотипы, отражаю­щие межплеменные и межэтнические противоречия и конфликты про­шлых эпох. Следовательно весь вопрос в том, какими положениями свя­щенных текстов будут руководствоваться верующие в своей обществен­ной практике.

Характер взаимоотношений между членами различных этноконфес-сиональных сообществ зависит не только от предписаний, содержащих­ся в религиозных первоисточниках, от соответствующих обычаев и нра­вов, т.е. от давно установленных правил и форм поведения, но и от той позиции, которую занимают религиозные центры в настоящее время, от тех идей, которые распространяют духовные наставники сегодня.

Важная, во многом определяющая, роль современной ориентации российских духовных центров в формировании отношений между этно-конфессиональными сообществами объясняется рядом причин. Прежде всего, огромным наплывом в религиозные общины новых групп верую­щих, не усвоивших конфессиональных нравственных требований. В связи с бурным процессом религиозного возрождения в стране во многих ре­лигиозных объединениях их в несколько раз больше, чем староверую­щих, для которых религиозные моральные нормы стали внутренней по­требностью.

Во-вторых, значительная часть религиозных наставников сама при­шла из среды неофитов и следовательно еще не успела должным обра­зом впитать в себя религиозные нравственные предписания.

В-третьих, переходное кризисное время, характеризующееся небы­валым обострением межнациональных и межконфессиональных проти­воречий, нуждается в новых подходах к решению возникших проблем; оно особенно требует формирования цивилизованных отношений меж­ду вероисповедными и этническими сообществами.

Отсюда понятно, что устные и печатные выступления религиозных наставников различных конфессий, а тем более учебные пособия для будущих служителей религий, должны быть освобождены от всяких пред­рассудков и предубеждений в отношении любых народов, их верований и традиций.

119

Специалисты в сфере межнациональных отношений призывают к формированию жесткого механизма неотвратимости наказания за при­зывы к межнациональной вражде, за оскорбление национального досто­инства людей, за преступления на этнической почве.31 И это совершен­но справедливо. Не в меньшей мере заслуживают неотвратимого уго­ловного преследования факты возбуждения вражды и ненависти между людьми на религиозно почве. Не случайно же Конституция Российской Федерации (в статье 29) одинаково запрещает пропаганду или агитацию, возбуждающие как национальную, так и религиозную ненависть и враж­ду, а также пропаганду национального и религиозного превосходства.