logo search
Vse_vmeste_MChP

Вопрос 14. Личный закон и национальность юридического лица: проблемы разграничения.

Богуславский:

В международном частном праве в отношении юридических лиц применяется понятие личного закона или личного статута юридического лица (lex societatis). На основе этого закона можно установить, является ли то или иное образование юридическим лицом, какова его правоспособность и дееспособность, как определяется ответственность по обязательствам юридического лица и т.д.

Закон какой страны будет рассматриваться в качестве личного закона, определяется так называемой национальностью юридического лица. Термин "национальность", как и многие термины в области международного частного права, применяется к юридическим лицам условно, в ином смысле, чем он применяется к гражданам. Речь идет об установлении принадлежности юридического лица к определенному государству. В международной практике наряду с определением личного закона юридического лица государственную принадлежность юридического лица ("национальность") необходимо установить для того, чтобы знать, какое государство может оказывать ему дипломатическую защиту. Напомним в этой связи, что посольства и консульства Российской Федерации должны принимать меры по защите прав и интересов российских юридических лиц за рубежом. Защита в государстве пребывания прав и интересов российских юридических лиц с учетом законодательства государства пребывания входит в состав основных задач и функций посольств РФ.

Кроме того, без определения "национальности" юридического лица нельзя будет установить, на какие юридические лица распространяется национальный режим (или режим наибольшего благоприятствования), предусмотренный двусторонними договорами о правовой помощи (например, по договорам РФ с Латвией и Эстонией), соглашениями о торгово-экономическом сотрудничестве, о поощрении и взаимной защите капиталовложений, действующими для России в отношении большого числа государств.

Вопрос о критериях определения "национальности" юридических лиц решается по-разному в различных государствах.

  1. Критерий инкорпорации. Юридическое лицо принадлежит тому государству, на чьей территории оно учреждено. Отсылка к законодательству места инкорпорации закреплена как необходимый коллизионный принцип для определения личного статуса юридического лица (США, Канада, Чехия, Китай, Россия).

  2. Критерий местонахождения. В континентальных государствах Западной Европы применяются другие принципы определения "национальности" юридического лица. Господствующая тенденция сводится к тому, что в качестве критерия для установления "национальности" юридического лица применяют закон места его нахождения. Под местом нахождения юридического лица понимается то место, где находится его центр управления (совет директоров, правление и т.д.). Такой принцип принят, в частности, во Франции, ФРГ, Австрии, Швейцарии, Польше, Литве, Латвии, Эстонии, Испании.

Регламент ЕС отдает предпочтение критерию местонахождения. Под местонахождением понимается местонахождение главного органа управления.

  1. Критерий места деятельности. В литературе по международному частному праву был выдвинут и еще один критерий определения "национальности" юридического лица - место деятельности (центр эксплуатации). Этот критерий получил применение в практике развивающихся стран. Под местом деятельности понимается обычно основное место производственной деятельности (правление может находиться в одной стране, а разработка недр, например, осуществляться в другой).

В ряде случаев в законодательстве и судебной практике упомянутые критерии установления "национальности" юридического лица вообще отбрасываются со ссылкой на то, что эти критерии исходят из формальной точки зрения, а подлинную принадлежность капитала по таким формальным признакам определить нельзя.

"Теория контроля". Когда нужно установить, кому в действительности принадлежит юридическое лицо, кто его контролирует, используется "теория контроля". Юридическое лицо имеет национальность государства, территории которого контролируется его деятельность (прежде всего посредством финансирования). Теория контроля представляет собой самый современный критерий определения национальности юридических лиц. Эта теория закреплена в Вашингтонской конвенции 1965 г. О порядке разрешения инвестиционных споров, в договоре 1994 г. К Энергетической хартии.

Несмотря на определенные недостатки применения критерия контроля для определения государственной принадлежности юридических лиц, о которых говорилось выше, этот принцип используется и во внутреннем законодательстве с целью защиты прежде всего экономических интересов государства от влияния иностранного капитала.

Различное определение национальной принадлежности юридических лиц порождает проблемы “двойной национальности”, двойного налогообложения (или наоборот отсутствия налогового домицилия компании), невозможности признать компанию банкротом или наложить арест на ее уставной капитал.

Кто-то другой (не Богуславский):

К отношениям, в которых участвуют иностранные юридические лица, могут применяться самые различные коллизионные нормы в зависимости от правовой природы складывающихся отношений. Например, если речь идет о договоре международной купли-продажи, заключенном между российской организацией и иностранной компанией, то российский суд при решении вопросов о форме сделки будет использовать право места ее совершения (ст. 1209 Гражданского кодекса Российской Федерации; далее — ГК РФ), права и обязанности сторон по договору будет определять в соответствии с правом страны продавца (при отсутствии соглашения сторон о выборе применимого права) (п. 3 ст. 1211 ГК РФ), возникновение и прекращение права собственности на находящееся в пути движимое имущество по общему правилу подчинено праву страны, из которой это имущество отправлено (п. 2 ст. 1206 ГК РФ).

Однако существует группа вопросов, касающихся статуса юридического лица как такового, для решения которых используются самостоятельные коллизионные привязки. В научной литературе право, к которому отсылают эти коллизионные привязки, принято называть личным законом или личным статутом юридического лица (lexsocietatis). Наличие специфических проблем, предопределяющих необходимость выделения категории личного статута юридического лица, было отмечено еще в начале xx века русским коллизионистом М.И. Вруном: «Вопросы о том, по какому законодательству следует решать, существует ли иностранное юридическое лицо, способно ли оно обладать правами и заключать сделки, ответственно ли оно за недозволенные действия своего органа, и вообще, каким из разноместных законов регулируется его внутренняя жизнь и отношения к третьим лицам, — все это вопросы, касающиеся только юридических лиц и лежащие совсем в иной плоскости, чем вопросы материального права или о содержании субъективных прав иностранных юридических лиц».

Сегодня в ст. 1202 ГК РФ, т.е. на законодательном уровне, определен перечень вопросов, решаемых на основе применения личного закона юридического лица:

1) статус организации в качестве юридического лица;

2) организационно-правовая форма юридического лица;

3) требования к наименованию юридического лица;

4) вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства;

5) содержание правоспособности юридического лица;

6) порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей;

7) внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками;

8) способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

Данный подход к определению сферы действия личного статута юридического лица является преобладающим также в зарубежном законодательстве, судебной практике и доктрине. В частности, известный немецкий коллизионист Л. Раапе отмечает, что «личный статут является решающим во всех вопросах, касающихся юридического лица как такового. Он решает, как далеко простирается правоспособность юридического лица… какие органы могут действовать за юридическое лицо, каков объем их полномочий на представительство и в каких пределах допустимо уставное ограничение этих полномочий, какие права и обязанности вытекают из членства в обществе, по каким основаниям юридическое лицо утрачивает правоспособность и т.д.».

В соответствии со ст. 155 Закона Швейцарии 1987 г. о международном частном праве, который является одной из наиболее совершенных и полных современных кодификаций в этой области, личный статут юридического лица (товарищества) определяет:

a) юридическую природу товарищества;

b) порядок учреждения и ликвидации;

c) гражданскую право— и дееспособность;

d) правила о фирме или наименовании;

e) организационную структуру;

f) внутренние отношения в товариществе, в частности отношения между товариществом и его участниками;

g) ответственность за нарушение норм корпоративного права;

h) ответственность по обязательствам товарищества;

i) полномочия лиц, действующих от имени товарищества в соответствии с построением его организационной структуры.

Аналогичные определения сферы действия личного статута юридического лица можно найти также в ст. 25 Закона Италии 1995 г. «О реформе итальянской системы международного частного права», ст. 33 Гражданского кодекса Португалии 1966 г., ст. 42 Закона Румынии 1992 г. «Применительно к регулированию отношений международного частного права».

Таким образом, мы видим, что личный статут юридического лица используется для решения вопросов частноправового характера, которые касаются установления правового положения иностранного юридического лица как самостоятельного субъекта права, участвующего в имущественном обороте.

Вместе с тем любому государству необходимо обозначить юридические лица, которые подпадают под юрисдикцию данного государства, на которых распространяет свое действие весь массив существующих на его территории правовых предписаний. Для этого государство стремится установить с тем или иным юридическим лицом некую политико-правовую связь, которая позволяет определить принадлежность юридического лица к данному государству, квалифицировать его как «свое», «отечественное». Это явление принято называть национальностью юридического лица.

Однако в отличие от физических лиц четкое определение категории «национальность юридического лица» дать чрезвычайно трудно. Применительно к физическим лицам успешно используется публично-правовой по своей природе институт гражданства (подданства). Наделение лица статусом гражданина того или иного государства получает автоматическое признание со стороны всех остальных государств мира, что позволяет успешно использовать институт гражданства как в публично-правовых нормах, так и в коллизионных привязках. К сожалению, в отношении юридических лиц не существует аналогичного публично-правового института определения государственной принадлежности («национальности»), признаваемого всеми государствами мира. Законодатель каждой отдельной страны вынужден выстраивать собственную систему правовых норм, позволяющую определить национальность юридического лица.

Отсутствие общепризнанного определения национальности юридического лица и сферы применения этого института с неизбежностью вызывает путаницу как в теоретических работах, так и в правоприменительной деятельности. Возникает закономерный вопрос о соотношении понятий «личный статут юридического лица» и «национальность юридического лица». Влитературе нет единства мнений по поставленному вопросу.

Авторы, рассматривающие данную проблему, сходятся лишь в том, что термин «национальность» имеет очень большую долю условности. «Почти везде признано, что в данном случае можно говорить о национальности лишь в переносном смысле, а не в первоначальном смысле этого слова, имеющем в виду физическое существо», — отмечает Л. Раапе. М. Иссад указывает, что «более нейтральны термины „правовая связь“, „принадлежность“; они, во всяком случае, более соответствуют реальности. Но термин „национальность“ слишком часто используется, чтобы можно было от него отказаться».

Большая часть авторов отождествляет указанные понятия. Так, Ю. М. Юмашев пишет: «Проблема „национальности“ компании— прежде всего проблема ее юридического статуса… „Национальность“ компаний, таким образом, показывает, закон какого государства является ее „личным законом“ или „личным статутом“… Иными словами, проблема „национальности“ сводится к отысканию „личного статута“ компаний, регламентирующего их правовой статус». В.П. Звеков указывает, что «личный закон юридического лица определяет его государственную принадлежность, „национальность“ и решает на этой основе вопросы его статута». М.М. Богуславский считает, что «личный закон юридического лица определяется его национальностью». Л. Раапе ограничивается указанием на то, что, «как правило, личный статут и национальность юридического лица совпадают».

Л. П. Ануфриева, перу которой принадлежит наиболее объемный современный отечественный учебник по международному частному праву, полагает, что «категория „национальности“ применительно к юридическим лицам является условной, неточной, используемой в определенной мере лишь в целях удобства, краткости, обиходного употребления, и в юридическом отношении не может рассматриваться как надлежащая для целей обращения к ней при характеристики юридических лиц… Что касается понятий, правомерно и юридически точно употребляемых применительно к иностранным юридическим лицам, то к ним прежде всего следует отнести категорию „личного статута“ юридического лица».

Приведенные выше позиции различных исследователей мало что проясняют с научной и практической точек зрения. То упорство, с которым законодательство и судебная практика используют понятие «национальность юридического лица», не позволяет ограничиваться лишь констатациями условности и некорректности рассматриваемой категории.

На наш взгляд, с научных позиций необходимо попытаться разграничить понятия «личный статут юридического лица» и «национальность юридического лица». Можно предложить следующие критерии разграничения этих понятий. В первую очередь рассматриваемые понятия имеют различные сферы применения. Как уже было сказано выше, понятие «личный статут юридического лица» используется для решения вопросов исключительно частноправового характера. Это категория, которая применяется в науке международного частного права и имеет отношение только к коллизионно-правовому регулированию. Категория же «национальности юридического лица» имеет гораздо более широкую область применения, которая затрагивает прежде всего публично-правовые институты.

Вопрос № 15 Проблема переноса местонахождения юридического лица на территорию иностранного государства и проблема признания иностранных юридических лиц.

Проблема переноса.

Ю.М. Юмашев на основе анализа законодательства, судебной практики и доктрины стран ЕС отмечает следующее: «С проблемами национальности и признания компаний неразрывно связана проблема беспрепятственного перенесения ими административного центра из одной страны сообщества в другую без утраты правосубъектности… Считается, что перенесение административного центра компании из одной страны в другую (имеются в виду страны, которые придерживаются критерия административного центра) влечет за собой потерю ею правосубъектности, прекращение в стране происхождения и создание вновь согласно законам страны приема… Таким образом, перенос за границу компаниями местонахождения своих штаб-квартир без потери первоначальной правосубъектности в большинстве государств – членов ЕС невозможен или сопряжен со значительными трудностями. Поэтому интернационализация постоянной хозяйственной деятельности в странах сообщества осуществляется путем создания филиалов, дочерних компаний, различных форм участия в капитале местных фирм, слияний с ними и т.д.»

Вопрос о перенесении административного центра управления компанией из одного государства в другое является особенно актуальным именно для стран ЕС, поскольку большинство западноевропейских государств, входящих в состав ЕС, придерживаются критерия эффективной оседлости, который и ставит препоны на пути такого перенесения. Как отмечает Е.А. Дубовицкая, «нетрудно заметить, что в любом случае компания, не соответствующая нормам права государства оседлости, не сможет в нем существовать. Коллизионное правило, таким образом, само по себе выражает недоверие к иностранному законодательству и на практике почти всегда связано с неприятными последствиями…».

В странах, придерживающихся критерия места учреждения юридического лица, проблема признания иностранных юридических лиц, как правило, не возникает: перенесение административного центра либо просто игнорируется (как это происходит в международном частном праве России), либо даже прямо поощряется (достаточно привести пример крохотного американского штата Делавер, в котором зарегистрировано 40 % корпораций, чьи акции котируются на фондовых биржах США).

Отказ в признании правосубъектности иностранных юридических лиц, перенесших свой административный центр на территорию другого государства, рассматривается в странах, придерживающихся критерия эффективной оседлости, в качестве важной гарантии защиты интересов кредиторов и наемных работников подобного рода юридических лиц. Действительно, учреждение юридического лица в соответствии с законодательством государства, устанавливающего минимальные формальные требования, с последующим перенесением фактического административного центра и места осуществления основной деятельности на территорию другого государства может служить целям обхода императивных норм последнего государства, касающихся минимального размера уставного капитала, участия наемных работников в управлении компанией и т. п.

Однако на практике такая жесткая мера воздействия, как полный отказ в признании иностранного юридического лица, вряд ли является адекватной. Вот к какому выводу приходит Е.А. Дубовицкая на основе анализа судебной практики и доктрины западноевропейских государств: «Следует согласиться с мнением критиков, называющих теорию оседлости репрессивной теорией. Она не обладает защитной функцией, которая приписывается ей ее сторонниками. В самом деле, иностранная компания, ведущая хозяйственную деятельность, например, в Германии, рассматривается немецким правом как несуществующая. Из этого вытекает, что она не может быть истцом и ответчиком в суде, поэтому если контрагент такой компании подаст на нее иск, то в иске ему должно быть отказано. Из инструмента защиты кредиторов теория оседлости превращается в оружие против них. Немецким судам, чтобы не допустить этого, приходится обосновывать способность компании выступать стороной в судебном споре тем, что своей хозяйственной деятельностью иностранная компания вызывала видимость своей правоспособности и контрагент на это полагался».

Проблема признания.

В отношении юридических лиц отказ в признании правосубъектности может последовать в достаточно большом количестве случаев. В середине XIX в. широкое распространение получила теория, отрицающая возможность автоматического признания правосубъектности иностранных юридических лиц, за исключением случаев, прямо

предусмотренных международными договорами или национальным законодательством того или иного государства. Основные положения этой теории были сформулированы Лораном (Бельгия), Вейсом (Франция), которые в своих работах отмечали, в частности, следующее: «Права людей безграничны, как и миссия их бесконечна; напротив, права юридических лиц, как и самое назначение их, ограничены тем законом, который их создал. Всякое право юридического лица есть только уступка со стороны законодателя… Создавать юридические лица властен только законодатель; но власть всякого законодателя останавливается у границы его территории; поэтому корпорации, так как они существуют только в силу его воли, не существуют там, где эта воля бессильна. Только универсальный законодатель мог бы сделать, чтобы юридическое лицо имело универсальное существование, или же нужно было бы, чтобы фикцию, созданную одним местным законодателем, признавали и все прочие; универсальная же фикция, созданная волей одного местного законодателя, есть юридическая невозможность; поэтому когда говорят, что юридические лица одного государства сами собой существуют и для других государств, то высказывают ересь. За пределами создавшего его государства

юридическое лицо не существует; оно приобретает это существование только при условии признания со стороны местного законодателя; в этом его отличие от физических лиц».

В настоящее время в большинстве государств в законодательстве, судебной практике или доктрине признается принцип автоматического признания правосубъектности иностранных коммерческих юридических лиц. В частности, в Законе Эстонии 1994 г. «Об общих принципах Гражданского кодекса» присутствует специальный § 135 «Признание в Эстонии иностранного юридического лица»: «Иностранные юридические лица признаются в Эстонии и обладают правоспособностью и дееспособностью наравне с эстонскими юридическими лицами, если иное не предусмотрено законом или договором».

Однако в странах, придерживающихся критерия эффективной оседлости, вопрос о признании иностранного юридического лица в большом количестве случаев решается отрицательно. Например, во Франции и Греции не будет признана иностранная компания, инкорпорированная в одной стране с административным центром, находящимся в другой стране. В Германии не будет признана компания из страны, придерживающейся принципа

инкорпорации с руководящими органами в стране, где действует критерий административного центра, несмотря на правомерность такой компании с точки зрения права страны инкорпорации. При этом если страна местонахождения руководящих органов компании также придерживается критерия инкорпорации, то такая компания будет признана.

Таким образом, случаи, когда юридическое лицо является «безродным» (фактически не имеет национальности ни одного из государств мира) или фактически имеет двойную национальность различных государств, являются далеко не столь безобидными. Они означают, что иностранные государства откажутся признавать правосубъектность юридического лица на своей территории, несмотря на то, что это юридическое лицо в свое время было правомерно учреждено в другом государстве с соблюдением всех необходимых формальностей. Вполне справедливыми и точными с позиций сегодняшних правовых реалий являются следующие замечания Л.П. Ануфриевой: «В действительности компания, обладающая сертификатом инкорпорации, выданным, скажем, регистратором компаний Республика Мальта, но имеющая местопребыванием головного офиса итальянскую Сицилию, для того, чтобы считаться итальянским юридическим лицом, должна быть включена в торговый реестр соответствующей области Италии. Только в этом случае можно говорить о „двойной национальности“. Вместе с тем это объективно будет означать и наличие двух юридических лиц (хотя бы и состоящих, возможно, из одних и тех же участников, управляющих, с одинаковым уставным капиталом, сферой и видами деятельности и т. п.) - мальтийского и итальянского. Фактическое же присутствие в каком-либо государстве, разделяющем критерий оседлости, юридического лица без внесения его в торговый реестр страны само по себе в правовом отношении мало что определяет. В силу этого, если конкретное общество, имеющее местом пребывания административных органов г. Лион во Франции, не осуществило необходимых формальных процедур по внесению себя в торговый реестр г. Лиона, то и считаться французским юридическим лицом оно не может. Следовательно, речь идет не об отсутствии „родства“ с Францией и французским правопорядком, а о правосубъектности вообще».

Слабая проработка в отечественной доктрине вопросов признания юридических лиц можно объяснить тем, что в советский период была невозможна такая ситуация, когда юридическое лицо было бы зарегистрировано по законодательству СССР, но при этом имело бы действительный административный центр или основное место деятельности

в иностранном государстве. Как отмечал Л.А. Лунц, «советские внешнеторговые организации- юридические лица, созданные по советскому праву, имеющие уставную и фактическую оседлость в СССР и не имеющие никаких средств, кроме выделенных данной организации (объединению) Советским государством… Следовательно, эти организации не имеют в своем составе каких-либо иностранных элементов; весь состав такой организации принадлежит одной стране - СССР. В отношении таких монолитных организаций не может быть раздельных вопросов их личного статута и государственной принадлежности. Как бы ни решались эти вопросы в законе и практике того или иного иностранного государства, принимает ли данное государство критерий места инкорпорации или места оседлости, - любой из возможных критериев в отдельности и все они в совокупности в отношении организаций СССР могут привести лишь к одному и тому же решению вопроса о „национальности“ или личном статусе данной конкретной организации». Что же касается иностранных юридических лиц, то закрепление в отечественном законодательстве критерия места учреждения юридического лица в целях определения личного статута не предполагало возникновение коллизий, подобных описанным выше. Российский (а ранее - советский) суд просто не вникает в вопросы реального места управления компанией и т.п., строго формально определяя личный статут в соответствии с местом учреждения юридического лица.

Вопрос № 16 Международное юридическое лицо.

О международных юридических лицах стоит вести речь, когда они созданы международным соглашением (Международный Валютный Фонд, М Банк Реконструкции и Развития), либо на основании внутреннего закона одного или двух государств, принятого в соответствии с международным договором. Создание такого лица сопровождается изъятием из-под действия национальных отраслей права соответствующего государства. Если юридическое лицо всецело подчиняется национальному праву соответствующего государства – оно не международное.

Так, в Соглашении стран СНГ «О содействии в создании и развитии производственных, коммерческих, кредитно-финансовых, страховых, смешанных транснациональных объединений» от 15 апреля 1994 г. унифицированным порядком предусмотрено, что транснациональные объединения являются юридическими лицами по законодательству государства их регистрации. Статус филиалов (отделений) и представительств транснациональных объединений определяется в учредительных документах в соответствии с законодательством государства местонахождения филиалов (отделений) и представительств (ст. 5). При этом указывается, что транснациональные объединения могут создаваться как на основе межправительственных соглашений, так и путем заключения договоров непосредственно между хозяйствующими субъектами (ст. 3). В развитие этого действующее законодательство РФ, прежде всего Федеральный закон о финансово-промышленных группах, принятый 30 ноября 1995г. (№ 190-ФЗ), оперирует категориями «транснациональная финансово-промышленная группа», «межгосударственная финансово-промышленная группа».

Данные термины понимаются следующим образом: финансово-промышленные группы — это объединения, среди участников которых имеются юридические лица, находящиеся под юрисдикцией государств — участников СНГ, имеющие обособленные подразделения на территории указанных государств либо осуществляющие на их территории капитальные вложения, регистрируются как транснациональные финансово-промышленные группы в соответствии с федеральным законом («транснациональные финансово-промышленные группы»); и межгосударственная (международная) финансово-промышленная группа (в случае создания транснациональной финансово-промышленной группы на основе межправительственного соглашения). Особенности создания, деятельности и ликвидации межгосударственной финансово-промышленной группы устанавливаются межправительственными соглашениями. При этом для их участников национальный режим устанавливается межправительственными соглашениями на основе взаимности. Участникам межгосударственной финансово-промышленной группы в порядке и на условиях, установленных Правительством РФ, могут предоставляться таможенные тарифные льготы, предусмотренные Законом РФ «О таможенном тарифе», по товарам, перемещаемым через границу в рамках деятельности этой финансово-промышленной группы. Следует подчеркнуть, что по смыслу упомянутого Закона указанные образования не наделяются юридической личностью как неким новым качеством по отношению к входящим в их состав участникам, а действуют на основе гражданско-правовых договоров.

Как видно, в целом конструкция «международных юридических лиц» не вписывается в качестве дополнительной категории в понятийный ряд, существующий в науке и практике международного частного права, а именно: «национальное юридическое лицо» — «иностранное юридическое лицо», и в любом случае должно включаться либо в одну, либо в другую группу. В общем, Дмитриева считает, что международных юридических лиц нет, что это национальные юридические лица, чья деятельность объединена международным гражданско-правовым договором. А они есть. Наверное.

Вопрос № 17 Правовое положение государств в невластных отношениях. Иммунитет государств.

В условиях интернационализации хозяйственной жизни государство активно вступает в различные правоотношения, в том числе и имущественные, с иностранными юридическими лицами, международными хозяйственными организациями или даже с отдельными иностранными предпринимателями. Если государство выступает в них только в качестве одной стороны, то эти отношения регулируются нормами не международного права, а международного частного права.

Российское государство (как пример) может:

- предоставлять и получать кредит (Российская Федерация может заключать как заемщик кредитные соглашения с кредитными организациями, иностранными государствами и международными финансовыми организациями. Кредитные соглашения и договоры могут заключать и субъекты Федерации);

- использовать форму займов, осуществленных путем выпуска ценных бумаг (от имени Российской Федерации);

- предоставлять гарантии по займам и кредитам (Россия может заключать договоры о предоставлении государственных гарантий в России. Решение о предоставлении государственных гарантий принимается Правительством РФ в порядке, определяемом Федеральным конституционным законом "О Правительстве Российской Федерации" и Указом Президента РФ от 23 июля 1997 г. "О предоставлении гарантий или поручительств по займам и кредитам");

- заключать концессионные соглашения с иностранным инвестором (пока, в отличие от ряда государств СНГ, в России этот вопрос не урегулирован, хотя и был подготовлен проект закона о концессиях);

- заключать соглашения о разделе продукции, и прежде всего соглашения о крупных капиталовложениях, рассчитанных на длительный период, в первую очередь в нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую;

- приобретать и арендовать за границей земельные участки;

- продавать и сдавать в аренду принадлежащие ему за границей земельные участки, здания и сооружения;

- заключать контракты на выполнение подрядных работ для государственных нужд;

- заключать соглашения о покупке и продаже товаров, предоставлении услуг и т.д.;

- от своего имени гарантировать исполнение контрактов любого рода, заключенных юридическими лицами;

- выступать за границей в качестве наследника выморочного имущества, оставшегося после смерти российских граждан, или в качестве наследника по завещанию (см. гл. 16).

При этом обычно различают два вида правоотношений, в которых участвуют государства. Во-первых, правоотношения, возникающие между государствами, а также между государством и международными организациями (по экономическому и научно-техническому сотрудничеству, кредитные и т.д.). Во-вторых, правоотношения, в которых государство выступает в качестве только одной стороны; другой стороной в этих правоотношениях могут быть иностранные юридические лица, международные хозяйственные (немежгосударственные) организации и отдельные граждане.

Отношения первого вида регулируются исключительно нормами международного публичного права. Что касается отношений второго вида, то это могут быть отношения по поставке товаров, выполнению различных услуг и иные – в общем медународные частные отношения.

Российское государство само выступает субъектом имущественных отношений при строительстве здания для посольства за границей, аренде земельного участка или найме жилого дома. Во всех случаях эти сделки заключаются посольством РФ от имени государства. Следует строго различать случаи, когда субъектом имущественных отношений выступает государство и когда субъектом отношений являются государственные юридические лица или любые другие юридические лица.

В области имущественных отношений государство выступает как особый субъект права, поскольку оно не является юридическим лицом.

Категория юридического лица - это категория внутреннего национального права каждого государства. Само государство наделяет какое-либо образование правами юридического лица, т.е. само государство устанавливает, что то или иное образование является юридическим лицом. Кто же может наделить государство правами юридического лица? Да никто! Государства между собой равны (принцип равенства суверенитетов из мпп: Равный не имеет власти над равным), а над государством никого нет (можно по рассуждать, что народ наделяет государство суверенитетом).

Современная концепция участия государства в гражданско-правовых отношениях, которая стала складываться в 90-е гг. в СССР, а затем в России, получила отражение в Основах 1991 г. и ГК РФ. Согласно ст. 124 ГК государство участвует в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с другими участниками этих отношений. По своим гражданско-правовым обязательствам государство отвечает принадлежащим ему на праве собственности имуществом, не закрепленным за юридическими лицами на праве хозяйственного ведения или оперативного управления.

Иммунитет (immunus – лат. «свободный от чего-либо, освобожденный», immunitas –«освобождение от налогов, от службы и т.п.»).

Иммунитет иностранного государства, существующий в международных отношениях, отличается от иммунитета государства от предъявления к нему исков в его собственных судах. Установление последнего и определение его пределов входит исключительно в сферу компетенции государства и определяется только его законодательством и международными договорами, заключенными этим государством.

Иммунитет иностранного государства отличается от иммунитета международных организаций, хотя в их основе лежат одни и те же принципы. Иммунитет государства основывается на том, что оно обладает суверенитетом, что все государства равны.

В международной практике применяются более узкое понятие "юрисдикционные иммунитеты" и более широкое понятие "иммунитет государства и его собственности", поскольку не всегда вопрос об иммунитете имущества государства возникает в связи с рассмотрением какого-либо иска в суде. Все эти иммунитеты связаны между собой, потому что их основа одна - суверенитет государства, который не позволяет применять в отношении государства какие-либо принудительные меры.

Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности получили общее признание в качестве одного из принципов обычного международного права. Под государством в Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности понимается "государство и его различные органы управления; составные части федеральных государств", учреждения государств "либо другие образования в той мере, в какой они правомочны совершать и фактически совершают действия в осуществление суверенной власти государства".

Признание иммунитета государства не означает, что вообще нельзя рассматривать спор по сделке, заключенной с государством, или же что нельзя вообще предъявить иск о возмещении вреда к иностранному государству. Речь идет о том, что иск к государству теоретически надо предъявлять в судах этого государства. На практике иски по сделкам обычно рассматриваются в международных коммерческих арбитражных судах. Следует подчеркнуть и другое: признание иммунитета ни в коей мере не должно состоять в освобождении государства от выполнения принятых им на себя обязательств или в освобождении государства от ответственности за неисполнение обязательств.

В теории и практике государств обычно различают несколько видов иммунитета:

- судебный,

- от предварительного обеспечения иска и

- от принудительного исполнения решения.

Судебный иммунитет заключается в неподсудности одного государства судам другого государства (Par in parem non habet jurisdictionem - Равный над равными не имеет юрисдикции). Без согласия государства оно не может быть привлечено к суду другого государства. Причем не имеет значения, в связи с чем или по какому вопросу государство намереваются привлечь к суду.

Иммунитет от предварительного обеспечения иска состоит в следующем: нельзя в порядке предварительного обеспечения иска принимать без согласия государства какие-либо принудительные меры в отношении его имущества.

Под иммунитетом от принудительного исполнения решения понимается следующее: без согласия государства нельзя осуществить принудительное исполнение решения, вынесенного против государства. Понятие юрисдикционных иммунитетов является общим для этих трех видов.

В юридической доктрине обычно рассматриваются две концепции иммунитета государства - абсолютного и ограниченного.

Концепция абсолютного иммунитета исходит из того, что: а) иски к иностранному государству не могут рассматриваться без его согласия в судах другого государства; б) в порядке обеспечения иска имущество какого-либо государства не может быть подвергнуто принудительным мерам со стороны другого государства; в) недопустимо обращение мер принудительного исполнения на имущество государства без его согласия.

Согласно концепции функционального (ограниченного) иммунитета, иностранное государство, его органы, а также их собственность пользуются иммунитетом только тогда, когда государство осуществляет суверенные функции, т.е. действия jure imperii. Если же государство совершает действия коммерческого характера (заключение внешнеторговых сделок, концессионных и иных соглашений), т.е. действия jure gestionis, то оно не пользуется иммунитетом. Иными словами, представители концепции ограниченного иммунитета считают, что, когда государство ставит себя в положение частного лица, к нему могут предъявляться иски, а на его собственность распространяются принудительные меры. (Сейчас эта концепция распространена, т.к. государство как таковое расширило сферу своего участия в экономической деятельности.)

Есть ещё концепция ограниченного иммунитета. Это связано правом государства отказаться от иммунитета. Система точных формулировок обстоятельств и случаев, в которых государство отказывается от иммунитета, и будет составлять ограниченный иммунитет.

Так как иммунитет государства – это его право, вытекающее из суверенитета, то государство может отказаться от иммунитета. Нужно соблюсти правила:

  1. отказ должен быть явно выражен в письменной форме соответствующим органом;

  2. отказ не может быть подразумеваемым и не может следовать из конклюдентных действий;

  3. отказ не может толковаться расширительно (частичные отказы).

Вопрос № 19 Правовое закрепление международных иммунитетов, их функции и особенности применения.

Международные иммунитеты как группа льгот, признаваемые за определенными участниками международных отношений или их имуществом, в своем развитии претерпели значительное изменение. Первоначально важнейшие из иммунитетов - иммунитеты суверенных государств - признавались в международном общении как абсолютные: суверенное государство независимо от характера и природы действий изымалось из-под влияния закона и власти органов другого государства. Но вследствие расширения сферы деятельности государства и широкой передачи ему функций внешней торговли произошли серьезные изменения в практике применения иммунитетов государства в сторону их ограничения. Национальные суды многих стран изменили свое отношение к иммунитетам государства: в том случае, если гражданско-правовой иск касался коммерческой деятельности иностранного государства, выносилось решение о том, что на такую деятельность, носящую частный (коммерческий) характер, международные иммунитеты не распространяются.

По признанию Комиссии международного права ООН к 1983 году практика применения ограниченных иммунитетов (иммунитет распространяется лишь на те действия иностранного государства, которые относятся к сфере публичного порядка) становится общепринятой и общепризнанной. В настоящее время Комиссия международного права ООН рассматривает вопросы по третьей части проекта конвенции об юрисдикционных иммунитетах государства. В своей работе Комиссия использовала идею ограниченного иммунитета государств. В ст. 12 проекта (торговля и коммерческая деятельность), а также в других положениях предусматриваются те ситуации, при которых иммунитет государства может быть ограничен. Очевидно, что список таких ситуаций будет строго конкретен и к нему не будет применяться расширительное толкование.

Несмотря на то что конвенция об юрисдикционных иммунитетах государства находится в стадии разработки, многие государства уже приняли законы, ограничивающие на их территории иммунитеты иностранных государств, занимающихся коммерческой деятельностью. Например, такие законы приняты в Соединенных Штатах Америки и в Великобритании.

(может функция – защита суверенитета, государственной безопасности)

Вопрос № 20 Правовое положение международных организаций в гражданско-правовых отношениях. Иммунитет международных организаций.

Международная организация — объединение межгосударственного или негосударственного характера, созданное на основе соглашений для достижения определённых целей. Не каждая международная организация имеет свой устав (например, ООН уставом обладает, а ОБСЕ, в силу специфики деятельности, нет). Международные организации делятся на международные межправительственные (межгосударственные) организации и международные неправительственные (негосударственные, общественные) организации.

Международные межправительственные (межгосударственные) организации — объединения государств или государственных институций, созданные на основе международного договора между государствами или их уполномоченными институциями.

Процедуры признания общественной организации в качестве международной организации не существует - каждая организация объявляет себя национальной или международной положениями своего устава. Международная неправительственная организация соответствует следующим общепринятым критериям:

Для того чтобы существовать в гражданско-правовых отношениях, международные организации наделяются правами юридического лица. Оно регистрируется в каком-либо государстве, образуется в соответствии с определенным правопорядком. Статус юридического лица позволяет организации вести разнообразную хозяйственную деятельность.

Презюмируется, что международная организация становится правосубъектным с момента регистрации её устава, либо включения в реестр юр лиц государства местонахождения. Отсюда правоспособность организации определяется по закону государства, где находится штаб-квартира организации.

Иммунитет международных организаций имеет производный характер от иммунитета государств, образовавших международные организации. В учредительных документах организаций, и прежде всего уставах, закреплен принцип наличия иммунитета, в то время как содержание иммунитета раскрывается в соглашениях со страной пребывания штаб-квартиры такой организации. Согласно ч.2 ст.251 АПК судебный иммунитет международных организаций определяется международным договором Российской Федерации и федеральным законом.

Иммунитетом наделены многие известные международные организации, например ООН в соответствии с Конвенцией о привилегиях и иммунитетах ООН от 13 февраля 1946 г., Конвенцией о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений ООН от 21 ноября 1947 г., Совет Европы -в соответствии с Генеральным соглашением о привилегиях и иммунитетах от 2 сентября 1949 г.

Важно также различать иммунитет при выполнении функциональных обязанностей международной организации, для выполнения которых она и была образована, и участие международной организации в гражданском обороте. Например, согласно п.7 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 января 2001 г. N 58 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой иностранных инвесторов" иммунитет не распространяется на коммерческую деятельность международной организации, не предусмотренную международными договорами (ее уставом и соглашением о штаб-квартире).

Иммунитет международной организации по всем признакам подпадает под понятие функционального иммунитета.

В отличие от доктрины иммунитета государства доктрина иммунитета международной организации получила свое развитие преимущественно в период создания межправительственных организаций системы ООН при выработке Устава ООН. В соответствии с доктриной иммунитета международной организации признается, что международная организация пользуется иммунитетом на иной, чем государство, основе. Иммунитеты государств базируются на том основании, что их носители - суверенные образования, и иммунитет государства присущ ему с момента возникновения. В то же время иммунитет международной организации может возникнуть только на договорной основе и предоставляется международной организации в силу функциональной необходимости: международные организации наделяются иммунитетом с целью создания статуса, при котором организация сможет беспрепятственно осуществлять свои полномочия международного характера, оставаясь независимой от национального права и судопроизводства отдельных государств.

Функциональный характер иммунитета международных организаций нашел широкое признание в международном праве, которое признает, что функциональная природа базируется, во-первых, на том обстоятельстве, что только иммунитет способен защитить международную организацию от контроля со стороны отдельных государств-членов; во-вторых, позволяет международной организации иметь собственные материальные и денежные ресурсы, не подпадающие под действие соответствующих контрольных механизмов государств, в которых находится орган (штаб-квартира) или отделение такой организации; в-третьих, иммунитет позволяет уберечь организацию от бремени налогов в пользу отдельного государства.

В международном праве иммунитет международной организации признается только за межгосударственными (межправительственными) организациями. Этот принцип, в частности, закреплен в подпункте i) ст. 1 Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями (Вена, 21 марта 1986 г.), в которой в качестве «международной организации» как иного, чем государство, субъекта международного права понимается исключительно межправительственная организация.

Международная организация, как уже отмечалось, обладает функциональным иммунитетом, в частности, иммунитетом от применения национального законодательства государств-участников, судебным иммунитетом и иммунитетом собственности международной организации. Содержание иммунитета конкретной международной организации определяется международно-правовыми соглашениями о создании международной организации, учредительными документами, соглашением этой организации с государством об условиях пребывания международной организации в этом государстве.

Следует, однако, уточнить, что понятие «функциональный» здесь употребляется не в том значении, как применительно к иммунитету государства. Правовая природа иммунитета международной организации совсем иная, чем иммунитет государства. Здесь нет ни абсолютного, ни ограниченного (функционального) иммунитета. Иммунитет у международной организации всегда один: тот, что определен в уставе и международном договоре. Можно назвать его функциональным, но это понятие не имеет ничего общего с аналогичным термином для иммунитета государства.

Вопрос № 20 Унификация и унифицированные нормы

Унификация (unie facere — делать единым) права —это создание одинаковых, единообразных, т. е. унифицированных норм во внутреннем праве разных государств. Поскольку право входит в область внутренней исключительной юрисдикции государства и не существует наднационального «законодательного» органа, принимающего юридически обязательные «законы» для внутреннего права государств, то единственным способом создания унифицированных норм является сотрудничество государств. Отсюда унификация права означает сотрудничество государств, направленное на создание, изменение или прекращение одинаковых (единообразных, унифицированных) правовых норм во внутреннем праве определенного круга государств. В этом качестве унификация является разновидностью правотворческого процесса. Главной ее особенностью выступает то, что она происходит в двух правовых системах — в международном праве и во внутреннем праве государства с применением международно-правовых и национально-правовых форм и механизмов. Унификация охватила все отрасли внутреннего права (МЧП в том числе).

Будучи частью внутреннего права государства, оно по своей природе экстравертно. Его объектом являются отношения международного характера, т. е. выходящие за пределы одного государства: частноправовые отношения, осложненные иностранным элементом. Наличие иностранного элемента приводит к тому, что международное частное право регулирует отношения, которые своим составом лежат в правовом поле двух или более государств. Их значимость в жизни каждого государства порождает объективную потребность в их единообразном правовом регулировании.

Особенности правого механизма унификации права. Как уже говорилось, процесс унификации права протекает в двух правовых системах — и в международном праве, и в национальном. На первом этапе достигается соглашение между государствами по поводу единообразного регулирования определенных отношений, оформляемых международным договором, в котором содержатся правовые нормы, предназначенные для регламентации этих отношений. НО только тогда, когда нормы, содержащиеся в международном договоре, станут частью национального (внутреннего) права государств, можно говорить об унификации права как о законченном процессе: во внутреннем праве государств — участников договора появились одинаковые правовые нормы.

Таким образом, унификация права как правотворческий процесс имеет два этапа (две стадии). На первой создается комплекс соответствующих правовых норм в форме международного договора и государства берут на себя международно-правовые обязательства обеспечить их применение. Трудно переоценить значение этой стадии. Собственно на этом этапе создаются единообразные нормы. Так как нормы, содержащиеся в договорах, еще не унифицированные, но предназначены стать таковыми, их можно назвать унифицирующими нормами. По своей природе это международно-правовые нормы, которые обязательны только для государств — сторон соответствующего договора.

Вторая стадия не менее важна. Она связана с восприятием международно-правовых норм национальным правом. Восприятие международно-правовых норм национальным правом называется либо трансформацией, либо национальной имплементацией. Процесс восприятия обеспечивается национально-правовыми механизмами.

Соответственно обе стадии опосредуются теми правовыми формами, которые присущи двум правовым системам: во-первых, международно-правовым договором, во-вторых, национально-правовыми актами (законами и подзаконными актами). Заканчивая рассмотрение вопроса об особенностях правового механизма унификации права, следует подчеркнуть еще одну особенность современного процесса унификации. Он имеет ярко выраженный институционный характер: первая стадия унификации преимущественно осуществляется в рамках международных организаций. Эта черта особенно проявилась во второй половине XX в., что является отражением общей тенденции роста роли международных организаций.

Виды унификации. Существует несколько классификаций унификации в зависимости от критерия, положенного в ее основу.

Первая классификация сопряжена со способом правового регулирования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом. Двум способам регулирования — коллизионно-правовому и материально-правовому —соответствуют унификация коллизионного права и унификация материального частного права.

По этому критерию можно выделить и третий вид унификации — смешанной, когда один международный договор предусматривает унификацию и коллизионных, и материальных норм.

Вторая классификация основана на предметном критерии, в зависимости от того, в какой вид частноправовых отношений входят унифицированные нормы. По этому критерию выделяются комплексы унифицированных норм (коллизионных и материальных), предназначенных для регулирования отношений, являющихся предметом отраслей, подотраслей, институтов частногоправа. Например, унификация обязательственного права, права собственности, интеллектуального права, наследственного, семейного, транспортного права и т. д. Сюда же относится и унификация гражданского процессуального права.

Третья классификация связана с классификацией международных договоров, прежде всего основанной на их субъектном составе. По субъектам международные договоры делятся на многосторонние (в том числе универсальные и региональные), и двусторонние. В зависимости от этого различают унификацию универсальную, региональную, двустороннюю. Универсальная унификация предназначена для всех государств, соответственно международные договоры, опосредующие такую унификацию, открыты для всеобщего участия.

Особенности применения унифицированных норм. Из рассмотренного выше следует, что унифицированные нормы вообще и международного частного права в частности действуют как национально-правовые нормы. Однако ни коллизионные унифицированные нормы, ни материальные частноправовые унифицированные нормы не отменяют аналогичных норм внутреннего права, а действуют параллельно с ними. При этом они не сливаются с нормами внутреннего права в единый массив, а сохраняют в нем обособленность, обусловленную их договорным происхождением.

Объясняется это тем, что унифицированные нормы сохраняют связь с международным договором, в рамках которого они были созданы. Связь с международным договором порождает ряд особенностей их применения. Прежде всего договор определяет пространственную сферу реализации унифицированных норм. Она всегда уже сферы применения соответствующих внутренних норм права. Например, коллизионная норма Российско-польского договора о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам от 16 сентября 1996 г, устанавливающая применение к наследственным отношениям законодательства государства, гражданином которого был наследодатель в момент смерти (п. 1 ст. 39), предназначена только для решения коллизий между российским и польским законами.

Международный договор определяет и предметную сферу применения унифицированных норм, и она будет отличаться от предметной сферы аналогичных норм внутреннего права. Так, нормы Венской конвенции 1980 г. предназначены для регулирования обязательств по договору купли-продажи при условии, что стороны имеют коммерческие предприятия на территории разных государств.

Договорное происхождение унифицированных норм определяет специфику их толкования. Они должны толковаться в свете целей, принципов и содержания соответствующего международного договора, также должны восполняться пробелы в комплексе унифицированных норм соответствующего договора. Часто данное положение включается в текст самого договора. Такое толкование является обязательным в национально-правовой практике договаривающихся государств, что способствует единообразию применения унифицированных норм.

Договорное происхождение определяет и временные рамки действия унифицированных норм. Они приобретают на территории участвующего в договоре государства юридическую силу не ранее того момента, когда договор вступает в силу. Даже если государство ратифицировало договор (или иным образом выразило свое согласие на его обязательность), но он не вступил в силу (в частности, когда договор не набрал требуемое число ратификаций), унифицированные нормы не действуют. Прекращение действия договора ведет к прекращению действия соответствующих унифицированных норм. Односторонний выход государства из договора также прекращает действие соответствующих унифицированных норм на территории данного государства.

Коллизия между унифицированными нормами и внутренними в целом разрешена Конституцией России (п. 4 ст. 15). Она устанавливает: «Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Эта норма повторяется в ГК РФ и в других частноправовых законах.

Конфликт между унифицированными коллизионными и материально-правовыми нормами по одному и тому же вопросу решается исходя из общего метода и способов правового регулирования. Унифицированные материально-правовые нормы снимают коллизионный вопрос (коллизия права не возникает при наличии одинаковых норм в материальном праве разных государств) и «прямо» применяются для регулирования частноправовых отношений, минуя коллизионную стадию. Следовательно, при наличии унифицированных материально-правовых норм (например, Венская конвенция 1980 г.) они применяются в первую очередь. Обращение к коллизионным нормам возможно лишь на субсидиарных началах, если какой-то вопрос не решен материальными нормами. С таких позиций решается этот вопрос в п. 3 ст. 1186 ГК РФ: «Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается». Унифицированные материально-правовые нормы применяются к частноправовым отношениям международного характера непосредственно, минуя коллизионную стадию. Во всех остальных случаях регулирование осуществляется посредством коллизионных норм.

Конфликт между унифицированными нормами универсального, регионального и двустороннего характера при совпадающей сфере применения разрешается в соответствии с общепризнанными нормами международного права. Суть их заключается в том, что вначале следует обратиться к двусторонним нормам, затем к региональным (если в двустороннем договоре какой-то вопрос не решен) и затем к универсальным. Однако при этом есть одно принципиально важное исключение. Если соответственно универсальный или региональный договор предусматривает императивные нормы, то государства не вправе от них отступать при заключении регионального или двустороннего договоров. Любые отступления от них юридически недействительны.

Вопрос № 21 Регулирующая функция и понятие коллизионной нормы.

Основное содержание международного частного права сводится к коллизионной проблеме и ее разрешению. Поэтому коллизионные нормы, с помощью которых главным образом разрешается такая проблема, являются центральным институтом этой правовой отрасли независимо от того, как в доктрине определяются ее понятие, природа, источники. Коллизионные нормы решают коллизионную проблему на основе выбора частного права того или иного государства, с которым связаны элементы правоотношения.

Регулятивная функция коллизионной нормы как нормы гражданско-правовой. Коллизионная норма выступает юридической предпосылкой для действия определенной материально-правовой нормы соответствующего правопорядка. В условиях, когда таким правопорядком зачастую выступает иностранное право, обращает на себя внимание также и момент, связанный вообще с применением иностранного права на территории конкретного государства. Если предположить, что в пределах территории каждого государства в силу его суверенитета — верховенства во внутренних и независимости во внешних делах — должно действовать только его собственное право, применение иностранного закона выглядит нарушением принципа суверенитета. Однако помимо того, что подобный подход к абсолютизации суверенитета в сегодняшних условиях является явным анахронизмом, здесь следует иметь в виду, как раз то, что применение иностранного права на территории другого государства происходит не по усмотрению судьи, самих лиц, участвующих в отношении, либо иных органов или субъектов национального права данной страны, а именно в силу положений, содержащихся в отечественной коллизионной норме. Следовательно, регулятивная роль коллизионных норм состоит в их возможности служить основанием применения материальных норм иностранного права.

«поскольку любая правовая система действует, имея юридическую силу в пределах территории своего государства, коллизионная норма государства суда становится инструментом, благодаря которому законодатель делает действительным иностранное право в пределах действия собственной системы права. Иностранное право, которое применяется на основе коллизионной нормы, не меняет своего характера; благодаря такому обстоятельству оно не становится ни фактическим обстоятельством в конкретном случае, ни частью местного права» П. Каленский, чех.

Регулятивная функция коллизионной нормы как нормы публично-правового характера. Необходимо уточнить, что, поскольку речь в данной связи идет не просто о регулирующей функции коллизионных норм, а об их гражданско-правовом воздействии на соответствующие общественные отношения, вопрос о функциях коллизионных норм является не только и не столько теоретическим, сколько затрагивающим важные практические аспекты международного частного права.

Скажем, если полагать, что коллизионные нормы не являются регуляторами гражданско-правовых отношений, а лишь нацелены на обращение к ним органов публичной власти (судами, право-применительными и иными органами), то их основным содержанием должно быть только разграничение правопорядков — отечественного и иностранного или иностранных между собой. Учет природы общественного отношения, его характера и обстоятельств, свойственных ему в каждом конкретном случае, будет иметь подчиненное значение или даже не приниматься в расчет вообще. Достаточно сформулировать несколько общих правил «отсылки», укладывающихся в довольно простые схемы, — и задача коллизионной нормы может считаться выполненной. Если же исходить из противоположного — регулятивного воздействия рассматриваемых норм на частно-правовые отношения данной категории, — содержание коллизионных норм неизбежно должно быть более сложным, дифференцированным и варьироваться в зависимости от конкретного фактического состава отношения в каждом индивидуальном случае, взятом за основу для целей правового регулирования. Коллизионные нормы в свете указанного объективно должны располагать средствами учета и отражения разнообразия фактических обстоятельств, имеющих место в анализируемой сфере.

Изучение современных образцов коллизионных норм весьма достоверно свидетельствует о том, насколько значительны сдвиги в этом направлении, произошедшие в последние годы. В нынешних условиях отрицать регулирующую природу коллизионных норм не представляется возможным даже в силу чисто внешних причин. В частности, достаточно распространенным явлением стало усложнение структуры коллизионных норм.

Тем самым «технический» прием сам по себе превращается в некий регулятор поведения сторон отношения и всех прочих подлежащих субъектов, который действует в определенных обстоятельствах, — норму как таковую. Аналогичным образом можно квалифицировать и случаи альтернативных коллизионных привязок.

Регулятивное воздействие коллизионной нормы заключается прежде всего в том, что выбор права, обусловленный ею, представляет собой правило, от которого нельзя отступить (с учетом, естественно, содержания имеющихся в ней предписаний, которые определяют ее юридическую силу) ни сторонам, ни правоприменительным или иным органам конкретного государства.

Коллизионная норма — это норма, определяющая, право какого государства должно быть применено к данному частноправовому отношению, осложненному иностранным элементом. Отсюда главная ее особенность: коллизионная норма сама по себе не дает ответа на вопрос, каковы права и обязанности сторон данного правоотношения, а лишь указывает компетентный для этого правоотношения правопорядок, определяющий права и обязанности сторон. Отсюда вытекает вторая особенность коллизионной нормы: как норма отсылочная она применяется только вместе с теми материальными частноправовыми нормами, к которым отсылает. Особая природа коллизионных норм предопределяет специфику их строения и применения.

22. Структура коллизионной нормы.

Под коллизионными нормами понимаются правила, определяющие, право какой страны подлежит применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом.

Структура коллизионной нормы: ОБЪЕМ + ПРИВЯЗКА

Объем- круг отношений, к которым применяется.

Привязка – указание на право государства, которое следует применить.

Богуславский говорит, что данная структура характерна для "жестких коллизионных норм", которые часто также определяют в литературе как "классические коллизионные нормы".

Специфика жестких коллизионных норм проявляется в их структуре. Каждая коллизионная норма состоит из двух частей: объема и коллизионной привязки. Под объемом понимаются соответствующие правоотношения, к которым применимы эти нормы. Под привязкой понимается указание на право страны (правовую систему), которое подлежит применению к данному виду отношений.

Приведем примеры:

1.Статья 156 СК РФ предусматривает, что условия заключения брака для каждого из лиц, вступающих в брак, определяются законодательством государства, гражданином которого это лицо является в момент заключения брака. Объем в данном случае - условия заключения брака, привязка - закон гражданства лица.

2.Форма сделки определяется местом её совершения. В данном примере объём коллизионной нормы составляет указание на форму сделки. Именно этот вопрос будет решаться по праву страны, где сделка совершена (привязка). Привязка коллизионной нормы также может именоваться формулой прикрепления.

3. “отношения по наследованию определяются  по праву страны, где наследодатель имел постоянное место жительства” (п.1 ст.169 Основ  1991г. ) объём  нормы обозначается словами “отношения по наследованию”, а её  привязка выражается в критерии  последнего постоянного места жительства  наследодателя.

Дополнительно про объем: Как правило, объём коллизионной нормы определяется посредством избрания одного из институтов гражданского права (граждане, юридические лица, собственность и иные вещные права, договоры и их отдельные виды, внедоговорные обязательства, наследование и т.д.), семейного права (брак, опека, усыновление) и т.п. В настоящий момент в рамках названных и достаточно крупных правовых институтов осуществляется дальнейшая дифференциация объёма коллизионных норм, особенно применительно к тем из них, которые содержат разнородные субинституты. Становится понятно, что для многочисленных субинститутов интеллектуальной собственности не может быть введена единая коллизионная привязка, а наследование движимого и недвижимого имущества должно быть подчинено разным правопорядкам с учётом места нахождения имущества.

Про привязку: Это наиболее важный элемент коллизионной нормы, ибо применимое право определяет конечные результаты правового регулирования. А так как регламентация одних и тех же правоотношений во многих государствах различна, то от того какая правовая оценка будет дана правоприменителем зависит исход дела. Формулирование коллизионной привязки осуществляется в двух формах. Возможно указание в качестве применимого права на право определённой страны. Таковым обычно является право страны, в которой принята данная коллизионная норма. Но возможно и указание общего признака, на основании которого определяется применимое право.

Привязка коллизионной нормы не может быть произвольной и в решающей степени зависит от содержания её объёма. Между этими элементами существуют определённые связи, о чём свидетельствует всё более широкое признание целесообразности обращения к коллизионной формуле, которая отсылает  к праву страны, с которым данное отношение наиболее близко связанно.

Некоторые коллизионные привязки могут использоваться только для определённых групп отношений. Например, личный закон пригоден для определения правового статута субъектов международного частного права, а закон  нахождения вещи - для вещных прав на имущество, закон места совершения акта - для правоотношений, которые возникают в силу такого акта.

Как мы знаем, если считать коллизионные нормы нормами права, то в них можно было бы выделить классическую трехчленную структуру: гипотеза, диспозиция, санкция.

Насколько я помню, на семинаре мы так и не смогли убедить Андрея Владимировича, что это так. Поэтому вопрос очень спорный, надо занять какую-то позицию.

Есть такая точка зрения:

Долгое время в  юридической литературе преобладало мнение, что в структуре коллизионной нормы выделяются лишь два элемента - объём и привязка, однако в последние годы получила распространение точка зрения, согласно которой в структуре коллизионной нормы может быть выделена ещё и гипотеза, под которой понимаются условия применения данной коллизионной нормы. Гипотеза заложена практически в каждой коллизионной норме, так как она  логически необходима для применения любого нормативного предписания. Но в связи с тем, что во многих случаях такая гипотеза очевидна или же является частью объёма коллизионной нормы - в особом словесном её выделении нет необходимости. Однако по мере совершенствования гражданско-правовых связей и развития коллизионного права  в интересах достижения более точных и гибких правовых решений возникает необходимость специально отразить в коллизионной норме условия её применения.

Примером может послужить статья 8 Гаагской Конвенции о праве, применимом  к  договорам международной купли - продажи товаров от 22 декабря 1986 года, предназначенная  для замены Гаагской Конвенции от 15 июня 1955 года. Согласно этой статье к договору купли-продажи, поскольку стороны не избрали право, применяется право страны, где на момент заключения договоров продавец имел место своей деятельности, при условии что: а) переговоры велись и договор был заключён в присутствии  сторон в этой стране, или б) договор прямо предусматривает, что продавец должен выполнить своё обязательство поставить товар этой стране, или в) договор был заключён в основном на условиях покупателя и в ответ на предложение покупателя к третьим лицам назначить цену. Таким образом в приведённых коллизионных нормах налицо наличие специальных условий их применения, которые и образуют гипотезу нормы.

Из вышеизложенного следует, что коллизионная норма обладает таким составным элементом классической (логической) нормы права, как гипотеза, которая может представлять собой: а) специально сформулированные законодателем условия применения коллизионной нормы; б) предусмотренную законодателем возможность выбора применимого права сторонами, ограничивающую действие коллизионной нормы в таких случаях (принцип автономии воли сторон); в) универсальное условие применения коллизионной нормы – наличие в частном правоотношении иностранного элемента.

Остаётся открытым вопрос о наличии санкции  в  коллизионной норме.  В отечественной юридической литературе этот вопрос освещается крайне редко. Дело в том, что коллизионная норма, целью которой является указание на правовую систему подлежащую применению, адресована не сторонам этого гражданско-правового отношения, а непосредственно правоприменителю. Следовательно, такие гражданско-правовые санкции, как признание сделки недействительной, возмещение убытков и т.д. не могут являться последствиями нарушения коллизионной нормы, в силу того, что норма не адресована собственно сторонам правоотношения.  Стороны не могут нарушить коллизионную норму, поэтому последствия её нарушения не должны ложиться на них. В этом смысле нарушить коллизионную норму может только суд, в случае не применения или неправильного применения норм материального права при вопросе о выборе правовой системы подлежащей применению в данном правоотношении. Поэтому на наш взгляд, санкцию  коллизионной нормы следует сформулировать лишь как возможность отмены судебного решения в случае её несоблюдения.

В настоящее время в современной правовой доктрине появилась позиция предполагающая наличие в структуре коллизионной нормы диспозиции правовой нормы. Диспозиция коллизионной нормы представляется как правило поведения для правоприменительного органа, непосредственно формулируемое законом и указывающее на применимую к конкретному частноправовому отношению правовую систему. Причём само правило поведения по мнению автора состоит из двух органически взаимосвязанных частей: объёма и привязки.

Таким образом предлагается изменить традиционный взгляд долго бытовавший в юридической литературе на коллизионную норму как на сугубо специфическое явление, не обладающее признаками и структурой обычной нормы права.

Исходя из вышеизложенного становится очевидно, что структура коллизионной нормы международного частного права, на современном этапе претерпела достаточно большие изменения. Если в советской правовой доктрине преобладало мнение о двучленном строении коллизионной нормы (объёма и привязки), то в настоящий момент всё больше учёных  склоняются к тому, что необходимо выделить отдельный третий элемент – гипотезу коллизионной нормы, под которой понимаются  условия, при наличии которых данная коллизионная норма подлежит применению.

23. Виды коллизионных привязок.