9. Расширение международного сотрудничества

В упомянутом выше разрезе нам представляется важным шагом вперед акцентирование внимания на проблематике международного сотрудничества в сфере ПОД/ФТ.

Данной проблематике в новой редакции международных стандартов в области ПОД/ФТ посвящено 5 Рекомендаций - международные правовые инструменты (ратификация необходимых международных Конвенций, связанных с ПОД/ФТ), взаимная правовая помощь (предполагается предоставление помощи в максимально возможном объеме при проведении финансовых расследований, судебного преследования и сопутствующих процедур по линии ОД/ФТ и предикатных преступлений), взаимная правовая помощь в сфере замораживая/ареста и конфискации активов, экстрадиция и иные формы содействия/сотрудничества (за национальными юрисдикциями закреплена обязанность обеспечить, чтобы компетентные органы могли бы быстро, конструктивно и эффективно предоставить самый широкий объем мер содействия в рамках международного сотрудничества в отношении ОД/ФТ и предикатных преступлений).

Данные Рекомендации, на наш взгляд, ориентированы прежде всего на двустороннее сотрудничество преимущественно межведомственного формата. Тогда как для стран ЕврАзЭС, как мы уже неоднократно отмечали, было бы полезнее сотрудничество с акцентом на субрегиональный уровень, нежели обособленное принятие собственных стандартов и нормативов.

Нужно отметить, что выдвинутая нами ранее идея о необходимости делать акцент именно на субрегиональный уровень (ввиду невозможности по политическим причинам согласовать позиции по глобальным вопросам в условиях "разнополярного" мира) находит свое практическое отражение в субрегиональном формате с участием России, причем весьма эффективно. Например, рассматривая вопросы экстрадиции, нужно отметить, что существует большое количество механизмов и форматов ее применения в мире.

По нашей оценке, подтверждаемой в том числе некоторыми СМИ*(144), - один из наиболее эффективных механизмов создан в рамках РАТС ШОС*(145), в ходе разработки которого была выработана процедура, которая позволяет высылать подозреваемых в обход длительной процедуры экстрадиции. В 2004 г. в рамках ШОС было создано специальное подразделение по противодействию терроризму - Региональная антитеррористическая структура (РАТС ШОС), которую возглавил представитель Российской Федерации в ранге заместителя директора ФСБ. Спецслужбы и правоохранительные органы стран-участниц в рамках РАТС ШОС помогают друг другу на основании прямых запросов о содействии по линии борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Такой запрос должен быть подписан руководителем местной спецслужбы или правоохранительного органа.

В развитии данной инициативы был создан общий банк данных разыскиваемых террористов, экстремистов и сепаратистов (несмотря на то что последнее понятие в российском правовом поле на момент создания банка не было законодательно оформлено). Представителей ШОС наделили дипломатическим иммунитетом, а экспертам РАТС на время командировок предоставляется иммунитет от уголовной ответственности за все действия при исполнении служебных обязанностей. Помещения РАТС ШОС защищены от вторжения - никто не имеет права туда входить без согласия директора. По оценкам уже упомянутых нами СМИ, данный механизм к 2008 г., когда система сформировалась, в меньшей степени был ориентирован на интересы России, так как российским спецслужбам приходилось передавать людей другим странам, но взамен им никого не выдавали - интересующий российские спецслужбы контингент не выбирал в качестве места пребывания страны-партнеры России по РАТС ШОС.

Однако, как мы полагаем, доказавший свою эффективность механизм прямой выдачи, позволяющий существенно сократить сроки экстрадиции и, что более важно, предотвратить блокирование экстрадиции со стороны правовых институтов ЕС (прежде всего - Европейского суда по правам человека) по политическим мотивам, активно применяется правоохранительными органами и специальными службами существенно шире, нежели в рамках РАТС ШОС. Последний пример - т.н. "дело Развозжаева" - когда на территории Украины, по данным ряда СМИ*(146), был предположительно похищен и вывезен в Россию неустановленными лицами, предположительно связанными с российскими правоохранительными органами и специальными службами, российский оппозиционер, обвиняемый в России в подготовке массовых беспорядков.

Мы полагаем, что система прямых запросов о содействии может быть применима и в сфере преступлений по линии ОД/ФТ/ФРОМУ. Вместе с тем, несмотря на явную эффективность сложившейся системы экстрадиции, странам ЕврАзЭС следует подумать об исключении политизирующих обстоятельств, чтобы избежать дискредитации сложившейся системы. Аналогичные обстоятельства имели место, когда выяснилось, что ЦРУ США использует европейские аэропорты для переправки в США лиц, подозреваемых в терроризме, после чего случился масштабный международный скандал*(147). Наличие таких рисков и их возможные последствия существенно перекроют, на наш взгляд, выгоду от выдачи конкретного подозреваемого, поскольку будут затрагивать политическое реноме всех государств, так или иначе связанных с данным процессом.

Другой темой международного сотрудничества, на которой, на наш взгляд, нужно также сконцентрировать внимание на субрегиональном уровне, является проблематика замораживания и конфискации активов. Учитывая мировые тенденции глобализации, нашедшие свое отражение на пространстве ЕврАзЭС в форме, например, Таможенного союза, мы полагаем, что упор нужно делать опять же на субрегиональный, а не на двусторонний формат. Прежде всего потому, что денежные средства могут быть нелегально получены в одной стране, легализованы в другой, а конечным пунктом инвестирования легализованных средств может являться третья страна.

Поэтому и необходим единый подход и порядок взаимодействия по данному профилю. На пространстве ЕврАзЭС обычно адресатом легализованных денежных средств является, как правило, Россия. Однако организованная преступность уже давно носит глобальный трансграничный характер. Поэтому и борьба с нею, особенно в части выявления, замораживания и конфискации активов, должна вестись на более высоком уровне, нежели двустороннее сотрудничество.

Другим важным моментом является, учитывая коррупционный фон экономических систем постсоветского пространства, проблема эффективного управления замороженными/конфискованными активами. Прежде всего речь идет о предприятиях, требующих активного управления. Специфика в данном случае обусловлена тем, что такие предприятия могут терять капитализацию вследствие неэффективного управления, и это существенно снизит эффект от конфискации и замораживания, а в перспективе может стать и причиной судебного разбирательства. В интересах стран ЕврАзЭС выработать четкий механизм управления замороженной конфискованной собственностью на субрегиональном уровне, который отличался бы прозрачностью и, не имея двояких толкований, однозначно проводил бы в жизнь консолидированную линию государств ЕврАзЭС, а в перспективе и всего постсоветского пространства в данной сфере.