Нации и межнациональные отношения: политико-практический аспект

Как в прошлом, так и в настоящее время мир представляет собой чрезвычайно пеструю картину национально-этнического многообразия. Исходным понятием для его анализа является понятие «этнос». Существуют различные формы этнической общности людей. Их сущность и характерные особенности являются предметом социологического анализа. Политология же изучает сугубо политические отношения между этносами (отношения по поводу власти, государственного устройства, национального суверенитета и т.д.).

. В политическом отношении наиболее важной формой этнической общности является - нация (от лат. “nacio” - народ). В научной литературе существуют различные точки зрения на сущность и характеристику нации как этнической общности. В зависимости от того, что понимается под нацией, формируются и соответствующая национальная политика, тот или иной тип межнациональных отношений и национально-государственного устройства.

Понятие “нация” широко вошло в политический лексикон после Великой Французской революции. В последующем, в Х1Х веке, на основе осмысления опыта организации и функционирования, так называемых западноевропейских наций – государств, сложилось понимание нации как согражданство, как совокупности граждан одного государства, имеющих равные права, не зависящие от цвета кожи, языка, религиозных убеждений, происхождения, обычаев и традиций. Такой подход к пониманию нации, с одной стороны, снимает проблемы межэтнических отношений, межнациональных противоречий и обеспечивает прочность государства, целостность его территории. А с другой - недооценивает особенности отдельных этнических общностей, их интерес к саморазвитию, прочность традиций и специфику их культуры (подтверждение этому погромы и вандализм иммигрантской молодежи афро-арабского происхождения во Франции в конце 2005 года).

Многие исследователи: Ж А. де Гобино, и Г. Спенсер, и Г. Трейчке, и Ф. Лист и Х.С. Чемберлен. рассматривают нацию как некое продолжение и усложнение родо-племенных связей. Объединяющим признаком нации объявляется ими “единство крови”, иначе, единство расы. Такие теоретические характеристики нации часто составляли основу политических концепций и политической практики расизма, апартеида, расовой гигиены и т.д. Использовались они и при обосновании экспансионистской политики, завоевательных доктрин. Деление народов и рас на полноценные и неполноценные (в том или ином отношении) - предпосылка политики господства первых над вторыми, “цивилизаторской” миссии “просвещенных” народов в отношении “отсталых,” или просто “дикарей”.

Имеющая место в науке психолого-культурологическая трактовка понятия “нация” делает акцент на общности “национального духа”, национального сознания, характера, или иррационализме, бессознательности, психической общности, на единстве языка, культуры и исторической судьбы. Так, известный русский философ, правовед и политический мыслитель И.А. Ильин подчеркивал, что “нация есть духовно своеобразный народ...”¹ , а австрийские ученые-марксисты О. Бауэр и Р. Шпрингер в начале XX века утверждали, что “нация - это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих людей”, это - “культурная общность группы современных людей, не связанная с «землей»”. Акцентирование внимания на общности характера и культуры и подчеркнутое отрицание связи нации с “землей”, то есть с определенной территорией, имело принципиальное значение для австрийских марксистов, так как из этого логически вытекает программа культурно-национальной автономии, сторонниками которой и были О. Бауэр и Р. Шпрингер. Российские же социал-демократы выступали за национально-территориальную автономию, национально-государственное самоопределения народов.

В советский период российской истории и до сегодняшних дней в отечественной науке с небольшими изменениями и вариациями распространено определение нации, данное И.В. Сталиным в начале 1913 г. в работе “Марксизм и национальный вопрос”: “Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры”¹. Такое определение составляет основу теоретического обоснования политики национально-территориальной автономии. Однако, оно не сопрягается напрямую с известным большевистским тезисом о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения и образования собственного независимого государства. В связи с этим, некоторые ученые видят необходимость дополнить сталинское определение нации тезисом о государственном оформлении нации, считая, что “нация без своего государства, законодательства, правительства не нация, а подобие нации”². Но выделение у нации признака наличия государственности неизбежно ведет к искусственному обострению межнациональных противоречий и дестабилизации многонационального государства. В стране же, с многонациональным населением он зачастую просто не реализуем, так как в мире очень мало осталось моноэтнических территорий, и создание своей государственности на полиэтнической территории одним народом часто приводит к ущемлению прав и достоинства других проживающих здесь же этнических общностей (или может быть воспринято таким образом этими общностями). Кроме того, тезис о национальной государственности часто является завуалированным обоснованием претензий этнических элит (спекулирующих на национализме) на государственное конституирование своего привилегированного положения путем провозглашения национально-государственного суверенитета.

В этом контексте несомненный интерес представляют суждения о националистах, стремящихся к государственной самостоятельности, одного из ведущих идеологов евразийства князя Н.С. Трубецкого: “Чаще всего приходится наблюдать таких националистов, для которых самобытность национальной культуры их народа совершенно не важна. Они стремятся лишь к тому, чтобы их народ во что бы то ни стало получил государственную самостоятельность, чтобы он был признан «большими» народами, «великими» державами как полноправный член «семьи государственных народов» и в своем быте во всем походил именно на эти «большие народы». ...В таком национализме самопознание никакой роли не играет, ибо его сторонники вовсе не желают быть «самими собой», а, наоборот, хотят именно быть «как другие», «как большие», «как господа», не будучи по существу подчас ни большими, ни господами”¹. Н.Трубецкой справедливо подчеркивал, что стремление к государственной самостоятельности является логически и морально оправданным лишь тогда, когда у народа нет иных путей освободиться от экономической эксплуатации и политического засилья иноплеменников. Оно “правомерно лишь……во имя самобытной национальной культуры, ибо государственная самостоятельность как самоцель - бессмысленна”².

Весь спектр современных отношений, складывающийся и существующими между нациями, народностями, этническими группами, принято называть межэтническими, или межнациональными(национальными) отношениями. Существует два уровня межнациональных отношений - внутригвосударственный (т.е. отношения между народностями и нациями внутри многонационального государства) и межгосударственный, международный (т.е. отношения между государственно оформленными этносами, между нациями различных государств).

Межнациональные отношения делятся на три основных типа. Во-первых, это- равноправные отношения, где отсутствуют господство и подчинение, неравенство и эксплуатация . При этом типе отношений этносы имеют полную свободу в развитии собственного своеобразного образа жизни и культуры. В качестве примера подобных отношений обычно приводят Швейцарию. В этой стране швейцарцы французского и итальянского происхождения не утратили своего языка и образа жизни, хотя три четверти ее населения составляют немцы. Но такого рода отношения в исторической ретроспективе были и в России. Вначале ХХ века она никак не была «тюрьмой народов», как это утверждали революционеры-большевики, а представляла собой единую многонациональную страну, в которой каждая этническая общность сохраняла свою самобытность и своеобразие. Отмечая этот факт, известный русский мыслитель И.А.Ильин в то время писал: “...пусть не говорят нам о том, что «национальные меньшинства» России стояли под гнетом русского большинства и его государей. Это вздорная и ложная фантазия. Императорская Россия никогда не денационализировала свои малые народы, - в отличие хотя бы от германцев в Западной Европе... Сколько малых племен Россия получила в истории, столько она и соблюла. Она выделяла, правда, верхние слои присоединенных племен, но лишь для того, чтобы включить их в свой имперский верхний слой. Ни принудительным крещением, ни всеуравнивающим обрусением она никогда не занималась”³. Однако, несмотря на эти авторитетные оценки и заключения и вопреки реальной истории, известный современный американский политолог и русофоб З. Бжезинский обнаруживает удивительное единство с российскими социал-демократами начала ХХ века и муссирует тему о якобы “принудительной русификации” в Российской империи, а затем в СССР, о только лишь военных “захватах” Россией сопредельных территорий и “порабощенных” ею народах⁴.

Во-вторых, это - отношения неравенства, господства и подчинения. Для них характерно политическое и экономическое господство одних этносов над другими, стремление господствующего этноса контролировать культуру подчиненных народов или даже навязывать им свою. На межгосударственном уровне такие отношения принято называть колониальными. По аналогии с этим подобные отношения внутри многонационального государства иногда именуют внутренним колониализмом.

В-третьих, это - отношения крайней нетерпимости и вражды. При таких отношениях представители одного этноса пытаются либо изгнать, либо изолировать, либо физически уничтожить представителей других этносов. Проявляется это в апартеиде, геноциде, этноциде.

Противоречивость, сложность, деликатность и политическая острота, проблемность и неоднозначность межэтнических отношений получили свое терминологическое отражение в понятии “национальный вопрос”. Оно употребляется в двух значениях: в широком – как межнациональные отношения вообще, любой их тип, и в узком – как проблемы и противоречия в отношениях между этносами в тот или иной период общественного развития, в конкретном обществе.

Национальные отношения интегральны по своей сути. Они включают экономические, социальные, государственно-правовые, культурно-духовные и другие отношения, которые обладают известной самостоятельностью и устойчивостью. Содержание и характер национальных отношений определяются этническими интересами, способом их ориентированности и степенью выраженности. Регулирование и управление этническими отношениями и процессами осуществляется национальной (этнической) политикой.