4. "Проникающая ответственность" в российском

корпоративном праве

Изложенное выше свидетельствует не только о многообразных попытках усиления защиты имущественных интересов кредиторов корпорации. Важно отметить, что эти попытки сопровождаются отказом от учета самостоятельной юридической личности корпорации и ее имущественной обособленности, т.е. фактическим устранением конструкции корпорации как юридического лица, основанного на принципе отделения.

Иначе говоря, при широком использовании "проникающей ответственности" и близких к ней институтов появляется опасность для самой основополагающей конструкции юридического лица. Поэтому в европейском праве такая ответственность по общему правилу допускается лишь в качестве защиты от злоупотреблений "корпоративной маской", будучи, таким образом, разновидностью последствий злоупотребления правом - института, составляющего исключение, один из пределов (социальную границу) надлежащего осуществления гражданских (частных) прав. Если же из редкого исключения она превратится в ограничивающее имущественные права общее правило (а именно к этому ведет современная российская практика применения п. 1 ст. 10ГК РФ, превращающая эту исключительную норму вultima ratioстороны, интересы которой невозможно защитить вследствие отсутствия у нее каких-либо серьезных правовых оснований), то это грозит разрушением института юридического лица.

С этой позиции следует оценивать и предложения о более широком использовании названной ответственности в российской правоприменительной практике. Действующему отечественному законодательству пока известны два института, близких к категории "проникающей ответственности": предусмотреннаяст. 105ГК РФ ответственность материнских компаний за некоторые сделки дочерних обществ и установленнаяп. 1 ст. 10Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <1> ответственность учредителей (участников) юридического лица - должника перед его кредиторами. Их целесообразность не вызывает сомнений; более того, их практическое использование в отечественном праве безусловно необходимо расширять. Но с точки зрения европейской классификации речь идет о так называемой "ненастоящей проникающей ответственности". Классических случаев возложения имущественной ответственности по долгам хозяйственного общества на его участника (участников) с помощью "снятия корпоративных покровов" (помимо процедуры банкротства) российское право пока не знает.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.

Вместе с тем в практике отечественных судов общей юрисдикции в последнее время имеют место случаи принятия решений об обращении взыскания по личным долгам физического лица на имущество, принадлежащее юридическим лицам, фактически находящимся под его контролем. В частности, ОпределениемСудебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 18 июня 2013 г. N 5-КГ13-61 было оставлено в силе решение Мещанского районного суда г. Москвы от 31 января 2012 г. (а также оставившее его без изменения апелляционноеопределениесудебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 2 августа 2012 г.) об обращении взыскания по долгам гражданина на некоторые объекты недвижимости, принадлежащие на праве собственности созданным им юридическим лицам, в которых он является единственным участником и "бенефициарным владельцем данного имущества" <1>. Иначе говоря, речь идет о попытках использования "обратного", или "перевернутого проникновения"(umgekehrter Haftungsdurchgriff),при котором кредиторы участника компании (как правило, единственного) получают возможность обратить взыскание по его личным долгам на имущество контролируемой им компании.

--------------------------------

<1> См.: Подконтрольные компании могут ответить по долгам своих бенефициаров // Юрист компании. 2013. N 9. С. 5.

Строго говоря, такой подход не основан на нормах действующего российского гражданского законодательства. Согласно ст. 24ГК РФ "гражданин отвечает по своим обязательствам всемпринадлежащим ему"имуществом, а не имуществом, принадлежащим иным лицам, в том числе юридическим лицам, которые этот гражданин создал или в которых имеет преобладающее участие. Точно так же ист. 237ГК РФ говорит об "обращении взыскания на имуществопо обязательствам собственника",тогда как в данном случае взыскание обращается на имущество собственников - юридических лиц не по их обязательствам, а по обязательствам контролирующего их физического лица, которое вовсе не является собственником их имущества (ибо таковым в силу прямого указанияабз. 1 п. 1 ст. 66, а такжест. ст. 212и213ГК РФ является само юридическое лицо - корпорация, в отношении имущества которой ее участники (учредители) в соответствии сабз. 2 п. 2 ст. 48ГК РФ имеют только обязательственные права).

Наконец, действующее российское законодательство, основанное на принципе отделения имущества юридического лица и его участников (учредителей), по общему правилу исключает взаимную имущественную ответственность юридического лица и его учредителя (участника) - в соответствии с абз. 1 п. 3 ст. 56ГК РФ учредитель (участник) юридического лица не отвечает по обязательствам юридического лица, а последнее не отвечает по обязательствам своего учредителя (участника), за исключением случаев, предусмотренных Гражданскимкодексомлибо учредительными документами юридического лица. При этом все предусмотренные ГК исключения касаются ответственности учредителя (участника) по долгам юридического лица, но не наоборот. В проекте новой редакции ГК РФ предусмотрена виновная деликтная ответственность любого лица, "имеющего фактическую возможность определять действия юридического лица, включая возможность давать указания" его органам, за "убытки, причиненные им юридическому лицу по его вине"(п. 3 ст. 53.1), но не ответственность юридического лица по долгам своего учредителя (участника), в том числе и фактически определяющего и контролирующего деятельность созданной им компании.

Кроме того, нарушение основополагающего принципа раздельной ответственности юридического лица и его учредителей (участников) путем возложения имущественной ответственности по долгам последних на имущество созданного ими юридического лица неизбежно ведет к нарушению имущественных интересов его кредиторов,которые оказываются лишенными возможности обратить взыскание по своим требованиям на все имущество такого юридического лица. Такой подход ставит кредиторов физического лица - должника в необоснованно привилегированное положение в сравнении с положением кредиторов контролируемых им юридических лиц, что не соответствует основополагающему принципу юридического равенства участников гражданского оборота.

Очевидно, что объектом взыскания кредиторов учредителя (участника) юридического лица могут быть лишь принадлежащие ему обязательственные и корпоративные права,но не имущество самой контролируемой им корпорации. В целом же указанные судебные решения свидетельствуют об очевидном стремлении современной отечественной судебной практики к "снятию корпоративных покровов" с компаний, полностью контролируемых их единственным учредителем и используемых им для вывода своего имущества из-под взыскания со стороны своих кредиторов. В результате легко полученный предпринимателями "корпоративный щит" столь же легко начинает терять свои защитные свойства, что вполне объяснимо и оправданно лежащими в основе судебной деятельности принципами справедливости и ответственности участников гражданского оборота за злоупотребления предоставленными законом возможностями.

Опыт развитых зарубежных правопорядков говорит о том, что чем проще и быстрее становится получение предпринимателями "корпоративного щита", тем меньше он их фактически защищает, ибо отсутствие или символический характер уставного капитала, оцениваемые в судебной практике как недокапитализация юридического лица, неизбежно ведут к "снятию корпоративных покровов" и прямой личной ответственности его участников (учредителей) по долгам перед кредиторами созданной ими корпорации. Поэтому предложения о максимальной либерализации создания и деятельности корпораций в конечном счете ведут к постепенному отмиранию самого юридического лица, поскольку его "корпоративную маску" становится все легче "прокалывать".

Чтобы не допустить этого, необходимы усиление требований к имущественной обособленности (уставному капиталу) корпораций и установление прямых законодательных запретов возможных злоупотреблений корпоративной формой. В ином случае может оказаться, что при отсутствии каких-либо требований к имуществу корпораций (как это уже имеет место в российских хозяйственных партнерствах) признание их юридическими лицами и даже анонимность их участников окажутся бесполезными в силу возможности использования судебной практикой "снятия корпоративных покровов" с такого юридического лица и применения прямой имущественной ответственности его участников перед его кредиторами.