logo search
SRAVNITEL_NOE_KORPORATIVNOE_PRAVO_Sukhanov

2. Корпоративные соглашения в зарубежном праве

Корпоративные соглашения играют разную роль и имеют разное содержание в европейском континентальном и в англо-американском корпоративном праве. В западноевропейских правопорядках соглашения участников торговых и других товариществ традиционно определяли как статус их участников, так и статус таких корпораций (неправосубъектных в гражданско-правовом смысле). В последние годы возможность определенным образом варьировать статус участников корпораций, хотя и в весьма ограниченном объеме и не без колебаний, стала признаваться судебной практикойи за участниками объединений капиталов (прежде всего в их классической форме акционерных обществ), обычно в виде права на заключение договоров, определяющих совместное голосование.

Иногда эти договоры как направленные на достижение совместной цели признаются разновидностями простого товарищества (товарищества гражданского права) и даже прямо именуются договорами о синдикате (что особенно характерно для австрийского корпоративного права). Этот взгляд долгое время господствовал в западноевропейской доктрине и лишь в последнее двадцатилетие стал подвергаться сомнению, поскольку соглашения об обязанности голосования заключаются не для достижения совместной хозяйственной цели, а для обеспечения взаимного влияния на деятельность корпорации <1>. Поэтому теперь они чаще рассматриваются как "договоры, связывающие право голоса"или "договоры, связывающие акционеров"()), т.е. договоры об осуществлении прав акционеров, причем касающиеся главным образом или даже исключительно права на голосование. Во французском корпоративном праве такие соглашения(conventions de vote)в принципе могут касаться только голосования акционеров и только на конкретном собрании (а не в течение какого-либо срока), а также подвергнуты другим серьезным ограничениям.

--------------------------------

<1> Vavrovsky N. im Gesellschaftsrecht. Wien, 2000. S. 10 - 13.

В европейском континентальном праве общепризнана обязательственно-правовая,а не корпоративная природа таких соглашений. Из этого вытекает их обязательность только для их сторон, но не для корпорации в целом. Иначе говоря, в случае нарушения такого договора одним из участников на него может быть возложена договорная ответственность в виде обязанности компенсировать другим участникам убытки или уплатить заранее согласованную неустойку, но результаты его голосования и принятые корпорацией решения остаются юридически действительными и не могут быть оспорены по этому основанию.

Здесь обычно не признается и возможность участия в таких соглашениях третьих лиц, не являющихся членами корпорации, ибо только эти последние определяют цели ее деятельности, закрепляют их в уставе и определяют ее судьбу, а потому только они вправе участвовать в формировании воли корпорации (тем более, что третьи лица путем получения господства над голосами участников могут получить возможность влиять на решения корпорации, риск и последствия которых будут нести не они, а участники корпорации) <1>. Отрицательное отношение к участию третьих лиц в корпоративных соглашениях объясняется также и тем, что на них не распространяются традиционные корпоративные обязанности действовать добросовестно и в интересах корпорации в целом (которые не без влияния американского права иногда именуются фидуциарными обязанностями участника корпорации).

--------------------------------

<1> См. об этом: Priester H.-J. Drittbindung des Stimmrechts und Satzungsautonomie // Festschrift Winfried Werner. Berlin; New York, 1984. S. 663 ff.; Schmidt K. Kommentar zum GmbH-Gesetz., 1988. § 47, Rz. 34.

Такими договорами во всяком случае нельзя менять императивно закрепленную законом структуру корпорации, лишать других лиц права голоса, покупать чужие голоса либо иным образом злоупотреблять предоставленным правом или действовать в противоречии с "добрыми нравами" (gegen die guten Sitten).Еще в решении от 16 марта 1904 г. Верховный суд Германской империи(Deutsche Reichsgericht)указал, что установленная соглашением двух участников общества с ограниченной ответственностью обязанность взаимно поддерживать друг друга на выборах членов наблюдательного совета противоречит "добрым нравам". Аналогичная позиция была занята этим судом в решениях от 7 июня 1908 г. (относительно признания договорной обязанности участника общества с ограниченной ответственностью голосовать по воле и указаниям третьего лица - потенциального приобретателя его доли в обществе), а также в решениях от 7 апреля 1906 г. и 20 июня 1916 г. (относительно признания обязанности покупателя доли в обществе с ограниченной ответственностью согласовывать свое голосование с ее продавцом) <1>.

--------------------------------

<1> Vavrovsky N. im Gesellschaftsrecht. S. 23 - 24.

Принципиальная допустимость соглашений об обязательном голосовании была признана германской судебной практикой лишь в 30-е годы прошлого века и подтверждена в 60-е годы уже применительно к акционерным обществам. При этом "договоры о связанном голосовании" допускаются здесь лишь в отношении согласованного по конкретным вопросам голосования на конкретных собраниях акционеров или на определенный период на всех собраниях, если при этом не происходит скупки голосов, не нарушаются императивные принципы акционерного права и "добрые нравы" (например, запрещено голосование по указанию акционера, не участвующего в голосовании).

Французская судебная практика признала такие соглашения только в середине 60-х годов прошлого века, при этом доктрина по-прежнему исходит из возможности их заключения только в исключительных случаях и в интересах самой корпорации. Соглашения о голосовании возможны здесь лишь в отношении голосования акционеров на конкретном собрании (а не в течение какого-либо срока), если при этом они не лишаются права на участие в управлении делами общества и не нарушаются интересы общества в целом (срочные или бессрочные акционерные соглашения о голосовании допускаются только в упрощенных акционерных обществах - SAS). В последние годы допускаются также преференциальные соглашения, ограничивающие передачу (отчуждение) акций. Содержание акционерного соглашения должно быть известно как обществу в целом, так и органу по контролю за финансовыми рынками <1>.

--------------------------------

<1> Arlt M.-A. Aktiengesellschaft. Monistisches und dualistisches System im Spannungsfeld der Corporate Governance. Wien, 2006. S. 161.

Как уже отмечалось, в итальянском ГК общие нормы о корпоративных соглашениях появились в 2003 г., причем в значительной мере в силу национальных особенностей развития корпоративного права (последовавшего в это время формального признания обществ с ограниченной ответственностью самостоятельным видом юридических лиц). Согласно этим императивным правилам содержание последних не может противоречить императивным нормам закона, а их предмет и срок действия весьма ограничены; в публичных компаниях такие соглашения также имеют публичный характер.

Наиболее широко такие договоры признаются швейцарской судебной практикой, которая после ряда сомнений все же допустила возможность заключения исключительно между участниками малых (частных, а не публичных) акционерных обществ взаимных договоров не только о согласованном голосовании, но и о предварительной или преимущественной покупке акций, о возложении на акционеров некоторых дополнительных обязанностей (воздержание от взаимной конкуренции, неразглашение определенной информации) или о предоставлении им дополнительных прав (на получение информации и даже на участие в принятии некоторых решений), рассматривая их как договоры об осуществлении прав акционера, но твердо основываясь при этом на их обязательственно-правовой природе, не влияющей, следовательно, на взаимоотношения участника такого договора и акционерного общества в целом <1>.

--------------------------------

<1> Meier-Hayoz A., Forstmoser P. Schweizerisches Gesellschaftsrecht. S. 260, 280, 550.

Современная судебная практика Германии и Австрии в ряде своих решений рассматривает условия акционерного соглашения в качестве обязательных для общества в целом, если его участниками являются все без исключения участники общества. Однако эта позиция подверглась единодушной резкой критике в литературе, где отмечалось, что такой подход в конечном счете может привести к возникновению параллельного регулирования статуса корпораций их уставами и корпоративными соглашениями без соблюдения необходимых предписаний о публичности (поскольку содержание последних останется неизвестным для третьих лиц, прежде всего для кредиторов корпорации), а также нарушит традиционный основополагающий принцип "разрыва" личности и имущества юридического лица (корпорации) и ее участников (членов) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Vavrovsky N. in Gesellschaftsrecht. S. 121 - 123.

В англо-американском корпоративном праве корпоративные соглашения(shareholders agreements)имеют гораздо большее значение, нежели в западноевропейском праве, поскольку в настоящее время они во многих случаях выполняют функции внутренних документов(bylaws)закрытых компаний, которыми можно даже отменять или изменять нормы их уставов ("статей объединения" -articles of incorporation). Дело в том, что американское корпоративное законодательство традиционно было ориентировано на регламентацию статуса публичных корпораций и до 60-х годов прошлого века практически не содержало специальных норм, посвященных закрытым корпорациям. Теперь в корпоративном праве примерно половины штатов появилась развернутая регламентация статуса закрытых корпораций, значительно смягчающая его в сравнении со статусом публичных корпораций и в некоторых отношениях даже приближающая его к статусу партнерств, а Модернизированный модельный закон о корпорациях(RMBCA)получил посвященное им специальное приложение(Model Statutory Close Corporation Supplement, MSCCS).Параграфом 22MSCCSзакреплена возможность полной замены внутренних правил(bylaws)закрытой корпорации заключенным ее участниками корпоративным соглашением(shareholders' agreement).

Возможность менять акционерным соглашением нормы устава компании, в том числе ограничивать полномочия совета директоров, предоставлять отдельным участникам "усиленное право голоса", устанавливать структуру управления (отличную от предусмотренной уставом) и типы акций (долей) и т.д., предусмотрена также ст. 17 английского Закона о компаниях 2006 г.; ограничителем здесь являются достаточно абстрактные требования соответствия такого соглашения "публичному порядку" и интересам третьих лиц (не только управляющих, наемных работников, но также и кредиторов компании). В случае участия в таком соглашении корпорации в целом оно становится обязательным не только для нее, но в определенной мере и для ее контрагентов; допустимо также участие в нем и различных третьих лиц, не являющихся участниками корпорации.

При этом англо-американское законодательство о корпорациях не устанавливает безусловной конфиденциальности содержания корпоративных соглашений. Напротив, условия таких соглашений, заключенных участниками публичных компаний, в основном являются доступными для любых третьих лиц, поскольку подлежат регистрации в реестре компаний (в английском праве это требование относится практически ко всем компаниям). В отечественной литературе при анализе корпоративных соглашений в зарубежных правопорядках отмечается даже "тенденция к расширению публичности" таких соглашений <1>.

--------------------------------

<1> Федоров С.И. Правовое регулирование корпоративных договорови модернизация гражданского права России // Вестник гражданского права. 2013. N 1. С. 64.

В американском корпоративном праве наиболее развита практика корпоративных соглашений, заключаемых участниками закрытых корпораций. Поскольку последние нередко одновременно являются и членами советов директоров, принято различать соглашения, заключенные собственно участниками корпораций, и соглашения с участием членов советов директоров (секретные корпоративные соглашения с участием третьих лиц здесь вовсе не имеют такого распространения, о котором постоянно говорят их отечественные сторонники). Вторая группа соглашений, обычно направленная на определенное ограничение свободы принятия решений членами советов директоров, вступает в противоречие с одним из принципов американского корпоративного права, согласно которому именно совет директоров (а не участники корпорации) ведет все ее дела. К тому же такие соглашения, ведущие к "стерилизации" советов директоров корпораций, чаще всего заключаются их мажоритарными участниками в ущерб миноритариям. Поэтому в американской судебной практике такие корпоративные соглашения традиционно считались неисполнимыми или даже недействительными.

Например, по одному из дел, рассмотренных судами штата Нью-Йорк, было установлено, что все три участника закрытой корпорации заключили между собой соглашение, по которому один из них был вправе и обязан осуществлять управление всеми делами корпорации в течение ближайших 19 лет. Суды посчитали это грубым нарушением принципа осуществления менеджмента исключительно советом директоров корпорации; более того, они особо подчеркнули серьезное отступление содержания такого соглашения от соответствующих законодательных норм, при котором даже не имеет значения, что данным соглашением никому не причинено никакого вреда. Правда, по другому делу, в котором два участника закрытой корпорации договорились о том, что один из них будет ее директором и генеральным менеджером "до тех пор, пока он надлежащим образом выполняет эти свои обязанности", суд штата Нью-Йорк посчитал такие ограничения свободы действий совета директоров корпорации несущественными, поскольку указанный руководитель в соответствии с условиями соглашения может быть во всякое время отозван советом директором при ненадлежащем исполнении своих обязанностей, например, вследствие обнаружившихся недостатков квалификации.

Впоследствии эта практика несколько смягчилась. Так, закрытая корпорация в обеспечение полученного ею кредита передала своему кредитору миноритарную долю участия; более того, ее мажоритарный участник от имени корпорации в целом обязался перед кредитором до полного погашения кредита не заключать никаких новых сделок без его согласия как миноритарного участника. Корпорация была учреждена по праву штата Делавэр, законодательство которого допускает такие ограничения свободы действий совета директоров корпорации только в случае, когда они прямо указаны в ее учредительных документах (articles of incorporation),чего в данном случае не было сделано. Тем не менее апелляционный суд штата Нью-Йорк четырьмя голосами против трех посчитал отсутствие такой записи техническим дефектом, который может быть устранен путем соответствующего дополнения учредительных документов корпорации(order of reformation), и признал рассматриваемое соглашение действительным.

Наиболее либеральную позицию в этом вопросе занимают суды штата Иллинойс (на территории которого расположен Чикагский университет с его неолиберальной экономической школой). Верховный суд этого штата в решении по делу "Галлер против Галлер" (Galler v. Galler,1964 г.), ставшем затем принципиальным для таких споров, указал на допустимость соглашений об управлении делами в закрытых корпорациях при одновременном соблюдении следующих условий:

1) сторонами соглашения являются все без исключения участники корпорации;

2) его содержание и исполнение не наносит какого-либо ущерба интересам ни кредиторов, ни миноритариев корпорации;

3) соглашением не нарушаются какие-либо законодательные предписания <1>.

--------------------------------

<1> См.: Merkt H., US-amerikanisches Gesellschaftsrecht. S. 383.

Таким образом, даже либеральная американская судебная практика вовсе не занимает позиции безграничного признания любых корпоративных соглашений, отменяющих или заменяющих любые нормы корпоративного законодательства. Впрочем, с 1991 г. § 7.32 RMBCAразрешает предписывать определенные действия совету директоров корпорации единогласно заключенным соглашением ее участников.