Этико-правовые проблемы защиты жизни на пренатальном этапе

В современном российском обществе, за последние два десятилетия значительно усложнившемся по своей структуре, уже не существует единой, полностью всеми разделяемой системы нравственных ценностей. Нынешний этап развития нашего социума характеризуется серьезными изменениями представлений людей о таких вечных ценностях цивилизации как жизнь, свобода, равенство, справедливость, добро и зло. Плюрализм моральных ориентиров обусловливает и плюрализм правопонимания. Вместе с тем, необходимо отметить, что в мировой правовой системе произошел сдвиг, может быть, самый значительный за всю историю, суть которого в том, что неотъемлемые права человека приобретают наднациональную юридическую значимость. Яркий пример тому - запреты или моратории на применение смертной казни. Таким образом, право закрепляется и на уровне гарантий существования отдельной личности. Эта тенденция заслуживает одобрения и - более того - она должна способствовать реализации возможности сделать следующий шаг - к сердцевине гуманитарности. На наш взгляд, настало время всерьез задуматься и о свободе доличностного уровня и создать законодательную базу для правовой защиты еще не сформированной личности, если так можно выразиться, потенциальной личности.

Специфика новейших технологий в сфере науки и медицины все сильнее затрагивает глубинные основы человеческого бытия. Актуализация этого аспекта напрямую связана с утратой представлений о самоценности человеческой жизни, которая, как известно, возникает вне государственных велений и институтов. Жизнь дается человеку природой (согласно некоторым концепциям - Богом), но никогда - государством или властью. Последние обязаны лишь признавать, уважать и всемерно защищать эту ценность, которая доминирует над всеми другими. На наш взгляд, отсутствие закрепления в юридических нормах права на жизнь еще не рожденного человека и запрета на реализацию права иных людей (в том числе и родителей) на распоряжение его жизнью во многом способствует созданию и развитию сегодняшней ситуации в сфере репродуктивной медицины и, в частности - в сфере диагностики состояния здоровья плода в утробе матери. Прежде всего, речь идет о фактическом легальном разрешении убийства еще не рожденного человека на основании результатов пренатальной диагностики (обнаружение синдрома Дауна, фенилкетонурии и еще огромного множества недугов). Необходимо проанализировать и осознать, что эта концепция враждебна традиционным понятиям об Отечестве, нации и государственной политике. Разработка и реализация правового регулирования проблем, связанных с защитой жизни не родившегося еще человека, выделит аспекты, сама актуализация которых будет способствовать приданию общественной важности и государственной значимости вышеуказанной проблеме. Вне всякого сомнения, важнейшим вопросом здесь является вопрос установления момента возникновения права на жизнь (а значит - установления начальной точки отсчета человеческой жизни). Только в рамках сложного диалектического взаимодействия права и морали могут быть найдены пути решения этой проблемы.

Российские правоведы в основном свидетельствуют о необходимости полагать начальным моментом отсчета жизни человека рождение. Однако конкретные факты наступления этого события в различных научных трудах трактуются по-разному. Справедливости ради стоит отметить, что и в международно-правовых актах практически нет однозначного ответа на вопрос, как определить ту временную грань, тот момент, в который человек считается родившимся. В Научно-практическом комментарии к Уголовному кодексу РФ утверждается, что началом жизни считается "момент физиологических родов, т.е. время появления человека на свет". Согласно формулировке других специалистов, начальным моментом жизни человека является "момент, когда констатируется полное изгнание продукта зачатия из организма беременной" [1, c. 9]. Эта точка зрения наиболее распространена в отечественной юриспруденции, в связи с чем нередко утверждается, что уголовно-правовая охрана жизни должна осуществляться с того момента, когда ребенок готов к продолжению жизни вне материнской утробы. Сердцебиение, дыхание и другие проявления жизнеспособности при внутриутробном развитии целиком и полностью зависят от материнского организма. Плод в утробе матери - это своего рода элемент организма беременной женщины. Данная позиция полностью согласуется с действующей Конституцией. Статья 17 Основного закона гласит: "Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения". Следовательно, Конституция РФ связывает возникновение прав и свобод человека с определенным юридическим фактом - фактом рождения. На сегодняшний день это соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права. Например, в ст. 16 Международного Пакта о гражданских и политических правах, ст. 6 Всеобщей Декларации прав человека закреплен лишь следующий принцип: "Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности". То есть, исходя из смыслового толкования этого положения, можно сделать вывод, что указанные международно-правовые акты также признают правосубъектным только уже родившегося человека, а не эмбрион и не плод. Аналогичная позиция отражена в правовых документах множества других стран.

Однако есть и исключения. Так, Конституция Чешской республики (ст. 6) и Конституция Словацкой республики (ст. 15) провозглашают, что человеческая жизнь достойна охраны еще до рождения. Конституция Ирландии идет по такому же пути: "Государство признает право на жизнь нерожденного и, имея в виду равное право на жизнь матери, гарантирует в своих законах уважение и, насколько это, возможно, защищает и поддерживает своими законами это право" (ст. 40)". Исключение составляет также Американская конвенция о правах человека, где в ст. 4, закрепляющей право на жизнь, прямо указывается: "Это право защищается законом, как правило, с момента зачатия". Подобные формулировки в правовых документах отдельных государств означают, что применительно к важнейшему из прав человека - праву на жизнь в "доличностной стадии" можно говорить об ином моменте его возникновения, чем установлено в общем порядке.

С большим удовлетворением хотелось бы отметить, что в отечественной юридической литературе также можно встретить утверждение, согласно которому человеческая жизнь начинается практически с момента зачатия. На этом основании делается справедливый вывод, что "и уголовно-правовая охрана жизни человека должна начинаться задолго до рождения ребенка... Жизнь человека начинается не с момента рождения, а с момента зачатия. Уже первая клетка - зигота - является неповторимой личностью и содержит полную информацию о человеке: пол, рост, цвет волос, черты лица, группу крови, особенности. ...В течение всего внутриутробного развития новый человеческий организм нельзя считать частью тела матери. Нельзя его сопоставлять и с организмом матери. Поэтому ясно, что аборт в любой стадии беременности является намеренным прекращением жизни человека как биологического индивидуума" [2, c. 56].

Настало время безотлагательно и коллегиально решать проблему определения момента возникновения человеческой жизни. Совершенно очевидно, что вопрос настолько серьезен, что категорическое закрепление права на жизнь с момента зачатия повлечет глубокие изменения национальной правовой системы. Данный вопрос требует для своего решения привлечения помощи различных специалистов - медиков, биологов, этиков, культурологов, философов. Однако именно юристы должны обозначить момент возникновения субъективных прав, именно от государственно-властных велений зависит, что будет являться наказуемыми деяниями, за какие действия будет наступать ответственность, в том числе и уголовная.

На наш взгляд, правильную, чрезвычайно четкую, однозначную и научно обоснованную позицию по этому поводу выразил исследователь в сфере биологических наук О.С. Филиппов: "совершенно очевидно, что с момента зачатия, т.е. слияния женской и мужской половых клеток, человеческий эмбрион имеет в наличии все характеристики человеческого индивидуума: имеет новую специфическую биологическую сущность со своей программой жизни и развития; имеет внутренний динамизм, определяемый и управляемый геномом, и направленный на постепенное развитие, вплоть до формирования взрослого человека; существует в виде независимого организма, т.е. организованного биологического единства, который действует и размножается в строго определенном порядке; является независимым, т.е. не нуждается во внешних силах для поддержания своей внутренней структуры; является самоконтролируемым в осуществлении своей генетической программы; гаметы, из которых он образуется, доказывают его принадлежность к человеческому роду, что ясно определяется также по особенностям принадлежащей ему генетической структуры (геном). ...Выводом является неопровержимое подтверждение того, что человеческий эмбрион имеет достоинство человеческой личности: то, кем будет взрослый человек, уже заложено в эмбрионе и готово фактически проявиться тогда, когда полностью реализуется геном плода" [3, c. 39-40].

Благодаря закреплению такой позиции, такого отношения к человеческой жизни на пренатальном этапе в нормах права, на наш взгляд, наше общество только выиграет. Иллюзий быть не должно, злоупотребления полностью не исчезнут, всегда были и будут люди, для которых этические аргументы остаются неубедительными. Но всеобъемлющая, общечеловеческая ценность "золотого правила нравственности" ("не делай другому того, чего не желаешь себе"), как и всех десяти библейских заповедей, заключается в том, что они представляют собой непреложное, проверенное временем условие благополучного существования любого социума при всей неизбежной историчности их формулировок. Заповедь "Не убий" базируется на отношении к жизни как высшей ценности. Представляется, что существует необходимость сохранения в сознании людей психологического барьера против убийства. Этическая аргументация убийства не рожденного еще человека пробивает такую брешь в принципе гуманизма, которая равносильна его отрицанию. Дальнейшее распространение идеологии относительно целесообразности уничтожения плодов с диагностированными заболеваниями в утробе матери будет продолжать подрывать нравственные устои общества в отношении убийства.

И еще один момент. Относительно иногда обсуждаемого либерального права родителей иметь здорового ребенка. Пожалуй, родителям, пожелавшим обратиться за медико-генетическим консультированием, следует давать реалистичные прогнозы. Но, вместе с тем, может ли и должен ли врач гарантировать будущим родителям, что их ребенок будет здоровым и полноценным физически и психически? Можно ли в таком случае говорить о возникновении "индустрии здоровых детей" и об отношении к родившимся детям с заболеваниями как к "бракованной продукции"? И, быть может, вести речь о причинении вреда родителям в связи с рождением ребенка с аномалиями? На наш взгляд, понятие "вред" к рождению ребенка не может быть применимо. Статья 38 Конституции РФ указывает: "Забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность их родителей". Конституция не связывает наличие данной обязанности с тем, является ребенок здоровым или больным, а также желанным или нежеланным. Соответственно основанием возникновения родительских обязанностей выступает только один факт - происхождение детей (биологическое родство). В статье 63 Семейного Кодекса указано: "Родители... обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей". Это предопределяет общий вывод: родители - основной субъект обязанности по воспитанию ребенка. Если увязывать исполнение этой обязанности с желанностью-нежеланностью, то юридическая практика будет поставлена в тупик при рассмотрении многих судебных споров, в частности, по установлению отцовства, уплаты алиментов и пр.

В силу отсутствия в нашей стране должной правовой урегулированности в данной сфере, в деле определения права человека на жизнь до момента рождения, проблемы нарастают, как снежный ком, а предлагаемые способы их решения лишь отягчают ситуацию, вызывая к жизни новые дилеммы, прежде всего, нравственные. Таким образом, на нынешнем, переломном этапе развития нашего общества заметно актуализируются вопросы взаимодействия права и морали. На наш взгляд, смыслообразующим ядром российского менталитета должны стать национальные стандарты и ценности, выросшие на собственной религиозно-философской основе, позволяющие отличать порок от добродетели, истину от лжи, добро от зла. А правовые установления призваны ограничивать тот вред, который возникает при недостаточно продуманных решениях, приводящих к непоправимым последствиям.