§ 10. Некоторые общие выводы

1. По имеющимся сводным данным и кратким описаниям основных межнациональных конфликтов в СССР, России и других странах постсоветского пространства можно судить об основных тенденциях рассматриваемых столкновений с совершением опасных и разрушительных преступлений. Начавшись в период ослабления союзных «обручей» в 1986—1988 гг., они достигли апогея после распада Союза в 1992—1993 гг. В 1993—1996 гг. отмечались постепенное снижение межнациональных столкновений и возникновение попыток переговорного процесса. Это свидетельствует не об уменьшении межнациональных противоречий (не исключено, что большинство их еще впереди), а о медленном и трудном осознании народами бесперспективности насильственных вариантов национального самоутверждения и самоподчинения.

В 1994 г. прогнозировались два вероятных сценария развития межнациональных отношений на территории бывшего СССР: первый — усиление центростремительных процессов в рамках СНГ со снижением межэтнических и межгосударственных конфликтов, второй — обособленное развитие каждой страны при содействии внешних сил с усилением националистических тенденций, ущемлением прав этнических меньшинств и межнациональными криминальными конфликтами⁶⁰⁶. События 1995 — 1996 гг. указывают на определенное укрепление цивилизованных путей разрешения межнациональных противоречий.

2. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве последних лет выявили пресловутый феномен двойного стандарта. Национальные и особенно националистические силы титульных народов бывших союзных республик, требовавшие свободы и суверенности от союзного центра на основе права наций на самоопределение, заняли непримиримую позицию в отношении живущих вместе с ними других народов (доля которых нередко превышает удельный вес самой титульной нации). Это особенно касается национальных меньшинств, которые пытались говорить о своих правах. Национальные лидеры, только вчера обвинявшие союзный центр и русский народ в ущемлении своих национальных прав, сегодня предпринимают акции (или не препятствуют таковым), превращающие инонациональное, и особенно русскоязычное население в людей второго сорта.

3. Националистические лидеры некоторых стран, образованных на территории бывшего СССР, попустительствующие правонарушениям и преступлениям в отношении народов других национальностей, не обнаруживают способности в решении межнациональных проблем цивилизованным путем, а пытаются оправдывать свое поведение привычной ссылкой на какие-либо внешние силы. Националистическая преступная политика остается без осуждения. А когда становится очевидной безрезультатность межнациональной бойни, как правило, уповают на посредническую помощь России и на российских солдат.

Миротворческая миссия Российской Федерации в урегулировании грузино-абхазского, грузино-осетинского, армяно-азербайджанского, таджикского и приднестровского вооруженных конфликтов не является «российской самодеятельностью». Она опирается на международные нормы, проводится с согласия суверенных государств — участников СНГ под эгидой ООН и с участием СБСЕ⁶⁰⁷. Военные действия, в том числе в Таджикистане и Чечне, приостановлены, но ни один из рассматриваемых выше конфликтов пока не нашел окончательного правового разрешения. Они остаются тлеющими, способными в любой момент привести к новым вооруженным столкновениям, новым массовым преступлениям.

4. Разрастание межнациональных противоречий до их преступного вооруженного разрешения в определенной мере зависит и от уровня цивилизованности национальных меньшинств. Пока наиболее толерантными нациями в условиях национальных ущемлений оказались русские, украинцы, белорусы и иные русскоязычные группы населения, а также немцы, поляки, евреи. Оставшиеся за пределами своей этнической родины (России, Украины, Белоруссии и т.д.) и притесняемые в большинстве стран, образованных на территории бывшего СССР, они нигде не были организаторами крупномасштабных преступлений на межнациональной почве. Даже в условиях самого широкого и изощренного попрания общечеловеческих прав русскоязычного населения в Латвии, Эстонии, Молдове, Казахстане, где они составляют значительную долю жителей (от 30—40% и более), они не организовывали массовые беспорядки, не брались за оружие, а пытались решить свои проблемы правовым путем. Показателен и такой социологический факт. На вопрос, согласен ли респондент с лозунгом «Россия для русских», 66% ответили «нет», но 28% сказали «да»⁶⁰⁸. В российском народе крепка терпимость к другим национальностям.

В то же время славянская терпимость к национальному ущемлению не абсолютна. Нельзя надеяться и на традиционно низкий коэффициент национальной солидарности русских и других славянских народов в запредельных ситуациях национального унижения. Сигналом могли служить выборы в Госдуму в 1993 и 1995 г., когда миллионы граждан поддержали одиозных лидеров, поставивших безопасность русских в ближнем зарубежье во главу угла предвыборных программ. Нельзя недооценивать и возможности российских национал-патриотов и фашистов. При недостаточной заботе федеральных властей о российской диаспоре в ближнем зарубежье и русских в национальных республиках собственной страны межнациональные конфликты могут выйти за пределы южного пояса нестабильности.

5. Предупреждение межнациональной преступности при решении проблем национальных меньшинств путем их ассимиляции, репатриации, инкорпорации и суверенизации возможно лишь при строгом соблюдении определенных условий. Ассимиляция не может быть массовой и насильственной, как пытаются ее истолковать в некоторых прибалтийских государствах и даже в Украине. Репатриация также не может быть массовой и насильственной, если не превратить лиц нетитульной национальности в беженцев путем репрессий и вооруженных расправ, как это было в Грузии, Армении или Азербайджане или как это наблюдается в Казахстане, откуда вынуждено было уехать около 200 тыс. русскоязычного населения⁶⁰⁹. Инкорпорация предполагает принципы культурной автономии, двойного гражданства или двуязычия, как это сделала Беларусь. Суверенизация национальных меньшинств возможна лишь на принципах автономии, федерации или конфедерации, к чему стремятся Приднестровье и Абхазия.

Все эти пути не согласуются с этнократизмом и национализмом. Бутрос Гали, будучи Генеральным секретарем ООН, обоснованно полагал: «Нация — обязательно выход за рамки базовых обществ, объединение нескольких из них и, таким образом, промежуточный этап к достижению универсальной общности. В этом смысле не существует этнически чистых наций... Задачи нации как раз и заключаются в том, чтобы преобразовать примитивные антагонизмы и создать пространство солидарности... Можно было бы даже сказать, что в подлинно сформировавшейся нации нет собственно меньшинств, есть граждане, которые могут иметь различное самосознание, но ни одно из его проявлений не берет верх над их статусом гражданина»⁶¹⁰. Наряду со сказанным очень важной в современном мире является идея А.Д. Сахарова, изложенная им в проекте Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии (ст. 3) о приоритете «глобальных целей выживания человечества перед любыми региональными, государственными, национальными, классовыми, партийными, групповыми и личными интересами»⁶¹¹. Эти формулы, однако, не стали нормами межнационального поведения.