§ 5. Россия: между словом и делом

В России аналогом европейского курса на усиленное развитие информационных технологий является Стратегия развития информационного общества, утвержденная Президентом Российской Федерации 7 февраля 2008 года N Пр-2123, которая определяет основные направления государственной политики, призванные обеспечить формирование и развитие информационного общества. Уже на уровне общих положений Стратегия определяет современную экономику как "экономику знания" и констатирует существенное усиление роли интеллектуальных факторов производства. В одном ряду с развитием информационной и телекоммуникационной инфраструктуры в качестве одной из важнейших задач государства определено обеспечение гарантированного свободного доступа граждан к информации. Увеличение добавленной стоимости в экономике, указывается в Программе, происходит сегодня в значительной мере за счет интеллектуальной деятельности. Поэтому обеспечение доступа к информации из социальной задачи становится задачей, имеющей непосредственное отношение к экономике. Экономический рост и создание условий для формирования человеческого капитала оказываются тесно взаимосвязаны. Той же логике следует введение в число принципов развития информационного общества свободы и равенства доступа к информации и знаниям. Основная задача на среднесрочную перспективу заключается в реализации имеющегося культурного, образовательного и научно-технологического потенциала страны. Знаменательно, учитывая наш предшествующий анализ, что в число контрольных значений показателей развития информационного общества на период до 2015 года вошли показатели оцифровки различных фондов. Так, доля архивных фондов, включая фонды аудио- и видеоархивов, переведенных в электронную форму, - не менее 20%; доля библиотечных фондов, переведенных в электронную форму, в общем объеме фондов общедоступных библиотек - не менее 50%, в том числе библиотечных каталогов - 100%; доля электронных каталогов в общем объеме каталогов Музейного фонда Российской Федерации - 100%. Если мы вспомним насколько тяжело идет данный процесс в Европе, то следует признать, что установленные показатели являются достаточно высокими.

В целях реализации Стратегии распоряжением Правительства РФ от 20 октября 2010 года N 1815-р была утверждена Государственная программа Российской Федерации "Информационное общество (2011-2020 годы)" (в ред. распоряжения Правительства РФ от 2 декабря 2011 года N 2161-р). Общая цель Программы - получение гражданами и организациями преимуществ от применения информационных и телекоммуникационных технологий - хотя и сформулирована на "казенном языке", по сути, объединяет в единое целое все основные направления развития информационного общества, включая развитие собственно технологий, электронного правительства, международного информационного обмена и комплексную поддержку медицины, СМИ, науки, образования и культуры. К направлениям деятельности в сфере реализации Программы относятся, в частности, развитие науки, технологий и техники, подготовка квалифицированных кадров в сфере информационных технологий; сохранение культуры многонационального народа Российской Федерации, укрепление нравственных и патриотических принципов в общественном сознании, развитие системы культурного и гуманитарного просвещения. В сфере интеллектуальной собственности Программа предусматривает создание национальной информационно-коммуникационной платформы цифрового контента, которая включает в себя ведение реестра прав на произведения, а также возможность учета и контроля использования результатов интеллектуальной деятельности (в первую очередь, аудиовизуальных произведений).

В контексте обсуждения роли государства в реформе права интеллектуальной собственности нельзя не упомянуть Послание Президента РФ Дмитрия Медведева о новой концепции использования и охраны результатов творческой деятельности в глобальной сети, которое он направил в ноябре 2011 года лидерам стран - участниц "Группы двадцати". Очень точно в Послании охарактеризована сложившаяся ситуация, когда прорыв в области накопления и обмена информацией привел к тому, что старые принципы охраны интеллектуальной собственности больше не работают. Обратим внимание, что речь идет не об отдельных понятиях или механизмах, а именно о принципах, т.е. о базовом уровне, который определяет структуру и поддерживает целостность системы регулирования. Отсюда вытекает и соответствующий уровень необходимых изменений, которые должны определить "новые концептуальные механизмы международного регулирования творческой деятельности в сети Интернет". Дальнейшая конкретизация предложений, к сожалению, выглядит несколько сумбурно, хотя заявленная в самом начале позиция остается неизменной. В число обозначенных задач включены, в частности, расширение возможностей правообладателей по распоряжению и управлению правами на результаты творческой деятельности в сети Интернет, а также осуществление контроля за соблюдением авторского права и смежных прав в Интернете в отношении информационных посредников и лиц, размещающих контент, а не обычных пользователей сети Интернет. Фактически речь идет о перераспределении ответственности. Самые большие преференции Послание предусматривает для пользователей Интернета. Как "важный элемент нового подхода к охране авторского и смежных прав" заявлена презумпция, согласно которой использование объектов авторского и смежных прав в сети Интернет считалось бы свободным, если правообладатель не заявит об обратном. Поскольку различный объем прав пользователей и правообладателей упоминается в Послании как негативная характеристика национального законодательства, можно сделать вывод, что наделение пользователя новыми правами направлено на установление баланса прав данных категорий субъектов, что, конечно, можно только приветствовать. Приложение к Посланию Президента РФ содержит План разработки изменений в Бернскую конвенцию по охране литературных и художественных произведений. Имеется в виду подготовка новой редакции Бернской конвенции, и приведенный в конце перечень рекомендуемых изменений, озаглавленный "Основное содержание работ", действительно, содержит вполне разумные, хотя и фрагментарные и далеко не всегда продуманные предложения. Так, раскрывая заявленную позицию о правах пользователя, президент предлагает ввести в Конвенцию право на "квазисвободное" использование пользователями сети Интернет в личных целях любого контента, размещенного в сети Интернет любым лицом. Такое предложение хотя и заслуживает внимания, но сформулировано, очевидно, некорректно. Ведь "квазисвободное" использование подразумевает, что пользователь наделяется квазиправом, а его свобода оказывается такой же иллюзорной, какой она является в настоящий момент. Иными словами, такой важный юридический вопрос о статусе и границах использования в личных целях в данном случае не прояснен, а, скорее, запутан. Обращает на себя внимание тот факт, что послание изобилует лозунгами о свободе: пользователей, которые свободно скачивают контент, правообладателей, которые его свободно распространяют, но на подобных лозунгах невозможно выстроить новую систему авторского права. Принципиальным вопросом, который обходит документ, является новый подход к распределению прав. Если в планы входит наделение пользователя дополнительными правами, с юридической точки зрения это может означать только одно, а именно ограничение соответствующих прав правообладателя. Подчеркнем, однако, что особый жанр президентских посланий требует снисхождения, и сам по себе публичный вызов действующей системе является событием. И хотя документ не получил широкого резонанса ни в политических, ни в академических кругах, он стал первым заявлением подобного рода, сделанным на уровне главы государства.

С сожалением приходится констатировать, что государственные программы практически никогда не реализуются в полном объеме, а надежды, которые на них возлагают, приводят к неизбежным разочарованиям. И все же надеяться стоит, поскольку удивительный феномен информационного общества порожден не зарубежной или российской наукой, а воплощает в себе всю "хитрость" исторического разума, который обязательно найдет способ, чтобы реализовать свои планы...

В заключение выделим некоторые особенности развития реформаторских настроений в России.

В отличие от зарубежных стран, наиболее заметным источником новых веяний в нашей стране являются не ученые-активисты и некоммерческие организации, а крупные интернет-платформы, такие как Yandex, Mail.ru и Google.

Другая особенность состоит в практически полном отсутствии серьезных научных дискуссий, инициированных академическим сообществом и проблематизирующих действующее регулирование на уровне системы. Например, также в отличие от зарубежных стран, представители российской науки не испытывают какой-либо потребности в обосновании и, тем более, в оправдании существования права интеллектуальной собственности. Конечно, данная тема носит, скорее, философский характер, но и в США, и в Европе ее обсуждают главным образом именно юристы, которых критическая масса практических проблем заставляет искать ответ уже не в самом законе или признанной доктрине, а на уровне ценностной ориентации. Показательно, что перевод "Свободной культуры" Лоренса Лессига в России пользуется успехом в кругах, далеких от юридического сообщества, которое, видимо, полагает, что обсуждение поднимаемых в книге вопросов является недостойным профессионала, усвоившего незыблемые научные истины. С другой стороны, обсуждение нюансов регулирования авторских и смежных прав в Интернете вызывает большое воодушевление.

И, конечно, речь не идет о том, что проблемы теории следует предпочитать практическим проблемам. Просто на определенном этапе практические проблемы заставляют специалиста обратиться к теории, а когда теория не разрешает сомнения, поиски продолжаются, приводя к привлечению методологии смежных наук, выдвижению радикальных тезисов и гипотез и т.д. и т.п. Описанная ситуация характерна для юридической среды большинства зарубежных стран, как развитых, так и развивающихся, направления исследований которых отличается разве что расстановкой приоритетов. Россия же, к сожалению, оказалась за пределами профессионального дискуссионного поля, хотя существуют и исключения из отмеченной тенденции. Еще одна особенность касается уже не юристов, а сообщества российских экономистов. Не может не удивлять явный недостаток разноплановых экономических исследований рынков, связанных с инновациями и оборотом результатов интеллектуальной деятельности. В числе редких исключений необходимо упомянуть круглые столы в ЦЭМИ РАН, которые уже многие годы организует доктор экономический наук, профессор А.Н. Козырев и на которых обсуждаются самые разные модели и подходы к экономике интеллектуальной собственности*(845). Рискнем предположить, что методология и результаты таких исследований, при условии их научной состоятельности, могли бы оказать стимулирующее воздействие на профессиональное мышление российских юристов.