4. Вторжение в частную жизнь, как одна из проблем современного общества

Концепция права на частную жизнь была впервые сформулирована в 1890 году, но только через 15 лет американские суды признали эту концепцию. Верховный суд плата Джорджия был первым, кто признал эту концепцию в деле Paverish против New England Life Insurance Co. В данном деле были использованы фотографии частного лица без его разрешения для рекламы в газете.

Суды часто формулируют чувства как «законное ожидание неприкосновенности частной жизни». Публичные фигуры имеют меньше прав на неприкосновенность частной жизни. Бывшие и настоящие правительственные чиновники, кандидаты в политические деятели, артисты эстрады и спортсмены обычно считаются публичными фигурами. Считается, что они добровольно выставили свою жизнь на всеобщее пристальное рассмотрение и отказались от права на личную жизнь, по крайней мере, в вопросах, касающихся их публичных обязанностей. Хотя частные лица обычно могут требовать, чтобы их оставили в покое, это право не является абсолютным. Например, если человек, которого обычно не считают публичной фигурой, оказался в центре внимания из-за своего участия в событии, широко освещаемом в газетах, его требовании относительно права на частную жизнь могут быть ограниченными. Право на частную жизнь может быть нарушено любыми средствами информации. Это гражданское нарушение обычно делится на четыре категории: вторжение; публикация частной информации; неправильное освещение; незаконное присвоение.

ВТОРЖЕНИЕ

Вторжением считается, когда происходит намеренное физическое вторжение в чье-либо уединение или же в личные дела лица Часто иски против средств массовой информации касаются некоторых аспектов процесса сбора новостей. Это нарушение может включать неправильное использование магнитофонов, фотоаппаратов или другого оборудования. Нарушение владения тоже может быть формой вторжения. Серьезный иск о вторжении может быть предъявлен независимо от того, была информация в эфире или нет. Например, в деле Williams против ABC, истец успешно подала в суд на телевизионную станцию за то, что она без ее согласия сняла на пленку хирургическую операцию. Присутствие телекамеры во время операции было признано вторжением - нарушением личной жизни женщины - независимо от того, была ли операция показана по телевидению или нет.

ПУБЛИКАЦИЯ ЧАСТНЫХ ФАКТОВ

Публикация правдивой информации относительно частной жизни лица, которая может показаться очень оскорбительной и не касается общественных интересов, также является вторжением в частную жизнь. Ответственность в таких случаях определяется в зависимости от того, каким способом была получена эта информация, а также от того, какую ценность она представляет для печати. Раскрытие частных сенсационных фактов о сексуальной жизни, состоянии здоровья или экономического статуса лица является вторжением в частную жизнь. Репортажи о событиях, которые открыты для публики, не являются вторжением в частную жизнь. Новости об арестах представляют ценность для печати, и поэтому пресса может свободно передавать такие новости, но эта информация должна быть достоверной. «Даже интимный момент между супругами, запечатленный на фотографии во время их пребывания на публике, не будет обладать исковой силой, если нет оснований считать эту фотографию сугубо личной». [Кертли Джейн И. Карманный справочник журналиста (Первая поправка. Комментарии), N.Y., 1998.] . В таких случаях суды обычно отвечают, что невозможно «ожидать сохранения интимности» находясь на публике. В качестве примера, хотелось бы привести следующий случай, произошедший в нашем городе. Пара молодоженов и их гостей были сфотографированы фотокорреспондентом одной из местных газет в момент возложения цветов к памятнику в центре города. Данное событие происходило в момент празднования дня города, и было опубликовано на первой полосе газеты. После выхода газеты, вышеупомянутая пара, пришла в редакцию с необоснованными претензиями по поводу вторжения в их частную жизнь и угрозой судебного иска. На что главный редактор объяснил молодым людям, что съемки событий происходящих в общественных местах не нарушают границ приватности и фотокорреспондент действовал в рамках закона.

ПУБЛИЧНЫЕ ЗАПИСИ

Если источником информации является публичная запись, например свидетельство о рождении, отчет полиции или судебное рассмотрение, средства информации обычно не ответственны за их освещение. Газета может напечатать, например, список людей, получивших развод, если эта информация получена го судебных записей, даже когда она вызывает смущение этих лиц.

НЕПРАВИЛЬНОЕ ОСВЕЩЕНИЕ

Неправильное освещение личной жизни встречается тогда, когда публикуется очень обидная неправильная информация, которая представляет человека в невыгодном свете. Этот тип вторжения в частную жизнь часто встречается, когда автор сгущает краски или фантазирует при написании рассказа, а также использует давно отснятые ленты из своей фильмотеки для приукрашивания сюжета. Неправильное освещение включает приукрашивание, извращение фактов (подача материалов и фотографий так, что создается неправильное представление) и беллетризацию (вымышленные истории с замаскированными персонажами, которые подразумевают реальных людей).

НЕПРАВОМЕРНОЕ ПРИСВОЕНИЕ

Использование имени физических лиц или сходства с ними для коммерческих целей является присвоением. Закон защищает физические лица от эксплуатации их имени исключительно для своих целей. Иногда для этого не требуется даже использования полного имени. Если это лицо узнаваемо другими, иск по поводу присвоения, скорее всего, будет признан действительным. Использование фотографии для иллюстрации рассказа не является присвоением. Даже если фотография используется с целью продажи журнала, суды обычно не рассматривают это как торговлю или как коммерческие цели. Линия между новостями и коммерческим использованием не всегда является четкой. Однако даже фотография, использованная для иллюстрации статьи, может повлечь за собой ответственность за присвоение, если будет признано, что статья имела целью привлечение большего числа покупателей, то есть коммерческую цель.

ЗАЩИТА

Если журналист получил согласие физического лица, то это не считается вторжением в частную жизнь. Однако он должен быть уверен, что субъект не только согласился дать интервью, но и согласен на его публикацию, передачу в эфире и печатание фотографий. Когда дело касается несовершеннолетних или юридически некомпетентных людей, может быть необходимо взять разрешение родителей или опекунов. Письменное освобождение от ответственности является важным фактором для использования фотографий или частной информации при рекламировании или в других коммерческих контекстах. Правда может быть защитой, но только в делах, связанных с неправильным освещением событии. Сторона, предъявляющая иск о неправильном освещении событий и вторжении в частную жизнь в деле, представляющем общественный интерес, должна доказать, что средства информации намеренно или необдуманно сделали ошибочные заявления. Однако правда не может являться защитой в иске за публикацию частных фактов. Если, как сообщается, общественность законно интересуется данной историей, то интерес общественности может служить защитой в иске о вторжении в частную жизнь. Но если репортаж, законно интересующий общественность, содержит дополнительную, ничем не обоснованную информацию о частной жизни, публикация этих частных фактов может быть под вопросом.

*** Свобода информации и конфиденциальные сведения

В связи с проблемой доступа к информационным ресурсам возникает вопрос: к какой именно информации необходимо допускать любого гражданина, а к какой – только журналистов? (Как было сказано раньше, речь идёт об информации, которую собирают государственные, муниципальные и подобные органы на средства налогоплательщиков.)

Означает ли это, что вся государственная информация должна быть предоставлена либо журналистам, либо гражданам? Очевидно, что нет, так как существуют так называемыечувствительные зоны, информацию о которых государство, конечно же, не будет широко распространять или передавать всем желающим. Это в первую очередь военные секреты, а также определённые сведения о внешнеполитической деятельности государства, некоторые экономические, финансовые и другие показатели развития государства.

Кроме такой информации государственные органы собирают большое количество данных о гражданах и их коммерческой деятельности. Например, таможенное управление имеет сведения о всех грузах, которые перевозятся через государственную границу. Чтобы узнать действительное экономическое положение конкурирующей фирмы, занимающейся импортом-экспортом, достаточно было бы обратиться в государственное таможенное управление и получить там информацию о поступлениях или отправках её грузов через границу. Это позволило бы составить точную картину о том, каков истинный объём работ этой фирмы, чем она торгует, так как в государственных документах всё это подробно зафиксировано. Естественно, что большинство компаний не хотело бы, чтобы распространялась подобная информация.

Однако сказанное отнюдь не означает, что если эта информация не предоставляется, то её никак нельзя получить. Это означает лишь то, что государство охраняет тайну информации. Но, тем не менее, как известно, журналист может найти какого-нибудь служащего в компетентных органах, который по дружбе или в силу собственных интересов (например, за деньги) предоставит ту информацию, которую по закону он предоставлять не должен. Что происходит в такой ситуации? Вправе ли государство наказывать журналиста за распространение тайной информации?

Даже если распространение тех или иных сведений карается по закону, в большинстве западных стран журналисты не несут реальной ответственности за публикацию любой информации, охраняемой государством. И, уж конечно, государство, узнав о планах газеты опубликовать секретные сведения, не вправе осуществлять цензуру и запрещать распространение этой информации. В США, например, Верховный суд еще в 1931 году принял решение («Нир против Миннесоты»), по которому счёл возможным предотвращать оглашение информации о передвижении американских войск во время войны, а также сведений, являющихся прямым подстрекательством к насилию, свержению правительства или содержащих явную угрозу правам обвиняемых на справедливый суд. Однако в этих целях цензура может осуществляться только по решению самого Верховного суда США, при этом на практике ни в первом, ни во втором случаях суд таких решений не принимал.

Имевший место факт, когда суд отказался принимать подобное решение, вошёл в анналы борьбы за свободу массовой информации. Это дело о «документах Пентагона». В начале 1971 года бывший сотрудник министерства обороны США Дэниэл Элсберг (впоследствии осуждённый за разглашение государственной тайны) передал журналистам газеты «Нью-Йорк Таймс» фотокопии 47-томного исследования вовлечения США в войну во Вьетнаме. Три месяца в редакции изучали документы, и 13 июня 1971 года газета вышла с первой разоблачительной статьёй из серии «Вьетнамский архив». В тот же день генеральный прокурор (он же министр юстиции) США направил в газету телеграмму, требуя немедленно прекратить публикацию секретных материалов, ссылаясь на то, что она наносит «непоправимый ущерб интересам обороны США». «Нью-Йорк Таймс» проигнорировала призыв прокурора, сопроводив вторую статью из этой серии следующим редакционным комментарием: «Впервые за всю историю Республики генеральный прокурор США пытается остановить обнародование документов, которые он сам не читал, о войне, которая официально таковой не объявлена». Тогда генеральная прокуратура обратилась в окружной суд г. Нью-Йорка с просьбой экстренно приостановить публикацию документов до проведения судебного разбирательства. Такое распоряжение было вынесено судьёй уже 15 июня того же года. Исполнив решение суда, редакция, однако, передала вёрстку следующей статьи в газету «Вашингтон пост», которая сразу же её и опубликовала. После аналогичной процедуры приостановления публикации судом в Вашингтоне продолжение серии статей подхватила «Бостон глоб», а затем и другие газеты страны. Дело принял к рассмотрению Верховный суд США, который вынес решение уже 30 июня. В суде представители правительства утверждали, что публикация архива показала бы слабость и нерешительность властей в применении военной силы, их сомнения в поддержке союзников по НАТО, а это поставило бы США под угрозу возможной ядерной войны с СССР. Однако, основываясь на прецеденте «Нир против Миннесоты», Верховный суд США признал, что правительство не смогло «самым серьёзным образом доказать необходимость введения ограничения на свободу печати», и отменил цензурные решения районных судов. Интересно, что за такое решение проголосовали 6 из 9 судей, но даже эти шесть человек колебались в своём мнении. Так, признавая право правительства на сохранение государственной тайны, они предлагали властям возбудить дело против журналистов по Закону о шпионаже 1917 года. Решение по делу о «документах Пентагона», как и последующее за ним дело журнала «Прогрессив» (1979), имело революционное значение в обеспечении прав и привилегий журналистов.

Что же касается наказания за уже распространённую государственную тайну, то сегодня в США единственный вид информации, за разглашение которой журналист, несомненно, будет нести ответственность, – это сведения о секретных агентах, т.е. сведения, указывающие на личность агентов, которые работают внутри страны или за её пределами, но «под прикрытием».

Кстати, так называемые «законы о привилегиях журналистов» (shield laws), действующие в большинстве штатов Америки, защищают право работников СМИ не разглашать источники получаемой ими конфиденциальной информации во всех либо, по крайней мере, в гражданских делах. В уголовных делах суд может обязать разгласить такой источник, только если это необходимо для защиты обвиняемого либо если обвинение докажет, что речь идет о «серьёзной преступной деятельности», для раскрытия виновных в которой не обойтись без скрываемых журналистом источников. Привилегии включают и запрет правоохранительным органам обыскивать редакции и другие места работы журналиста.

Не вдаваясь более в подробности того, как обстоит дело в каждой из западных стран, можно с уверенностью сказать, что общая тенденция заключается в значительном уменьшении сферы действительно охраняемых государством секретов. На это есть две основные причины. Первая состоит в расширении признания и поддержки общественного движения за свободу информации. Многие убеждены, что чем больше граждане будут знать, тем лучше будет для общества, даже если при этом пострадает национальная безопасность. Вторая причина заключается в том, что всё сложнее становится удерживать распространение информации технологически. Даже если журналистам запретят публиковать определённые сведения в газетах, а издателям – в книгах, то и в этом случае все желающие смогут с ними ознакомиться через Интернет.

23 Важнейшим положением как Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации», так и российского Закона «О средствах массовой информации» стала отмена цензуры в СМИ. В предыдущей главе уже было сказано о том, что отмена цензуры зафиксирована в статье 29 Конституции РФ. Но если сама Конституция была принята в декабре 1993 года, то эти законы – еще в 1990 и 1991 годах. Именно там (в ст. 1 Закона СССР о печати и в ст. 3 российского Закона о средствах массовой информации) и тогда была фактически отменена цензура. В течение месяца после принятия союзного закона главный цензорский орган в стране – Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР, который традиционно назывался Главлит[5], был ликвидирован.

Другим важным положением является норма статьи 5 Закона РФ о СМИ о том, что всё законодательство страны о средствах массовой информации состоит из самого Закона ииздаваемых в соответствии с ним общероссийских и региональных актов. Это предполагает невозможность отклонения всех других нормативных правовых актов от духа и буквы положений Закона 1991 года. «Базовость» Закона о СМИ заключается и в том, что в нём содержатся основные понятия, используемые в правовом регулировании средств массовой информации. Кстати, это был один из первых отечественных законов, который имел отдельную статью (ст. 2) с формулировками используемых в его тексте понятий.

Первое из этих понятий, чрезвычайно для нас важное, – понятие средство массовой информации. По Закону средство массовой информации – это прежде всего форма: «Под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации». Список СМИ в этой формулировке открытый, его составляющие объединены общей характеристикой: «форма периодического распространения массовой информации». Это означает, что если появляются новые технологии периодического распространения массовой информации, то нет необходимости менять формулировку. Данное определение указывает на то, что СМИ являются объектом, а не субъектом права. Субъектами же выступают: редакция, журналист, издатель и др. Это позволяет, например, сохранить СМИ при отказе учредителя продолжать выпускать его в свет.

Под информацией закон понимает любые сообщения и материалы. Массовый характер информации говорит о её доступности для неограниченного круга лиц. Даже если то или иное издание нельзя купить в киоске в зоне его распространения, должна быть потенциальная возможность для всех желающих на него подписаться. Доступность для неограниченного круга лиц к тому или иному СМИ предполагает и доступность его цены для аудитории. Периодичность выхода СМИ в свет определена в той же статье 2 Закона о СМИ – «не реже одного раза в год». При этом СМИ должно оставаться узнаваемым: иметь постоянное название, нумерацию, быть однотипно оформленным, но при этом не повторяться по содержанию. Массовая информация распространяется через СМИ, что подразумевает обязательную продажу (подписку, доставку, раздачу) печатных изданий, трансляцию (вещание) теле- и радиопрограмм. Распространение массовой информации включает в себя понятие одновременности. Это означает, что сообщения СМИ должны быть доступны неограниченному кругу лиц приблизительно в одно и то же время. И наоборот, возможность части аудитории получать сообщения по прошествии времени, когда они уже потеряли свою актуальность и новизну (т.е. распространение во времени, а не в пространстве), не должно считаться распространением СМИ.

Другая важная формулировка Закона о СМИ – определение понятия журналиста. «Под журналистом понимается лицо, занимающееся редактированием, созданием, сбором или подготовкой сообщений и материалов для редакции зарегистрированного средства массовой информации, связанное с ней трудовыми или иными договорными отношениями либо занимающееся такой деятельностью по её уполномочию». Главное здесь – связь с редакцией. Если кто-то считает, что пишет гениальные репортажи или стихи, рассылает их по редакциям, будучи уверенным, что газета или журнал их обязательно опубликует, это вовсе не значит, что он является журналистом, как и в том случае, если его материал издание всё же опубликует в разделе писем в редакцию. Но как только он становится связанным с редакцией любым договором (трудовым, авторским или др.), по которому обязуется редактировать, сочинять материалы, готовить фоторепортажи и т.п. – даже если обязательства по данному договору им не будут выполнены, – он всё равно считается журналистом. При отсутствии договора (например, у внештатных авторов и корреспондентов) достаточным признаком для признания лица журналистом является документальное доказательство его связи с редакцией (ссылка в выходных данных издания, удостоверение, выданное редакцией, и т.п.). Наличие или отсутствие принадлежности человека к категории журналистов чрезвычайно важно для признания за ним профессиональных прав и обязанностей, определённых в ст. 47 и 49 Закона о СМИ.

Как уже было сказано в главе I, Закон не даёт понятия учредителя СМИ, но он определяет круг лиц, которые могут им стать. Учредителем средства массовой информации может быть как физическое лицо, так и юридическое. Но учредителем не может быть человек, не достигший 18-летнего возраста; человек, отбывающий наказание в местах лишения свободы по приговору суда; душевнобольной; организация, деятельность которой запрещена по закону; и, наконец, что очень важно, учредителем не может быть гражданин другого государства либо не проживающее постоянно в Российской Федерации лицо без гражданства, т.е. иностранцы. Но отсутствие такого права у иностранного гражданина не препятствует выступать учредителем иностранному юридическому лицу. В чём разница, в чём смысл такого неполного ограничения? Ясно, что если мистеру Смиту не разрешают в Москве учредить газету, то он создаёт компанию «Смит и компания» и учреждает ту же газету. При этом разница заключается в том, что документами, которыми располагает мистер Смит, являются только его паспорт и виза, и при определённых обстоятельствах его трудно будет найти и привлечь к ответственности, например при злоупотреблении свободой массовой информации со стороны учреждённого им СМИ. У «Смит и компания» с самого рождения возникает множество всякого рода регистраций, у неё есть банковские счета, а потому найти такую компанию регистрирующему или другому органу легче.

Наконец, под издателем Закон о СМИ понимает юридическое или физическое лицо (предпринимателя), осуществляющее материально-техническое обеспечение производства продукции СМИ. По смыслу понятие «издатель» здесь ближе понятию «полиграфическое предприятие»; на Западе понятие «издатель газеты или журнала» фактически синонимично понятию «владелец». Закон 1991 года рассматривает функции издателя в узком смысле, что, видимо, обусловлено сугубо технической ролью издательств в советское время.

***

*** Правовая основа деятельности в области кабельного телевидения

Маркина Анна

Постепенное покрытие всей территории РФ сетями кабельного телевидения напрямую связано с техническими возможностями кабельного телевидения, заключающимися в предоставлении потребителю целого спектра различных услуг связи. Это услуги по приему и передаче по кабелю общероссийских, государственных региональных, местных и других телевизионных программ; интерактивные и мультимедийные услуги; услуги по передаче данных, сигналов факсимильных сообщений, электронной почты и Интернета; услуги местной телефонной связи с выходом на сети связи общего пользования, междугородные и международные сети и другие услуги связи.

Однако для успешного развития деятельности в области кабельного телевидения на территории России необходимо создание определенных условий. В первую очередь, таким условием является четкое и эффективное законодательное регулирование деятельности всех участников, задействованных в процессе предоставления услуг кабельного телевидения.

Новеллы, преимущества и недостатки Федерального закона «О связи»

В настоящее время нормативной базой для осуществления деятельности в области кабельного телевидения является, прежде всего, Федеральный закон «О связи» от 07.07.2003 г. №126-ФЗ,[1]  устанавливающий правовые основы деятельности в области связи на территории РФ и на находящихся под юрисдикцией РФ территориях, определяющий полномочия органов государственной власти в области связи, а также права и обязанности лиц, участвующих в указанной деятельности или пользующихся услугами связи.

Несомненно, новый закон о связи, который вступил в силу с первого января 2004 года и пришел на смену ФЗ «О связи» от 16.02.1995 г. №15,[2]  учитывает большинство конструктивных изменений, произошедших в области связи за последние восемь лет.

Анализируя положения действующего на территории РФ до первого января 2004 года закона о связи можно сделать вывод, что прежний закон в большей степени регулировал правоотношения в сферах оказания услуг почтовой, телефонной, телеграфной связи и в меньшей степени - в сфере кабельного телевидения. И это вполне понятно, поскольку на этапе принятия закона о связи деятельность в области кабельного телевидения только начинала зарождаться, поэтому законодатель, в первую очередь, установил правовые основы и определил особенности деятельности предприятий, оказывающих услуги телефонной, телеграфной и почтовой связи.

К новеллам ФЗ «О связи» можно отнести установление статуса операторов, занимающих существенное положение в сети связи общего пользования; нормы, регулирующие присоединение сетей связи и их взаимодействие; порядок распределения ограниченных ресурсов (радиочастотного спектра и нумерации); правила подтверждения соответствия средств и услуг связи, нововведения в сфере оказания последних; механизм универсальных услуг связи и многое другое.[3]

Законом достаточно четко прописана процедура лицензирования деятельности в области оказания услуг связи. Это свидетельствует о том, что государство заинтересовано в прогрессивном развитии рынка услуг связи, и, как следствие, признает лицензирование одним из самых действенных способов контроля за деятельностью в области связи.

Поскольку отрасль связи является динамично развивающейся, в новом законе такие вопросы, как наименования услуг связи, вносимых в лицензии, и перечень подлежащих обязательной сертификации средств связи отнесены к компетенции Правительства РФ. Издание подзаконных актов позволит оперативно учитывать технические и технологические изменения, которые возникают в отрасли связи.[4]

В новом законе о связи увеличилось количество норм прямого действия, что, в конечном счете, будет способствовать установлению четких и открытых отношений между операторами связи и пользователями услуг связи.

Следует обратить внимание и на то, что используемое в прежнем законе о связи понятие «предприятия, учреждения и организации связи» заменено общим понятием «организации связи». При этом действие нового закона распространено на индивидуальных предпринимателей, осуществляющих деятельность в области связи в качестве основного вида деятельности. В качестве оператора связи закон называет юридическое лицо или индивидуального предпринимателя, оказывающего услуги связи на основании соответствующей лицензии. Закон о связи 1995 года в числе операторов связи называл физических и юридических лиц, имеющих право на предоставление услуг электрической или почтовой связи.

Кроме того, на уровень закона выведено понятие «абонента». Абонентом является пользователь услугами связи, с которым заключен договор об оказании таких услуг при выделении для этих целей абонентского номера или уникального кода идентификации. Ссылка законодателя в определении на абонентский номер или уникальный код идентификации непосредственно связана с необходимостью их выделения для оказания операторами связи услуг телефонной связи, предоставления доступа к информационным ресурсам сети Интернет. В тоже время для предоставления услуг кабельного телевидения, а именно услуг по приему и передаче по кабелю телепрограмм, не требуется выделение какого-то индивидуального абонентского номера или кода. На мой взгляд, приведенное законодателем в законе о связи значение термина «абонент» не характеризует «абонента кабельного телевидения».

В связи с этим, предлагается внести соответствующие изменения в статью 2 ФЗ «О связи» и дать несколько иное определение абонента. Так, абонентом следует признать пользователя услугами связи (физическое или юридическое лицо, индивидуального предпринимателя), с которым заключен договор на оказание услуг связи с выделением или без выделения для этих целей абонентского номера или уникального кода идентификации.

Приведенное в законе понятие услуг связи, под которыми понимается деятельность по приему, обработке, хранению, передаче, доставке сообщений электросвязи или почтовых отправлений,[5]  полностью соответствует установленной в пункте 1 статьи 779 ГК РФ характеристике оказания услуг как определенных действий или определенной деятельности, а не результата (продукта) деятельности. Прежний закон о связи трактовал этот термин несколько иначе, а именно как продукт деятельности по приему, обработке, передаче и доставке почтовых отправлений или сообщений связи.

*** О СВЯЗИ

Принят

Государственной Думой

18 июня 2003 года

Одобрен

Советом Федерации

25 июня 2003 года

Настоящий Федеральный закон устанавливает правовые основы деятельности в области связи на территории Российской Федерации и на находящихся под юрисдикцией Российской Федерации территориях, определяет полномочия органов государственной власти в области связи, а также права и обязанности лиц, участвующих в указанной деятельности или пользующихся услугами связи.