1. Значение Конституции в системе источников уголовно-процессуального права. Проблема прямого действия Конституции.

Конституция Российской Федерации 1993 г. занимает главенствующее место в системе источников российского уголовно-процессуального права. Это объясняется тем, что она имеет высшую юридическую силу. Закрепленное в Конституции РФ положение об этом (ст. 15) означает, что все конституционные нормы имеют верховенство над законами и иными нормативными правовыми актами. Кроме того, Конституция РФ закрепляет основополагающие, базовые положения, регулирующие уголовное судопроизводство - его принципы (ст. ст. 15, 19, 21, 32, 46, 48, 49, 118, 120, 123 и др.), нормы о судебном контроле при применении мер процессуального принуждения и производстве следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы граждан (ст. ст. 22, 23, 25), требование о недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением закона (ст. 50); и др.

Такая роль конституции характерна главным образом для европейских государств, относящихся к континентальной правовой семье. Но при этом надо помнить, что не во всех даже европейских континентальных государствах конституция представляет привычный для нас единый кодифицированный акт. Например, в Австрии Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее - Европейская конвенция) является составной частью выделяемой помимо формальной Конституции некодифицированной конституции государства в широком смысле. В Германии к конституционным источникам уголовно-процессуального права относят также и практику Конституционного Суда ФРГ <1>.

--------------------------------

<1> Juy-Birmann R. supervised by Jung H., revised by Birmann J. The German System // European Criminal Procedures / Ed. by M. Delmas-Marty and J.R. Spencer (English Translation). Cambridge, 2006. P. 293.

Следует также разграничить страны, где за Конституцией (как в России) признается прямое действие (хрестоматийный пример - США), и страны, где оно за ней принципиально не признается. Классическим примером страны, не признающей за Конституцией прямого действия, является Франция. Здесь действует принцип "закона-экрана": в реальном применении закон является своеобразным экраном, заслоняющим для судьи по уголовному делу Конституцию (она напрямую применяется только членами Конституционного совета как специального органа конституционной юстиции) <1>. Необходимо отметить, что и в России сократилось число возможных оснований прямого применения Конституции. Так, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" (с изменениями, внесенными Постановлениями Пленума от 6 февраля 2007 г. N 5, от 16 апреля 2013 г. N 9 и от 3 марта 2015 г. N 9) суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию в следующих случаях:

--------------------------------

<1> Головко Л.В. Конституализация российского уголовного процесса: между лозунгами и реальностью // Государство и право. 2013. N 12. С. 89.

а) когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения;

б) когда Конституционным Судом РФ выявлен пробел в правовом регулировании либо когда пробел образовался в связи с признанием не соответствующими Конституции нормативного правового акта или его отдельных положений с учетом порядка, сроков и особенностей исполнения решения Конституционного Суда РФ, если они в нем указаны.

В случаях, когда норма Конституции РФ является отсылочной, суды при рассмотрении дел должны применять закон, регулирующий возникшие правоотношения (п. 2 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ).

В первоначальной редакции (1995 г.) названного Постановления полномочия судов по прямому применению Конституции РФ были существенно шире.

2. Соотношение Конституции и международно-правовых актов применительно к сфере уголовного судопроизводства. Требует внимания и проблема соотношения Конституции РФ и международно-правовых актов как в целом, так и в сфере уголовного судопроизводства в частности. В настоящее время остается спорным вопрос о том, какой из этих источников права имеет приоритет.

При рассмотрении данного вопроса надо учитывать существование двух основных систем (подходов) действия международных договоров на национальном уровне: монистической и дуалистической <1>.

--------------------------------

<1> Общая теория государства и права: Академический курс: В 3 т. / Отв. ред. М.Н. Марченко. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2007. Т. 2. С. 249 - 251. При этом еще выделяют два варианта монистического подхода. Первый вариант исходит из того, что в процессе взаимосвязи и взаимодействия международного и национального права национальное право имеет приоритет. Второй вариант, наоборот, заключается в признании примата международного права над национальным.

Важнейшим признаком монистической системы является то, что международные договоры, ратифицированные государством, становятся юридически обязательными без принятия специальных законов и автоматически превращаются в национальное право. В случае нарушения прав человека, закрепленных, например, в Международном пакте о гражданских и политических правах, гражданин может привлечь государство к ответственности за нарушение таких прав в национальном суде. Международное право о правах человека здесь словно самоисполняется - в рамках национального правопорядка оно действует непосредственно. Иначе говоря, международное право может применяться судами без какого бы то ни было специального имплементирующего законодательства.

В дуалистической системе для достижения того же результата обязательства из международных договоров должны быть трансформированы, или инкорпорированы, в национальное право. По существу, это означает, что подобное государство не вправе ратифицировать международный договор без соответствующих изменений своего национального законодательства, направленных на приведение его в соответствие с принятыми по международному договору обязательствами. При этой системе для того, чтобы привлечь государство к ответственности за нарушение международного права, гражданин чаще всего вынужден обращаться в международные контрольные органы, в особенности международные суды по правам человека, которые затем юридически и политически взаимодействуют с государством, требуя от него принятия соответствующего закона об имплементации международно-правовой нормы, изменения правоприменительной практики и т.п.

Есть также и третья, промежуточная, позиция. Согласно данной теории международное право является частью особой системы, однако при наличии определенных условий может применяться внутри страны без какого бы то ни было имплементирующего законодательства. Большинство государств восприняли на практике именно эту позицию <1>.

--------------------------------

<1> Тума М., Мюллер С. Верховенство права: Руководство для политиков. Гаага, 2012. С. 51 - 52.

Россия придерживается именно промежуточной системы. Следовательно, с одной стороны, в нашей стране Конституция РФ в целом имеет приоритет над нормами международных договоров в силу суверенитета государства <1>. Это подтверждается и тем обстоятельством, что Конституционный Суд РФ имеет полномочие проверять не вступившие в силу международные договоры на предмет их соответствия Конституции РФ <2>. С другой стороны, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ч. 3 ст. 1 УПК РФ признают общепризнанные нормы и международные договоры РФ частью российской правовой системы (уголовно-процессуального законодательства), в силу чего российские суды имеют возможность напрямую ссылаться на содержащие в них положения.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. N 21-П по делу о применимости решений ЕСПЧ на территории РФ.

<2> Конечно, это происходит не автоматически, а лишь по запросам соответствующих уполномоченных органов и должностных лиц. Два не вступивших в силу международных договора были на сегодняшний день проверены Конституционным Судом РФ (см.: Постановления Конституционного Суда РФ от 19 марта 2014 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов" и от 9 июля 2012 г. N 17-П "По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации - Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации").

3. Значение решений Конституционного Суда РФ для регламентации уголовного судопроизводства. Достаточно спорным до сих пор остается вопрос о том, являются ли решения Конституционного Суда РФ источником права. В зависимости от решения данного вопроса и будет определяться значение решений Конституционного Суда РФ для уголовного судопроизводства. В научной литературе высказываются три позиции по интересующей нас проблеме:

1) решения Конституционного Суда РФ являются источниками не только права в целом, но и отраслей права, в том числе уголовно-процессуального;

2) решения Конституционного Суда РФ являются источниками права, но не в формальном смысле;

3) решения Конституционного Суда РФ не являются источниками права <1>.

--------------------------------

<1> Еникеев З.Д., Васильева Е.Г., Шагеева Р.М., Ежова Е.В. Вопросы уголовного судопроизводства в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. М., 2011. С. 91.

Рискнем предположить, что ни одна из этих позиций не соответствует истине в полной мере, поскольку Конституционный Суд РФ принимает различные по своей правовой природе решения, одни из которых могут и должны признаваться источниками права, а другие лишь будут правоприменительными актами. Так, решения о признании неконституционности или конституционности нормы УПК РФ (постановления Конституционного Суда РФ), содержащие конкретные обязательные для правоприменителя правила поведения при производстве по уголовным делам (впредь до принятия закона в рамках исполнения решения Конституционного Суда РФ или независимо от такого принятия), всегда являются полноценными источниками права. Что касается решений, таких правил не содержащих, то следует различать две ситуации: 1) Конституционный Суд РФ признал норму конституционной (тогда его решение - правоприменительный акт); 2) Конституционный Суд РФ признал норму неконституционной (тогда его решение, признающее норму утратившей силу, подлежит исполнению, в силу чего также является источником права для лица, ведущего производство по делу).

Необходимость признания решений Конституционного Суда РФ источниками уголовно-процессуального права (пусть и с оговорками) объясняется тем, что, во-первых, Конституционный Суд РФ рассматривает исключительно вопросы права, во-вторых, он осуществляет конституционный контроль. В случае отрицания обязательности решений Конституционного Суда РФ как источников права отрицается и верховенство Конституции РФ.

В том случае, если Конституционный Суд РФ признает неконституционность какого-либо положения УПК РФ (как и любого другого закона), алгоритм действий известен. Он определен ФКЗ от 21 июля 1994 г. N 1 "О Конституционном Суде Российской Федерации" <1>:

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447; 2001. N 7. Ст. 601; N 51. Ст. 4824; 2004. N 24. Ст. 2334; 2005. N 15. Ст. 1273.

1) необходимо в указанный законом срок изменить признанный неконституционным закон;

2) пересмотреть решения, принятые на основе неконституционных норм, в процессуальном порядке <1> (ст. 100).

--------------------------------

<1> См. об этом гл. 31 настоящего курса.

Проиллюстрируем сказанное примером из практики Конституционного Суда РФ.

Постановлением от 21 октября 2014 г. N 25-П Конституционный Суд дал оценку конституционности положений частей третьей и девятой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Оспоренные положения являлись предметом рассмотрения как служащие основанием для установления на стадии производства предварительного расследования по уголовному делу правового режима ареста имущества лица, не являющегося по данному уголовному делу подозреваемым, обвиняемым или лицом, несущим в соответствии с ГК РФ ответственность за вред, причиненный преступлением, если имеются достаточные основания полагать, что это имущество получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого.

Конституционный Суд признал указанные положения не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой ими не предусматривается надлежащий правовой механизм, применение которого позволяло бы эффективно защищать в судебном порядке права и законные интересы лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или гражданскими ответчиками по уголовному делу, право собственности которых ограничено чрезмерно длительным наложением ареста на принадлежащее им имущество, предположительно полученное в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого.

Впредь до внесения надлежащих законодательных изменений суд при принятии решения об удовлетворении ходатайства органа предварительного расследования о наложении ареста на имущество лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми и гражданскими ответчиками по уголовному делу, должен указывать в соответствующем постановлении разумный и не превышающий установленных законом сроков предварительного расследования срок действия данной меры процессуального принуждения, который при необходимости может быть продлен судом. По уголовным делам, по которым наложение ареста на имущество уже применяется, вопросы, связанные с необходимостью его сохранения и сроком применения, подлежат разрешению судом по жалобам или ходатайствам заинтересованных лиц <1>.

--------------------------------

<1> Решение Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2015 г. "Об утверждении обзора практики Конституционного Суда РФ за третий и четвертый кварталы 2014 года" // СПС "КонсультантПлюс".

Здесь мы видим, что Конституционный Суд РФ не только ориентирует законодателя на дальнейшее совершенствование УПК РФ, но и восполняет пробел правового регулирования, непосредственно формулируя норму, адресованную правоприменителю.

Гораздо больше вопросов связано с широко распространенной в последнее время практикой Конституционного Суда РФ другого рода: норма признается конституционной, но она наполняется совершенно иным содержанием, т.е. выявляется новый конституционно-правовой смысл законоположения, хотя никаких адресованных правоприменителю правил поведения решение Конституционного Суда РФ не содержит. Причем, как говорил о таких ситуациях председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин, "законодательные положения сформулированы так невнятно, что Конституционному Суду приходится раз за разом выявлять их конституционно-правовой смысл" <1>. Полагаем, что подобные решения Конституционного Суда РФ являются актами толкования уголовно-процессуального закона, но считать их источниками уголовно-процессуального права в строгом смысле нельзя.

--------------------------------

<1> Российская газета. 2005. 12 декабря.