§ 2. Принцип законности

Принцип законности является общеправовым конституционным принципом, нашедшим отражение в ч. 2 ст. 15 и ст. 120 Конституции РФ, а также в ч. 2 ст. 1 и ст. 7 УПК РФ <1>. Выделение данного принципа позволяет решить вопросы пределов усмотрения правоприменителя при производстве по уголовным делам, а также наличия у судебной власти правотворческих полномочий.

--------------------------------

<1> Анализ содержания перечисленных норм УПК РФ см. в § 6 гл. 6 настоящего курса.

Существующее легальное определение принципа законности как точного и неуклонного исполнения законов всеми субъектами права не дает полного представления о его содержании, так как общеобязательность считается в теории права сущностным признаком правовой нормы <1>, в связи с чем не нуждается в специальном закреплении в отраслевом законодательстве. Не выделяют аналогичного по содержанию принципа и зарубежные исследователи <2>. Поэтому для понимания принципа законности следует обратиться к его истории в России.

--------------------------------

<1> См., например: Марченко М.Н. Теория государства и права. 2-е изд. М., 2009. С. 90 - 91.

<2> В уголовно-процессуальной науке зарубежных стран в содержание принципа законности может входить определение уровня правового регулирования уголовно-процессуальных правоотношений (только законом, а не актами органов исполнительной власти), допустимость доказательств, правовая определенность закона, необходимость соблюдения должной правовой процедуры, справедливое судебное разбирательство и т.п.

До Октябрьской революции 1917 г. ученые говорили о принципе подзаконности судебной власти, подчеркивая отсутствие у последней правотворческих полномочий и обязанность ее подчиняться постановлениям власти верховной (императорской) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Случевский В.К. Указ. соч. С. 90 - 91.

С приходом революции обстановка меняется. Старый правопорядок низвергнут, а новый находится в процессе становления. Правовые нормы революционной поры, как правило, декларативны и проводятся в жизнь медленно и не всегда согласно их содержанию <1>. Очевидно, что в таких условиях возрастает роль усмотрения правоприменителя: его правосознание становится источником права.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Строгович М.С. Избранные труды: В 3 т. М., 1990. Т. 1. С. 142 - 168.

Так, ст. 5 Декрета о суде от 24 ноября 1917 г. <1> устанавливала, что "местные суды, руководствуются в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию". Развивая это положение, ст. 8 Декрета о суде от 7 марта 1918 г. <2> определяла, что "судопроизводство... проходит по правилам судебных уставов 1864 года постольку, поскольку таковые не отменены декретами... и не противоречат правосознанию трудящихся классов. В этом последнем случае в решениях и приговорах должны быть указаны мотивы отмены судом устарелых или буржуазных законов". Аналогичные положения, касавшиеся материального права, содержались в ст. 36 Декрета.

--------------------------------

<1> СУ. 1917. N 4. Ст. 50.

<2> СУ. 1918. N 26. Ст. 347.

Когда новая власть завершает формирование массива основных правовых норм, нужда в правосознании как особом источнике права уходит. Более того, в условиях стабильного правопорядка правосознание как источник права превращается в свою противоположность и становится относительно новых законов источником произвола. Отсюда и рождается принцип социалистической законности, суть которого заключается в отказе от революционного правосознания как источника права и утверждении в качестве основного источника права нового советского законодательства <1>.

--------------------------------

<1> "Законность должна быть одна, и основным злом во всей нашей жизни и всей нашей некультурности являются попустительство исконно русского взгляда и привычки полудикарей, желающих сохранить законность калужскую в отличие от законности казанской", - писал В.И. Ленин (см.: Ленин В.И. Избр. соч.: В 10 т. М., 1987. Т. 10. С. 306).

Именно прежний принцип "социалистической законности" в значительной мере повлиял на нынешние представления об общеправовом принципе законности, который в наше время, конечно, лишен какой-либо идеологической окраски. В то же время, безотносительно к исторической специфике, выделение принципа законности вписывается в континентальное правопонимание, присущее романо-германской правовой семье, где в центре правового регулирования находится закон в формальном значении данного термина. В этом смысле, скажем, англосаксонские страны в большей степени настаивают не на обязанности "соблюдать закон", а на имеющем несколько более широкое значение принципе верховенства права (rule of law). Справедливости ради нельзя не отметить и определенное сближение на международно-правовом уровне идей (принципов) "законности" и "верховенства права".

Таким образом, применительно к современным российским реалиям суть принципа законности помимо собственно обязанности соблюдать закон может быть сведена к:

- запрету неконтролируемого усмотрения должностного лица в ходе правоприменения;

- отсутствию у судебной власти правотворческих полномочий <1>.

--------------------------------

<1> "Но судьи народа... не более как уста, произносящие слова закона, безжизненные существа, которые не могут ни умерить силу закона, ни смягчить его суровость", - писал Ш.-Л. Монтескье (см.: Монтескье Ш.-Л. О духе законов // Избранные произведения. М., 1955. С. 297).

Усмотрение должностного лица в правоприменении может иметь место в пределах, очерченных законом (например, при оценке доказательств в соответствии со ст. 17 УПК РФ), а также применительно к уяснению смысла самого закона и при восполнении пробелов в нем. В этой связи принципиально важно право суда самостоятельно толковать закон, не обращаясь к содействию иных ветвей власти. Это полномочие составляет существенную гарантию самостоятельности судебной власти, ее отделения от законодателя.

Неправильно относиться к данному полномочию как к очевидному - судебная власть обладала им не всегда. Так, согласно законодательству XVIII в. (ст. 227 т. 1 Учреждения Правительствующего сената), "Сенат не приступает к решению таких дел, по которым не окажется точного закона...". Статья 251 т. 2 того же акта определяла, что "никакое судебное место не может решить дело, если нет на оное ясного закона; в сем случае судебные места в губерниях обязаны представить губернскому начальству, которое... доносит о том Правительствующему сенату" <1>. И лишь Судебная реформа 1864 г. изменила такое положение дел: ст. 13 Устава уголовного судопроизводства запретила "останавливать решение дела под предлогом неясности, неполноты или противоречивости законов".

--------------------------------

<1> Цит. по: Филиппов М.А. Судебная реформа в России. СПб., 1871 г. Т. 1. С. 54.

Несмотря на отсутствие аналога нормы ст. 13 Устава уголовного судопроизводства в современном законодательстве, ее содержание по-прежнему актуально.

К вопросу о пределах усмотрения суда примыкает и проблема определенности закона как составляющей прав на справедливое судебное разбирательство и эффективное средство правовой защиты (ст. ст. 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.). Европейский суд по правам человека отмечает, что "норма не может считаться "законом", если она не сформулирована с достаточной степенью точности, позволяющей гражданину сообразовывать с ней свое поведение: он должен иметь возможность - пользуясь при необходимости советами - предвидеть, в разумной применительно к обстоятельствам степени, последствия, которые может повлечь за собой данное действие" <1>. Поэтому толкование закона судом должно быть понятным и логичным для граждан.

--------------------------------

<1> Постановление ЕСПЧ от 26 апреля 1979 г. по делу "Санди Таймс" (The Sunday Times) против Соединенного Королевства" // Европейский суд по правам человека: Избранные решения: В 2 т. М., 2000. Т. 1. С. 201 - 202.

В вопросе об исключениях и ограничениях действия принципа законности в его легальном понимании законодатель не вполне последователен. С одной стороны, исключений не предусматривается, о чем свидетельствует содержание ч. 2 ст. 50 Конституции РФ и ч. 4 ст. 7, ст. 75 УПК РФ. С другой стороны, анализ ст. 389.17 УПК РФ показывает, что основанием для отмены судебного решения в апелляционном порядке являются не любые нарушения уголовно-процессуального закона, а существенные. Несущественные нарушения уголовно-процессуального закона (т.е. такие, которые не повлияли и не могли повлиять на законность, обоснованность и справедливость решения) не должны влечь отмену правильного по существу судебного акта.