§ 3. Основания прекращения уголовного дела и уголовного

преследования, их классификация

1. Критерии классификации оснований прекращения уголовного дела (преследования). Все возможные основания прекращения уголовного дела (преследования) установлены в ст. ст. 24 - 28.1, а также ст. 427 (применительно к несовершеннолетним) УПК РФ. Как отмечено выше, их нельзя классифицировать в зависимости от того, идет ли речь о прекращении уголовного дела или о прекращении уголовного преследования, так как каждое из оснований может быть как основанием прекращения уголовного дела, так и основанием прекращения уголовного преследования. Однако классификация возможна по другим критериям.

Во-первых, часто выделяют а) материально-правовые и б) процессуальные основания прекращения уголовного дела (преследования) в зависимости от того, лежат ли они в плоскости уголовно-правовых или уголовно-процессуальных институтов. Скажем, отсутствие события или отсутствие состава преступления (п. п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ) являются материально-правовыми основаниями прекращения дела (преследования), поскольку требуют уголовно-правовой оценки (квалификации). В свою очередь, наличие по тому же делу вступившего в законную силу приговора (п. 4 ч. 1 ст. 27 УПК РФ) является уголовно-процессуальным основанием, так как связано с сугубо процессуальным препятствием для повторного производства и процессуальным институтом res judicata. Однако недостаток данного критерия классификации проявляется в его достаточной условности, поскольку почти все основания в равной мере затрагивают и материально-правовые, и процессуальные проблемы. Иногда вовсе невозможно отнести то или иное основание к одной из обозначенных групп. Скажем, непричастность лица к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), с одной стороны, в некоторых случаях означает ошибку в оценке субъекта преступления (материально-правовой аспект), а с другой стороны, в иных ситуациях свидетельствует скорее об отсутствии доказательств виновности лица, т.е. реальной невозможности опровергнуть презумпцию невиновности даже при наличии определенных подозрений (процессуальный аспект). К какой из двух классификационных групп следует отнести данное основание?

Во-вторых, с точки зрения процедуры принятия решения следует разграничивать: а) те основания прекращения дела (преследования), при применении которых достаточно решения следователя или дознавателя; б) те основания прекращения дела (преследования), при применении которых следователь (дознаватель) может принять решение лишь с согласия руководителя следственного органа (прокурора), и в) те основания прекращения дела (преследования), где требуется вмешательство суда. Например, отсутствие состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ) относится к первой группе, деятельное раскаяние (ст. 28 УПК РФ) - ко второй, а применение к несовершеннолетнему принудительной меры воспитательного воздействия (ст. 427 УПК РФ) - к третьей. Данная классификация крайне важна с практической точки зрения, и ее логика будет показана далее.

В-третьих, с точки зрения учета мнения обвиняемого (подозреваемого) необходимо отделять друг от друга: а) те основания прекращения дела (преследования), когда решение принимается независимо от волеизъявления подозреваемого или обвиняемого, и б) те основания прекращения дела (преследования), когда дело или преследование может прекращаться только с согласия подозреваемого или обвиняемого <1>. Допустим, прекращение уголовного дела (преследования) на основании отсутствия события преступления (п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ) не требует согласия обвиняемого или подозреваемого (первая группа), тогда как прекращение уголовного дела (преследования) в связи, к примеру, с актом об амнистии (п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ) - требует, т.е. при наличии возражений обвиняемого производство по делу продолжится. Такая классификация оснований прекращения уголовного дела (преследования) крайне важна и с практической точки зрения. К ней нам также еще вскоре предстоит вернуться, чтобы уяснить ее логику.

--------------------------------

<1> В качестве автономного критерия классификации можно также рассматривать учет мнения потерпевшего, что иногда крайне важно. Однако среди оснований прекращения уголовного дела (преследования), требующих его согласия, сегодня фигурирует только примирение потерпевшего с обвиняемым (ст. 25 УПК РФ), что вряд ли позволяет выделить полноценную автономную классификационную группу.

В-четвертых, все основания прекращения уголовного дела (преследования) делятся на: а) реабилитирующие, б) нереабилитирующие. Пожалуй, можно с уверенностью сказать, что с теоретической и практической точки зрения это не только самый важный, но и самый сложный критерий классификации оснований прекращения уголовного дела (преследования), который требует специального анализа.

2. Реабилитирующие и нереабилитирующие основания прекращения уголовного дела (преследования). Значение данного критерия классификации оснований прекращения уголовного дела (преследования) трудно переоценить. Он связан с наличием или отсутствием у обвиняемого (подозреваемого), дело или преследование которого прекращено, права на реабилитацию со стороны государства. Соответственно, реабилитирующими признаются основания прекращения уголовного дела (преследования), предоставляющие обвиняемому (подозреваемому) право на реабилитацию <1>. Нереабилитирующими являются основания прекращения уголовного дела (преследования), не предоставляющие ему такого права.

--------------------------------

<1> Подробнее о реабилитации, право на которую возникает не только при прекращении уголовного дела (преследования) по соответствующим основаниям, но и при постановлении оправдательного приговора, см. гл. 32 настоящего курса.

В связи с этим необходимо вспомнить один из отмеченных выше критериев классификации оснований прекращения уголовного дела (преследования), когда выделяются те основания, по которым дело (преследование) прекращается независимо от согласия обвиняемого (подозреваемого), и те основания, по которым оно прекращается только с согласия обвиняемого (подозреваемого). Поскольку ни один обвиняемый не может быть лишен права добиваться собственной реабилитации в судебном порядке, то при прекращении уголовного дела <1> по нереабилитирующим основаниям согласие обвиняемого (подозреваемого) требуется всегда (он тем самым отказывается от осуществления указанного права). Поэтому классификационная группа нереабилитирующих оснований не только совпадает с классификационной группой оснований, требующих согласия обвиняемого или подозреваемого на прекращение уголовного дела, но и предопределяет ее объем. В свою очередь, при прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям добиваться в суде уже нечего - предмет судебного спора отсутствует, так как государство в лице своих органов официально констатирует отсутствие события, состава преступления и т.п. уже в ходе досудебного производства. Необходимость в согласии обвиняемого (подозреваемого) здесь отсутствует, поскольку его требование о передаче дела в суд, даже если бы он по каким-то причинам его высказал, в любом случае стало бы беспредметным и бессмысленным. Поэтому классификационная группа реабилитирующих оснований совпадает с классификационной группой оснований, не требующих согласия обвиняемого или подозреваемого на прекращение уголовного дела.

--------------------------------

<1> В некоторых случаях в целях экономии места далее будет упоминаться только прекращение уголовного дела, что подразумевает также прекращение уголовного преследования.

Если сама идея разграничения реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела или преследования понятна и сомнений не вызывает, то при попытке понять конкретный состав тех оснований, которые должны относиться к категории соответственно реабилитирующих и нереабилитирующих, возникают немалые затруднения. В теоретическом плане можно выделить два возможных подхода к разграничению реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела.

С точки зрения материального (сущностного) подхода реабилитирующими являются только такие основания прекращения уголовного дела, которые связаны с официальной констатацией того, что обвиняемое или подозреваемое лицо на самом деле не совершало преступления. При таком подходе к числу реабилитирующих относятся исключительно три основания, предусмотренные п. 1 ч. 1 ст. 24 (отсутствие события преступления), п. 2 ч. 1 ст. 24 (отсутствие в деянии состава преступления) и п. 1 ст. 27 (непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления) УПК РФ. Все остальные основания прекращения уголовного дела, следовательно, считаются нереабилитирующими.

С точки зрения формального подхода основания прекращения уголовного дела являются реабилитирующими не только тогда, когда речь идет об отсутствии состава, события преступления и т.п., но и в тех случаях, когда признается незаконность уголовного преследования по формальным причинам, пусть сам факт совершения запрещенного уголовным законом деяния под сомнение не ставится. Например, производство по делу велось вопреки истечению сроков давности, что является нарушением закона. Соответственно, при прекращении уголовного дела по п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ речь будет идти о реабилитирующем основании, поскольку лицо подвергалось в течение определенного времени незаконному уголовному преследованию, в силу чего у него должно возникнуть право на реабилитацию. В то же время если срок давности истек в ходе досудебного производства и уголовное дело было немедленно прекращено в полном соответствии с законом, то в данном случае истечение сроков давности (п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ) окажется уже нереабилитирующим основанием прекращения уголовного дела (право на реабилитацию не возникает). Понятно, что при таком подходе оценка тех или иных оснований как реабилитирующих или нереабилитирующих в значительной мере зависит от обстоятельств конкретного дела, по крайней мере за пределами трех оснований, всегда и однозначно относящихся к числу реабилитирующих (отсутствие события и состава, непричастность).

Оба подхода имеют свои достоинства и недостатки. Формальный подход не только чрезмерно расширяет круг реабилитирующих оснований прекращения уголовного дела, но и делает само разграничение крайне неопределенным и зависящим от оценочных факторов. При материальном подходе органы следствия (дознания) в определенной мере лишаются стимулов для своевременного прекращения уголовного дела при возникновении формальных препятствий для продолжения расследования, поскольку даже очевидно неправомерная задержка с принятием решения не приводит к каким-либо отрицательным последствиям, что негативно сказывается на правах граждан, иногда остающихся какое-то время подозреваемыми или обвиняемыми, невзирая на истечение сроков давности, издание акта об амнистии и т.п.

Какого из двух обозначенных теоретических подходов придерживается российский уголовный процесс? Казалось бы, сомнений нет: в России действует материальный подход, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 212 УПК РФ следователь или прокурор обязаны принять меры по реабилитации лица только при прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ст. 27 УПК РФ. Соответственно, все остальные основания остаются нереабилитирующими. К тому же, как отмечалось выше, они требуют согласия лица на прекращение уголовного дела, что косвенно подтверждает их нереабилитирующий характер.

Однако при ознакомлении с п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ, где говорится о том, какие основания прекращения уголовного дела предоставляют право на реабилитацию, мы сталкиваемся уже с совершенно другим кругом реабилитирующих оснований, построенным на формальном подходе. Причем, что любопытно, речь идет об усеченном формальном подходе. Так, помимо основного бесспорного "ядра" реабилитирующих оснований (отсутствие события, состава и т.п.), ст. 133 УПК РФ предоставляет также право на реабилитацию при прекращении дела по основаниям, предусмотренным п. п. 5 (отсутствие заявления потерпевшего по делам частного обвинения) и 6 ч. 1 ст. 24 (отсутствие соответствующего судебного или парламентского решения при привлечении к уголовной ответственности судей и членов палат Парламента) УПК РФ, а также п. п. 4 - 6 ч. 1 ст. 27 (наличие по тому же обвинению действующего приговора, постановления о прекращении уголовного дела или об отказе в его возбуждении; отказ палат Парламента в даче согласия на привлечение к уголовной ответственности бывшего Президента РФ) УПК РФ. В то же время истечение срока давности или издание акта об амнистии в ст. 133 УПК РФ не упомянуты, т.е. они остаются нереабилитирующими основаниями, невзирая на обстоятельства дела и степень нарушения уголовно-процессуального закона.

Чем объясняется коллизия между ст. 133 и ст. 212 УПК РФ? Каким подходом (материальным или формальным) руководствовался законодатель при разграничении реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела? По каким теоретическим принципам отбирались реабилитирующие основания при разработке ст. 133 УПК РФ? Ответить на эти вопросы не представляется возможным.

В целом можно сказать, что в российском уголовном процессе действует смешанный материально-формальный подход, хотя прийти к такому выводу нас вынуждают не столько какие-то теоретические новации, сколько заложенные в законе противоречия. Ясно также, что соотношение ст. ст. 133 и 212 УПК РФ должно толковаться в сторону, благоприятную для обвиняемого (подозреваемого), в силу чего в практической плоскости круг оснований прекращения уголовного дела, предоставляющих право на реабилитацию (реабилитирующих), должен определяться на основании ст. 133 УПК РФ. Из этого исходил и Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 29 ноября 2011 г. N 17 "О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве". Но это не освобождает нас от обязанности отдавать себе отчет в теоретических несовершенствах подходов, проявившихся при построении перечня, содержащегося в п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ.

3. Прекращение уголовного дела (преследования) и освобождение от уголовной ответственности: альтернативные основания как разновидность нереабилитирующих оснований. Среди нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (преследования) имеется автономная группа оснований, наличие которой предопределено уголовно-правовым институтом освобождения от уголовной ответственности, - она является процессуальной формой реализации данного института. Входящие в эту группу основания прекращения уголовного дела можно назвать альтернативными основаниями. Соответственно, если все основания прекращения уголовного дела делятся на реабилитирующие и нереабилитирующие, то последние могут быть, в свою очередь, классифицированы на альтернативные и иные нереабилитирующие основания. При этом альтернативные основания составляют своего рода неизменное ядро нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела - они в подавляющем большинстве ни при каких обстоятельствах (независимо от материального или формального подхода) не могут стать реабилитирующими основаниями в той же мере, в какой отсутствие события, состава и непричастность ни при каких подходах не могут превратиться в нереабилитирующие основания, в свою очередь, будучи, как мы помним, неизменным ядром оснований реабилитирующих.

Юридическая природа российских альтернативных оснований прекращения уголовного дела (особой группы нереабилитирующих оснований) не может быть понята без учета сравнительно-правового контекста.

Вкратце напомним, что с точки зрения классического подхода при наличии сведений о гипотетическом нарушении уголовного закона, если не вдаваться в детали, возможны только два варианта: 1) если есть материально-правовые основания и отсутствие формально-процессуальных препятствий для уголовного преследования, то преследование должно быть начато, продолжено и завершено передачей дела в суд; 2) если нет материально-правовых оснований (установлено отсутствие события, состава преступления и т.п.) или возникают формально-процессуальные препятствия (истечение давности, амнистия, смерть обвиняемого и т.п.) для уголовного преследования, то оно должно быть прекращено in rem или in personam. Однако в последние десятилетия во многих странах наблюдаются попытки поиска так называемого третьего пути, т.е. новейших подходов, которые должны сделать уголовную юстицию более гибкой, но без каких-либо потерь в эффективности. Речь идет о появлении так называемых альтернативных механизмов разрешения уголовно-правовых конфликтов, или, как их еще чаще называют, альтернатив уголовному преследованию <1>. Они характеризуются рядом признаков. Во-первых, применяются не тогда, когда для уголовного преследования нет оснований, а напротив, когда для него есть основания (оно вполне правомерно), т.е. в качестве законной альтернативы столь же законному уголовному преследованию. Во-вторых, применяются в большинстве случаев не по всем уголовным делам, а лишь по делам о тех преступлениях, которые не представляют особой опасности и где граница между "преступным" и "непреступным" в социальном смысле не столь очевидна (мелкие преступления, бытовая преступность, незначительные экономические преступления и т.п.). В-третьих, они сопряжены с выполнением обвиняемым определенных требований, связанных с его позитивным постпреступным поведением, которое является условием его освобождения от уголовного преследования и прекращения дела.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см. п. 3 § 5 гл. 2 настоящего курса.

Конкретная номенклатура альтернатив уголовному преследованию очень разнообразна и варьируется от страны к стране. В целом все альтернативные меры можно разделить на: 1) те, что применяются для преодоления конфликта "обвиняемый - потерпевший", и 2) те, что применяются для преодоления конфликта "обвиняемый - государство (общество)". Особое место в первой группе занимает институт медиации, когда материалы дела передаются нейтральному третьему лицу (медиатору), который пытается понять конфликт и помочь потерпевшему с обвиняемым преодолеть его последствия. Если это удается, то дело прекращается. Иногда такую модель преодоления уголовно-правового конфликта называют также моделью восстановительной юстиции, поскольку здесь как бы восстанавливается доконфликтное (допреступное) состояние <1>. Среди альтернатив второй группы известны самые разные варианты, направленные на преодоление негативных последствий преступления со стороны обвиняемого, ищущего таким образом в социальном смысле оптимальный способ извинения перед обществом, а в юридическом смысле рассчитывающего на освобождение от уголовного преследования (уплата денег в казну, работы в общественных интересах, прохождение курса лечения от наркотической или алкогольной зависимости и др.). Очень важно, что в любом случае обвиняемый должен выполнить соответствующие действия добровольно, т.е. здесь не может быть уголовно-процессуального принуждения (для него нет оснований, так как речь идет не о наказании, а об альтернативе). Кроме того, применение альтернатив уголовному преследованию определяется дискреционным усмотрением лица, ведущего производство по делу, которое должно оценить обстоятельства дела, личность обвиняемого, вероятность рецидива и многие иные факторы, чтобы определить, достаточно ли в конкретной ситуации "мягкой" реакции в виде альтернативы уголовному преследованию или требуется "жесткая" реакция в виде уголовного наказания, в связи с чем уголовное преследование необходимо продолжить.

--------------------------------

<1> Подробнее об институте уголовно-правовой медиации и концепции восстановительной юстиции также см. п. 3 § 5 гл. 2 настоящего курса.

Российское право исторически было в советский период одним из пионеров развития альтернативных механизмов реакции на преступление. Еще в середине XX в., т.е. задолго до западных тенденций, в советском уголовном процессе сформировался ряд альтернативных мер, направленных на поиск третьего пути. Например, прекращение уголовного дела с передачей материалов в так называемый товарищеский суд (не государственный, а общественный орган, лишенный права на принуждение, но способный выразить оценку со стороны, как сегодня говорят, гражданского общества) или на поруки трудовому коллективу. Ясно, что конкретный набор мер определялся спецификой советской коллективистской идеологии, но юридически речь шла о классических альтернативах уголовному преследованию. Постепенно к концу 1950-х годов они оформились в специальный уголовно-правовой институт освобождения от уголовной ответственности, сохранившийся и в современном российском уголовном праве. Именно институт освобождения от уголовной ответственности представляет собой российский вариант института альтернатив уголовному преследованию, пусть и с упором не столько на уголовно-процессуальное, сколько на материальное уголовное право. Однако институт освобождения от уголовной ответственности может существовать только при наличии в процессуальном плане соответствующих оснований прекращения уголовного дела, которые являются альтернативными и составляют квинтэссенцию нереабилитирующих оснований.

По действующему российскому праву к числу альтернативных относятся основания прекращения уголовного дела, предусмотренные ст. ст. 25, 28, 28.1 и 427 УПК РФ. При этом данные основания могут быть разделены на общие и специальные. Общие основания могут применяться по делам о любых преступлениях небольшой или средней тяжести, независимо от персонального статуса обвиняемого (подозреваемого). Специальные основания применяются либо по строго очерченному кругу преступлений (предметный критерий), либо только в отношении определенных категорий обвиняемых или подозреваемых (персональный критерий).

К числу общих оснований относятся прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ) и в связи с деятельным раскаянием (ст. 28 УПК РФ). Первое из этих оснований (примирение) предполагает возможность учета примирения потерпевшего с обвиняемым, а также (факультативно) заглаживание последним причиненного потерпевшему вреда. Здесь решающую роль играет волеизъявление потерпевшего, обращающегося к органам расследования с соответствующим заявлением, а также, конечно, обвиняемого, не настаивающего на рассмотрении дела по существу. Примирение в порядке ст. 25 УПК РФ следует отличать, с одной стороны, от примирения по делам частного обвинения, поскольку в отличие от последнего при применении ст. 25 УПК РФ примирение не связывает следователя (дознавателя), обязанного учесть все обстоятельства дела. С другой стороны, оно также не имеет отношения к упомянутому выше институту медиации, так как не предполагает передачи материалов дела независимому медиатору и какой-либо активности по примирению со стороны следователя или дознавателя, который лишь фиксирует примирение сторон, произошедшее "за кадром" уголовного процесса.

Второе из оснований (деятельное раскаяние) предполагает возможность прекращения уголовного дела при наличии: а) явки с повинной; б) возмещения обвиняемым (подозреваемым) причиненного ущерба; в) способствования им раскрытию преступления. Здесь уже речь идет о преодолении конфликта "обвиняемый - общество (государство)". В уголовно-процессуальной науке давно идут споры между сторонниками теорий кумулятивности и альтернативности. Первые полагают, что для прекращения уголовного дела требуется одновременное выполнение всех названных в законе условий. Вторые считают, что достаточно, если выполнены лишь некоторые из них, т.е. названные условия альтернативны, к тому же в любом случае надо учитывать обстоятельства дела. В целом практика склоняется ко второму варианту, что оправданно. Если исходить из теории кумулятивности, то это сведет к минимуму сферу применения ст. 28 УПК РФ. Следует также иметь в виду, что институт деятельного раскаяния допускает также специальные случаи прекращения уголовного дела в случаях, названных в примечаниях к некоторым статьям Особенной части УК РФ (например, при добровольном освобождении заложников, добровольном сообщении взяткодателем о даче взятки и др.). Здесь действует правило, в соответствии с которым специальная норма отменяет действие общей (lex specialis derogat lex generalis), т.е. при прекращении дела руководствоваться надо именно примечанием к статьям Особенной части УК РФ со ссылкой на ч. 2 ст. 28 УПК РФ, не обращая внимания на положения ст. 75 УК РФ и ч. 1 ст. 28 УПК РФ.

К числу специальных оснований <1> относятся прекращение уголовного дела по преступлениям в сфере экономической деятельности (ст. 28.1 УПК РФ) и в связи с применением принудительной меры воспитательного воздействия к несовершеннолетнему (ст. 427 УПК РФ). Первое из них стало результатом известной тенденции, направленной на создание режима наибольшего благоприятствования для лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений экономического и финансового характера (Федеральные законы от 29 декабря 2009 г. N 383-ФЗ, от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ, от 8 июня 2015 г. N 140-ФЗ). Так, по делам о налоговых преступлениях, предусмотренных ст. ст. 198 - 199.1 УК РФ, полное возмещение причиненного бюджетной системе ущерба, включая недоимки, пени и штрафы, определяемые в соответствии с Налоговым кодексом РФ, влечет обязательное освобождение от уголовной ответственности и прекращение уголовного дела (преследования). По делам о примерно двух десятках преступлений в сфере экономической деятельности, среди которых незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ), незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК РФ), злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ) и др., уголовное дело (преследование) также прекращается в обязательном порядке в случае, во-первых, возмещения ущерба, причиненного гражданину, организации или государству, или выплаты дохода, полученного в результате преступления, а во-вторых, выплаты в бюджет, сверх того, пятикратного размера ущерба или дохода. Особым случаем является освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 193, ч. ч. 1 и 2 ст. 194, ст. ст. 198, 199 и другими УК РФ, лица, задекларировавшего свои доходы в установленном порядке и в сроки, определяемые специальным законодательством <2> (ч. 3 ст. 76.1 УК РФ).

--------------------------------

<1> Строго говоря, специальными являются и основания, предусмотренные нормами примечаний к Особенной части УК РФ, о которых сказано выше. Однако из сугубо методологических соображений и во избежание путаницы мы рассмотрели их как частный случай института деятельного раскаяния, который в целом относится к числу общих альтернативных оснований прекращения уголовного дела.

<2> См.: Федеральный закон от 8 июня 2015 г. N 140-ФЗ "О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Второе из специальных оснований связано с особым отношением к несовершеннолетнему (ст. 427 УПК РФ). Подробнее о нем будет сказано в специальном параграфе настоящего курса, посвященном особенностям уголовного судопроизводства по делам несовершеннолетних <1>. Здесь же отметим только, что оно применяется по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, когда обвиняемым является несовершеннолетний и когда будет установлена возможность его исправления без применения института наказания. Органы расследования в такой ситуации прекращают уголовное дело (преследование) и передают материалы в суд, который рассматривает вопрос о применении в отношении несовершеннолетнего одной из принудительных мер воспитательного воздействия (передача под надзор родителей, ограничение досуга и др.) в качестве альтернативы уголовному преследованию.

--------------------------------

<1> См. § 1 гл. 34 настоящего курса.

В заключение отметим, что по общему правилу альтернативные основания прекращения уголовного дела дискреционны, т.е. прекращение дела является не обязанностью, а правом следователя (дознавателя), что дает ему возможность индивидуализировать ситуацию, учесть обстоятельства дела, спрогнозировать последующее поведение обвиняемого (подозреваемого) и вероятность рецидива и т.п. Исключением является прекращение дела по нормам Особенной части УК РФ (частный специальный случай деятельного раскаяния) и прекращение дела по преступлениям в сфере экономической деятельности (ст. 28.1 УПК РФ). Эти основания императивны: при возникновении соответствующих условий следователь или дознаватель обязан прекратить дело. Если в первом случае отход от классического подхода понятен (чтобы спасти жизнь и здоровье заложников, надо создать для лица, их захватившего, любые стимулы для освобождения людей и т.п.), то в случае со ст. 28.1 УПК РФ никаких теоретических объяснений, позволяющих понять разницу в подходах, нет. В данном случае речь скорее идет об уголовно-процессуальной политике, когда законодатель к экономическим преступлениям более толерантен, нежели к остальным.

4. Нереабилитирующие основания прекращения уголовного дела (преследования) и презумпция невиновности: дискуссионные вопросы. Возможность прекращения уголовного дела (преследования) по нереабилитирующим основаниям еще с советских времен подвергалась достаточно жесткой критике в уголовно-процессуальной науке. Некоторые процессуалисты утверждали, что применение в ходе предварительного расследования нереабилитирующих, в том числе альтернативных, оснований прекращения уголовного дела противоречит фундаментальному принципу презумпции невиновности, поскольку тем самым следователь или дознаватель констатирует виновность лица в совершении преступления. В то же время в соответствии с принципом презумпции невиновности лицо может быть признано виновным в совершении преступления исключительно вступившим в законную силу приговором суда. Из этого делался вывод о том, что необходимо лишить органы расследования права прекращать уголовное дело (преследование) по нереабилитирующим основаниям. Либо данный институт должен исчезнуть вовсе <1>, либо таким правом необходимо наделить только суд, куда органы расследования обязаны обращаться в соответствующих случаях с ходатайством о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям <2>. Подобную точку зрения нередко можно встретить и сегодня.

--------------------------------

<1> См., например: Ларин А.М. Презумпция невиновности и прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям // Суд и применение закона. М., 1982. С. 93.

<2> См., например: Петрухин И.Л. Презумпция невиновности - конституционный принцип советского уголовного процесса // Советское государство и право. 1978. N 12. С. 23.

Если исходить из правоты сторонников позиции о неконституционности института прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, то от этого института, действительно, необходимо срочно отказываться. К чему это приведет в практическом плане? К тому, что в ходе предварительного расследования вовсе не будут прекращаться дела в связи с истечением сроков давности, изданием акта об амнистии, деятельным раскаянием, примирением сторон и др. По всем этим делам надо будет проводить либо полноценное судебное разбирательство с признанием лица виновным и его освобождением от наказания, либо какое-то специальное судебное заседание, где решается только вопрос о прекращении уголовного дела. Однако в последнем случае суд не сможет вынести приговор (лишь постановление о прекращении дела), что опять-таки не решит проблему презумпции невиновности, ведь Конституция настаивает на возможности опровержения презумпции невиновности не любым судебным решением, а исключительно вступившим в законную силу приговором суда, который может быть постановлен лишь по итогам судебного разбирательства. В результате деятельно раскаявшийся, примирившийся с потерпевшим, амнистированный и т.п. обвиняемый даже в случае готовности следователя (дознавателя) немедленно прекратить уголовное дело и при наличии к тому оснований вынужден будет дожидаться окончания предварительного расследования, представать перед судом в качестве подсудимого и выслушивать приговор, которым его освободят от наказания в связи с деятельным раскаянием, примирением или амнистией. Вряд ли такая забота о конституционных правах граждан найдет с их стороны понимание, не говоря уже о дополнительной существенной нагрузке на суды и заметном удлинении процесса (вместо его ускорения).

На самом деле критика нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела с позиции презумпции невиновности неправомерна. Данная проблема выглядит мнимой. Не следует забывать, что до полного завершения уголовного процесса и вступления в законную силу приговора суда любые материально-правовые рассуждения о преступлении, виновности, совершении преступления и т.п. юридически существуют лишь гипотетически. Соответственно, если производство по делу прекращается в досудебных стадиях, то данная гипотеза остается неопровергнутой и презумпция невиновности продолжает действовать. Органы расследования отнюдь не констатируют виновность лица <1>, а отказываются от его дальнейшего уголовного преследования, т.е. они отказываются тем самым от постановки перед судом соответствующих уголовно-правовых вопросов (о преступлении и наказании) и их разрешения судом. Такой отказ при наличии к нему правовых оснований никоим образом не противоречит презумпции невиновности. Он лишь означает, что конкретное уголовное дело никогда не будет разрешено по существу. Не более того. Поэтому постановление органов расследования о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию не заменяет и не может заменить приговор.

--------------------------------

<1> На это же указал в свое время Конституционный Суд РФ в Постановлении от 28 октября 1996 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова".

Значение разграничения реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела заключается не в том, что в первом случае констатируется невиновность лица в совершении преступления, а во втором - его виновность. Оно имеет совершенно иной смысл. При прекращении уголовного дела (преследования) по реабилитирующему основанию констатируется, что уголовное преследование было неправомерно <1>, в связи с чем государство обязано реабилитировать подвергавшееся ему лицо и возместить ему вред. При прекращении уголовного дела (преследования) по нереабилитирующему основанию констатируется, что уголовное преследование было правомерно, в связи с чем у государства не возникает обязанность реабилитации лица и возмещения ему вреда. Именно поэтому такие основания и являются нереабилитирующими. Таким образом, разграничение реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (преследования) проводится не с точки зрения виновности или невиновности лица в совершении преступления, а с точки зрения юридических последствий прекращения уголовного дела (преследования), т.е. возникновения у лица права на реабилитацию (возмещение вреда) или отсутствия такового. К презумпции невиновности это никакого отношения не имеет.

--------------------------------

<1> Здесь опять-таки возникает вопрос, следует ли это понимать только в материальном или также формальном смысле. См. об этих двух возможных теоретических подходах выше.