§ 1. Понятие стадии исполнения приговора и ее место

в системе уголовного судопроизводства

После вступления приговора в законную силу (ст. 390 УПК РФ) цель уголовного процесса по конкретному делу считается в юридико-техническом смысле достигнутой <1>, если, конечно, не рассматривать возможные ситуации последующего исправления допущенных судебных ошибок в порядке надзора (кассации) или по вновь открывшимся (новым) обстоятельствам. Однако задачи суда по уголовному делу на этом не исчерпываются, что связано с наличием двух проблем, причем обе эти проблемы возникают исключительно при постановлении обвинительного приговора.

--------------------------------

<1> См. об этом § 6 гл. 1 настоящего курса.

Во-первых, назначенное обвинительным приговором суда наказание необходимо исполнять, что относится к сфере полномочий уже не судебной, а исполнительной власти (в лице учреждений и органов, исполняющих наказание <1>), которая должна неукоснительно выполнить волю суда. Иначе говоря, здесь происходит передача полномочий от одной ветви государственной власти (судебной) другой (исполнительной). Подобная передача полномочий, невзирая на ее, казалось бы, сугубо технический характер, не может происходить вне процессуальной формы, поскольку в противном случае возникает риск разного рода сбоев, ошибок, злоупотреблений, которые сводили бы на нет все предшествующие процессуальные усилия по расследованию и рассмотрению уголовных дел. При этом решающая роль при передаче полномочий от судебной власти исполнительной должна, разумеется, принадлежать суду, так как не исполнительная власть вмешивается в деятельность судебной и принудительно истребует у нее уголовное дело, а, напротив, суд отдает исполнительной власти приказ исполнить наказание в тот момент и по тем основаниям, которые предусмотрены законом. Данный аспект деятельности суда по традиции именуется в отечественной процессуальной теории обращением приговора к исполнению.

--------------------------------

<1> См.: Закон РФ от 21 июля 1993 г. N 5473-1 "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" и др.

Во-вторых, как отмечал И.Я. Фойницкий, в современном праве "во имя принципа индивидуальности наказания, входящего в самый состав... понятия справедливости, исполнение приговоров нуждается в известной эластичности, гибкости, лишь бы она была поставлена на твердую почву закона и под контроль суда, а не была делом единоличного административного усмотрения" <1>. Иначе говоря, при исполнении наказания необходимо реагировать как на поведение осужденного (позитивное или негативное), создавая для него стимулы для исправления и ресоциализации, так и на объективные факторы, связанные со здоровьем осужденного, изменением уголовного законодательства, амнистией и др. В результате нередко возникает необходимость уточнить изначальное предписание суда, выраженное в приговоре, в соответствии с которым осужденный обязан, допустим, отбывать определенное наказание в течение определенного срока в исправительном учреждении определенного вида, и изменить вид наказания, вид исправительного учреждения, сократить реальный срок пребывания в местах лишения свободы (условно-досрочно освободить осужденного) и т.п. При этом речь, разумеется, идет не об исправлении допущенной в приговоре судебной ошибки (ее не было или она должна исправляться другим процессуальным способом: в порядке кассации, надзора, по новым или вновь открывшимся обстоятельствам и т.д.), а о дальнейшей индивидуализации наказания, которая осуществляется не только при постановлении приговора, но и в ходе исполнения самого наказания (приговора). Однако любые модификации в целях последующей индивидуализации наказания ответов на вопросы, разрешенные приговором суда (вид и размер наказания, срок отбытия наказания, вид исправительного учреждения и т.д.), могут осуществляться только самой судебной властью, причем исключительно в строгих процессуальных формах. Если дать такое право, например, администрации исправительного учреждения либо какому-то иному государственному или даже общественному органу, то это означало бы недопустимое вмешательство в сферу компетенции судебной власти и почти полностью обесценивало бы приговор как акт правосудия (представим себе ситуацию, когда суд приговаривает осужденного, например, к пяти годам лишения свободы, а администрация, невзирая на это, самостоятельно выпускает его уже через год или два, пусть даже под благовидным предлогом). Поэтому любые изменения (модификации) предписаний суда, содержащихся в судебном приговоре, в том числе в целях индивидуализации наказания, могут осуществляться исключительно самой судебной властью в особых процессуальных формах. Данный аспект деятельности суда именуется в отечественной процессуальной теории рассмотрением и разрешением вопросов, связанных с исполнением приговора.

--------------------------------

<1> Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. СПб., 1910. Т. II. С. 540.

К какой отрасли права должны относиться отмеченные аспекты деятельности суда после вступления приговора в законную силу, особенно второй из них? С одной стороны, они возникают в ходе исполнения наказания, регулируемого уголовно-исполнительным правом. С другой стороны, речь идет о полномочиях суда, которые могут реализовываться исключительно в рамках соответствующих судебных процедур, требующих процессуального регулирования. В то же время ясно, что необходимое вмешательство суда происходит здесь за пределами движения и разрешения по существу уголовного дела, строго говоря, не имея к нему никакого отношения (приговор остается в силе - видоизменяется лишь изначально предписанный судом механизм его исполнения, да и то не всегда <1>). Поэтому не исключено, что при иной траектории развития, доктринального осмысления и кодификации уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права отмеченные вопросы были бы отнесены к последнему (в виде, например, уголовно-исполнительного судебного процесса как особого института или подотрасли уголовно-исполнительного права). В такой ситуации об исполнении приговора как об особой стадии уголовного процесса мы бы не говорили. Однако уголовно-исполнительное право получило нормативное развитие на уровне специальной кодификации значительно позже <2> возникновения процессуальных проблем, связанных с исполнением приговора. К тому моменту, когда потребовалось найти для этих проблем институциональное место в системе права, никаких УИК просто не было. Вследствие этого оставался только один нормативно-доктринальный вариант: сконструировать особую стадию уголовного процесса - исполнение приговора, что и было сделано. Данный подход стал традиционным и фактически универсальным, по крайней мере в континентальных правопорядках. В России он начал формироваться еще в дореволюционный период, когда и появилось понятие исполнения приговора для обозначения соответствующей стадии уголовного судопроизводства <3>. Окончательная концептуализация стадии исполнения приговора, ее объема, структуры, места в системе уголовного процесса и т.д. произошла уже в советский период, причем особенно бурно после принятия УПК РСФСР 1960 г. Тогда же не только конструировалась нормативная инфраструктура данной стадии, воспроизведенная mutatis mutandis в действующем УПК РФ, но и осуществлялась ее доктринальная обработка в научной литературе. Поэтому сегодня уже можно с уверенностью утверждать, что исполнение приговора заняло устойчивое место в структуре уголовного процесса, став его полноценной стадией, пусть и обладающей существенными особенностями. Ясно также, что, невзирая на нейтральное наименование (безотносительно к видам приговора - обвинительному или оправдательному), потребность в институционализации стадии возникла исключительно в связи с исполнением обвинительного приговора суда, т.е. стадия концептуально строилась вокруг исполнения только данного вида приговора. Исполнение обвинительного приговора продолжает оставаться системообразующим для данной стадии уголовного судопроизводства, хотя сегодня возникли нормативные и доктринальные предпосылки и для постановки вопроса об исполнении оправдательного приговора <4>.

--------------------------------

<1> Например, он не изменяется при рассмотрении судом вопроса о снятии судимости (ст. 400 УПК РФ).

<2> Это произошло уже в XX столетии, в основном во второй его половине (в СССР в виде исправительно-трудового права (кодекса); понятие уголовно-исполнительного права (кодекса) вовсе официально возникло уже на пороге XXI в. - в 1996 г. при принятии УИК). Во многих других развитых правопорядках самостоятельных УИК не существует до сих пор, т.е. уголовно-правовая кодификация состоит не из трех (УК, УПК, УИК), а только из двух элементов (УК, УПК).

<3> См., например: Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 540.

<4> См. об этом гл. 32 настоящего курса.

При этом необходимо правильно разграничивать, с одной стороны, уголовно-процессуальную стадию исполнения приговора, а с другой - уголовно-исполнительное право как самостоятельную отрасль права. Это не всегда просто сделать с учетом их генетической близости и отмеченных особенностей развития уголовно-правовых кодификаций. Ключевым критерием разграничения служит институциональная природа соответствующего государственного органа, обладающего властными полномочиями. Уголовно-исполнительное право регулирует деятельность исполнительной власти (в лице соответствующей администрации) по исполнению наказаний, например, взаимоотношения осужденных и администрации мест лишения свободы или уголовных инспекций, режим отбывания наказания (опять-таки в части, относящейся к компетенции органов исполнительной власти), дисциплинарную ответственность осужденных и т.д. Уголовно-процессуальное право регулирует деятельность судебной власти, причем в части только тех ее полномочий, которые касаются вопросов, разрешенных приговором суда (изменение вида наказания, условно-досрочное освобождение, освобождение от наказания в связи с болезнью). Если, допустим, осужденный или администрация исправительного учреждения ставят вопрос о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания, то речь идет об уголовно-процессуальном праве, поскольку данный вопрос получил отражение в приговоре (вид и срок наказания) и требует вмешательства суда в рамках стадии исполнения приговора. Но если, например, осужденный обжалует в суд наложение на него администрацией исправительного учреждения дисциплинарного взыскания, то в этом случае в материально-правовом смысле речь идет об уголовно-исполнительном праве (компетенция администрации), а в процессуальном смысле данный вопрос не касается приговора и потому должен рассматриваться в рамках административной юстиции (обжалование гражданами неправомерных действий должностных лиц исполнительной власти).

Как уже отмечено, стадия исполнения приговора в силу своего исторического развития и места в структуре уголовного процесса обладает существенными особенностями по сравнению с другими стадиями уголовного процесса. Назовем по меньшей мере три из них.

Во-первых, в данной стадии нет производства по делу как такового (движения уголовного дела в классическом уголовно-процессуальном понимании), в силу чего она имеет не сплошной (как остальные стадии), а, образно говоря, "пунктирный" характер, периодически возникая, причем факультативно, своеобразными процессуальными "очагами" в ходе или даже по завершении исполнения наказания. Скажем, после обращения обвинительного приговора к исполнению какая-либо уголовно-процессуальная деятельность отсутствует - имеет место исполнение наказания в соответствии с уголовно-исполнительным правом. Однако затем появляется, например, необходимость в изменении определенного в приговоре вида исправительного учреждения, в связи с чем возникает автономный "очаг" уголовно-процессуальной деятельности (компетентный суд рассматривает в уголовно-процессуальной форме данный вопрос). После этого уголовно-процессуальной деятельности снова нет (действует уголовно-исполнительное право). Потом она вновь возникает на каком-то этапе, допустим, в связи с рассмотрением вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного и т.п. Такого рода уголовно-процессуальные "очаги" могут возникать, а могут и не возникать (для них нет оснований). Их количество, последовательность, частота и т.п. зависят от обстоятельств дела и почти не прогнозируются на институциональном уровне.

Во-вторых, в силу отмеченного только что "пунктирного" характера у стадии исполнения приговора нет и не может быть четко выраженного начала и окончания. В ее рамках нельзя даже выделить никакого одного итогового решения, что не только отличает данную стадию от остальных стадий, но и, строго говоря, плохо вписывается в общую теорию уголовно-процессуальных стадий, рассматривающую итоговое решение в качестве имманентного и конституирующего признака любой стадии уголовного судопроизводства <1>. Нельзя даже сказать, что стадия исполнения приговора завершается с фактическим окончанием исполнения наказания, поскольку, допустим, вопрос о снятии судимости рассматривается судом в порядке ст. 400 УПК РФ уже после того, как наказание исполнено. Правильнее утверждать, что началом и окончанием (в виде итогового решения) обладает не сама стадия в целом, а ее отдельные элементы или, по нашему образному выражению, "очаги", из множества которых стадия и состоит. Так, допустим, при решении вопроса об условно-досрочном освобождении понятно процессуальное начало данного производства (обращение в суд с ходатайством) и его процессуальное окончание (принятие судом решения об освобождении или отказе в нем). Если исходить из того, что рассмотрение данного вопроса представляет собой самостоятельную стадию уголовного процесса, то придется признать, что по каждому конкретному делу имеет место несколько стадий исполнения приговора, что теоретически бессмысленно. Остается другой вариант: рассматривать стадию исполнения приговора в виде совокупности соответствующих судебных производств, каждое из которых имеет свое начало и окончание. Хотя этот подход и приводит к размытости общего уголовно-процессуального контура стадии исполнения приговора, лишенной четкого начала и окончания, но он является, пожалуй, теоретически единственно возможным, лишь подчеркивая специфику данной стадии уголовного процесса.

--------------------------------

<1> См. п. 1 § 1 гл. 2 настоящего курса.

В-третьих, смена стадий уголовного процесса, имеющих место после вступления приговора в законную силу, более не происходит в строгой размеренной последовательности, которая характерна для стадий, предшествующих вступлению приговора в законную силу. Это в полной мере относится и к стадии исполнения приговора. Наряду со стадиями, связанными с пересмотром приговоров, вступивших в законную силу (кассационное и надзорное производства; пересмотр уголовных дел по новым или вновь открывшимся обстоятельствам), она имеет факультативный характер и возникает не в силу завершения некоей предшествующей стадии, а в результате появления определенных процессуальных поводов. Данные поводы могут иметь место до возникновения поводов для пересмотра дела в кассационном или надзорном порядке или по новым (вновь открывшимся) обстоятельствам, параллельно с ними, независимо от них, после них и т.п. Например, лицо может сначала обжаловать приговор в кассационном порядке, затем ходатайствовать об освобождении от наказания по болезни в порядке исполнения приговора, после чего обжаловать приговор в порядке надзора и (или) попытаться инициировать пересмотр дела по новым обстоятельствам. Может оно действовать и в обратной или какой-то иной последовательности. Кроме того, отмеченный выше "пунктирный" характер стадии исполнения приговора нередко приводит к тому, что отдельные элементы ("очаги") данной стадии словно обрамляют остальные стадии, имеющие место после вступления приговора в законную силу: часть из них имеет место до них, часть - между ними, часть - после них. Но при этом следует иметь в виду, что в отличие от кассационного, надзорного производств и пересмотра дела по новым (вновь открывшимся) обстоятельствам, имеющим экстраординарный характер в силу принципа res judicata (непоколебимость вступивших в законную силу судебных решений и возможность их отмены только при обнаружении серьезных судебных ошибок в применении норм права), исполнение приговора не является экстраординарной стадией уголовного процесса, так как никоим образом не посягает на непоколебимость приговоров. Не только обращение приговора к исполнению, но и возникновение вопросов, подлежащих разрешению судом в порядке его исполнения, рассматриваются не в качестве некоей особой ситуации, а как совершенно нормальный и даже где-то институционально запрограммированный (например, условно-досрочное освобождение при надлежащем поведении осужденного) ход исполнения наказания. Поэтому среди стадий уголовного процесса, имеющих место после вступления приговора в законную силу, исполнение приговора является единственной ординарной стадией, через которую проходит большинство уголовных дел.

В целом нет сомнений, что в силу своего места в структуре уголовного процесса и отмеченных особенностей стадия исполнения приговора является стадией особого рода (sui generis). Она, как вытекает из сказанного ранее, существует в двух формах: 1) обращения приговора к исполнению (гл. 46 УПК РФ); 2) рассмотрения и разрешения судом вопросов, связанных с исполнением приговоров (гл. 47 УПК РФ). Каждая из этих форм будет далее самостоятельно рассмотрена в настоящей главе.

При этом следует иметь в виду, что данные формы являются не взаимоисключающими (альтернативными), а взаимодополняющими - они существуют одновременно. Строго говоря, между ними не так уж и много общего, так как в их рамках решаются совершенно разные задачи, которые объединены лишь тем, что речь идет о деятельности суда в связи с необходимостью исполнения приговора. Вторая из названных выше форм (рассмотрение и разрешение судом вопросов, связанных с исполнением приговоров) является для данной стадии системообразующей, так как благодаря ей стадия и была по сути сконструирована в уголовном процессе. Что касается обращения приговора к исполнению, то речь идет скорее об одномоментной деятельности, вряд ли отвечающей признакам стадии. Но когда стадия исполнения приговора образовалась, то появился смысл отнести к ней и проблемы, связанные с механизмом технического обращения приговора к исполнению после его вступления в законную силу. К этому механизму мы и переходим.