§3. Теологический подход к изучению преступности

Преступность всегда оставалась в значительной мере феноменом загадоч­ным. Ее сущность нередко ускользает от исследователя. Бельгийский крими­нолог А. Принс по этому поводу заметил: «Среди тайн, которые нас окружают, существование зла на земле - одна из самых необъяснимых; все философские системы пытались проникнуть в нее и все учения о божественной справедли­вости пытались примирить усовершенствование с существованием зла».*

* Принс А. Защита общества и преобразования уголовного права. М., 1912. С.156-157.

Теологический подход к анализу преступности наиболее активно разраба­тывался в средние века такими теологами, как А. Августин, Ф. Аквинский и др. Как правило, теологические трактовки преступности связывали общест­венно опасное деяние с происками дьявола и были основой карательной практики религиозных судов.* В некоторых современных исламских государ­ствах практика шариатских (религиозных) судов является весьма устойчивой. Сегодня достаточно активно возрождается интерес к христианским теологи­ческим ученьям и в России,** а в отдельных ее регионах (Чечня) в конце XX в. активно функционировали шариатские суды и практиковались религиозные подходы к воздействию на преступность.

* См.: Орлов М.А. История сношений человека с дьяволом. М., 1997.

** См.: Мороз А. Мистические корни преступности // Русь державная. 1998. № 7.

Исследуя теологическую модель преступника, А.М. Яковлев отмечал сле­дующие черты данного подхода: «Понятие преступного связывается с крайни­ми проявлениями зла, преступным считается посягательство на высшее доб­ро... Преступник же - непосредственное воплощение (персонификация) зла».* Анализируя мистические корни насильственной преступности, М.П. Клейме­нов делает следующие выводы: «Связь мистицизма с насилием прослеживает­ся исторически по двум направлениям: как поклонение демоническим культам и как богоборчество».**

* Яковлев A.M. Теория криминологии и социальная практика. М , 1985. С. 27.

** Клейменов М П. Мистические корни насильственной преступности // Социально-правовые проблемы борьбы с насилием. Омск, 1996. С. 41.

Интересную интерпретацию теологической концепции преступности приводит Ф.М. Достоевский: «Все эти ссылки в работы, а прежде с битьем, никого не исправляют, а главное, почти никакого преступника и не устраша­ют, и число преступлений не только не уменьшается, а чем далее, тем более нарастает. И выходит, что общество, таким образом, совсем не охранено, ибо хоть и отсекается вредный член механически и ссылается далеко, с глаз до­лой, но на его месте тотчас же появляется другой преступник, а может и два другие. Если что и охраняет общество в наше время и даже самого преступ­ника исправляет и в другого человека перерождает, то это опять-таки един­ственно лишь закон Христов, сказывающийся в сознании собственной сове­сти. Только осознав свою вину как сын Христова общества, то есть церкви, он сознает вину свою перед самим обществом».* Здесь же можно найти и ре­комендации по социальному переустройству - «надо, чтобы не церковь пе­рерождалась в государство, а, напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью».**

* Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Поли. собр. соч. Т. 14. М„ 1976. С. 59-60. **Там же. С 58.

Основная криминологическая идея теологов: преступность - проявление зла. Преступление есть результат того, что человек либо отвернулся от бога (безверие), либо оказался во власти дьявола (сатанизм).

В мире существуют два полюса: плюс и минус, добро и зло, бог и антибог. Вокруг первого полюса группируются светлые личности (силы добра), вокруг второго - темные (силы зла). Абсолютное большинство людей занимают про­межуточное положение. В определенные периоды (золотой век) большая часть людей смещается к полюсу добра. Бывают и противоположные исторические эпохи (сумерки богов), когда словно темный ветер гонит людей к полюсу зла.

В человеке уживаются хорошие и плохие качества, его душа оказывается полем битвы добра со злом. Добрый — тот, кому удалось подавить в себе си­лы зла. Злой — тот, кто подавил в себе доброе начало.

От того, что подавляет в себе человек: добро или зло; сострадание или бессердечие; жадность, корыстолюбие, чревоугодие, гордыню или щедрость, бескорыстие, скромность - зависит, куда он движется: к богу или в противо­положную сторону.

«Сторонники и последователи зла и становятся преступниками, первым из которых был Каин. Издавна известны люди, которые служили злу как идее. Но за всю историю существования России не проявлялось в таких мас­штабах стремление служить идее зла, как сейчас, когда в стране организова­ны и действуют сотни сатанинских сект».*

* Клейменов М.П. Криминализация общества в России: культурологический аспект// Пре­ступность и культура. М , 1999 С 20.

Интересны размышления Л.Н. Толстого о природе социального зла. Пы­таясь понять, почему человек становится приверженцем зла, он последова­тельно анализирует его истоки: злые люди - дурное общественное устройст­во - насилие, которое поддерживает это дурное устройство - участие в насилии тех людей, которые сами страдают от него - отсутствие истинной религии в этих людях.*

* Толстой Л. Н. Дневники // Собр соч.: В 22 т. Т. 22. С.136.

Идеи, вырабатываемые в рамках теологического подхода к анализу пре­ступности, достаточно сложны. Многие из них носят трансцендентный (не­доказуемый на уровне научных аргументов) характер. В то же время они от­крывают новую грань бытия, новую плоскость изучения криминальных явлений. Они могут быть положены в основу соответствующих научных ги­потез, имеют колоссальную мировоззренческую значимость. К числу таких идей относятся:

- преступность есть зло. Отрицание ее - добро;

- цель воздействия на преступность - движение общества к высшей спра­ведливости посредством разрешения противоречий между добром и злом;

- борьба с преступностью осенена богом. В приверженности идеалам до­бра - залог успеха (в то время как многие люди находятся во власти иллюзии:

чем больше жестокости в борьбе с преступностью, тем лучше). Идеализация принципа «зло в ответ на зло» превращает борцов со злом из поборников до­бра в приверженцев зла;

- добро онтологически (по сути бытия) сильнее зла - в этом источник оп­тимизма тех, кто борется с преступностью;

- религиозные меры воздействия на преступность имеют значительный антикриминогенный потенциал. Основные из них - проповедь, образец до­бропорядочности в деяниях и помыслах. С ними тесно связаны такие нетра­диционные меры воздействия на преступность, как молитва, медитация и т.п. Они привлекают внимание исследователей к биоэнергетическим аспектам преступности;

- акцент в разрушающем воздействии на преступность каждый должен делать, прежде всего, на самого себя (самосовершенствование).

Неправовые подходы к анализу преступности мы назвали нетрадиционными. Эти подходы не являются вполне отработанными. Они в значительной мере уязви­мы для критики. Однако их уязвимость - результат того, что те, кто разрабатывает эти подходы, пытаются постичь вещи настолько сложные, что наше мышление не всегда готово их охватить. Как бы то ни было, прикосновенность к этим идеям поз­воляет увидеть новые грани криминального феномена.

Каждый из рассматриваемых подходов к изучению преступности имеет свои сильные и слабые стороны. Наибольшая опасность для криминологии таится в аб­солютизации одной из граней криминального феномена. Это чревато формировани­ем плоской и однобокой криминологической теории. Не меньшая опасность таится и в механическом соединении разнородных подходов (эклектика). Здесь очень важ­но найти механизм корректной реализации принципа дополнительности. Задача криминологического поиска заключается в формировании единой непротиворечи­вой теории преступности, способной объективно отразить сложнейшую сущность криминально-криминогеной реальности.