9.1. Допрос свидетелей

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством свидетель обязан явиться по вызову суда и дать правдивые пока­зания, сообщить все, что известно ему по делу, и ответить на по-

244

ставленные вопросы. Отказ свидетеля от дачи показаний, умыш­ленное умолчание об известных ему обстоятельствах, заведомо неверные показания влекут для свидетеля уголовно-правовые последствия.

Формирование свидетельских показаний - достаточно слож­ный и еще не совсем изученный процесс. Традиционно он делит­ся на стадии - восприятие, запоминание, воспроизведение. В об­щем виде указанные стадии раскрывают сложные психические процессы возникновения в сознании человека наглядного образа воспринятого явления действительности, сохранения восприня­того в памяти и передачи своих представлений другим людям, подчас настойчиво требующих рассказать увиденное словами или ответить на поставленные вопросы. Поэтому важнейшими зада­чами, которые разрешаются в ходе допроса свидетеля в суде, яв­ляются:

• получение от свидетелей в соответствии с требованием уго­ ловно-процессуального законодательства полных, правдивых и отражающих истину показаний;

• объяснение причин противоречий в показаниях свидетеля на стадии предварительного расследования и в судебном засе­ дании;

• выявление несоответствий показаний свидетеля материалам уголовного дела, а равно показаниям подсудимого, потерпев­ ших и других свидетелей по данному уголовному делу.

В судебном заседании существенно иной оказывается психо­логическая обстановка допроса свидетеля. Если на стадии пред­варительного расследования свидетель в доверительной обстанов­ке, один на один со следователем рассказывает о случившемся, отвечает на наводящие вопросы следователя, уточняет, сам изме­няет и дополняет собственные показания, то в судебном заседа­нии - другая обстановка.

Прежде всего свидетель допрашивается в присутствии подсу­димого, которого он, возможно, ранее знал, и свидетель понима­ет, что его показания могут лечь в основу обвинительного приго­вора, особенно тогда, когда подсудимый не признает своей вины, а свидетель об этом осведомлен (например, после проведенной очной ставки на предварительном следствии). Свидетель допра­шивается также в присутствии потерпевшего, в присутствии дру­гих свидетелей, ранее допрошенных и находящихся в зале судеб­ного заседания. Кроме них в зале находятся судьи, прокурор.

защитники, гражданский истец, гражданский ответчик, их пред­ставители, родственники и близкие подсудимого и потерпевше­го, а также иные лица, просто пришедшие в зал судебного заседа­ния. Кроме того, все участники процесса, а не один следователь вправе задавать свидетелю вопросы. Часто приходится наблюдать в судебном процессе, как потеет, бледнеет или краснее! свиде­тель, желающий угодить каждому из участников судебного про­цесса.

Свидетель - пожалуй, самый основной источник доказательств по уголовным делам. От показаний свидетеля как на следствии, так и в суде зависит судьба подсудимого.

В сентябре 2000 г. слушалось уголовное дело по обвинению К. в совер­шении преступления, предусмотренного п. "б" ч. 3 ст. 111 УК РФ.

В судебном заседании (как и на предварительном следствии) К. вину признал частично. Он утверждал, что действительно стрелял по потерпев­шим, но был уверен в том, что выстрелы им производились не из боевого, а из газового пистолета, который он нашел в этот день.

Свидетелем являлась сожительница К., которая могла подтвердить факт находки К. именно газового пистолета.

Защите необходимо было построить тактику допроса так, чтобы:

а) не было сомнения в том, что свидетель является добросовестным;

б) свидетель дал только необходимые показания;

в) эти показания были убедительны.

Вот вопросы адвоката и ответы свидетельницы;

Адвокат: Вы видели утром К. или нет?

Свидетель: Да, видела.

А.: Приносил или нет в дом какой-либо посторонний предмет К.?

С: Да, приносил.

А.: Вы видели этот предмет?

С: Да, видела.

А.: Можете сказать, что за предмет?

С.: Да, это был пистолет.

А.: Вы разбираетесь в оружии?

С.: Нет.

А.: Разбирается ли в оружии ваш сожитель?

С: Думаю, что нет.

А.: Почему так думаете?

С.: Он не служил в армии.

А.: Что-либо говорил о принесенном пистолете К.?

С.: Да, сказал, что нашел его.

А: Что-либо еще говорил об этом пистолете К.?

С.: Да, он сказал, что это газовый пистолет.

Нсли пройти по лесенке вопросов и ответов, можно сделать вывод о том. что адвокат задает вопросы с определенной долей осторожности и опаски, постепенно сужая крут, для того чтобы получить самый необходимый для него ответ, и оставляет для себя возможность немедленно остановиться после ответа, если он бу­дет неблагоприятен для адвоката.

251

Как часто можно слышать в судах, что вопросы задаются ради вопросов, когда хочется адвокату (подчас и прокурору) что-либо спросить у свидетеля, не заботясь о том. что ответ может быть не только бесполезен, но и вреден для подсудимого. Заповедь "не вреди", пожалуй, основная в профессии адвоката.

Вот пример, когда с помощью неуклюжих вопросов адвоката подсудимый чуть не был незаконно осужден за преступление, которое он не совершал.

В небольшом районном городке директор вычислительного центра, 40-летний холостяк В. пришел в дом к своей престарелой тетке (82 года) и, не найдя ее дома, стал искать и нашел ее в подвале дома задушенной и изна­силованной. В. сразу же заявил об этом в милицию. Милицейские опера­тивные работники сделали вывод, что совершить это мог только сам В. Работниками прокуратуры было предъявлено обвинение В., и дело было направлено в суд. В порядке ст. 49 УПК РСФСР защиту осуществлял один из местных адвокатов.

В протоколе судебного заседания зафиксированы следующие вопро­сы и ответы:

Адвокат: Вы что, действительно холосты?

В.: Да, это я говорил с самого начала, и разве это имеет какое-либо значение?

А.: Это мне решать, имеет или не имеет. Раз задаю, значит имеет зна­чение. Ваша тетя вам нравилась как женщина?

В.: Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

А.: Зря отказываетесь, это хороший вопрос. Ну, тогда следующий. Вы насиловали вашу тетю?

В.: Я отказываюсь отвечать на подобные вопросы.

А.: Вы душили свою тетю?

В.: Я отказываюсь отвечать на подобные вопросы.

А.: Вы раскаиваетесь в совершенном вами преступлении?

В.: Я бы раскаялся, если бы совершал, но я же не совершал.

А.: Но это вы сделали заявление в милицию?

0.: Да, я сделал.

А.: Это оформлялось как явка с повинной?

В.: Это оформлялось, но как, не знаю. Я не видел.

А.: У вас есть на иждивении малолетние дети?

В.: Я отвечал, что холост.

А: Нахождение в холостом состоянии не мешает иметь детей. Вы ра­нее судимы, привлекались к административной ответственности?

В.: Не судим, но привлекался три года назад к административной от­ветственности за утерю паспорта.

А.: Вопросов больше нет.

Дело было направлено на доследование, а затем прекращено за недо­казанностью. Ходатайство в судебном заседании было заявлено прокуро­ром. Через год был найден настоящий преступник и осужден. Защиту его осуществлял все тот же адвокат. Комментировать вопросы адвоката не приходится.

Чтобы не было удручающего впечатления от этого допроса, приведем другой - из судебного заседания с участием присяжных заседателей.

252

Н. и Т. обвинялись в гом, ч го они организовали покушение на убийство предпринимателя П., азербайджанца по национальноеги. Организатором был Т., исполнителем - Н., который был задержан на месте совершения преступления соседом П. На месте происшествия в потерпевшего были произведены два выстрела: один в щеку, второй в руку. Пистолет у подсу­димого был отобран. Органами предварительного расследования действия обоих подсудимых квалифицировались как покушение на убийство из ко­рыстных побуждений. Т. вину свою вообще не признавал, а Н. признавал частично, утверждая, что стрелять не хотел, чго выстрел произошел слу­чайно из-за действий потерпевшего, пытавшегося обезоружить Н. Целью прихода к потерпевшему было желание отомстить за честь оскорбленной невесты подсудимого Н., но умысла ни на нанесение тяжких телесных по­вреждений, ни, естественно, убийство у Н. не было.

Для того чтобы подтвердить умысел Н. на месть за поруганную честь невесты, необходимо было допросить эту невесту в судебном заседании.

Итак, допрос свидетельницы.

Адвокат: Вы подвергались когда-либо насилию со стороны незнакомых лиц?

Свидетель: Да.

А.: Кто были эти лица по национальности?

С: Чеченцы или азербайджанцы.

А.: Когда это произошло?

С.: Я точно уже не помню, но за три дня до того, как был арестован мой жених.

А.: Вы рассказывали или нет о факте насилия вашему жениху?

С: Да, рассказала.

А.: Какова была реакция вашего жениха?

С.: Он сказал, что отомстит за меня и поставит обидчика на колени.

У адвоката вопросов больше нет.

Вопрос один-единственный за все время судебного заседания подсу­димого Н. к свидетельнице: Наташа, ты меня любишь?

С: Люблю.

Утренняя газета после провозглашения оправдательного вердикта кол­легией присяжных заседателей вышла с большим заголовком: "Влюблен­ный "киллер" или заказное убийство", в которое не поверили присяжные заседатели.

Свидетель - невеста Н., которая перевернула всю картину совершен­ного преступления, была найдена адвокатом и заявлена для допроса в су­дебном заседании. Она допрашивалась на предварительном следствии, но совсем по другим обстоятельствам. Поэтому, выслушав показания под­судимого в судебном заседании, адвокат обязан был заявить ходатайство о допросе свидетельницы. А если бы невеста не стала подтверждать пока­зания подсудимого? Тогда адвокат остановился бы сразу, после первого же вопроса.

Вовремя остановиться - одно из непреложных правил ад­воката при допросе свидетеля или потерпевшего.

К сожалению, в последнее время, когда нормы нравственнос­ти "растаяли"', когда исчез страх перед наказанием за дачу лож­ных показаний, участились случаи появления в судебных залах свидетелей, которые за определенную плату, а иногда просто из дружеских чувств готовы дать любые показания. Рассказ такого "свидетеля" будет настолько правдоподобным, что в него пове-

253

рит и сам рассказывающий небылицу. Борьба с такими свидете­лями ведется с переменным успехом, они заявляются для допро­са как подсудимыми, так и потерпевшими. Ловить на нечистоп­лотное ти таких лиц можно только на мелочах.

В областном центре на окраине города был сбит автомашиной работ­ник милиции - молодой человек, единственный сын заместителя началь­ника УВД, но уже находящегося на пенсии. На предварительном следствии был один свидетель совершенного ДТП.

При подготовке к судебному процессу адвокат запросил справку ме­теоцентра о погоде на момент совершения ДТП. В справке отмечен крат­ковременный, небольшой дождь. Когда начался процесс, потерпевший заявил ходатайство о допросе 7 (семи!) свидетелей ДТП, якобы им най­денных очевидцев ДТП. Когда свидетели поднялись для удаления из зала заседания, было видно, что все они примерно одного возраста с потер­певшим, а каменные лица и пронизывающий взгляд выдавали в них работ­ников милиции.

Действительно, все они оказались бывшими сотрудниками УВД, и все, по их показаниям, вышли в этот день на свои балконы и наблюдали, как произошло ДТП.

У адвоката не было сомнений, что профессиональные представления о товариществе толкнут этих свидетелей на нарушение закона. Поэтому, ког­да первый из свидетелей, описав одежду подсудимого и потерпевшего, задумался ненадолго над вопросом адвоката: "А какая была погода?" и от­ветил: "Сухо", адвокат кивнул головой и согласился на просьбу свидетеля немедленно покинуть зал судебного заседания, так как у того был очень болен дедушка. Когда после достаточно длительного отсутствия зашел вто­рой свидетель, то его показания были еще более уверенными, чем у пер­вого, и он не задумываясь сообщил, что было сухо.

Сухо, сказал третий.

Сухо, сухо, сухо, вторили остальные.

Ну что ж, вот вам "мокро", сказал адвокат и приобщил справку метео­центра.

Свидетель только входит в зал судебного заседания, а адвокат по малейшим деталям одежды, наклону головы, взгляду, манере держаться, голосу, жестикуляции, походке уже должен мгновен­но составить психологический портрет этого свидетеля и выбрать единственно правильную тактику его допроса.

В суде, а особенно в суде присяжных, не бывает мелочей. Важ­но все: каким голосом задается вопрос; как обращаются - по име­ни и отчеству или просто "свидетель", сухо или доброжелатель­но, участливо или равнодушно.

Свидетель также просчитывает все варианты ответа и также знает, о чем его могут спросить; как ему говорить, как держаться.

Известен анекдот, который, говорят, взят из реальной жизни. Адвокат: "Скажите, свидетель, а как далеко вы находились от места преступления? ". Ответ: "Близко". Адвокат: "А как близко вы находились от места совершенного преступления? ". Ответ:

254

"Очень близко". Адвокат: "Ну а все .же, как близко? ". Ответ: "3 метра 27 сантиметров ". Адвокат, слегка опешив от такого отве­та: "Но откуда такая точность? ". Свидетель: "Л я знал, что какая-нибудь зануда обязательно спросит меня об этом в суде, вот я специально точно и юмерил ".

Среди юристов твердо установилось мнение, что наводящие вопросы при допросе свидетелей в суде запрещены. И хотя пря­мого запрета в уголовно-процессуальном законодательстве не имеется (есть только запрет наводящих вопросов при производ­стве предварительного расследования), лучше избегать постанов­ки таких вопросов. Во-первых, они могут быть сняты председа­тельствующим по ходатайству другой стороны или по его личной инициативе, без указания ссылки на законодательство, а просто как вопрос, не имеющий отношения к делу; во-вторых, сам наво­дящий вопрос обесценивает ответ, что особенно негативно ска­жется в суде присяжных. Поэтому многие наводящие вопросы легко перевести в уточняющие, которые более эффективны и прак­тически никогда не снимаются. Например, такие вопросы зада­ются, если необходимо уточнить, что свидетели могли добросо­вестно заблуждаться относительно обстоятельств совершенного преступления:

• Свидетель действительно находился от вас на расстоянии 100 метров?

• Вы правильно говорили на предварительном следствии, что место происшествия было освещено только лампочкой под козырьком подъезда?

• С учетом большого расстояния вы допускаете, что какие-то детали могли не рассмотреть?

Как часто хочется задать лишний вопрос. Но, наверное, лю­бой, кто производит допрос, прокурор или адвокат, должен по­мнить старое адвокатское правило: самый лучший вопрос - не­заданный вопрос. Сколько поломано судеб только из-за того, что адвокат не мог во время остановиться.

Известна расхожая шутка, бытующая среди американских юристов.

Слушается дело о том, что подсудимый во время боксерского матча откусил ухо у соперника. В качестве свидетеля допрашива­ется рефери, судивший этот матч. Адвокат: "Свидетель, вы виде­ли, как подсудимый откусил ухо сопернику? ". Ответ: "Нет, не видел ". Все. Адвокат должен, обязан остановиться. I lo адвокату хочется погреться в лучах собственной славы, ему хочется еще раз отшлепать свидетеля. "Как .же вы сделали вывод, что именно

255

подсудимый откусил ухо сопернику? ". Ответ был уничтожающим: "А я видел, как подсудимый выплюнул зто ухо изо рта!".

Кстати, об американцах. В последнее время, особенно после введения в ряде регионов России суда присяжных, часто стали сравнивать российскую и американскую судебные системы. Срав­нивать трудно, они слишком различны. И все же, если кратко срав­нить, например, американскую и российскую системы допроса свидетелей, то, безусловно, права допрашивающего в американс­ком суде намного шире. Кроме того, в США обычно либо адвокат, либо следователь защиты или обвинения на стадии подготовки дела к слушанию активно ищут возможных свидетелей, старают­ся переговорить с каждым свидетелем противоположной сторо­ны. У сторон есть право вызвать необходимых дополнительных свидетелей, существование которых стороны держат в глубокой тайне и "выкладывают" их, как козырную карту в карточной игре.

Кроме того, как прокурору, так и защитнику разрешено подго­тавливать своих свидетелей для дачи показаний путем досудеб­ных репетиций, на которых отрабатывается буквально все: голос, темп речи, ответы на возможные вопросы противоположной сто­роны, т.е. практически все, чтобы достичь в суде желаемого ре­зультата.

В российских судах стороны лишены столь активного учас­тия, они вынуждены полагаться на то, что предварительное рас­следование проведено объективно и собраны все доказательства в интересах обеих сторон. Но в связи с тем. что прокуратура осу­ществляет надзор за соблюдением законности при производстве предварительного расследования (прокурор утверждает обвини­тельное заключение), трудно ожидать, что в материалах уголов­ного дела появятся свидетели, оправдывающие обвиняемого. Обычно такие противоречия устраняются еще до направления уголовного дела в суд (очные ставки, следственные эксперимен­ты и т.п.). И хотя в законодательстве нет прямого запрета на пред­варительную беседу со свидетелями защиты или обвинения, сто­роны стараются таких бесед избегать. Очевидно, срабатывает сложившаяся еще с советских времен боязнь попасть под законо­дательный запрет воспрепятствования правосудию.

Иногда это выливается в достаточно неприятную картину, ко­торую тем не менее видят присяжные заседатели.

Вот один из примеров.

По делу И. родственниками было предложено допросить одного из сви­детелей, который якобы может помочь делу. Адвокат легкомысленно со-

гласился и заявил ходатайство в суде. Суд ходатайство адвоката удовлет­ворил, К этому времени заявленный свидетель сломал ногу, но все равно согласился прибыть в зал судебного заседания. Когда была названа фами­лия свидетеля, произошла небольшая пауза. Затем обе створки двери зала судебного заседания раскрылись, и бритоголовые "братки" внесли на де­ревянной скамейке из судебного коридора свидетеля. Двое несли скамей­ку, один поддерживал загипсованную ногу. У свидетеля было лицо землис­того цвета, какое бывает у людей, которые провели длительный срок в местах лишения свободы. Все пальцы рук были "унизаны" нататуирован­ными перстнями с церковными куполами. Худое изможденное лицо указы­вало на то, что свидетель страдает тяжелой болезнью, а характерное по­кашливание выдавало заболевание туберкулезом. Свидетель возлежал перед присяжными. На вопросы адвоката он отвечал с игривой усмешкой. После допроса адвоката прокурор не выдержал и спросил: "А вы отбывали наказание в местах лишения свободы?". И хотя после возражения адвока­та суд снял вопрос как не относящийся к делу, свидетель, когда его на ска­мейке выносили "братки", с гордостью поведал присяжным, что он 23 года отбыл в зоне и там получил заболевание туберкулезом в открытой форме. Присяжные никак не могли прийти в себя от увиденного: этот свидетель давал показания в пользу офицера милиции и называл его не иначе, как приятелем! Невольно вспомнишь после этого пословицу: "Скажи мне, кто твой друг - и я скажу, кто ты".