10.2. Форма выступления адвоката в суде

Если выше мы говорили о содержании защитительной речи и об­суждали, о чем должен говорить адвокат в суде, то теперь речь пойдет о форме речи, т.е. о том, как нужно говорить.

Собственный стиль адвоката. Профессия адвоката, как, оче­видно, и любая профессия, накладывает свой отпечаток. Но при этом у каждого адвоката вырабатывается свой собственный стиль, но его нельзя назвать неповторимым. Как правило, ученик заим­ствует стиль от учителя, возможно влияние и других коллег. Пло­хой или хороший, но свой стиль есть у каждого.

Известен случай, когда одному из адвокатов в одночасье не по­нравился собственный стиль защитительной речи, которую он про­слушал в записи на видеокамеру. Решив изменить этот стиль, он взял за образец стиль своего коллеги. На адвоката было жалко смотреть: куда-то ушла присущая ему раскованность в манере держаться, не стало и великолепного и образного языка. Жесты были чужды и негармоничны. Он вновь посмотрел на себя в ви­деозаписи и, вздохнув, вернулся к своему привычному стилю.

Мною бытует до сих пор мнений по поводу того, писать или не писать заранее защитительную речь. Споры адвокатов по по­воду того, надо или нет заранее писать свои речи, ведутся уже давно.

А.Ф. Кони писал: «Я. никогда не писавший своих речей пред­варительно, позволю себе в качестве старого судебного деятеля сказать молодым деятелям ... не пишите речей заранее, не трать­те времени, не полагайтесь на помощь этих сочиненных в тиши кабинетов строк, медленно ложившихся на бумагу, а изучайте внимательно материал, запоминайте его, вдумывайтесь в него - и затем следуйте совету Фауста: "Говори с убеждением, слова и вли­яние на слушателей придут сами собой"'»¹.

Конечно, можно согласиться с тем, что заранее будет написана речь либо тезисы. Однако главное заключается в том, что речь должна быть произнесена, а не прочитана.

Однажды пришлось наблюдать выступление адвоката перед присяжными заседателями. Закрыв свое лицо листом бумаги с написанным текстом, адвокат начал выступление с традиционно­го обращения: "Уважаемый высокий суд!"'. Затем в течение 3 ми­нут читал громким голосом свое обращение к суду. Прочитав, смял бумагу и положил в карман. Присяжные сидели, опустив головы. Очевидно, если бы можно было в таких случаях привлекать адво­ката к ответственности за неуважение к суду, то следовало бы это сделать не задумываясь.

Собственный стиль этого адвоката был наглядно продемонст­рирован. Он у него складывался годами, поэтому по-другому ад­вокат выступать не мог.

Как добиться внимания. Многие адвокаты считают, что добить­ся внимания при произнесении защитительной речи гораздо труд­нее, чем подготовить и произнести саму речь. Конечно, очень важ­но сразу привлечь внимание аудитории и удерживать его до конца выступления.

Вот пример того, как начали свое выступление два известных юриста по одному и тому же делу Юханцева, которое рассматри­валось Санкт-Петербургским окружным судом с участием при­сяжных заседателей 22-24 января 1879 г. Адвокатом Юханцева был В.И. Жуковский, а с напутственным словом выступал перед присяжными заседателями А.Ф. Кони.

"Господа присяжные заседатели! Хотя мы и держимся на суде обычая отрешаться от того, что мы слышали до суда по делу, - о чем предупреждал уже вас председатель, открывая заседание, -но обычай этот не достигает цели в отношении тех процессов.

Судебные речи ичвегтных русских юристов. М.. 1958. С. 106.

которые вызывают особенный интерес в обществе. Отрешиться от того, что вы продумали и прочувствовали по поводу какого-нибудь крупного общественного явления, ввиду мнений, выража­емых в печати, вы были бы не в состоянии, если бы того и поже­лали. А поэтому грешно было бы отказать защите хотя бы в попытке примирить общественное мнение с личностью подсуди­мого...

...Господа присяжные заседатели! Чем сложнее дело, подле­жащее нашему разрешению, тем более внимания должны вы упот­ребить на то, чтобы из массы мелких подробностей и частностей выделить те, обыкновенно немногие, но коренные данные, по которым составляется ясное представление о существе самого дела..."¹.

Важно уметь удерживать внимание слушателей. Важно также вовремя закончить свою речь. Важно все. Мелочей не бывает. Даже внешность и поведение адвоката могут настраивать на внимание к происходящему или отвлекать от него.

В течение четырех зимних месяцев слушалось дело группы молодых людей, обвиняемых в бандитизме, разбойных нападениях, торговле ору­жием и убийствах.

У адвоката П. был подзащитным С, который являлся, с точки зрения обвинения, наиболее второстепенной фигурой в группе соучастников, по крайней мере на фоне всех остальных: не убивал, не грабил, про него все говорили, что он стоял на "стреме".

Присяжными заседателями в процессе были безработные ткачихи. Они, экономя на общественном транспорте, пешком добирались до здания об­ластного суда. Сидели в плохо отапливаемом зале, в уже потерявшей вид одежде и в течение четырех месяцев имели возможность наблюдать за адвокатом П.

Адвокат П. лихо подкатывала к зданию суда на иномарке, раздражая визгом тормозов присяжных заседателей, сидела в зале в канадской шубе из чернобурой лисицы стоимостью выше стоимости квартиры каждой из присяжных. Так как роль подзащитного была второстепенной, то вопросы не задавались. Адвокат П. откровенно спала на плече у своего старшего коллеги, особенно по понедельникам, не скрывала зевоты и безразличия ко всему происходящему в зале судебного заседания.

Когда наступило время ее выступления, видно было, как напряглись лица присяжных. Речь была хорошо скомпонована, была яркой, своеобраз­ной, произнесенной, а не прочитанной. Адвокат хорошо подготовилась и поэтому была довольна, вполне заслуженно, своей речью, которая к тому же, по сравнению с выступлениями других адвокатов, была более содер­жательной. И тем обиднее для нее был итог. Подсудимые, за исключением С, получили от присяжных заседателей кто снисхождение, кто особое снис­хождение, кто-то был признан невиновным или его действия были призна­ны недоказанными. Но вот С. остался единственным, в отношении которо­го заседатели не только не сочли нужным применить особое снисхождение,

Судебные речи ишеетных русских юристов. С. 311.

но, напротив, никто из них не поставил а вопросном листе даже простого снисхождения.

Для адвоката П., удивленной и ошарашенной таким результатом, это был хороший урок и плата за невнимательность и пренебрежительное от­ношение к людям, участвовавшим в процессе.

Мелочей не бывает. Вычурная одежда участников процесса, блеск бриллиантов в перстнях адвокатов, яркая косметика и не­стерпимый запах духов - все это оказывает крайне отрицатель­ное влияние на отношение присяжных к рассматриваемым делам. Бывают, конечно, и другие крайности. Небрежность в одежде (грязная, помятая) и во внешности (отсутствие, например, зубов) снижает впечатление от произнесенной речи, даже если она гра­мотная и образная.

Доверие. Тот, к кому вы обращаетесь с речью, должен верить все­му, что вы говорите. Заметна любая неискренность, любое сомне­ние в собственной правоте. Незыблемость позиции, интонации, голос — все должно работать на доверие.

Примером может служить случай, когда адвокату пришлось прибегнуть к дополнительному внешнему фактору доверия.

Из материалов дела он узнал, что подсудимые, братья-близнецы, об­виняемые в убийстве из-за неполученного кредита, перечисляли значитель­ные суммы на сельский церковный приход. Тогда адвокат обратился за помощью к священнику той церкви, прихожанами которой были братья-близнецы. Священнику предложили выступить в роли общественного за­щитника. Церковный приход дал согласие. Процессуально полномочия были оформлены должным образом. И в зале судебного заседания появил­ся отец Владимир.

Присяжные с любопытством разглядывали рясу и тяжелый позолочен­ный крест на груди отца Владимира. Он не задавал вопросов. Его речь была очень краткой (потом он говорил, что легче отслужить десять молебнов, чем выступать в прениях), но присутствие его явно вызывало доверие ко всему, что говорили подсудимые, что говорил сам отец, что доводили до внимания присяжных адвокаты.

Есть непреложное правило: чтобы вызвать доверие, нужно обязательно смотреть прямо в глаза тому, к кому обращаешься с речью. Трудно поймать взгляд всех присяжных, но нельзя обхо­дить своим вниманием никого. Присяжные иногда сетуют на то, что адвокат смотрит в глаза только одному старшине. Если хо­чешь вызвать доверие, не поленись и подойди поближе, старайся не кричать, не торопиться, не заискивать.

Доверие к выступающему может быть подорвано, если пред­седательствующий прервет адвоката ссылкой, например, на то. что тот касается неисследованных обстоятельств. Трудно, конеч-

281

по, начинать вновь прерванную речь, но здесь уместно напомнить изречение древних: "Меня вы можете остановить, номою мысль остановить невозможно".

Сейчас техника стремительно врывается в нашу жизнь. Уже трудно представить современною делового человека без мобиль­ного телефона, пейджера. Эти средства, очень удобные в повсе­дневной жизни, в процессе, а особенно при произнесении защи­тительной речи, должны быть отключены.

Однажды прокурором по делу была молодая девушка, недавно закон­чившая университет. Она ждала какого-то важного для нее звонка, потому что в перерывах постоянно звонила по своему мобильному телефону, ко­торый у нее находился в сумочке, лежащей на прокурорском столе. И вот во время наибольшего накала в своем выступлении, когда она метала гро­мы и молнии на головы подсудимых, из сумочки донеслось характерное попискивание. Прокурор не ожидала, поэтому смутилась и, извинившись, выбежала в коридор суда. Увидев, что присяжные недоуменно качают го­ловами, адвокат достаточно тихо, но так, чтобы слышали присяжные, ска­зал: "Опять у неетамагочи запросился в туалет!". Присяжные заулыбались. Когда через минуту прокурор вернулась в зал, улыбки присяжных стали еще шире. Доверие было напрочь подорвано. И что бы потом ни говорила про­курор, как бы она ни старалась убедить присяжных искренностью своих слов, все пошло насмарку.

Язык. Язык выступающего в судебном заседании играет особен­но важную роль. Вряд ли стоит говорить о всем известных сло­вах-паразитах: "значит", "понимаете⁷', "так сказать", "вот", меж­дометии "э-э", но они "кочуют" на судебных заседаниях из зала в зал и редко кому удается вытравить их из своей речи. Мешают правильному восприятию сути происходящего различные ново­модные словечки, которые упорно проникают в речь.

Однажды в деловой игре студент третьего курса юридического факуль­тета, играя роль адвоката в судебном процессе, попросил снять вопрос такого же студента - прокурора. Вопрос прокурора звучал так: "Назовите конкретно, что вы видели, подсудимый?" Оказывается, у адвоката вызвало сомнение слово "конкретно", которое, по его мнению, делало вопрос про­курора наводящим.

Сленг, бытовые выражения неуместны. Язык должен быть про­стым и доходчивым. И если при выступлении в обычном судеб­ном процессе можно пользоваться юридическими терминами, то изобилие специфических терминов при обращении к суду при­сяжных недопустимо. Вредны как уменьшительно-ласкательные -"ножичек", "трупик", "ружьишко", "ссорочка", "потерпевшень-кий", "преступничек", так и увеличительные слова - "кровища", "патронище", "ранища" и т.п.

282

Однажды адвокат, любящий использовать в речи уменьшитель­но-ласкательные слова, назвал молоток, которым был убит потер­певший, "молоточком". Прокурор в реплике огласил лист дела, на котором был зафиксирован вес этого "молоточка" - 800 грам­мов. Почти кувалда.

Язык жестов. Если речь не подчеркивается жестом, то во мно­гом теряется ее выразительность. Ведь жест подчас может быть красноречивее слова. Но жест должен быть не только вырази тель­ным, но и умеренным.

Например, профессор из Бангладеш Мизанур Рахман, когда ему было нужно сказать, что у него нет денег, выворачивал карман брюк наружу. Белая ткань пустого кармана давала понять, что какие-либо еще комментарии излишни.

Жест - это и движение рук, и поворот головы, и мимика лица: поднятая бровь, прикушенная губа, которая также помогает под­черкнуть или оттенить сказанное.

Многие адвокаты любят расхаживать по залу судебного засе­дания. Если при этом адвокат не отворачивается от присяжных, то такие движения еще допустимы. Но когда адвокат в течение часового выступления неоднократно поворачивается спиной к при­сяжным, когда стук его каблуков отдается эхом в зале, когда он, как ветряная мельница, размахивает руками, впечатление от выс­тупления остается удручающим.

Безусловно, недопустимы почесывание, зевота, шмыгание но­сом, кряхтение, притоптывание ногой, перебирание в карманах каких-либо предметов.

Наглядные пособия. Есть выражение: "Одна картинка стоит тысячи слов". К наглядным пособиям относят схемы, графики, фотографии и т.п.

В российских судах с трудом прививаются перечисленные на­глядные пособия для усиления эффекта произнесенной речи. Если прокуроры стараются представить в большом масштабе схему места происшествия или показать в увеличенном размере распо­ложение телесных повреждений на потерпевшем, то адвокат чаще всего по старинке пытается только "глаголом жечь сердца" слу­шателей.

Однажды в зал судебного заседания потерпевший принес фо­тографии расчлененного трупа. Фотографии были большого фор­мата, цветные, сделаны профессиональным фотографом. Попро-

28*

сили показать эти фотографии присяжным заседателям. Адвока­ты, естественно, возражали, и председательствующий запретил демонстрацию. Но во время выступления потерпевший бросил эти фотографии на барьер к присяжным. Председательствующий сделал замечание, было предложение не принимать во внимание эти фотографии, не являющиеся доказательством. Но коллегия присяжных по этому поводу не распускалась, и, безусловно, фо­тографии были ярче и образнее всех слов, сказанных потерпевшим. В одном из судебных процессов адвокат, чтобы подчеркнуть, что оружие, выбранное подзащитным, было соразмерным и он не превысил пределы необходимой обороны, показал присяжным миниатюрный нож из маникюрного набора на фоне куска оглоб­ли: так он смотрелся еще более хрупким и безопасным.

Истории, аналогии. Безусловно, истории и аналогии украшают любую речь. Только пользоваться ими нужно умело. Любая исто­рия, рассказанная адвокатом, должна быть "'привязана"' к месту. Она должна органично вытекать из сказанного или подчеркивать, оттенять сказанное. Рассказанные истории должны быть свежи и оригинальны, не должны повторяться из процесса в процесс. Пред­ставьте реакцию секретаря судебного заседания, когда она, оче­видно, в десятый раз записывала душераздирающую историю, которую в каждом процессе повторял адвокат в своем выступле­нии! Из всех участников судебного заседания секретарь меняется реже всех, поэтому она хорошо помнила предыдущие выступле­ния этого адвоката.

Неуместен в речи адвоката анекдот, хотя аналогия с ним, осо­бенно если этот анекдот очень известен, вполне уместна.

Любые истории, рассказанные адвокатом во время его защи­тительной речи, должны привлекать внимание присяжных засе­дателей, если это внимание ослабло. Но история не должна уво­дить от общей темы повествования, она должна усиливать позицию адвоката. Иначе не стоит рассказывать историю.

Примеры - это, наверное, наиболее эффективный прием, к ко­торому прибегают судебные ораторы. С помощью примеров уда­ется как бы приблизить рассматриваемый предмет, увидеть его более четко и ясно. Примеры следует брать из жизни, они долж­ны быть всем известны, еще лучше, если они будут на слуху.

В одном из небольших районных центров, где каждый знает всех жите­лей, слушалось уголовное дело по обвинению в покушении на кражу. Четы­ре эпизода, и все неудачные. Перед судьей и заседателями предстал од-

284

ноклассник судьи С. И какая муха укусила эгого судью, но он назначил по совокупности за все четыре эпизода подсудимому 16 лет лишения свобо­ды. Когда С. выслушал приговор, он обратился к своему однокласснику с традиционно простонародным вопросом: "Ты, что ох...?". Против С. было возбуждено новое уголовное дело за неуважение к суду. Пока длилось пред­варительное расследование, кассационная инстанция областного суда изменила приговор районного и снизила назначенный срок наказания до 4-х лет. Во время выступления адвокат, защищавший С. по статье за неува­жение к суду, показал присяжным заседателям определение областного суда и спросил: Разве в принципе не был прав С?" Ответом присяжных был оправдательный вердикт.

Сильный финал. Как бы хорошо ни говорил адвокат во время своего выступления, но если не будет достойного финала, вся речь окажется смазанной.

Концовка речи должна быть наиболее эффективной частью выступления адвоката. В заключительной части можно подвести итог всему сказанному, кратко и четко, но нельзя применять аль­тернативу. Другими словами, позиция для присяжных должна быть одна, выстраданная и выверенная в ходе судебного заседания. Концовка речи должна быть такой, чтобы у слушателей появи­лось желание захлопать в ладоши, чтобы после речи повисла в зале та необходимая для осмысления всего сказанного тишина, когда каждый мог бы сказать про себя: да, сильно сказано.

Вот примеры окончания речей известных русских юристов:

"Подсудимому, стоящему на видной ступени в обществе, умевшему быть полезным деятелем и слугою общественных интересов, много было дано. Но кому много дано, с того много и спросится, и я думаю, что ваш приговор докажет, что с него спрашивается много" (Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об убийстве Чихачева)'

"Когда надо выбирать между жизнью и смертью, то все сомнения долж­ны решаться в пользу жизни. Таково веление закона и такова моя просьба" (Ф.Н. Плевако. Дело Максименко)²

Опыт показывает, что запоминаются первая и последняя ми­нуты выступления. Если первая минута помогает захватить вни­мание слушателей, то последняя должна еще долго звучать ак­кордом в их сознании.

Любое выступление адвоката, перед присяжными особенно, должно быть таким, будто это самое важное дело в жизни адвока­та. Для этого надо выложиться полностью, без остатка, чтобы потом не мучил какой-нибудь упущенный факт, чтобы можно было обессиленным рухнуть на стул, закрыть глаза и подумать: "Ясде­лал все. Тот, кто может сделать лучше, пусть попробует".

¹ Кони А.Ф. Избранные произведения. М. 1956. С. 429.

² Речи известных русских юристов. М.. 1985. С. 574.

Мы привели некоторые примеры из адвокатской практики, но навыку выступления в суде каждый из вас будет учиться самосто­ятельно. Возможно схемы, которые мы приводим (см. далее "Со­держание защитительной речи" и "Форму защитительной речи"') и упражнения помогут вам.

Приводим два упражнения, которые могут оказать помощь в освоении навыка анализа и оценки доказательств, их системати­зации и изложения своей позиции наиболее убедительным обра­зом. Кроме того, при выполнении этих упражнений могут быть освоены приемы построения речи в судебных прениях.

Ролевую игру по теме "Судебные прения" можно подготовить на основе представленной ниже информации.

УПРАЖНЕНИЕ 1 Ролевая игра "Дело об обручальном кольце"

Для проведения игры разделитесь на две группы, одна - пред­ставители государственного обвинения, другая - представители защитников. Каждая группа по отдельности должна подготовить­ся к прениям на основе предварительного анализа материалов дела и выработанной по этому делу позиции. Затем обе группы соби­раются вместе, и один представитель каждой группы произносит свою речь в прениях.

По завершении этих выступлений участники игры комменти­руют речи обвинителя и защитника.

Из материалов дела

Козлевич Адам - подсудимый, 1963 г.р., русский, гражданин РФ, об­разование среднее, холост, нигде не работет, проживает по адресу: г.Мос­ква, ул. Авиамоторная, д. 3, кв. 17, невоеннообязанный, ранее судимый: в 1980 г. - по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР (3 года лишения свободы); в 1985 г. - по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР (5 лет лишения свободы); в 1993 г. - поч. 2 ст. 145 УК РСФСР (7 лет лишения свободы). Освободился из мест лишения свободы 20 апреля 2000 г.

Петрова Надежда Викторовна - потерпевшая, 1976 г.р., замужем, детей не имеет, русская, гражданка РФ, образование среднее специаль­ное, работает официанткой в ресторане "Москва", проживает по адресу: г.Иваново, ул. Свободы, д. 76, кв. 15, ранее не судима.

Смирнов Владимир Валентинович - свидетель, 1975 г.р., русский, гражданин РФ, образование среднее, женат, работает сотрудником пат­рульно-постовой службы ОВД Советского района г.Иваново.

Резолютивная часть обвинительного заключения

Козлевич А.И. обвиняется в том, что он совершил хулиганство, т.е. гру­бое нарушение общественного порядка, выражакадее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения. Кроме того, он совершил покушение на грабеж, т.е. открытое хищение чужого имущества, неоднократно, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, с причинением значительного ущерба гражданину лицом, ранее два или более раз судимым за хищение или вымогательство. Пре­ступление совершено при следующих обстоятельствах:

20 апреля 2000 г. обвиняемый Козлевич А.И., находясь в нетрезвом со­стоянии на ул. Свободы г. Иваново, увидел проходящую мимо него Петрову Н.В. и, догнав ее, из хулиганских побуждений провел ей сзади рукой от лодыжек до пояса.

Петрова, пресекая хулиганские действия Козлевича, схватила его за волосы. В то же время Козлевич, схватив Петрову за руку, открыто пытался похитить находящееся на безымянном пальце золотое кольцо стоимостью 800 руб., причинив потерпевшей значительный ущерб. Однако не смог до­вести преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам, так как на месте совершения преступления был задержан сотрудниками милиции.

Таким образом, своими действиями Козлевич А.И. совершил преступ­ления, предусмотренные ч.1 ст. 213 и ч.З ст. 30, п. "б", "г", "д" ч. 2 ст. 161, п. "в"ч. Зет. 161 УК РФ.