9.1. Понятие гражданского общества. Дискуссии о его содержании

Понятие «гражданское



 Однако первые примеры гражданского общества мы встречаем уже в античном мире, где в городских земельных общинах (полисах) Греции и Рима укореняется соотношение прав и обязанностей гражданина с размером его личного богатства и личных достоинств и появляются сами термины «civis» (гражданин), «civitas» («общество как совокупность граждан»), «civitis» («гражданский», «культурный», «обходительный»).

Не случайно совпадение понятий «гражданин» и «горожанин», «гражданский» и «городской» не только в латинском или русском, но и в большинстве других европейских языков: именно в среде горожан формируется носитель новых отношений, новой культуры, новой цивилизации. Так, в Риме гражданин обладал личной свободой, имел гражданские права (участие в народных собраниях), привилегии (его нельзя было предать позорной казни путем распятия) и обязанности (служба в армии). Все это отличало его от рабов, варваров и провинциалов.

Иная концепция гражданского общества рождается в XVII в. У ее истоков стояли Томас Гоббс и автор англоязычного выражения «civil society» («гражданское общество») Джон Локк. Создание гражданского общества рассматривалось ими как переход от борьбы всех против всех к упорядоченному культурному сообществу, которое дисциплинируется властью государства.

В истории политической мысли существуют два принципиально разных представления на перспективу общественного самоуправления и государственности.

Согласно первому представлению в исторической перспективе государство и его институты станут ненужными, уступят свое место системе общественного самоуправления. Освободившись от оков государственного принуждения, общество приобретает возможность оптимальной самореализации. В программных установках различных течений коммунизма, социализма и анархизма настойчиво прокламируется тезис о желательности изживания или даже насильственной отмене государства, воспринимаемого исключительно как паразитический нарост на теле общества, вызванный к жизни в основном своекорыстными потребностями эксплуататорского меньшинства, угнетающего большинство. Отсюда и обостренный интерес и сочувствие ко всякого рода деструктивным социальным движениям, направленным на ослабление и разрушение государства, всей политической системы, поскольку это якобы высвобождает творческую энергию масс, способных установить более совершенный социальный строй. Последним ярким примером этого является движение антиглобалистов.

Согласно второму представлению общество отнюдь не является саморегулирующейся системой, а потому и нуждается в государстве и законодательстве как необходимых механизмах управления и принуждения. Разрушение же и ликвидация этих механизмов равнозначны социальной катастрофе, ибо, потеряв в этом случае свою цельность, общество с неизбежностью подвергнется распаду на отдельные, лишенные связи элементы. Социум деградирует с потерей общих, интегрирующих его связей, что приводит к самоизоляции отдельных общественных ячеек с их собственными эгоистическими интересами. Вакуум власти, образуемый в результате различного рода социальных катастроф, с неизбежностью заполняется путем установления государственной системы управления и контроля, обладающей значительно большими деспотическими потенциями, поскольку возрожденной системе необходимо восстанавливать в кратчайшие сроки жизнедеятельность всех общественных сфер, реконструировать сложнейшую систему связей и отношений.

Эти расхождения трансформировались в три основных подхода к концепции гражданского общества:

а) гражданское общество — это венец развития любого нормального политического сообщества;

б) гражданское общество — это состояние общества, существующее всегда и везде в различных пропорциях;

в) гражданское общество — это уникальный продукт западной цивилизации, мало применимый в других странах.

Нам кажется более правильным сочетание двух первых подходов. Гражданское общество как продукт кооперации частных некоммерческих интересов свободных людей появляется тогда, когда появляется достаточное количество подобных индивидуумов. А такое состояние мы можем найти и в античное время, и в эпоху феодализма, и тем более в новое время.

Среди социологов и политологов нет единодушия и в том, какие организации можно считать структурами гражданского общества. Споры вызывает принадлежность к гражданскому обществу политических партий, корпоративных структур, средств массовой информации, этнических и конфессиональных объединений, партикулярных (семья) и асоциальных (мафия) групп.

Исследователи высказывают разные мнения по отношению к национал-экстремистским объединениям (типа российских скинхедов или американского Ку-клукс-клана), этнотрайбалистским образованиям (кастам, тейпам и т. п.). А. Арато, например, полагает, что партии, не принадлежа однозначно к государству, не могут считаться и институтами гражданского общества, и поэтому для них он конструирует особую совокупность «политического общества»⁶². Мы можем согласиться с С. Перегудовым, который считает, что вышеназванные институты — субъекты пересекающихся сфер, пограничные (маргинальные) структуры различных секторов общества, а также с И. Левиным, который считает, что «наличие двухсот театров в Москве или ста с лишним издательств в Твери — тоже важный показатель развитости гражданского общества»⁶³. С нашей точки зрения важным элементом структуры гражданского общества в рамках деятельности правового государства являются органы местного самоуправления населения.