Адвокатура в России - Учебник для вузов (под ре

Приложение 4 (к главе 22). Из судебной и дисциплинарной практики адвокатов

I. Судья Верховного Суда Российской Федерации Б.А. Горохов, рассмотрев истребованное по надзорной жалобе Молоканова А.Г. дело по иску Молоканова А.Г. к Адвокатской палате Владимирской области об оспаривании заключения квалификационной комиссии и решения Совета Адвокатской палаты Владимирской области, восстановлении статуса адвоката,

установил:

Молоканов А.Г. с 1999 г. являлся адвокатом Владимирской областной коллегии адвокатов N 2 "Адвокатская Лига", а с 2003 г. избрал новую форму адвокатского образования - адвокатский кабинет с местом работы в г. Коврове.

Решением Совета Адвокатской палаты Владимирской области от 11 августа 2005 г., принятым на основании заключения Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Владимирской области от 4 августа 2005 г., к Молоканову А.Г. применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката с 11 августа 2005 г.

Истец полагает вышеназванные заключение и решение, вынесенные в отношении него, незаконными и необоснованными и обратился в суд с иском об их отмене и восстановлении его статуса адвоката. Ответчик иск не признал.

Решением Ленинского районного суда г. Владимира от 16 января 2006 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Владимирского областного суда от 21 февраля 2006 г., в удовлетворении иска отказано.

В надзорной жалобе Молоканов А.Г. просит отменить состоявшиеся по данному делу судебные постановления и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определением заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации от 2 марта 2007 г. дело истребовано в Верховный Суд Российской Федерации.

Оснований для передачи дела для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции не имеется. В соответствии со ст. 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права.

Таких нарушений при вынесении обжалуемых судебных постановлений допущено не было.

12 июля 2005 г. в отношении истца Президентом Адвокатской палаты Владимирской области возбуждено дисциплинарное производство на основании представления вице-президента Адвокатской палаты Владимирской области от 11 июля 2005 г. (л.д. 22-23).

Решением Совета Адвокатской палаты Владимирской области от 11 августа 2005 г. "за нарушение адвокатом Молокановым А.Г. требований п. 2, 4 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", выразившемся в неисполнении требования об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве Ковровского городского суда 2 июля 2005 г. по назначению суда, в неисполнении решения Совета Адвокатской палаты Владимирской области по обеспечению оказания гражданам Российской Федерации юридической помощи бесплатно, а также юридической помощи по назначению от 10 июля 2003 г." к адвокату Молоканову А.Г. применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката с 11 августа 2005 г.

В соответствии с п. 2, 4 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан исполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора, или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Согласно п. 7 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат обязан участвовать лично или материально в оказании юридической помощи бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, или по назначению органа дознания, органа предварительного следствия, прокурора или суда в порядке, определяемом адвокатской палатой субъекта Российской Федерации.

Решением Совета Адвокатской палаты Владимирской области от 10 декабря 2002 г. члену Совета Горбунову Г.Г. поручено составлять графики дежурств адвокатов ковровских юридических образований (л.д. 37-38).

10 июля 2003 г. Советом Адвокатской палаты Владимирской области принято решение по обеспечению оказания гражданам Российской Федерации на территории Владимирской области юридической помощи бесплатно, а также юридической помощи по назначению (л.д. 34-35).

Согласно графику дежурств адвокатов ковровских юридических образований за июль 2005 г. адвокат Молоканов А.Г. должен был оказывать юридическую помощь по назначению 2 июля 2005 г. (л.д. 39).

В указанный день истец не явился в Ковровский городской суд для рассмотрения ходатайств об избрании меры пресечения, в связи с чем для участия в судебных заседаниях был вызван другой адвокат, что было затруднительно, поскольку заседание проходило в выходной день, и повлекло за собой нарушение нормальной работы суда.

Данное обстоятельство подтверждается сообщениями судьи Ковровского городского суда Ершова А.Ф. (л.д. 24, 25), копиями процессуальных документов (л.д. 26, 27).

Довод о том, что Молоканов А.Г. не был надлежащим образом извещен о предстоящем дежурстве 2 июля 2005 г., несостоятелен, поскольку истец работал в качестве адвоката в г. Коврове с 1999 г. и не мог не знать о сложившейся практике ежемесячных дежурств по оказанию бесплатной юридической помощи, что не отрицал в ходе судебного заседания, а также на заседаниях Квалификационной комиссии и Совета Адвокатской палаты Владимирской области.

Процедура привлечения Молоканова А.Г. к дисциплинарной ответственности, предусмотренная Кодексом профессиональной этики адвоката, была соблюдена.

Решение Совета Адвокатской палаты Владимирской области принято путем тайного голосования в соответствии со ст. 24, 25 Кодекса профессиональной этики адвоката (л.д. 84-88); применена мера дисциплинарной ответственности, предусмотренная ст. 18 названного Кодекса.

При таких обстоятельствах суд правомерно отказал истцу в удовлетворении заявленных требований.

Доводы надзорной жалобы основанием для отмены в порядке судебного надзора законных судебных постановлений по данному делу быть признаны не могут.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 383 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации

определил:

в передаче дела по иску Молоканова А.Г. к Адвокатской палате Владимирской области об оспаривании заключения квалификационной комиссии и решения Совета Адвокатской палаты Владимирской области, восстановлении статуса адвоката для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции отказать.

Судья Верховного Суда Российской Федерации Б.А. Горохов*(367).

II. В Адвокатскую палату г. Москвы обратилась С. с жалобой на действия адвоката П., в которой она сообщила, что она в феврале 2007 г. заключила соглашение с адвокатом П., поручив ему вести ее гражданское дело в Б. районном суде г. Москвы. Для осуществления полномочий она выдала адвокату доверенность и оплатила гонорар в 50 000 руб. Адвокат потребовал от нее, чтобы она зарегистрировала его в своей квартире, а также составила на его имя завещание, что она и сделала. Поскольку адвокат попросил ее заключить с ним договор ренты на эту квартиру или заключения с ним договора купли-продажи по цене 1 000 000 руб. С этого момента гр. С. поняла, что связалась с адвокатом, который хочет завладеть ее имуществом, и расторгла соглашение об оказании ей юридической помощи, отозвала доверенность, отменила завещание, уведомила суд и потребовала от адвоката, чтобы он выписался из ее квартиры. Она является инвалидом 2-й группы по заболеванию сосудов головного мозга и сердца, в связи с чем у нее произошло снижение памяти, интеллекта и ей нужен был адвокат. Она просит решить вопрос о законности действий адвоката и обязать адвоката выписаться из квартиры.

11 декабря 2007 г. Президентом Адвокатской палаты г. Москвы на основании ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката П. (распоряжение N 193), материалы которого направлены на рассмотрение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

С. подтвердила в заседании Квалификационной комиссии все изложенное ею в жалобе. Адвокат П., подтверждая свои письменные объяснения, сообщил, что с заявительницей он заключил два соглашения на представление ее интересов в Б. районном суде г. Москвы по двум искам, что подтверждается имеющимися в материалах дисциплинарного производства копиями соглашений от 20 декабря 2006 г. и от 22 января 2007 г. По каждому из соглашений С. внесла по 15 000 руб. Она выдала ему доверенность на представление ее интересов. Действительно составила завещание на его имя и прописала его на свою жилую площадь, так как ему срочно нужна была регистрация. В настоящее время он подал в паспортный стол заявление о выписке. Все документы С. возвращены и у нее не было претензий к адвокату на момент расторжения соглашений. Внесенные доверительницей денежные средства адвокатом полностью отработаны.

Выслушав доводы жалобы С., объяснения адвоката П., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката (п. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации, п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

Анализируя представленные документы, в том числе выписку из домовой книги, из которой следует что адвокат действительно прописан на площади заявительницы, копии соглашений на оказание юридической помощи, их содержание не соответствует требованиям закона, так как в их тексте отсутствует ответственность адвоката, помимо этого в п. 5.2 указано, что спор о размере возвращаемого вознаграждения решается "президиумом Адвокатской палаты г. Москвы". В заседание комиссии адвокат П. представил копию заявления о выписке с площади заявительницы.

Комиссия считает, что в материалах дисциплинарного производства имеется достаточно доказательств того, что адвокат П. оказывал юридическую помощь С., руководствуясь соображениями собственной выгоды, прописавшись на ее площадь, чем нарушил подп. 1 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката. (Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне.)

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов (п. 1 ст. 18 Кодекса).

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о нарушении адвокатом П. при обстоятельствах, описанных в жалобе С., подп. 1 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в оказании адвокатом П. юридической помощи С., руководствуясь соображениями собственной выгоды, прописавшись на ее площадь.

Совет согласился с заключением квалификационной комиссии и вынес решение о прекращении статуса адвоката П.*(368)

III. В Адвокатскую палату г. Москвы обратился представитель фирмы "Т." К. с жалобой на действия адвоката Х., в которой он сообщил, что 16 августа 2006 г. между фирмой "Т." и адвокатом Х. был заключен договор на оказание юридической помощи N 115. По условиям поручения адвокат Х. приняла на себя обязательства оказать юридическую помощь, результатом которой должна была стать государственная регистрация права собственности Доверителя на ряд объектов недвижимости. Срок исполнения поручения начинал течь с момента оплаты вознаграждения. 22 августа 2006 г. Доверитель перечислил на р/счет налогового агента адвоката Х. 667 625 руб. За весь этот период Доверитель пытался получить от адвоката, которому был передан ряд копий документов и один подлинник, сведения о выполнении поручения, однако адвокат на запросы Доверителя не реагировал, до настоящего времени Доверитель не получил от адвоката каких либо уведомлений, в том числе и об отказе от исполнения поручения и (или) от отступлении от первоначальных условий. Срок исполнения поручения в соответствии с п. 1.4 Договора истек 22 августа 2007 г. Таким образом, поручение адвокатом Х. выполнено не было. Предусмотренное Договором обязательство Адвоката вернуть ранее полученное вознаграждение в случае просрочки исполнения также не выполнено. Доверитель просит оценить бездействие адвоката Х. и помочь в получении правоустанавливающих документов, оставшихся у адвоката.

2 ноября 2007 г. Президентом Адвокатской палаты г. Москвы на основании ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Х. (распоряжение N 151), материалы которого направлены на рассмотрение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

В заседание квалификационной комиссии адвокат Х. не явилась, письменных объяснений не представила, о дне, месте и времени рассмотрения Комиссией дисциплинарного производства надлежащим образом извещалась, со своей электронной почты прислала сообщение без подписи о том, что ее врач сообщает, что она срочно легла в больницу для прохождения курса химиотерапии, поэтому просит слушанье дела отложить. Интересы заявителя по доверенности в заседании комиссии представляла А.

В силу п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства; в этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились в заседание комиссии.

Представитель заявителя гр. А., в своих пояснениях, данных в заседании Комиссии, подтвердила изложенное в письменном заявлении, указав, что 16 августа 2006 г. между фирмой "Т." и адвокатом Х. был заключен договор на оказание юридической помощи N 115. По условиям поручения адвокат Х. приняла на себя обязательства оказать юридическую помощь, результатом которой должна была стать государственная регистрация права собственности Доверителя на ряд объектов недвижимости. Часть документов она должна была собрать сама, и затем все документы сдать на регистрацию. Срок исполнения поручения начинал течь с момента оплаты вознаграждения. 22 августа 2006 г. Доверитель перечислил на р/счет налогового агента адвоката Х. 667 625 руб. За весь этот период Доверитель пытался получить от адвоката, которому был передан ряд копий документов и один подлинник, сведения о выполнении поручения, однако адвокат на запросы Доверителя не реагировал, до настоящего времени Доверитель не получил от адвоката каких-либо уведомлений, в том числе и об отказе от исполнения поручения и (или) от отступления от первоначальных условий. Срок исполнения поручения в соответствии с п. 1.4 Договора истек 22 августа 2007 г. Таким образом, поручение адвокатом Х. выполнено не было. Предусмотренное Договором обязательство Адвоката вернуть ранее полученное вознаграждение в случае просрочки исполнения также не выполнено. Доверитель просит оценить бездействие адвоката Х. и помочь в получении правоустанавливающих документов, оставшихся у адвоката.

Изучив материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Анализируя документы, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, в том числе копию договора об оказании юридической помощи от 16 августа 2006 г., копию платежного поручения от 22 августа 2006 г. N 452 о перечислении 667 625 руб., копии представленных комиссии писем Доверителя Адвокату с просьбой проинформировать Доверителя о ходе выполнения поручения, на которые ответ адвокатом дан не был, отсутствие письменных объяснений адвоката Х., комиссия считает, что поручение адвокатом Х. выполнено не было.

По условиям договора на оказание услуг от 16 августа 2006 г. N 115 адвокат Х. приняла на себя обязательства оказать юридическую помощь фирме "Т.", результатом которой должна была стать государственная регистрация права собственности Доверителя на ряд объектов недвижимости. Срок исполнения обязательств наступал не позднее 12 месяцев с момента перечисления денежных средств доверителем. Денежные средства в размере 667 625 руб. были перечислены доверителем на р/счет налогового агента адвоката Х. 22 августа 2006 г., что подтверждается платежным поручением от 22 августа 2006 г. N 452. Таким образом, срок исполнения обязательства по договору наступает 22 августа 2007 г.

Представленные представителем заявителя письма от 4 апреля 2007 г., 8 мая 2007 г., 24 июля 2007 г., 12 сентября 2007 г., адресованные адвокату Х. и заведующему адвокатской конторой коллегии адвокатов г. Москвы К., подтверждают доводы заявителя о невыполнении адвокатом Х. принятых на себя обязательств по договору от 16 августа 2006 г. N 115. В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства; участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право, в том числе, представлять доказательства (подп. 3 п. 5 ст. 23 Кодекса).

Адвокат Х. не представила доказательств, опровергающих доводы заявителя и подтверждающих выполнение ею принятых обязательств по договору об оказании юридической помощи.

Таким образом, Квалификационная комиссия приходит к выводу, что поручение об оказании юридической помощи доверителю адвокатом Х. выполнено не было.

Адвокат Х. также не выполнила предусмотренное п. 3.7 Договора N 115 обязательство вернуть ранее полученное вознаграждение в случае просрочки исполнения обязательства.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 33 п. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката Комиссия приходит к заключению о наличии в действиях (бездействии) адвоката Х. нарушения п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", выразившееся в том, что адвокат, не исполнив поручение доверителя, вела себя нечестно, неразумно и недобросовестно.

Совет согласился с заключением квалификационной комиссии. Вынесено решение о прекращении статуса адвоката*(369).

IV. Распоряжением президента Адвокатской палаты г. Москвы N 171 от 5 ноября 2008 г. в отношении адвоката Г. было возбуждено дисциплинарное производство. Основанием для его возбуждения явилась жалоба адвоката У. В своей жалобе адвокат У. сообщает обстоятельства, которые, по ее мнению, свидетельствуют о грубом нарушении кодекса профессиональной этики адвокатом Г. Адвокат Г. с целью отстранения адвоката У. от участия в качестве представителя ответчицы Ш. по гражданским делам о выселении и об определении места жительства ребенка через секретариат коллегии, в которой состоит заявительница, "под видом материалов по делу" передал для нее диск и письмо, порочащие ее доверительницу.

После этого адвокат Г. направил заявительнице CMC-сообщение, содержащее вопрос о перспективе ее дальнейшего участия в гражданском процессе.

Со слов доверительницы Ш. адвокату У. известно, что в отсутствие Ш. был заменен замок входной двери в спорную квартиру, в которой проживает доверительница. После этого адвокат Г. вместе со своим помощником Р. в присутствии неизвестных заявительнице лиц, обозначенных в качестве понятых, в отсутствие Ш. проникли в квартиру и произвели опись находившегося в квартире имущества доверительницы.

Ксерокопию данного документа вручили Ш. и предложили ей подписать данный документ. Через некоторое время в адрес ее сестры пришла объемная посылка с личными вещами доверительницы, упакованными в полиэтиленовые мешки для мусора.

Указанные незаконные действия были предприняты при отсутствии вступившего в законную силу решения о выселении Ш., о чем Г. было достоверно известно. Таким образом, адвокат счел возможным возложить на себя функции суда и судебного пристава-исполнителя.

Со слов доверительницы заявительнице известно, что адвокат Г. периодически по телефону пытается убедить ее в том, что адвокат У. все равно рано или поздно откажется с ней работать, что Ш. ничего не сможет добиться, ее признают психически больной, малолетнего ребенка его материально обеспеченный отец отправит за границу, и она его никогда больше не увидит.

Кроме того, адвокат Г. появлялся по месту работы Ш., и после его появления к ней резко изменилось отношение ее руководства. Ш. считает, что Г. намеренно порочит ее также с целью лишения работы. Полагая, что данные действия не только выходят за пределы полномочий адвоката, но и являются грубым нарушением Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат У. просит привлечь адвоката Г. к дисциплинарной ответственности...

Выслушав стороны дисциплинарного производства, исследовав представленные ими письменные доказательства и проголосовав именными бюллетенями, Квалификационная комиссия приходит к заключению о наличии в действиях адвоката Г. состава дисциплинарного проступка.

V. Делая такой вывод, квалификационная комиссия исходила из следующего: На основании ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Квалификационная комиссия должна дать заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, выслушивания их объяснений. Согласно п. 1 ст. 1 Закона об адвокатуре адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном этим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.

На основании ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом; уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц.

В соответствии с п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом.

Высказанные доверителем Б. пожелания того, чтобы адвокат Г. "в случае отсутствия гражданки Ш. в квартире и невозможности установления ее местонахождения" осуществил самостоятельное вскрытие квартиры, а также осуществил опись имущества Ш., являлись незаконными.

Объяснения адвоката Г., что срочная необходимость проникновения в жилище была связана с произошедшей в квартире аварией, в результате которой была залита расположенная под ней квартира, представляется в значительной степени надуманной. О такого рода аварийной ситуации ничего не упоминается в составленных адвокатом и сопровождавшими его лицами, которых он именует "понятыми", документах ("Акте вскрытия помещения" и "Описи имущества"). В качестве одного из "понятых" в составленных адвокатом документах фигурирует некто М., который согласно поручению собственника квартиры Б. в качестве подрядчика должен был произвести в квартире ремонт. Несмотря на присутствие подрядчика, каких-либо срочных мероприятий по части ликвидации залива и ремонта квартиры в день вскрытия квартиры (3 августа 2008 г.) не производится. Квартира запирается имевшимися у Г. ключами и опечатывается его личной печатью. Только через три дня, 6 августа 2008 г., после установления контакта с проживавшей в квартире и зарегистрированной в ней постоянно Ш., адвокат Г. вновь проникает в квартиру. Ш. предлагается расписаться в некоторых местах документа под названием "Опись имущества", а часть вещей Ш. перевозится на съемную квартиру ее сестры. Другая же часть вещей Ш. была отправлена ей почтовой посылкой. Таким образом, по мнению Квалификационной комиссии, истинная цель проникновения в квартиру не была связана с необходимостью срочного ее ремонта, а объяснялась стремлением фактического освобождения квартиры от вещей Ш., что и было осуществлено. При этом адвокату Г. было достоверно известно, что в связи со сменой замков, произведенной собственником квартиры, проникнуть в квартиру и вновь разместить в ней свои вещи Ш. не сможет. По указанной причине, как указано в объяснении адвоката Г., "фактически Ш. не проживает по указанному адресу с конца июля 2008 г.".

Описанные действия были осуществлены адвокатом Г., несмотря на то, что спор между Ш. и собственником квартиры по поводу снятия последней с регистрационного учета не был разрешен и вступившего в законную силу судебного постановления не имелось. Между тем в соответствии со ст. 25 Конституции Российской Федерации жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. В связи с этим Квалификационная комиссия не может не усматривать в вышеуказанных действиях адвоката Г. состава дисциплинарного проступка.

Что же касается претензий заявительницы к Г. в том отношении, что "под видом материалов по делу" адвокат передал для нее диск и письмо, порочащие ее доверительницу, то, по мнению Квалификационной, комиссии, состава дисциплинарного проступка в указанных действиях не содержится. Как пояснил адвокат Г., на диске, который он действительно передал для адвоката У., запечатлены обстоятельства негативного (жестокого) поведения Ш. по отношению к сыну и к его отцу Б. Данная информация зафиксирована находящейся в квартире системой видеонаблюдения и передана адвокату Г. его доверителем Б. - бывшим гражданским мужем Ш., По словам Г., целью данной акции было убедить адвоката У. в том, что в интересах малолетнего сына сторон его лучше оставить у отца. Содержание находящейся на диске информации, а также сформулированная Г. цель передачи диска и письма адвокату У. последней не опровергнута.

По итогам рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационная комиссия приходит к следующему заключению.

Проникновение адвоката Г. в квартиру, в которой на основании "Договора вселения и безвозмездного пользования квартирой" проживала и была постоянно зарегистрирована доверительница адвоката У. - Ш., сопровождавшееся описью и удалением из квартиры имущества последней при отсутствии вступившего в законную силу судебного акта о снятии Ш. с регистрационного учета, является незаконным и содержит в себе состав дисциплинарного проступка.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 4 п. 1 ст. 7, п. 2 п. 2 ст. 17, п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ст. 8, п. 1 ст. 10, п. 1 ст. 18 и п. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, по результатам рассмотрения жалобы адвоката У. выносит заключение о наличии в действиях адвоката Г. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес адвокату взыскание в форме замечания*(370).

VI. Одним из распространенных оснований для привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности является нарушение адвокатом установленного порядка оказания бесплатной юридической помощи. По данному вопросу приводится следующее судебное решение: Судья Верховного Суда Российской Федерации Б.А. Горохов, рассмотрев истребованное по надзорной жалобе Молоканова А.Г. дело по иску Молоканова А.Г. к Адвокатской палате Владимирской области об оспаривании заключения квалификационной комиссии и решения Совета Адвокатской палаты Владимирской области, восстановлении статуса адвоката,

установил:

Таких нарушений при вынесении обжалуемых судебных постановлений допущено не было. 12 июля 2005 г. в отношении истца Президентом Адвокатской палаты Владимирской области возбуждено дисциплинарное производство на основании представления вице-президента Адвокатской палаты Владимирской области от 11 июля 2005 г. (л.д. 22-23).

В соответствии с пунктами 2, 4 статьи 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан исполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора, или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Согласно пункту 7 статьи 15 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат обязан участвовать лично или материально в оказании юридической помощи бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, или по назначению органа дознания, органа предварительного следствия, прокурора или суда в порядке, определяемом адвокатской палатой субъекта Российской Федерации.

При таких обстоятельствах суд правомерно отказал истцу в удовлетворении заявленных требований.

определил:

Судья Верховного Суда Российской Федерации Б.А. Горохов*(371).

VII. По результатам обобщения дисциплинарной практики адвокатских палат субъектов РФ за неисполнение либо ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей при осуществлении защиты по уголовным делам в порядке ст. 50 и 51 УПК РФ в 2007-2008 гг. к дисциплинарной ответственности привлечено 445 адвокатов, в отношении 31 статус был прекращен. Органы адвокатского самоуправления наряду с мерами дисциплинарной ответственности стали чаще применять практику реагирования адвокатских сообществ Европы - отстранять от ведения дел по назначению адвокатов, допустивших серьезные нарушения норм профессиональной этики и неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств перед своими доверителями*(372).

Весьма существенное значение имеют изложенные в КПЭА правила, развивающие и уточняющие требования УПК РФ и Закона об адвокатуре, о недопустимости отказа от защиты.

Так, ч. 2 ст. 13 предусматривает, что "адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу кассационной жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного.

Адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения или по соглашению, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции".

В соответствии с ч. 4 ст. 13 адвокат-защитник обязан обжаловать приговор:

1) по просьбе подзащитного;

2) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам;

3) как правило, в отношении несовершеннолетнего, если суд не разделил позицию адвоката-защитника и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просил адвокат.

Однако нарушения данных положений в адвокатской практике распространены широко и повсеместно. Пример:

4 апреля 2005 г. гражданка Ш. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой (заявлением; вх. N 621 от 5 апреля 2005 г.), указав, что между нею и А., с одной стороны, и Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" в лице генерального директора П., с другой стороны, 8 февраля 2005 г. был заключен договор об оказании юридических услуг, согласно условиям которого коллегия адвокатов обязалась защищать Ш. и А. по уголовному делу, возбужденному по ч. 2 ст. 116 УК РФ, представлять их интересы во всех судах, службах судебных приставов, кассационной инстанции, надзорной инстанции, ВС РФ. Уголовное дело было рассмотрено мировым судьей Б. и 15 марта 2005 г. в отношении Ш. и А. был вынесен обвинительный приговор. Интересы подсудимых Ш. и А. от Московской коллегии адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" представлял адвокат В. Заявительница указывает, что после вынесения обвинительного приговора адвокат В., в нарушение п. 2.2.1, 2.2.6, 2.2.7 Договора, отказался от дальнейшего предоставления услуг и обещал вернуть деньги за невыполненную работу. Ш. с А. неоднократно приезжали, и В. предлагал им подписать какую-то расписку о получении денег и только через какое-то время забрать деньги. Также заявительница указала, что в соответствии со ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" соглашение заключается между доверителем и адвокатом; в нарушение закона договор заключен с П., а фактически защиту в суде осуществлял адвокат В. Заявительница просит рассмотреть заявление и принять меры.

Адвокат В. в заседание Квалификационной комиссии не явился, письменных объяснений не представил, хотя о поступлении жалобы Ш., о дне, месте и времени рассмотрения Комиссией дисциплинарного производства был надлежащим образом извещен.

Выслушав объяснения заявительницы Ш., показания свидетеля А., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы (заявления) гражданки Ш. от 4 апреля 2005 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем. Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу. Вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи регулируются Гражданским кодексом Российской Федерации с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Существенными условиями соглашения являются: 1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате; 2) предмет поручения; 3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь; 4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения; 5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения. Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением (ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Из представленных заявительницей Ш. документов усматривается, что договор N 1195 об оказании юридических услуг был заключен ею и А. 8 февраля 2005 г. не с адвокатом В., сведения о котором внесены в реестр адвокатов г. Москвы, а с Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" в лице ее генерального директора П., который адвокатом не является. При этом адвокат В. является соучредителем и членом Московской коллегии адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр", в этой коллегии он осуществляет адвокатскую деятельность.

Коллегия адвокатов является некоммерческой организацией, основанной на членстве и действующей на основании устава, утверждаемого ее учредителями, и заключаемого ими учредительного договора. Коллегия адвокатов является юридическим лицом. Члены коллегии адвокатов не отвечают по ее обязательствам, коллегия адвокатов не отвечает по обязательствам своих членов. Соглашения об оказании юридической помощи в коллегии адвокатов заключаются между адвокатом и доверителем и регистрируются в документации коллегии адвокатов. Ничто в положениях ст. 22 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" не может рассматриваться как ограничение независимости адвоката при исполнении им поручения доверителя, а также его личной профессиональной ответственности перед последним (см. п. 2, 9, 12, 15, 16 ст. 22 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

В договоре от 8 февраля 2005 г. N 1195 отсутствует указание на то, что юридическая помощь в объеме, определенном в п. 1 (Предмет договора) договора, будет оказана гражданам Ш. и А. адвокатами, в том числе адвокатом В.

Однако из объяснений заявительницы Ш. и показаний свидетеля А. следует, что юридическую помощь Ш., обвинявшейся в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 116 УК РФ, - ее защиту в судебном заседании по уголовному делу, рассматривавшемуся мировым судьей, - осуществлял адвокат В. Мировому судье адвокат В. представил удостоверение адвоката и ордер от 9 февраля 2005 г. N 000170, выданный ему МКА "ИнтеполКриминалЦентр" на осуществление с 11 февраля 2005 г. защиты Ш.; основанием выдачи ордера явилось соглашение от 8 февраля 2005 г. N 1195. Ссылка на участие адвоката В. в качестве защитника Ш. в судебных заседаниях, проводившихся мировым судьей, имеется в протоколе судебного заседания и в приговоре мирового судьи от 15 марта 2005 г.

В соответствии с ч. 4 ст. 49 УПК РФ "адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера".

Приведенные доказательства, по мнению Комиссии, свидетельствуют о том, что В. принял договор N 1195 об оказании юридических услуг от 8 февраля 2005 г., заключенный Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" в лице Генерального директора П. с гражданами Ш. и А., к исполнению как адвокат в части исполнения обязательств представителя по указанному договору перед Ш., поскольку он получил и представил мировому судье ордер на защиту Ш., участвовал в судебных заседаниях в качестве защитника Ш., т.е. совершил юридически значимые действия, позволяющие Комиссии констатировать возникновение между адвокатом В. и обратившейся за оказанием юридической помощи Ш. правоотношений по типу "адвокат-клиент".

В силу ст. 1, 2, 7 п. 1 и 4 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ст. 8 п. 1 Кодекса профессиональной этики адвоката на адвокате как лице, оказывающем на профессиональной основе квалифицированную юридическую помощь, лежит обязанность осуществлять адвокатскую деятельность в строгом соответствии с предписаниями законодательства Российской Федерации, в том числе Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

Принятие адвокатом В. на себя обязательств по договору об оказании юридических услуг, заключенному с доверителем не адвокатом, а коллегией адвокатов, свидетельствует о наличии в действиях адвоката В. нарушениям норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а именно ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

Адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката (п. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Приняв на себя обязательства перед доверителем Ш. по договору N 1195 об оказании юридических услуг от 8 февраля 2005 г., адвокат В. был обязан соблюдать его условия, в том числе п. 2.2.1, 2.2.6, 2.2.7, согласно которым представитель обязался представлять интересы Ш. по уголовному делу, возбужденному по ч. 2 ст. 116 УК РФ, "во всех судах, службах судебных приставов, кассационной инстанции, надзорной инстанции, ВС РФ", "готовить процессуальные документы, жалобы, претензии, исковые заявления и др., необходимые для выполнения обязательства по договору", защищать интересы Ш. по проблеме, изложенной в п. 1.1. Договора ["1. Предмет договора. 1.1. Защита клиентов по уголовному делу, возбужденному по ч. 2 ст. 116 УК РФ" - Примечание Комиссии].

Ш. указывает, что адвокат В. в нарушение п. 2.2.1, 2.2.6, 2.2.7 Договора после вынесения обвинительного приговора отказался от дальнейшего предоставления услуг; деньги за невыполненную работу не вернул; апелляционную жалобу на обвинительный приговор мирового судьи не написал и не помог Ш. написать такую жалобу от своего имени, в связи с чем последняя была вынуждена обратиться за оказанием юридической помощи к адвокату К. и понесла дополнительные расходы; в суде апелляционной инстанции защиту Ш. осуществлял назначенный судом адвокат.

Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ).

Как следует из Постановления Конституционного Суда РФ от 28 января 1997 г. N 2-П, закрепленное в ст. 48 (ч. 2) Конституции РФ право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (ч. 1) Конституции РФ каждому человеку, - права на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому положения ч. 2 ст. 48 Конституции Российской Федерации не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений ч. 1 этой же статьи. Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство, во-первых, обеспечивает условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, устанавливает с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в ст. 123 (ч. 3) Конституции РФ, законодатель устанавливает путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников.

В законодательстве об адвокатуре формулируются определенные профессиональные требования к адвокатам, призванные обеспечивать квалифицированный характер оказываемой ими юридической помощи с учетом высокой значимости для личности и общества в целом принимаемых в уголовном судопроизводстве решений (см. п. 2-4 мотивировочной части названного Постановления Конституционного Суда РФ).

Таким образом, наличие института адвокатуры рассматривается как государственная гарантия конституционного права на квалифицированную юридическую помощь. Оказание адвокатом неквалифицированной юридической помощи, а равно отказ, при отсутствии указанных в законе оснований, от оказания или продолжения оказания доверителю юридической помощи не соответствует требованиям Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из имеющихся в материалах дисциплинарного производства и исследованных Комиссией доказательств следует, что Ш. виновной себя в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 116 УК РФ, не признала полностью, в судебном заседании дала показания о непричастности к совершению преступления - причинению потерпевшей К. телесных повреждений; просила адвоката В. обжаловать в апелляционном порядке вынесенный в отношении нее обвинительный приговор.

Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты (подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

В соответствии с положениями ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в первоначальной редакции от 31 января 2003 г., действовавшей на 15 марта 2005 г.) "адвокат, принявший... по соглашению поручение на защиту по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты и должен выполнять обязанности защитника до стадии подготовки и подачи кассационной жалобы на приговор суда по делу его подзащитного" (ч. 1 п. 2); "адвокат-защитник должен обжаловать приговор, вынесенный в отношении своего подзащитного, по его просьбе, а также... если имеются правовые основания для смягчения приговора" (ч. 1 п. 4); "адвокат-защитник, как правило, должен обжаловать приговор, вынесенный в отношении своего подзащитного: если суд в приговоре не разделил позицию адвоката-защитника и назначил более тяжкое наказание или за более тяжкое преступление, чем просил адвокат; если адвокат усматривает наличие правовых оснований для смягчения приговора" (п. 2 и 3 ч. 2 п. 4).

Мировой судья признал Ш. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 116 УК РФ, и назначил ей наказание в виде исправительных работ на срок два года с удержанием 10% от заработной платы в доход государства, т.е. назначил ей наказание более строгое, чем предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, на что было обоснованно указано в апелляционной жалобе осужденной Ш., подготовленной для нее адвокатом К.

В силу п. 3 ч. 1 ст. 369 и п. 3 ст. 382 УПК РФ назначение осужденному наказания более строгого, чем предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, свидетельствует об очевидной и безусловной незаконности приговора в данной части и требует, как минимум, его изменения. Рассмотрев в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Ш. и А., районный суд г. Москвы приговором от 26 мая 2005 г. изменил приговор мирового судьи от 15 марта 2005 г. в части меры наказания осужденной Ш. - снизил срок наказания в виде исправительных работ до одного года, с удержанием 10% заработка в доход государства.

Квалификационная комиссия считает, что, не обжаловав как адвокат-защитник вопреки просьбе доверительницы - подзащитной Ш. - обвинительный приговор мирового судьи от 15 марта 2005 г., не оказав Ш. юридической помощи в составлении апелляционной жалобы от имени осужденной (притом, что Ш. в судебном заседании виновной себя не признала, дала показания о непричастности к совершению преступления, а назначенное ей судом наказание было более строгим, чем предусмотрено в санкции ч. 2 ст. 116 УК РФ), отказавшись от дальнейшей работы по делу (в том числе участия в заседании суда апелляционной инстанции), адвокат В. не только нарушил п. 2.2.1, 2.2.6 и 2.2.7 принятого им к исполнению Договора N 1195 об оказании юридических услуг Ш. от 8 февраля 2005 г., но и нарушил подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (отказался от принятой на себя защиты Ш.), а также ч. 1 п. 2, ч. 1 и подп. 2, 3 ч. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции от 31 января 2003 г.), поскольку, приняв по соглашению поручение на защиту Ш. по уголовному делу, не выполнял обязанности защитника до стадии подготовки и подачи кассационной жалобы на приговор суда по делу его подзащитной, не обжаловал приговор, вынесенный в отношении своей подзащитной Ш., хотя последняя высказала адвокату просьбу об этом, суд в приговоре не разделил позицию Ш. и ее защитника адвоката В. о невиновности подсудимой, а также при наличии по делу безусловных правовых оснований для смягчения приговора.

Адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, руководствуясь Конституцией РФ, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1, п. 2 ст. 7 Федерального закона; п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18 п. 1 Кодекса).

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы выносит заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката В. нарушения:

ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", выразившегося в принятии В. на себя обязательств как адвокатом-защитником перед Ш. по договору об оказании юридических услуг от 8 февраля 2005 г. N 1195, заключенному с доверителем не адвокатом, а Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр";

подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ч. 1 п. 2, ч. 1 и подп. 2, 3 ч. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции от 31 января 2003 г.), выразившегося в том, что адвокат В. не обжаловал как адвокат-защитник вопреки просьбе доверительницы - подзащитной Ш. - обвинительный приговор мирового судьи от 15 марта 2005 г., не оказал Ш. юридической помощи в составлении апелляционной жалобы от имени осужденной (притом, что Ш. в судебном заседании виновной себя не признала, дала показания о непричастности к совершению преступления, а назначенное ей судом наказание было более строгим, чем предусмотрено в санкции ч. 2 ст. 116 УК РФ), отказался от дальнейшей работы по делу (в том числе, участия в заседании суда апелляционной инстанции), т.е. отказался от приятой на себя защиты обвиняемой Ш.*(373)

VIII. 26 ноября 2007 г. в Адвокатскую палату г. Москвы обратился с жалобой С. В своей жалобе он просит рассмотреть вопрос о привлечении адвоката Х., осуществляющего адвокатскую деятельность в адвокатском кабинете, к дисциплинарной ответственности, указав следующее.

В отношении С. УВД Московской области по факту конфликта между ним и его соседями по улице в пос. В., во время которого С. избил соседа П. и нанес ему поверхностное ножевое ранение, было возбуждено уголовное дело. Для защиты своих интересов С. пригласил адвоката Х. и заключил с ним соглашение на участие в уголовном деле на предварительном следствии и в суде первой инстанции. Сумма гонорара была оговорена и выплачена заявителем в размере 60 тыс. руб. Примерно через месяц соглашение было расторгнуто по инициативе С., так как он был недоволен работой своего защитника. Адвокат Х. официально участвовал только в одном следственном мероприятии - его допросе. А далее стал предпринимать действия, не согласованные с заявителем и искажающие его положение: писал без ведома С. жалобы в Генеральную прокуратуру, в Администрацию Президента РФ, в ООН. После расторжения соглашения о юридической помощи адвокат Х. не возвратил С. часть гонорара, хотя участия в суде первой инстанции по его уголовному делу не принимал, да и самого судебного разбирательства еще не было. Как указано в жалобе, после расторжения соглашения адвокат Х. вопреки закону об адвокатуре, вопреки Кодексу профессиональной этики адвоката стал писать жалобы в органы прокуратуры и ФСБ, используя полученную от С. как его бывшего доверителя информацию, требуя, чтобы отменили постановление о приостановлении производства по уголовному делу, возобновили предварительное расследование и осудили С. за покушение на убийство, хотя следствие такого обвинения не предъявляло. С. указывает, что тем самым адвокат Х., его бывший защитник, превратился в его самого активного обвинителя. Заявитель считает, что адвокат, который требует привлечь к уголовной ответственности своего бывшего доверителя, поступает аморально и противозаконно, умаляет честь и достоинство адвокатского сообщества.

К своей жалобе С. приложил ксерокопии различных документов общим объемом 60 страниц, свидетельствующих, по его мнению, о дисциплинарном проступке адвоката Х.

28 ноября 2007 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное производство в отношении адвоката Х. (распоряжение N 164), материалы которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

В своих письменных объяснениях адвокат Х. привел следующие доводы, непосредственно относящиеся к сути жалобы С. В частности, соглашение на оказание юридической помощи С. было заключено 10 августа 2005 г. Оплата труда адвоката в размере 60 000 руб. была внесена С. и помещена адвокатом на свой счет в Сбербанке, имеются копии соответствующих приходных кассовых ордеров. На соглашении имеется запись С. от 23 сентября 2005 г. о том, что он претензий к работе адвоката не имеет. Далее имеется запись адвоката о том, что соглашение расторгнуто письменно 06.10.2005 по заказному письму С. Далее адвокат Х. указывает, что после расторжения соглашения С., его супруга и друг их семьи Ф., представляющийся подполковником ФСБ, стали осуществлять в отношении адвоката и его семьи различные незаконные действия. В частности, он стал получать от С. "подлинные письма-угрозы", "С. и его друзья подъехали на машине к дому, где живет адвокат, и выкрикивали националистические лозунги, производили выстрелы из пистолета и т.д.".

Х. 07.10.2005 проинформировал о подобных угрозах со стороны С. ОВД "Алексеевский", органы прокуратуры г. Москвы, ФСБ и др. инстанции.

Х. также указывает, что клеветнические письма от С. поступали в различные инстанции и после октября 2005 г., С. по-прежнему осуществлял в отношении адвоката Х. различные противозаконные действия, а также требовал от Х. возврата 5 тыс. долларов США, якобы переданных адвокату за его работу. Адвокат Х., полагая, что в действиях С. содержатся признаки преступления, неоднократно обращался с заявлениями в различные правоохранительные органы. В этих заявлениях он просил возбудить против С. уголовное дело и, в частности, указывал, что он в августе 2005 г. (см. соглашение от 10.09.2005) оказывал С. юридическую помощь и как адвокат установил факты, свидетельствующие о совершении последним преступления.

В частности, им (адвокатом) установлен прямой очевидец преступления С. - его сосед гр-н Л., чьи показания изменяют квалификацию преступления со ст. 119 УК РФ на более тяжкую - покушение - на ст. 105 УК РФ, гр. С. ранее уже был дважды судим за хищение и поджог, 37 раз доставлялся в медвытрезвитель. После того, как С. узнал о "новых" фактах, установленных адвокатом по его уголовному делу (август 2005 г.), он стал обманывать следствие, пытался подкупить адвоката и т.д. Последнее заявление Х. о возбуждении уголовного дела датировано 17 марта 2007 г.

В целях защиты своих прав и законных интересов Х. обратился в Д. городской суд с исковым заявлением о защите чести и достоинства, деловой репутации, компенсации морального вреда (решением суда в иске Х. отказано - прим. Кв. комиссии).

К своим объяснениям Х. приложил ксерокопии различных документов, писем, обращений в различные организации и т.д. объемом 97 страниц.

Адвокат Х. на заседание Квалификационной комиссии не явился, представил заявление с просьбой рассмотреть дисциплинарное производство в его отсутствие, так как он был болен.

В силу п. 3 ст. 23 КПЭА неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства; в этом случае Квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Заявитель жалобы С., явившись на заседание комиссии, подтвердил доводы, изложенные в своей жалобе. Дополнительно пояснил, что о движении его уголовного дела (август 2005 г.) ничего не знает, конфликтная ситуация с адвокатом возникла после того, как С. обратился с письмом от 27 сентября 2005 г. к адвокату с просьбой расторгнуть договор, так как, по его мнению, адвокат ничего не делал, избрал неверную форму защиты, объявив везде, что С. - политический диссидент.

Выслушав объяснения заявителя жалобы С., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия, проведя голосование письменными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

10 августа 2005 г. адвокат Х. заключил соглашение с гр-ном С. на оказание последнему юридической помощи. Предметом соглашения являлось оказание юридической помощи в суде первой инстанции (Д. гор. суд Московской области), на предварительном следствии. 27 сентября 2005 г. С. обратился с письмом к адвокату Х., в котором выразил желание расторгнуть это соглашение ввиду неудовлетворительной работы адвоката. На бланке соглашения имеются следующие записи:

1. Претензий к работе адвоката не имеется. Подпись С., датированная 23 сентября 2005 г.

2. Договор расторгнут устно, а письменно 6 октября 2005 г. по заказному письму гр. С. (от 7 октября 2005 г. - мною направлено заявление о возбуждении уголовного дела против гр. С. по вымогательству, мошенничеству и др. ст. УК РФ в СУ при УВД Д. района Московской области. Имеется подпись адвоката Х.).

С. в своей жалобе и устных пояснениях, данных им на заседании Квалификационной комиссии, также указывал, что действительно обращался к адвокату Х. за оказанием юридической помощи в связи с тем, что Д. УВД Московской области в отношении него было возбуждено уголовное дело по факту конфликта между С. и его соседями по улице в пос. В. Московской области, во время которого он избил своего соседа и нанес ему поверхностные ножевые ранения. Впоследствии в конце сентября, будучи неудовлетворенным работой адвоката, С. выразил желание расторгнуть соглашение об оказании ему юридической помощи.

В связи с истечением сроков давности привлечения к дисциплинарной ответственности Квалификационная комиссия не рассматривала доводы, приведенные в жалобе С., о ненадлежащем исполнении адвокатом Х. своих профессиональных обязанностей перед доверителем.

Вместе с тем Квалификационная комиссия отмечает, что исследованные материалы дисциплинарного производства, письменные объяснения адвоката Х., устные пояснения, данные в заседании комиссии заявителем жалобы С., неопровержимо свидетельствуют о том, что адвокат Х. оказывал юридическую помощь своему доверителю С. в период с 10 августа 2005 г. (дата заключения соглашения) по 23 сентября 2005 г. и в соответствии со ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката являлся носителем адвокатской тайны в отношении своего доверителя С.

В своей жалобе С. указывает, что после расторжения соглашения с адвокатом Х. последний стал писать жалобы на С. в органы прокуратуры и ФСБ, используя полученную от него как от бывшего доверителя информацию. В частности, требовал отменить постановление о приостановлении производства по уголовному делу С., возобновить предварительное расследование и осудить С. за покушение на убийство, хотя следствие такого обвинения ему не предъявляло. По мнению С., его бывший защитник Х. превратился в его самого активного обвинителя.

Исследуя представленные материалы дисциплинарного производства в этой части жалобы С., Квалификационная комиссия констатирует следующее.

Адвокат Х., полагая, что против него С. совершаются различного рода противозаконные действия и, опасаясь за свою жизнь, здоровье и личную безопасность, неоднократно обращался в правоохранительные органы, суд и различные государственные органы с заявлениями, жалобами, просьбами возбудить в отношении С. уголовное дело, оградить его от оскорблений С. и т.д. В частности, Х. обращался с заявлением в ОВД "Алексеевский" 16 октября 2005 г., 9 июля 2006 г., 17 марта 2007 г. с просьбой возбудить уголовное дело против С. и его супруги, подавал в Д. городской суд Московской области исковое заявление о защите чести и достоинства, деловой репутации, компенсации морального вреда (ответчик С.).

В своих заявлениях, обращениях и жалобах, направленных в различные правоохранительные и государственные органы, и заявлениях от имени Х. как адвоката, осуществляющего адвокатскую деятельность в адвокатском кабинете, Х. излагает и приводит факты, которые, по его мнению, свидетельствуют о противоправном поведении С.

Вместе с тем Квалификационная комиссия отмечает, что в ряде подобных документов, подготовленных и подписанных Х., содержатся сведения, полученные им от своего бывшего доверителя, информация о доверителе, ставшие известные адвокату в процессе оказания юридической помощи. Например, в заявлении о преступлении, адресованном 17.03.2007 в ОВД "Алексеевский", Х. указывает: "...в процессе моего адвокатского расследования был выявлен прямой очевидец преступления гр. С. - гр. Л., сообщивший обо всех деталях преступления гр. С..."; в исковом заявлении, поданном в Д. городской суд 1 ноября 2007: "...однако С-вы от меня скрыли факты о прошлых "заслугах" С., которые я стал выявлять в ходе своего адвокатского расследования... А именно: С. был осужден судом за кражу и хищение.., осужден за умышленный поджог дома". Далее он указывает, что, проводя адвокатское расследование, "установил очевидца преступления С. - Л. и провел с ним профилактическую беседу, акцентируя внимание на уголовной ответственности граждан РФ за сокрытие преступления, соучастие в преступлении. После этой беседы Л. подробно рассказал адвокату, как он был очевидцем преступления С., так как стоял от него в 10 шагах".

Изложенное приводит Квалификационную комиссию к выводу о том, что адвокат Х. как гражданин РФ вправе был принимать адекватные действия защиты при наличии каких-либо угроз, оскорблений в его адрес, защищать свои честь, достоинство и деловую репутацию. Вместе с тем в компетенцию Квалификационной комиссии не входит как исследование доказательств, свидетельствующих о противоправных действиях, как утверждает адвокат Х., совершенных со стороны его бывшего доверителя С., так и способов и методов избранной Х. защиты себя, своей семьи и своего имени.

Однако Квалификационная комиссия вынуждена согласиться с доводами заявителя о том, что, используя различные методы и способы своей защиты, адвокат Х. нарушил требования ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 2-5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката. В частности, адвоката Х. его доверитель не освобождал от обязанности хранить профессиональную тайну. Использование адвокатом Х. без согласия своего бывшего доверителя, а срок хранения тайны не ограничен во времени, сведений, сообщенных ему бывшим доверителем, для обоснования своей позиции по гражданскому делу в Д. городском суде вряд ли можно признать разумно необходимым. Раскрытие адвокатом сведений недопустимо ни при каких обстоятельствах. Профессия адвоката призвана защищать в том числе и преступника, но делать это только не запрещенными законом средствами. Изобличать лицо в совершении преступления не является и не может являться задачей адвокатуры (см.: "Адвокатская тайна" / под ред. В.Н. Буробина, 2006 г.).

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о нарушении адвокатом Х. при обстоятельствах, описанных в жалобе С., требований ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 2-5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката. Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес адвокату Х. дисциплинарное взыскание в форме предупреждения*(374).

IX. 3 апреля 2008 г. перед началом судебного разбирательства по гражданскому делу N 2-86/05 по заявлению О. об отмене решения о признании гражданина безвестно отсутствующим адвокат И. через экспедицию суда подал ходатайство об отводе председательствующего судьи, изложив его в 70 заявлениях, полностью идентичных одно другому и дублирующих друг друга слово в слово, при этом адвокат И. потребовал, чтобы каждое его заявление суд рассматривал отдельно, т.е. 70 раз удалялся в совещательную комнату и вынес 70 определений по его ходатайству об отводе.

Квалификационная комиссия АП г. Москвы пришла к следующему мнению: сам факт составления, подписания адвокатом И. и последующей подачи 3 апреля 2008 г. в С. районный суд г. Москвы (через экспедицию суда) заявления об отводе федерального судьи С., содержащего в соответствии с подп. 3 п. 1 ст. 16 ГПК РФ указание на такое основание для отвода, как "иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его объективности и беспристрастности", представляет собой реализацию представителем лица, участвующего в деле, своего процессуального права и не может быть расценен как нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Однако если реализация представителем лица, участвующего в деле, предоставленного ему законом процессуального права сама по себе не может свидетельствовать о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, то форма реализации данного права может быть предметом проверки на соответствие действий (бездействия) адвоката нормам законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

С учетом отмеченного, Квалификационная комиссия считает возможным оценить на предмет соответствия адвокатской этике форму, в которой адвокатом И. было сделано заявление об отводе председательствующего по делу - федерального судьи С. районного суда г. Москвы С.

В частности, все 70 заявлений об отводе от 3 апреля 2008 г., приложенных к ходатайству от 3 апреля 2008 г., являются текстуально идентичными (за исключение номера в заголовке), что свидетельствует о том, что на момент заявления отвода федеральному судье С. у адвоката И. как представителя заявителя О. имелось лишь одно основание для заявления отвода судье. Соответственно, не имеющее никакого процессуального, т.е. законного, смысла заявление адвокатом И. одновременно 70 идентичных отводов федеральному судье С. и не имеющее никакого процессуального, т.е. законного, смысла требование "если судья откажет в первом отводе, ...рассматривать, следующее каждое по отдельности заявление об отводе, т.е. по каждому из заявлений необходимо соблюдать ГПК РФ, удаляться в совещательную комнату, т.е. с начала рассмотреть первое, потом второе, потом третье и т.д." свидетельствует о том, что адвокат И. вопреки п. 1 ст. 35 ГПК РФ пытался недобросовестно воспользоваться принадлежащим ему процессуальным правом (правом заявлять отводы), что свидетельствует о нарушении адвокатом И. предписаний ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, согласно которой, участвуя или присутствуя на судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду. Квалификационная комиссия не может согласиться с данным адвокатом И. объяснением о том, что второе заявление об отводе было мотивировано тем, что факт отказа в удовлетворении первого заявления об отводе сам по себе явился новым иным обстоятельством, вызывающим сомнение в объективности и беспристрастности судьи. Текстуально второе и все последующие 68 заявлений об отводе не отличаются от первого заявления.

В итоге, Совет АП согласился с мнением квалификационной комиссии и вынес адвокату И. дисциплинарное взыскание в форме предупреждения*(375). X. 4 марта 2009 г. адвокат Г. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия адвоката Адвокатской палаты г. Москвы Р., выразившиеся в нарушении им норм Кодекса профессиональной этики адвоката, а также в ненадлежащем исполнении им своих обязанностей, указав, что: адвокат Р. заключил соглашение на представление интересов К. в споре с адвокатом Г. и 27 февраля, 3 марта 2009 г. принял участие в судебных заседаниях Т. районного суда г. Москвы по гражданскому делу, где истцом являлась Г.; при этом адвокат Р. не уведомил Совет Адвокатской палаты г. Москвы в соответствии с п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, чем нарушил положения настоящего Кодекса, устанавливающего обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности; адвокат Р. в нарушение положений ст. 4, ч. 2 ст. 8, п. 7 ст. 9, п. 2 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката во время судебного заседания 3 марта 2009 г. в Т. районном суде г. Москвы вел себя некорректно по отношению к адвокату Г., оскорбительно выражался в ее адрес...; все некорректные высказывания адвоката Р. в адрес адвоката Г. занесены в протокол судебного заседания от 3 марта 2009 г., копия которого будет Г. представлена; адвокат Р. во встречном исковом заявлении, подписанным им собственноручно, изложил заведомо недостоверные сведения, а именно: имея подлинник Соглашения адвоката Г. с доверителем К. от 14 декабря 2008 г., указал, что адвокатом Г. был обещан и гарантирован положительный результат по делу, что не соответствует тексту Соглашения; далее он указал, что не может определить принадлежность адвоката Г. к адвокатскому образованию, в то время как в Соглашении и в доверенности указаны полностью все реквизиты адвоката, включая принадлежность к адвокатскому кабинету, регистрационный номер и т.д.

Заявитель просил возбудить в отношении адвоката Р. дисциплинарное производство и дать надлежащее заключение о действиях адвоката Р. Выслушав объяснения заявителя - адвоката Г., адвоката Р., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы адвоката Г. от 4 марта 2009 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам. 11 декабря 2008 г. гражданка К. выдала адвокату Г. доверенность на представительство ее интересов и ведение ее дел в государственных, коммерческих и общественных организациях и судебных органах (доверенность была выдана сроком на 2 года с правом передоверия, удостоверена нотариусом г. Москвы А.).

14 декабря 2008 г. гражданка К. заключила с адвокатом Г. в простой письменной форме Соглашение об оказании юридической помощи - представительстве интересов доверителя по гражданскому делу в районном суде первой инстанции г. Москвы. Пунктом 4.1 Соглашения предусмотрено, что за оказание юридической помощи в рамках настоящего Соглашения доверитель выплачивает адвокату гонорар в размере 850 000 руб., п. 4.2 Соглашения предусмотрено, что оплата в соответствии с п. 4.1 Соглашения производится путем перечисления денежных средств на расчетный счет адвоката в течение трех банковских дней с момента подписания настоящего Соглашения либо наличными. В разделе "Особые условия" Соглашения указано, что предоплата в сумме 425 000 руб. производится доверителем в соответствии с п. 4.2 настоящего Соглашения, а вторая часть гонорара в сумме 425 000 руб. производится доверителем в момент получения решения по данному гражданскому делу. 28 января 2009 г. адвокат Г. в Б. районном суде г. Москвы принимала участие в рассмотрении гражданского дела по иску К. к ООО о возврате денежных средств и взыскании убытков. В этот день судом было утверждено мировое соглашение, по условиям которого истец отказался от своих требований к ответчикам в полном объеме, а соответчик ОАО в срок до 17 марта 2009 г. обязался выплатить истцу К. семью траншами денежные средства по оплате векселя.

В феврале 2009 г. Г. обратилась в суд с иском к К. о взыскании денежных сумм по договору - 425 000 руб., в обоснование заявления, указав, что 14 декабря 2008 г. она заключила с ответчиком К. Соглашение об оказании юридической помощи адвокатом по гражданскому делу, во исполнение Соглашения ею было составлено и подано в суд исковое заявление от имени К. к ООО о взыскании денежных средств. По указанному делу было достигнуто и подписано мировое соглашение, по которому К. получает всю сумму векселя 8 499 865 руб. по частям еженедельно по 1 071 409 руб. Первую часть гонорара ответчик К. перечислила на расчетный счет Г. 15 декабря 2008 г. 28 января 2009 г. в заседании с согласия К. было подписано мировое соглашение и вынесено определение об утверждении мирового соглашения, которое вступило в законную силу 9 февраля 2009 г. Данное определение в установленный законом срок К. обжаловано не было. К. уклоняется от выплаты второй части гонорара, что послужило основанием для обращения с иском в суд. Не позднее 19 февраля 2009 г. к адвокату Р. обратилась гражданка К., пояснив, что она является ответчицей по иску о взыскании денежных средств по Соглашению об оказании юридической помощи адвокатом Г., который рассматривается в Т. районном суде г. Москвы. 19 февраля 2009 г. гражданка К. выдала адвокату Р. доверенность на представительство ее интересов в суде. 25 февраля 2009 г. адвокатом Р. было заключено Соглашение об оказании юридической помощи с К., подготовлен встречный иск о применении последствий недействительности сделки к Соглашению об оказании юридической помощи адвокатом от 14 декабря 2008 г., заключенному между Г. и К., поскольку оно, по мнению адвоката Р., не соответствовало требованиям ст. 25 Федерального закона N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". 27 февраля 2009 г. адвокат Р. подал в Т. районный суд г. Москвы от имени К. встречный иск и ходатайство об обеспечении иска - аресте автомашин, принадлежащих Г.

3 марта 2009 г. в Т. районном суде г. Москвы под председательством федерального судьи М. состоялось судебное заседание по гражданскому делу по заявлению Г. к К. о взыскании денежных сумм по договору - 425 000 руб., встречному заявлению К. к Г. о применении последствий недействительности сделки, взыскании полученных по сделке 425 000 руб. Решением суда иск Г. был удовлетворен, в удовлетворении встречного иска К. было отказано.

4 марта 2009 г. Г. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия адвоката Р. как представителя ответчицы К. по гражданскому делу, по которому адвокат Г. была истцом. Среди доводов жалобы содержалась и ссылка на нарушение адвокатом Р. требований п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката.

20 марта 2009 г. в Совет Адвокатской палаты г. Москвы от адвоката Р. поступило Уведомление (исх. N 787), которым он, в порядке п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, сообщил, что в настоящее время в соответствии с Соглашением от 25 февраля 2009 г. по поручению гр. К. представляет ее интересы в споре с адвокатом Адвокатской палаты г. Москвы Г. по иску Г. к К. в Т. районном суде г. Москвы.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (п. 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

Согласно п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат обязан уведомить совет адвокатской палаты, членом которой он является, о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего. Адвокат Р. пояснил, что, по его мнению, в ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката не установлен четкий срок, в течение которого адвокат должен уведомить совет адвокатской палаты, членом которой он является, о принятии им поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего; адвокат Р. полагает, что уведомление должно быть сделано в разумных пределах - до вступления решения суда в законную силу.

Такое толкование положений п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката Квалификационная комиссия считает ошибочным. Положения рассматриваемой нормы имеют своей целью сбалансировать возможные проблемы между членами адвокатского сообщества, а также позволить органам адвокатского корпоративного самоуправления, при необходимости, контролировать возникший между двумя адвокатами конфликт в целях недопущения дестабилизации внутрикорпоративных взаимоотношений между адвокатами. Поэтому, по смыслу п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, названное в этой норме Уведомление должно быть направлено адвокатом в совет адвокатской палаты в кратчайшие сроки и, во всяком случае, до вынесения по делу итогового судебного акта.

Между тем гражданка К. обратилась к адвокату Р. за оказанием юридической помощи не позднее 19 февраля 2009 г. (в этот день она выдала адвокату Р. доверенность). Из предъявленного Г. к К. иска было ясно, что Г. взыскивает с К. невыплаченное ей доверительницей вознаграждение за оказанную Г. как адвокатом юридическую помощь по Соглашению от 14 декабря 2008 г. 27 февраля 2009 г. адвокат Р. встретился с адвокатом Г. в судебном заседании в Т. районном суде г. Москвы, предъявил от имени К. встречный иск.

Таким образом, адвокат Р. располагал достаточным временем для того, чтобы направить предписанное п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката уведомление в Совет Адвокатской палаты г. Москвы до вынесения по гражданскому делу итогового решения 3 марта 2009 г. и до подачи 4 марта 2009 г. адвокатом Г. в Адвокатскую палату г. Москвы жалобы на действия адвоката Р., среди доводов которой было и указание на нарушение адвокатом Р. требований п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката.

При изложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия считает, что адвокатом Р. были нарушены требования п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку уведомление о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего было направлено им в Совет Адвокатской палаты г. Москвы спустя длительное время после принятия такого поручения и после вынесения по гражданскому делу итогового судебного акта...

При осуществлении профессиональной деятельности адвокат придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению (п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

При этом Квалификационная комиссия отмечает, что ссылки адвоката Р. то, что 3 марта 2009 г. в судебном заседании поведение адвоката Г. было "низким, недостойным, отвратительным", не могут повлиять на юридическую оценку действий адвоката Р., поскольку в силу п. 7 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката "адвокат не вправе допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения".

Не влияют на юридическую оценку действий адвоката Р. и ссылки на то, что он "выражался на литературном русском языке", поскольку в литературном языке существуют разные стили, при этом адвокатом Р. был использован недопустимый в деловом общении разговорный низкий стиль речи. Однако обстоятельство, на которое ссылается адвокат Р., по мнению Комиссии, может быть учтено Советом Адвокатской палаты г. Москвы при определении меры дисциплинарной ответственности (см. абз. 2 п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката). Адвокат Г. также указала в жалобе, что адвокат Р. во встречном исковом заявлении, подписанном им собственноручно, изложил заведомо недостоверные сведения, а именно: имея подлинник Соглашения адвоката Г. с доверителем К. от 14 декабря 2008 г., указал, что адвокатом Г. был обещан и гарантирован положительный результат по делу, что не соответствует тексту Соглашения; далее он указал, что не может определить принадлежность адвоката Г. к адвокатскому образованию, в то время как в Соглашении и в доверенности указаны полностью все реквизиты адвоката, включая принадлежность к адвокатскому кабинету, регистрационный номер. Квалификационная комиссия отмечает, что доводы, изложенные адвокатом Р. в подготовленном им для доверителя К. встречном исковом заявлении, по своей правовой природе являются мнением, выраженным при осуществлении адвокатской деятельности. Данные доводы напрямую были связаны с предметом судебного разбирательства, встречное исковое заявление было принято судом, поскольку удовлетворение встречного иска исключало полностью удовлетворение первоначального иска (см. ст. 138 ГПК РФ). Удовлетворив первоначальный иск и отказав в удовлетворении встречного иска, Т. районный суд г. Москвы дал правовую оценку обоснованности/необоснованности доводов К., чьи интересы представлял адвокат Р. В этой связи Квалификационная комиссия напоминает адвокату Г., что адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам и не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии) (п. 1 ст. 2, абз. 1 п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

По поводу содержащихся в сообщении заявителя утверждений о том, что адвокат Р. оскорбительно выражался в адрес адвоката Г., Квалификационная комиссия отмечает, что в ее компетенцию не входит решение вопроса о наличии в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний (см. ст. 130 УК РФ). 22 апреля 2009 г. адвокат Г. подала в Квалификационную комиссию Адвокатской палаты г. Москвы Дополнение к жалобе, указав, что 3 марта 2009 г. адвокат Р. в нарушение п. 2 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ч. 5 ст. 53 ГПК РФ не представил в судебное заседание по гражданскому делу ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием, а предоставил только доверенность, что, по мнению адвоката Г., свидетельствует о том, что тем самым адвокат Р. нарушил положения п. 1 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", запрещающего адвокату вступать в трудовые отношения в качестве работника.

В этой связи Квалификационная комиссия обращает внимание адвоката Г. на то, что дисциплинарное разбирательство в Квалификационной комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, сообщении; изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, сообщения не допускается (п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката). Кроме того, в рассматриваемой части дополнение к жалобе адвоката Г. не может быть признано допустимым поводом к возбуждению дисциплинарного производства, поскольку, как неоднократно отмечали Квалификационная комиссия и Совет Адвокатской палаты г. Москвы, по смыслу Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", претензии в неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем вправе предъявить лишь последний, а адвокат Г. доверителем адвоката Р. не является, форма идентификации адвокатом Р. себя как представителя К. перед. Т. районным судом г. Москвы сама по себе никакого отношения к адвокату Г. не имеет. Поскольку Дополнение к жалобе было подано адвокатом Г. 22 апреля 2009 г. после возбуждения Президентом Адвокатской палаты г. Москвы дисциплинарного производства по ее жалобе от 4 марта 2009 г., то вынесение отдельного заключения о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства в рассматриваемой части не требуется, так как дисциплинарное производство в отношении адвоката Р. в этой части Президентом Адвокатской палаты г. Москвы не возбуждалось (см. п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката).

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 1, 2, п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение: о нарушении адвокатом Р. п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в ненаправлении им, до вынесения Т. районным судом г. Москвы по гражданскому делу по иску Г. к К. итогового судебного акта 3 марта 2009 г., уведомления в Совет Адвокатской палаты г. Москвы о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего; о нарушении адвокатом Р. п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката ("при осуществлении профессиональной деятельности адвокат придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению"), что выразилось в употреблении адвокатом Р. (как представителем ответчицы и истицы по встречному иску К.) по отношению к адвокату Г. в связи с недовольством поведением (несогласием с манерой, стилем поведения) последней в судебном заседании Т. районного суда г. Москвы 3 марта 2009 г. просторечных инъективных (грубых) выражений...; о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Р. вследствие отсутствия в его действиях, выразившихся во включении в подготовленное им в процессе оказания юридической помощи своему доверителю К. встречное исковое заявление доводов о несоответствии Соглашения об оказании юридической помощи адвокатом от 14 декабря 2008 г., заключенного между К. и адвокатом Г., требованиям ст. 25 Федерального закона N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес адвокату Р. дисциплинарное взыскание в форме замечания*(376).

XI. Заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Красноярского края, г. Красноярск, 11 января 2008 г.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Красноярского края, рассмотрев в закрытом заседании материалы дисциплинарного производства, возбужденного решением президента Адвокатской палаты Красноярского края Мальтова С.Н. в соответствии с ч. 1 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката на основании представления вице-президента Адвокатской палаты Красноярского края Кривоколеско И.И. и жалобы гражданки К.Т.В., которая надлежащим образом оформлена и в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката является поводом для начала дисциплинарного производства в отношении адвоката Р.Ю.В., зарегистрированной в реестре адвокатов Красноярского края, осуществляющей свою профессиональную деятельность в коллегии адвокатов Красноярского края*(377)...

Описательная часть заключения должна содержать указание на предмет жалобы или представления (сообщения), объяснения адвоката.

Установила:

В адвокатскую палату Красноярского края поступили представление вице-президента Адвокатской палаты Красноярского края и жалоба гражданки К.Т.В, в которых указано, что адвокат Р.Ю.В. приняла участие по уголовному делу по обвинению К.Т.В. вопреки требованиям действующего законодательства об адвокатуре и Порядку оказания юридической помощи по назначению, утвержденному решением Совета Адвокатской палаты Красноярского края.

Согласно жалобе гражданки К.Т.В., она, будучи привлеченной к уголовной ответственности, для осуществления своей защиты заключила соглашение с адвокатом Т.В.В. 7 ноября 2007 г. заявительница была уведомлена о необходимости явиться 8 ноября 2007 г. к 9.00 к следователю К.М.А., в производстве которой находилось уголовное дело, однако вечером того же дня была доставлена в РОВД. Состояние ее здоровья было крайне неудовлетворительным, что потребовало оказания неотложной медицинской помощи и повлекло невозможность самостоятельно без помощи приглашенного ею защитника участвовать в следственных мероприятиях. Несмотря на это следователь К.М.А. объявила о нежелании ждать прибытия адвоката Т.В.В. и обязала ее, К.Т.В. явиться 8 ноября 2007 г. для предъявления обвинения. На ее сообщение о занятости адвоката заявила, что пригласит для участия в следственном мероприятии дежурного адвоката.

8 ноября 2007 г. в присутствии приглашенного следователем адвоката Р.Ю.В. заявительнице было предъявлено обвинение. К.Т.В. настаивала на приглашении адвоката Т.В.В., от дачи показаний отказалась.

Адвокат Р.Ю.В. с заявительницей наедине по делу не беседовала; адвокату Т.В.В. и сыну заявительницы о проводимых следственных мероприятиях и назначенном на следующий день судебном заседании по рассмотрению ходатайства об избрании меры пресечения, несмотря на просьбы заявительницы, не сообщила; мер по представлению в суд необходимых медицинских документов о состоянии здоровья, на чем настаивала заявительница, не приняла.

Поведение адвоката Р.Ю.В. заявительница К.Т.В. считает недопустимым, нарушающим ее право на защиту, просит привлечь адвоката к дисциплинарной ответственности.

В материалах дисциплинарного производства имеется график дежурств и работы адвокатов за ноябрь 2007 г. Согласно данному графику 8 ноября 2007 г. дежурство осуществляли адвокаты Ш.Н.М., Ф.А.А., Ф.А.В. и А.Р.А. Указанный документ свидетельствует о том, что адвокат Р.Ю.В. не являлась дежурным адвокатом 8 ноября 2007 г.

В материалах дела также имеется ордер 910 от 8 ноября 2007 г. на ее имя, согласно которому адвокату Р.Ю.В. поручена защита К.Т.В. В ордере указано, что основанием его выдачи является постановление следователя.

В материалах дисциплинарного производства имеется постановление следователя о назначении адвоката в порядке ст. 49, 50, 51 УПК РФ от 8 ноября 2007 г., в котором указано, что адвокат Т.В.В., являющийся защитником К.Т.В. по соглашению согласно ордеру от 29 июля 2007 г. N 9016426, был уведомлен о необходимости проведения следственных действий, однако не явился, в связи с чем назначен дежурный адвокат Р.Ю.В.

Адвокат Р.Ю.В. надлежащим образом уведомлена о рассмотрении материалов дисциплинарного производства, на заседание квалификационной комиссии не явилась, письменных пояснений не предоставила*(378).

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.

В силу п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре", п. 6 ст. 15 КПЭА адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

В соответствии с п. 1. ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре", адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом.

Согласно п. 1 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав.

Согласно п. 6 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан выполнять решение органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах из компетенции.

Согласно п. 7 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан участвовать лично или материально в оказании юридической помощи бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, или по назначению органа дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда в порядке, определяемом адвокатской палатой субъекта Российской Федерации.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан выполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда.

Порядок участия адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда имеет две составляющие - процессуальную (регламентированную УПК РФ) и организационную (регламентированную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Обязанность адвоката выполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда должна исполняться адвокатом не произвольно и не по произвольному желанию правоохранительных органов, а в порядке, определенном действующим законодательством.

В силу п. 1.6 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе навязывать свою помощь лицам и привлекать их в качестве доверителей путем использования личных связей с работниками судебных и правоохранительных органов, обещанием благополучного разрешения дела и другими недостойными способами.

Решением Совета Адвокатской палаты Красноярского края от 26 мая 2005 г. (протокол N 17/05) утвержден Порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению на территории г. Красноярска и Красноярского края.

Согласно данному Порядку основанием для вступления адвоката в уголовное дело в качестве защитника является мотивированное постановление соответствующего должностного лица. Данное постановление направляется в соответствующее адвокатское образование и становится обязательным для конкретного адвоката по прямому указанию своего руководителя лишь в том случае, если был включен в график дежурств. То есть адвокат не вправе принимать на себя защиту по назначению органов предварительного расследования и суда исключительно по рекомендации (персональному назначению) дознавателя, следователя, прокурора или судьи (п. 2.7, 3.2, 3.3 Порядка).

Материалы дисциплинарного производства свидетельствуют о том, что адвокат Р.Ю.В., не исполнив Порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению на территории г. Красноярска и Красноярского края, утвержденный Решением Совета Адвокатской палаты Красноярского края от 26 мая 2005 г. (протокол N 17/05), грубо нарушила перечисленные требования законодательства об адвокатуре.

Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат Р.Ю.В., была не вправе давать свое согласие на участие в предъявлении обвинения К.Т.В. ни руководителю адвокатского образования, в котором она состоит, ни следователю, вынесшему постановление о назначении ее защитником. Адвокат обязана была мотивировать свой отказ тем обстоятельством, что график дежурств, в нарушение которого ее выделили для защиты, является частью обязательного для них действующего порядка оказания юридической помощи по назначению в уголовном судопроизводстве (подп. 5 п. 3 ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Кроме того, квалификационная комиссия считает, что, незаконно приняв на себя обязанности по защите К.Т.В., адвокат Р.Ю.В. исполнила свой долг формально, играла роль статиста, не реагируя на просьбы своей подзащитной и не предпринимая никаких действий в защиту ее интересов. К тому же, зная о том, что у К.Т.В. есть адвокат по соглашению (Т.В.В.), она поступила по отношению к нему крайне неэтично: не поставила в известность о своем участии в деле и просьбах его доверительницы.

Нарушение адвокатом Р.Ю.В. законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, норм Кодекса профессиональной этики, неисполнение решения Совета Адвокатской палаты, ненадлежащие исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем - свидетельствует о зависимости адвоката Р.Ю.В. от следователя, что порочит честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры.

Таким образом, поведение адвоката Р.Ю.В. следует расценивать как недостойное: она приняла участие по уголовному делу по обвинению К.Т.В. вопреки требованиям действующего законодательства об адвокатуре и Порядку оказания юридической помощи по назначению, утвержденному решением Совета Адвокатской палаты Красноярского края, допустила нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката и не исполнила решение Совета Адвокатской палаты, свои обязанности выполнила ненадлежащим образом.

В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную действующим законодательством.

В соответствии с требованиями п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре", п. 1 ч. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Красноярского края*(379),

Решила:

признать наличие в действиях адвоката Р.Ю.В. нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката*(380). (Не позднее двух месяцев с момента вынесения заключения квалификационной комиссии Совет адвокатской палаты принимает решение по каждому дисциплинарному производству, обеспечив приглашение на свое заседание его участников.)

XII. 9 февраля 2009 г. в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой обратилась А., в которой указала, что в отношении нее было возбуждено уголовное дело ст. следователем СО по М. району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве И. по ч. 3 ст. 286 УК РФ. 22 июля 2008 г. в 23 часа 30 минут она была задержана. Сразу заявила ходатайство следователю о вызове адвоката В., с которой 21 июля 2008 г. было заключено соглашение на ее защиту. Ходатайство следователем было отклонено. 24 июля 2008 г. при предъявлении обвинения с участием адвоката В. она обнаружила, что при задержании была допрошена с участием неизвестного ей адвоката П., чего в действительности не было. В материалах уголовного дела ордер адвоката П. отсутствовал. О данном факте она собственноручно сделала заявление в протоколе допроса в качестве обвиняемой. При ознакомлении с материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия обнаружила ордер адвоката П., в котором дата выдачи была указана 23 июля 2008 г., а выполнение поручения - 22 июля 2008 г. Следователь И. никаких доказательств о назначении защитника не выносил и в адвокатские образования не обращался.

К жалобе А. приложены протокол ее допроса в качестве подозреваемой от 22 июля 2008 г., в котором, как она указала, отсутствуют фамилия, имя и отчество адвоката, его регистрационный номер, даты выдачи удостоверения и ордера; а также протокол допроса в качестве обвиняемой, в котором она собственноручно произвела запись о том, что ее допрос в качестве подозреваемой сфальсифицирован и адвоката П. она не видела.

А. в жалобе просит возбудить в отношении П. дисциплинарное производство и рассмотреть вопрос о прекращении статуса адвоката.

Адвокат П., не согласившись с доводами жалобы, в своих письменных объяснениях пояснил, что 22 июля 2008 г. ему позвонил следователь И. и спросил о возможности участия в следственных действиях в ночное время. Он выразил согласие, но при этом разъяснил следователю о необходимости направления им в коллегию адвокатов постановления о назначении адвоката. В этот день он прибыл в следственный отдел по М. району СК при прокуратуре РФ по г. Москве. Перед допросом А. в качестве подозреваемой он побеседовал с ней наедине. Она сообщила ему, что показания давать не желает, и он порекомендовал ей воспользоваться правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ. О ее требовании вызова адвоката по соглашению он не знал, иначе бы заявил ходатайство следователю и записал в протокол допроса. А. отказалась подписывать протокол ее допроса в качестве подозреваемой, а он подписал, так как представил ордер следователю и не имел права отказаться от подписи. Квалификационная комиссия, изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы, изложенные в жалобе, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона). Из жалобы А. и объяснений, данных ею в заседании Комиссии, следует, что, оспаривая факт участия адвоката П. в процессуальных действиях, проводившихся 22 июля 2008 г. старшим следователем СО по М. району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве И. по уголовному делу, которого она якобы не видела и который в ее отсутствие подписал 22 июля 2008 г. процессуальные документы как выполненные с ее участием, А., по существу, ставит вопрос о наличии в действиях следователя и адвоката признаков уголовно наказуемых деяний.

Если версию А., изложенную в ее жалобе и объяснениях, считать обоснованной, то следует признать, что указание в процессуальных документах по уголовному делу, датированных 22 июля 2008 г., на участие в производстве процессуальных действий адвоката П., а равно подписание адвокатом П. процессуальных документов могло быть осуществлено только при наличии договоренности между соответствующим должностным лицом и адвокатом. Однако установление в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний не входит в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Квалификационная комиссия не вправе давать оценку доказанности указанных в жалобе и объяснениях А. действий (бездействия) адвоката П., поскольку эти действия (бездействие), при условии их доказанности, будучи связаны с действиями должностного лица, в производстве которого находилось уголовное дело, с объективной стороны образуют состав уголовно наказуемого деяния, а не дисциплинарного проступка.

Указанное обстоятельство стало очевидным в ходе рассмотрения Квалификационной комиссией настоящего дисциплинарного производства на основе принципов устности и непосредственности, поскольку жалоба А., ввиду ее краткости, не позволяла Президенту Адвокатской палаты г. Москвы в момент принятия решения о возбуждении дисциплинарного производства сделать вывод о неподведомственности дисциплинарным органам Адвокатской палаты г. Москвы вопроса о действиях (бездействии), якобы совершенных адвокатом П. 22 июля 2008 г. при осуществлении полномочий защитника подозреваемой А. по уголовному делу, находившемуся в производстве старшего следователя СО по М. району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве И.

Сделав по результатам разбирательства вывод о неподведомственности вопроса, поставленного в жалобе заявителя, дисциплинарным органам Адвокатской палаты г. Москвы, Квалификационная комиссия обязана вынести заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

XIII. Решение Совета Адвокатской палаты Самарской области по дисциплинарному производству в отношении адвоката А.*(382)

31 января 2008 г. Совет Адвокатской палаты Самарской области в составе..., рассмотрев в закрытом заседании заключение Квалификационной комиссии в отношении действий адвоката А. (в Реестре адвокатов Самарской области), осуществляющего адвокатскую деятельность в коллегии адвокатов "А.", Установил:

В Адвокатскую палату Самарской области поступило частное постановление судьи Самарского областного суда Б. в отношении действий адвоката А., в котором указано, что адвокат А., осуществляющий защиту интересов М. и ранее привлеченный к дисциплинарной ответственности за систематическое нарушение порядка судебного заседания и неподчинение законным требованиям председательствующего в данном судебном процессе, выводов для себя не сделал, продолжал нарушать порядок судебного заседания. В частном постановлении поставлен вопрос о необходимости принятия соответствующих мер к адвокату А.

18 декабря 2007 г. президентом Адвокатской палаты Самарской области Бутонченко Т.Д. по результатам рассмотрения указанного выше частного постановления как сообщения судьи в соответствии со ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката вынесено постановление N 07-164 о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката А.

Во исполнение ст. 19, 20 и 21 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокату А. направлено постановление о возбуждении в отношении него дисциплинарного производства с предложением представить в Квалификационную комиссию объяснения по фактам, изложенным в сообщении.

О дате, времени и месте рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационной комиссией ПАСО участники дисциплинарного производства извещены надлежащим образом. Адвокатом А. получены копии постановления от 18 декабря 2007 г. N 07-164 о возбуждении дисциплинарного производства и уведомление от 18 декабря 2007 г., о чем в материалах дисциплинарного производства имеется почтовая квитанция от 9 января 2008 г. о вручении заказного письма адресату.

18 декабря 2008 г. адвокат А. представил объяснения по существу сообщения, в котором указал, что при осуществлении защиты М. он вел себя в суде в строгом соответствии с требованиями процессуального законодательства, судебный порядок не нарушал, в пререкания с председательствующим не вступал. Считает действия судьи в части отстранения адвоката от защиты М. и замены его на другого адвоката по назначению незаконными, нарушающими права подсудимого на защиту. Адвокат также указывает на несоответствие сообщения судьи действительности в части привлечения адвоката А. к дисциплинарной ответственности за систематическое нарушение порядка в судебном заседании. Решением Совета от 30 августа 2007 г. по дисциплинарному производству адвокат не привлекался к дисциплинарной ответственности за нарушение норм УПК РФ при осуществлении защиты М. Сведения, сообщенные судьей Б. о том, что адвокат умышленно нарушал порядок судебного заседания в ходе рассмотрения дисциплинарного производства ничем не подтверждены.

В материалах дисциплинарного производства имеются следующие документы, принятые и рассмотренные Квалификационной комиссией в заседании для вынесения заключения по существу сообщения судьи Б.:

1. Копия частного постановления судьи Б.;

2. Постановление N 07-164 о возбуждении дисциплинарного производства и уведомление.

3. Копии протоколов судебных заседаний Самарского областного суда по уголовному делу N 02-3/07 по обвинению М. от 14 ноября 2007 г., 19 ноября 2007 г., 20 ноября 2007 г., 28 ноября 2007 г., 3 декабря 2007 г., 4 декабря 2007 г.

4. Объяснения адвоката по обстоятельствам дисциплинарного производства.

В заседании Квалификационной комиссии адвокат А. дал дополнительные устные объяснения по существу частного постановления, сообщив, что с 20 ноября 2007 г. он был незаконно отстранен от защиты судьей и с этого момента не являлся стороной по делу. После того как в связи с его заменой судом он не был допущен в зал судебного заседания, куда он хотел пройти для дачи устной консультации до начала судебного заседания подсудимому, с которым у него заключено и до настоящего момента не расторгнуто соглашение на защиту, во избежание предъявления каких-либо претензий со стороны как суда, так и его доверителя по поводу неявки защитника, он привлек внимание своих коллег-адвокатов, находившихся в коридоре суда возле входа в зал судебного заседания и в корректной форме сообщил им о данном обстоятельстве. Подобное поведение адвокат не расценивает как митинг, сообщение судьи считает беспредметным. В дальнейшем по докладной записке судьи Б. и распоряжению заместителя председателя Самарского областного суда Ш. его не пускали в помещение Самарского областного суда, в связи с чем он был лишен доступа к правосудию, так как не смог принять участие в судебном заседании, где являлся стороной, а также был лишен возможности исполнять свои профессиональные обязанности и надлежащим образом оказать юридическую помощь доверителю по соглашению, так как не смог принять участие в судебном заседании как представитель потерпевшего. Помимо этого по распоряжению судьи Б. администрация ФГУ И3-63/1 не пропускала его для свиданий с подзащитным М. На старшину присяжных заседателей он не воздействовал, только спросил его о дате проведения очередного судебного заседания, однако никакого ответа не получил.

Заслушав доклад члена Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Самарской области по обстоятельствам дисциплинарного производства, изучив находящиеся в материалах дисциплинарного производства документы, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Самарской области сочла установленными следующие фактические обстоятельства.

Адвокат А. осуществляет по соглашению защиту М., уголовное дело по обвинению которого с 17 июля 2007 г. рассматривается Самарским областным судом. 20 ноября 2007 г. председательствующим по делу судьей Б. адвокат по соглашению А. заменен на адвоката по назначению судьи. Действия адвоката А., с которыми судья Б. связывает нарушение им норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм профессиональной этики адвоката, имели место после его замены на адвоката по назначению, т.е. когда адвокат А. уже не являлся стороной по уголовному делу М. и свои профессиональные обязанности защитника не выполнял.

В соответствии с требованиями ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката сообщения, основанные на действиях адвоката, не связанных с исполнением им профессиональных обязанностей, не могут являться допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Однако в соответствии с правилами адвокатской профессии, обязательными для каждого адвоката, адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущие их профессии, вследствие чего Квалификационная комиссия адвокатской палаты Самарской области считает возможным оценить действия адвоката А., с которыми заявитель связывает нарушения вышеуказанных правил.

Квалификационная комиссия проанализировала с использованием современных словарей русского языка лексическое значение слова "митинг", использованного в сообщении судьи в качестве оценки действий адвоката. Согласно данного анализа, слово "митинг" - массовое собрание для обсуждения политических, злободневных вопросов (примеры словоупотребления "собраться на митинг протеста", "митинг в защиту демократии"). Изучив материалы дисциплинарного производства, учитывая содержание частного постановления и объяснения адвоката, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что использование данного слова в оценке действий адвоката было стилистически неоправданно и создает лишь негативную эмоционально-оценочную окраску.

Квалификационная комиссия не расценила обращение адвоката А. к старшине присяжных заседателей с вопросом о дне назначения очередного заседания как попытку воздействия на участников уголовного судопроизводства.

При указанных обстоятельствах Квалификационная комиссия не нашла оснований для привлечения адвоката А. к дисциплинарной ответственности.

При вынесении Заключения Квалификационная комиссия руководствовалась следующими правилами профессиональной этики адвоката:

1. В соответствии с ч. 1 ст. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", "адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию".

2. В соответствии со ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката "при осуществлении адвокатской деятельности адвокат: 1) честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката".

Руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ст. 18, 20-23 Кодекса профессиональной этики адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Самарской области путем голосования именными бюллетенями вынесла заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката А. вследствие отсутствия в действиях адвоката нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвокатов.

31 января 2008 г. Совет Адвокатской палаты Самарской области, рассмотрев материалы дисциплинарного производства, не пересматривая Заключение Квалификационной комиссии в части установленных фактических обстоятельств, не считая установленными не установленные ею фактические обстоятельства, не выходя за пределы жалобы, руководствуясь ч. 5 ст. 18, ст. 19-24, п. 4 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката, путем голосования решил:

Прекратить дисциплинарное производство в отношении адвоката А. вследствие отсутствия в действиях адвоката нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвокатов.

Решение может быть обжаловано в федеральный суд Железнодорожного района г. Самары.

Содержание