§ 120. Государственный характер духовной коллегии выразился в ее организации и круге ведомства.

Духовная коллегия, получившая вскоре название святейшего правительствующего синода, должна была, подобно другим коллегиям, состоять из президента, вице-президентов, советников и ассесоров. Число членов присутствия не было строго определено. Во введении к регламенту высказано предположение составить Синод из 11 лиц: одного президента, двух вице-президентов, четырех советников и четырех асессоров. Но в третьей части регламента говорится, что "число особ правительствующих довольное есть 12". На самом деле, в 1721 году, находим в синоде 11 лиц, из коих один асессор исправлял обязанности обер-секретаря*(1823).

Члены синода, как и сената, назначались Государем. При вступлении в должность, они обязаны были приносить особую присягу, где, кроме общего всем служащим обещания сохранять верность монарху и исполнять свои обязанности, заключалось (и заключается) еще следующее заявление: "Исповедаю с клятвою крайнего судию духовные сея коллегии быти самого всероссийского Монарха, Государя нашего". Члены Синода могли быть и были избраны из лиц как черного, так и белого духовенства. Так, президентом синода был Стефан Яворский*(1824), вице-президентами архиепископы Феодосий новгородский*(1825) и Феофан псковский*(1826), советниками четыре архимандрита*(1827), асессорами три протопопа и один иеромонах*(1828). Регламент, предоставляя государю полную свободу назначения, узаконял только, чтобы в числе членов были непременно три архиерея, остальные могли принадлежать к священству черному и белому, с тем только, чтобы никто из них не принадлежал к епархии, подчиненной архиерею, заседающему в синоде, потому что "из сих двух персон составится одна персона".

C введением церковной администрации в круг государственных установлений, естественно было подчинить ее правилам надзора, распространенного уже на прочие коллегии. Система прокуратуры, возникшая с учреждением, в 1722 году, генерал-прокурора, была применена и к Синоду. Именно, в 1722 году, Петр Великий указал "в Синод выбрать из офицеров человека доброго, кто бы имел смелость и мог управление синодского дела знать и быть ему обер-прокурором". Вскоре после того в Синод был назначен обер-прокурор и ему дана инструкция, сходная с инструкциею генерал-прокурора*(1829). Под главным начальством его действовали прокуроры духовных приказов и целое фискальное управление, учрежденное собственно для надзора синодского за всем подчиненным ему управлением. Эго фискальное управление получило название инквизиторского. Во главе его находился протоинквизитор (обер-фискал), как начальник провинциал-инквизиторов. Это инквизиторское управление имело одинаковую судьбу со светским фискальством - оно исчезло, не оставив по себе доброй памяти.

Канцелярия Синода была устроена по образцу сенатской*(1830).

§ 121. Компетенция Синода могла быть определена довольно точно. Co введением духовной администрации в круг управления государственного, значение многих пререканий между духовным и светским ведомством умалялось. Если прежде речь шла о том, чтобы по возможности ограничить права духовной администрации, как чего-то стоящего вне государства, то теперь можно было безопасно соединить в руках Синода всю власть духовного управления.

По смыслу регламента, Синод заменял патриарха; в таком смысле он был признан прочими вселенскими патриархами. Регламент пошел даже дальше: он признал за Синодом силу и власть патриаршескую или едва ли не большую, "понеже собор". Всем подданным "всякого чина, духовным и мирским", велено было: "имети сие за важное и сильное правительство и у него крайния дел духовным управы, решения и вершения просить, и судом его определенным довольствоваться, и указов его слушать во всем".

Дела, подведомственные Синоду, регламент разделяет на два разряда: 1) "род дел обще всея церкви, как духовному, так и мирскому чину, и всем великим и малым чиновным степеням, також и рядовым особам нужных". Сюда отнесены дела, касающиеся истолкования догматов веры, наблюдение за чистотою обрядов и т.п.*(1831); 2) дела второго рода названы делами "собственным чином потребный". Сюда отнесены: поставления пастырей церкви, попечение о размножении духовных школ и т. д. Но эта классификация не может быть названа удачною и исчерпывающею, тем более, что к делам второго рода отнесены некоторые, касающиеся и мирян. В 3-й части регламента находится подробное исчисление дел духовных, предоставленных синоду. Ему поручены: 1) наблюдение за чистотою веры; 2) искоренение ересей; 3) наблюдение за церковным управлением; 4) попечение о религиозном просвещении народа; 5) поставление пастырей церкви; 6) суд по делам духовным; 7) дела брачные; 8) попечение о материальном благосостоянии церкви.

Конечно, самым щекотливым вопросом в данную минуту являлся вопрос о церковных имуществах. Мы видели, что в 1701 году заведование этими имуществами было поручено монастырскому приказу. Должен ли был сохраниться этот порядок и по учреждении Синода? Сам Синод поднял этот вопрос тотчас после своего учреждения. Он представил государю вопрос: не лучше ли ведать церковные имущества в одной духовной коллегии, "того ради, что оные (имущества) от гражданских управителей пришли в скудость и пустоту, а духовная коллегия присягою обязалась в искании интереса царского величества против прочих коллегий не меньше". Государь изъявил свое согласие, и церковные имущества были переданы в ведение синода. Прежний, и грозный для духовенства, мусин-пушкинский приказ был закрыт, но вместо него, по инициативе самого синода, был учрежден новый монастырский приказ, в качестве установления, подведомственного синоду. Нельзя сказать, чтобы эта мера устранила все недоразумения. Напротив, путаница духовно-гражданских отношений усиливается. Синод никак не мог дойти до точного определения прав и обязанностей приказа; множество имуществ, принадлежавших членам синода, были изъяты из ведения приказа. Затем пререкания синода с сенатом, камер-коллегии с монастырским приказом не прекращались. Кроме того, передача имуществ в ведение синода не означала, чтобы церковь вступила в обладание ими на прежних правах, давно минувших. Светская власть, делая Синод главным администратором церковных имуществ, нисколько не отказалась от целей, ради которых был учрежден монастырский приказ, по мысли Курбатова. Собирая доходы с имений, Синод мог обращать на содержание духовенства и монастырей только определенную сумму, а остальное шло на предметы, указанные законом, на нужды государства. Поэтому для духовенства было безразлично, кто будет ведать церковными имуществами. На Синод обратилось то неудовольствие, которое прежде было обращено на приказ. "Стали толковать, что поляки и черкесы (малороссияне), сделавшись членами синода, теснят великорусов, себя богатят, а на других алтыны и копейки взыскивают" Самая "администрация" шла дурно. За два года, 1721 и 1722, недоимок накопилось свыше 1.200,000 рублей. Правительство, наконец, решилось возвратиться к прежней системе.

В 1724 году состоялся Сенатский указ (вследствие двух именных), об учреждении при святейшем синоде камер-конторы для управления сборами с монастырских вотчин и расходами провианта и денег*(1832). Камер-контора заменила бывшие монастырский и патриарший приказы. В нее были определены президент и члены из светских лиц Голиков, Доп. к деяниям Петра Великого, т. ХVIII, стр. 7. Татищев объясняет учреждение этой конторы следующими мотивами: "Петр Великий, видя, что великие духовные доходы не на определенные, но более к обогащению родни духовных властей и на неприличные сану их расходы употребляются, оные у них в 1724 году убавя, на полезнейшее в службу Богу и государству употребил".

Эта мысль Петра Великого получила дальнейшее развитие в царствование Екатерины I. Именно в 1726 году повелено было разделить Синод на два "апартамента" - одного для духовных, другого - для экономических дел. Реформа эта оправдывалась следующими мотивами. Петр Великий, говорил указ, уставил духовную коллегию для управления духовных дел всероссийской церкви*(1833); но, когда "в том собрании по докладным их пунктам последовали другие дела, а именно: 1) во управлении вотчин; 2) в сборах с них доходов; 3) всякие по делам расправы", то это имело своим последствием значительное обременение членов синода. Уже Петр Великий, продолжает указ, хотел оставить Синод при одних духовных делах, но не успел. "И для того мы, подражая трудам его, повелели разделить синодское управление на два апартамента; первый имеет состоять во 6 персонах архиереев, и должны они управлять всякие духовные дела всероссийской церкви... В другом апартаменте быть суду и расправе, також смотрению сборов и экономии и прочее тому подобное... и к тем расправным делам определить повелели из светских 6 персон"*(1834).

Таким образом, вместо учреждения, состоявшего при синоде, явилось установление на правах самого синода, в качестве его департамента. Через несколько времени, департамент этот переименован в "коллегию экономии синодального управления". С этих пор начинаются беспрерывные колебания в системе "экономического" управления, кончившиеся конфискациею церковных имуществ.

§ 122. Важнейшие перемены в области синодального управления касались главным образом вопроса о церковных имуществах. Хотя последние и были уже под контролем и главным ведением государства, но слово "конфискация" не было еще произнесено. Коллегия экономии, учрежденная в 1726 году, конечно, ограничила власть синода. Еще более упало значение последнего при господстве верховного тайного совета. Вместе с Сенатом, он лишился названия правительствующего; ему велено было называться святейшим, как сенату "высоким". С воцарением Анны Ивановны, положение синода несколько поправилось; до 1738 года он успел даже подчинить себе коллегию экономии*(1835). Но в 1738 году совершился крутой поворот к прежней системе, поворот, вызванный многими соображениями. Не последнее место между ними занимала и беспорядочность управления духовными мнениями, отразившаяся на волнениях монастырских крестьян. Указом 15 апреля 1738 г.*(1836) велено было коллегии экономии быть под ведением сената, а синоду "от сего времени той коллегии не ведать, понеже в оной коллегии состоят сборы и другие экономические дела, которые подлежат ведению Сената, и духовных дел, какие могли б касаться до синода, не бывает". Затем, 30 октября того же года в ведение коллегии экономии отданы и синодальные вотчины, причем к ней были присоединены приказы Синодальный и Дворцовый.

Елисавета Петровна, низвергнувшая владычество немецкой партии, возбудила надежды духовенства. В первые годы ее царствования синоду удалось добиться уничтожения коллегии экономии. Управление церковными имуществами вверено главному попечению Синода, а коллегия экономии переименована в канцелярию синодального экономического правления. Но вернуть дело к старому порядку было уже невозможно. Духовные имущества издавна принадлежали церкви только в принципе; подчинение "экономического правления" Синоду было только слабым утешением для духовенства и вело к большим практическим неудобствам. Сама Елизавета Петровна, в конце своего царствования, задумала обратиться к временам коллегии экономии. Именно в 1757 году в одном докладе, утвержденном императрицею, говорилось между прочим: "монастыри, не имея власти употреблять доходы свои инако, как только на положенные штатом расходы, имеют только напрасное в том отягощение, что должны стараться о собирании оных и о хранении остальных, рассылая для того монашествующих часто и по таким местам, где, за неимением церквей, и служба Божия отправляема быть не может". Поэтому предполагалось "монашествующих, яко сего временного жития отрекшихся, освободить от житейских и мирских попеченей". Но мысль эта осталась в области предположений. Ею воспользовался Петр III. Сославшись на намерения Елисаветы Петровны, новый император восстановил коллегию экономии, под ведением сената.

Эта мера Петра III, в числе многих других, возбудила всеобщее неудовольствие. Переворот, доставивший престол Екатерине II, должен был отразиться и на судьбе духовных имений. Духовенство оказало императрице значительную поддержку; императрица заявляла, что она решилась занять престол между прочим на защиту церкви, терпевшей многие невзгоды в прежнее правление. В числе "непорядков" прежнего царствования, императрица указывала и на "отнятие из ведомства духовного чина деревень и прочих имений". Коллегия экономии была уничтожена и управление имуществами духовными вверено синоду, при котором восстановлена канцелярия синод. эком. правления. В указе этом есть однако оговорка, смысл которой раскрылся впоследствии. Именно здесь сказано: "не имеем намерения присвоить себе церковные имения; но только имеем данную нам от Бога власть предписывать законы о лучшем оных употреблении на славу Божию и пользу отечества". Уступка, сделанная духовенству в 1762 году, тотчас после переворота, где оно играло такую роль, не могла быть прочною. Положение монастырских крестьян требовало внимательного рассмотрения и улучшения; беспрерывные их волнения доказывали, что средства управления ими крайне несовершенны; притом ни Синоду, ни его канцелярии не было известно действительное состояние этих имуществ. Возвращая их "духовному чину", императрица, однако, учредила комиссию из духовных и светских особ*(1837), которой предписано было: "все духовные имения описать, штаты епархиям и монастырям учредить и все расходы на содержание от тех имений приличных мест расписать"*(1838). Государство, следовательно, не отнимало руки своей от духовных имений. Беспокойство духовенства не прекращалось, хотя ропот был тайный. Только один ростовский владыка, Арсений Мациевич, возвысил свой голос прямо и резко, за что и понес тяжелое наказание*(1839).

В 1763 году коллегия экономии восстановлена с еще большими правами, чем прежние. Ей даны права всех других коллегий; формально она поставлена "под указы" Сената и, по делам духовным, синода. Но затем учредительный указ исчисляет большое количество дел, по коим коллегия, "по доверенности нашей к ней, сама своею властью поступать имеет". Во всех этих делах коллегия отдает отчеты только императрице. Отчеты по управлению духовными имениями коллегия представляет в форме генеральной ведомости императрице и затем, для ведома, сообщает ее Сенату*(1840).

Наконец, после стольких колебаний об администрации церковных имуществ, 24 февраля 1764 года, был разрешен вопрос и об их принадлежности. В этот день вековой вопрос, поднятый еще в XV веке, был разрешен тем, о чем думал еще Иван III, т. е. секуляризациею церковных имуществ. Этим путем в ведение государства перешло 910,866 д. крестьян.

§ 123. С конфискациею церковных имуществ, положение синода, как духовного правительства, определилось окончательно. Учреждение его не испытывало уже существенных перемен, за исключением одной, временной. Именно в царствование императора Александра I, в 1817 г., явилась мысль о соединении министерства народного просвещения с управлением духовными делами всех вероисповеданий.

Новый закон учреждал "министерство духовных дел и народного просвещения". К нему присоединены и дела синода, с тем, чтобы министр находился в таком отношении к синоду, в каком состоит министр юстиции к сенату, "кроме, однако же, дел судных". Мотивом этого учреждения выставлено желание, "дабы христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения". Из мотива видно, что учреждение это находилось в тесной связи с общим направлением политики Александра I после 1815 года. Новое министерство явилось как бы для того, чтобы подчинить направление народного просвещения началам религиозным. На практике деятельность министерства не удовлетворила прежде всего духовенство. Подчинение православного синода министерству, наравне с управлениями прочих вероисповеданий, казалось несогласным с прежними его привилегиями. Затем, характер религиозного направления, господствовавшего в министерстве, совершенно не сходился с направлением духовных лиц, считавших себя поборниками православия. Это и повело к значительным неудовольствиям и столкновениям (кн. A. H. Голицын, Фотий). С другой стороны, "христианское благочестие" таких лиц, как Магницкий, дало горькие плоды для народного просвещения, как это доказывает история С.-Петербургского университета в 1821 году. Министерство удержалось недолго. В 1824 году оно было закрыто, и Синод стал действовать по прежнему учреждению.