Глава вторая. Права и обязанности русских подданных вообще

§ 255. Излагая общие права всех состояний, необходимо указать: а) признанные законом меры к ограждению личных и имущественных прав всех и каждого; б) те формы, в которых, по нашему законодательству, может проявляться деятельность отдельного человека как к в области экономической, так и в области умственной и религиозной.

A. Обеспечение прав личности

§ 256. По общему принципу, признанному всеми законодательствами, каждое лицо должно пользоваться всеми правами, приобретенными им по закону, до тех пор, пока не совершит поступка, нарушающего существенные условия общежития. При наличности такого поступка, следующее за него возмездие должно быть определено судом.

Это начало выражается русским правом в 9 ст. IX т. Св. зак., где сказано, что никто не может быть лишен принадлежащих ему прав или ограничен в своих правах иначе как по суду за преступление. По силе 90 ст. Улож. о наказ., "наказания за преступления и проступки определяются не иначе как на точном основании постановлений закона".

Следовательно, лишение или ограничение чьих-либо прав может быть результатом одного из действий, предусмотренных уголовным законодательством и обложенных тою формою наказания, которая называется лишением или ограничением прав состояния. Применение уголовного закона предоставляется суду, т. е. тому органу государственной власти, компетенция которого простирается на все случаи, предусмотренные уголовными законами.

Этим наше законодательство признает, во-1-х, тот существенный принцип каждого развитого законодательства, что никто не может быть изъят из компетенции своих естественных судей (les juges naturels), никто не может подлежать за свои деяния какой-либо исключительной юрисдикции*(789); во-2-х, что сами органы суда в деятельности своей связаны известными формами, установленными в видах ограждения личных прав.

§ 257. Суд есть единственное компетентное место для рассмотрения всех действий, заключающих в себе признаки преступления*(790). Этот общий принцип ограничивается: 1) существованием так называемой административной юстиции и 2) специальной подсудностью некоторых дел и лиц.

1) Закон признает за разными административными и общественными установлениями известную долю карательной власти, применяемой главным образом к так называемым полицейским нарушениям, которые не влекут за собой ограничения каких-либо прав.

На основании 1124 ст. Уст. угол. суд., административному ведомству подлежат нарушения уставов казенного управления, т. е. нарушения административных правил, ограждающих интересы казны. Они не влекут за собой лишения или ограничения прав. По Уст. угол. суд. они не требуют даже предварительного следствия. Наличность их может быть засвидетельствована простым протоколом, составленным известными должностными лицами административного управления на месте совершения проступка. Сюда относятся: 1) нарушения по управлению акцизным сбором с питей, табака и свеклосахарного песка; 2) нарушения по управлению таможенному; 3) по местному управлению; 4) по ведомству почтовому; 5) по уставу о производстве торговли и промыслов. Все эти нарушения должны быть прекращаемы административною властью без предварительного следствия и влекут за собой взыскание штрафа.

По силе 1214 ст. того же устава, ведению администрации подлежат нарушения общественного благоустройства и благочиния. Взыскания в этих случаях налагаются или административными учреждениями, или установлениями общественными. Сюда относятся разные случаи: 1) нарушения устава врачебного; 2) нарушения устава карантинного; 3) нарушения постановлений о торговом мореплавании; 4) устава биржевого; 5) устава ремесленного; 6) правил о порядке собраний общественных и сословных; 7) устава о народной переписи; 8) устава о содержащихся под стражей; 9) устава о частной золотой промышленности*(791).

2) Кроме исключительной юрисдикции имеются еще специальные законы, применяемые установлениями специальных же ведомств. Так, общие судебные учреждения могут придти в столкновение с компетенцией судов военных, духовных и т. д. Эти изъятия признаются всеми законодательствами, так как каждое из них допускает известную долю административной юрисдикции и исключительную подсудность разного звания людей по специальному роду дел. При известных условиях они могут стать в противоречие с выставленным выше общим принципом.

Кроме указанных изъятий, установленных законом в пользу административной власти, последняя облечена еще одним важным правом, ограничивающим силу 9 ст. IX т., 90 ст. Улож. о наказ. и 1 ст. Уст. уг. суд. Именно XIV т. Св. зак. относит к мерам предупреждения и пресечения преступлений, следовательно не к мерам наказания, следующие акты: отдачу под надзор полиции, воспрещение жительства в столицах и иных местах и высылку иностранцев за границу. При таком взгляде законодательства на означенные меры оно могло предоставить и предоставило принятие их администрации, "без формального производства суда"*(792).

Ввиду этих ограничений общего, выставленного выше, начала нам предстоит рассмотреть, как относится юрисдикция общих судов к компетенции судов специальных в случае их столкновения. Разрешение этого вопроса зависит от разрешения другого: кто является судьею компетенции того или другого установления в случае пререкания общих судов с судами специальными? Наше законодательство, подобно другим, исходит из того правила, что общий суд имеет преимущество пред всеми остальными судами, т. е. что всякое дело подлежит действию общего закона и ведению общего суда, donec probatur contrarium. Отсюда понятно, что общие суды должны быть сами судьями своей компетенции. Ни одно административное ведомство, ни военные, ни духовные суды, не вправе изъять дело из ведомства общего суда, пока этот последний сам не откажется от его производства.

Это начало составляет главное условие силы и достоинства суда, а равно тех гарантий, которые суд может дать всем подданным.

Указанный принцип установляется во всей подробности 231 ст. Уст. уг. суд. Здесь мы читаем: "Каждое судебное место само решает, подлежит ли дело его ведомству, и ни в каком случае не должно представлять суду высшему о разрешении своих сомнений о подсудности". Окончательное разрешение пререканий между судами общими и специальными (военного или духовного ведомств) предоставлено Общему собранию кассационных департаментов Правительствующего Сената*(793). То же самое начало проводит наше законодательство и относительно пререканий между судебными установлениями и правительственными местами.

"Всякое сомнение о том: подлежит ли возникшее в суде дело рассмотрению правительственных или судебных установлений, разрешается судом, от коего зависит принять дело или признать его не подлежащим судебному производству*(794). Раз известное дело принято судом к своему производству, административное установление, претендующее на свою компетенцию в этом деле, может возбудить пререкание о подсудности через прокурора суда, с указанием оснований, по которым оно считает дело подлежащим своему разбирательству*(795).

Последствия возбужденного пререкания состоят в следующем: 1) дело по протесту правительственного установления поступает на рассмотрение судебной палаты, если оно возбуждено в одном из судов, состоящих в ее округе; 2) производство дела в том суде, где пререкание возникло, приостанавливается впредь до разрешения его; 3) в судебной палате для разбора пререканий составляется особое присутствие под председательством старшего председателя палаты, из членов как судебного, так и административного ведомств. Это смешанное присутствие разрешает дело окончательно.

Если пререкание возбуждено в судебной палате, то дело переносится в Правительствующий сенат, где и разрешается окончательно в общем собрании первого и кассационных департаментов. Первый департамент есть представитель административного ведомства. Решения Общего собрания первого и кассационного департаментов публикуются во всеобщее сведение наравне с решениями кассационных департаментов.