Глава третья. О действии закона по лицам

§ 110. Правила о действии закона по лицам дополняют начала, определяющие действие законов по месту. Они исходят из общего принципа, выставленного выше: что в пределах данного государства существующие законы безусловно обязательны для всех лиц, в нем пребывающих. В этом смысле редактированы и наши основные законы.

По ст. 63 "закон, в подлежащем порядке обнародованный, должен быть свято и ненарушимо исполняем всеми и каждым, как подданными, так и иностранцами, в России пребывающими, поколику то до них принадлежать может, без различия званий, чина и пола".

64 ст. говорит: "Законы должны быть исполняемы беспристрастно, несмотря на лица и не внимая ничьим требованиям и предложениям".

§ 111. Но в действии закона по лицам должно различать две стороны: а) внешнюю обязательную силу закона и б) обязательность его по содержанию. С первой точки зрения закон обязывает к повиновению всех и каждого, и в этом смысле он равен для всех. Напротив, по содержанию своему закон не всегда является для всех равным; действие его в этом смысле различно, смотря по лицам*(251). Таким образом, мы должны различать два вопроса: а) вопрос о равенстве пред законом по степени его обязательной силы и б) вопрос о равенстве пред законом по его содержанию, о равенстве пред законом в тесном смысле.

§ 112. По общему правилу, действие каждого закона, изданного государственною властью, обязательно для всех лиц, находящихся на территории данного государства. Но этот принцип встречает ограничение в требованиях международного права и в некоторых общих началах права государственного.

1) Не подчиняется действию законов страны монарх (princeps legibus solutus est). Это изъятие объясняется неответственностью главы государства, которую гарантируют ему все европейские конституции. Причины неприкосновенности монарха весьма понятны: все власти монархических государств действуют как бы в силу делегации от монарха, от его имени и по его повелению; в особенности это относится к органам правосудия; но если все учреждения заимствуют свою власть от монарха, то юридически немыслимо привлечь к ответственности того, кто сам является источником власти*(252).

2) Таким же правом неприкосновенности пользуются иностранные монархи, пребывающие в пределах чужой территории. Представитель верховной государственной власти страны не может быть привлечен к суду по законам чужеземного государства, потому что это нарушило бы принцип независимости той страны, глава которой привлекается к ответственности. Требования международного права ведут, таким образом, к тому, что каждое коронованное лицо, равно как и регент государства, пользуются полною неприкосновенностью в стране, где они временно имеют свое пребывание. Из этого принципа вытекает фикция так называемой внеземельности представителя верховной власти, т. е. предположение, что глава государства никогда не оставляет ту страну, которою он управляет*(253). Эта фикция, однако, небезгранична. Она существует постольку, поскольку необходима для ограждения неприкосновенности представителя государства. Но отсюда никак не следует, чтобы, например, монарх мог отправлять все акты своей власти в пределах чужой страны, хотя бы и над лицами, составляющими его свиту. Далее, монарх не избавляется от действия иностранных законов в качестве собственника земельного имущества, находящегося на территории другого государства. В данном случае права его ничем не отличаются от прав всякого частного лица. Наконец, глава государства пользуется своею неприкосновенностью на чужой территории только до тех пор, пока он соблюдает положение гостя, не вмешиваясь во внутренние дела страны, где он пребывает, не производя в ней смут и т. п. В противном случае начала международного права не препятствуют приглашению монарха прекратить свое пребывание в стране или даже высылке его под стражей за границу. Но, как замечают все представители науки международного права, случаи эти до такой степени редки, что о них и говорить не стоит.

За этими исключениями, монарх избавлен от действия всех уголовных и гражданских законов в том смысле, что никакое притязание, предъявленное к нему как к главе правительственной власти, не может быть разбираемо судами другого государства (par in parem non habet potestatem)*(254).

3) Неприкосновенность и вытекающая из нее экстерриториальность распространяется и на дипломатических агентов, как представителей своего правительства в чужом государстве. Этого требуют как самое звание дипломатического агента, так и цель, которой он служит. Но неприкосновенность посла имеет силу только до тех пор, пока он остается в своем звании и отправляет свои дипломатические обязанности*(255).

Право внеземельности, кроме самих дипломатических агентов, простирается на дом, который они занимают, на их семейство и на тех лиц, которые входят в состав посольства (attachеs а l'ambassade).

Русское законодательство категорически определяет изъятия дипломатических агентов от действия уголовных законов. Дела о преступлениях или проступках, совершенных в России лицами, принадлежащими к посольствам и миссиям иностранных государств, возбуждаются не иначе, как по дипломатическом сношении с начальством обвиняемых, т. е. с министерством иностранных дел той страны, которую представляет посольство*(256). Право внеземельности до известной степени простирается и на лиц, находящихся в услужении у послов, посланников и дипломатических агентов. Первоначально судебные уставы подчинили их общим правилам уголовного судопроизводства, оставив, однако, с силе изъятия, какие могли быть сделаны относительно этого предмета в трактатах с иностранными государствами*(257). Но затем это правило пополнилось постановлением, в силу которого вызов означенных лиц к следствию и суду делается через министерство иностранных дел*(258). Наконец, наши законы признают неприкосновенными самые жилища посланников. Обыски и выемки в помещениях иностранных министров, проживающих в пределах Русского государства, производятся так же не иначе как по предварительном сношении с министерством иностранных дел*(259).

Подобное же начало выражено и в Уставе гражданского судопроизводства. По ст. 224 этого устава "дела иностранцев, находящихся в России, как между собою, так и с русскими подданными, подлежат ведомству русских судебных установлений, по общим законам о подсудности". Из этого правила исключаются иски, предъявляемые к лицам, принадлежащим к иностранным посольствам. Русские подданные, имеющие денежные требования к этим лицам, могут обращаться в министерство иностранных дел, на котором лежит обязанность иметь настояние об удовлетворении этих претензий*(260). Тем более не могут быть применяемы к иностранным посланникам такие меры гражданского взыскания, которые касаются личности ответчика. В этом отношении даже дома дипломатических агентов объявляются неприкосновенными*(261). Лица, находящиеся в услужении у дипломатических агентов, подлежат действию Устава гражданского судопроизводства, но вызов их к суду по делам гражданским, так же как и по делам уголовным, производится через посредство министра иностранных дел.

Русское законодательство признает, кроме того, внеземельность союзных или, как они называются, вспомогательных войск. Фиктивно они считаются также не оставляющими своего отечества, а следовательно, могут подчиняться действию только своих законов. Это правило касается как русских войск в иностранных землях, так и иностранных войск в России*(262).

Наконец, по особому договору с Китаем, китайцы, совершившие преступление на русской стороне границы, отсылаются для суда к своему начальству*(263).

В заключение мы должны решить еще два вопроса, могущие возбудить сомнение: 1) подлежат ли действию наших законов иностранные принцы, вступившие в брак с русскими великими княжнами и поселившиеся в России без принятия русского подданства; и 2) уничтожается ли право внеземельности монархов в том случае, когда они путешествуют инкогнито?

Первый вопрос разрешается утвердительно учреждением об императорской фамилии 1797 г.*(264). Что касается путешествия монарха инкогнито, то этот факт касается только вопроса о тех почетных встречах и церемониалах, которые международный обычай предписывает делать высокому гостю при въезде его в иностранное государство. Принимая инкогнито, государь тем самым отказывается от разных церемониалов; но он, как глава правительства, вполне сохраняет за собой все права внеземельности.

§ 113. По степени своей внешней силы, законы, как мы видели, одинаково обязательны для всех лиц, пребывающих в государстве. Но из этого никак не следует, чтобы все лица, живущие на русской территории и подчиняющиеся русским законам в качестве подданных, жили под одинаковыми по содержанию законами. Ввиду разных обстоятельств, наши законы далеко не могут быть вызваны равными для всех подданных империи.

1) Русское законодательство не отрешилось еще от многих сословных привилегий, в силу которых разные классы общества изъемлются из действия общих законов. 71 ст. Осн. зак. гласит:

"Привилегии, дарованные верховною самодержавною властью частным лицам или обществам, изъемлют их от действия общих законов по тем предметам, на которые в тех привилегиях содержатся точные постановления".

2) Верховной власти принадлежит право установлять индивидуальные изъятия из общих законов, по ст. 70 Осн. зак. "Высочайший указ, по частному делу последовавший, или особенно на какой-либо род дел состоявшийся, по сему именно делу или роду дел отменяет действие законов общих". Понятно само собою, что сила такого сингулярного закона исчерпывается применением его к данному случаю. Это видно как из смысла 70 ст., так из прямого постановления ст. 67 Осн. зак.: "Указ, так называемый сепаратный, т. е., состоявшийся по частному делу, если в нем не будет именно означено, что он распространяется в подобных случаях и на будущее время, и притом если он не будет надлежащим порядком обнародован, не имеет силы закона".

3) Действию общих законов не подлежат инородцы, пребывающие в пределах империи, причем изъятия их могут быть выгодными (напр., по отношению к восточным инородцам) или невыгодными (напр., относительно евреев).

4) Некоторые лица по самому званию своему подлежат действию специальных законов. Сюда относятся лица, служащие в сухопутной армии и флоте, и духовенство.

Изъятия, касающиеся армии и флота, условливаются требованиями военной дисциплины и внутренней организации сил сухопутных и морских. В этих пределах исключения от действия общих государственных законов начались еще со времени Петра Великого, издавшего Воинский устав (1716 г.) и Устав морской (1720 г.). В 1839 г. вышел особый свод военных постановлений, составленный приблизительно по плану Свода законов 1832 г. Флот также имеет свои специальные узаконения. Применительно к началам Судебных уставов 1864 г., в 1867 г. были организованы и особые военно-сухопутные и морские суды.

Духовенство издавна подчинялось действию специальных постановлений, из которых впоследствии составился Устав духовных консисторий 1841 г.

5) Наше законодательство признает до некоторой степени действие обычая, применяемого в пределах, указанных законом. Самое широкое применение обычного права установлено для инородческих судов. Они могут руководствоваться им не только в области гражданских правоотношений, но и в праве уголовном. Затем, положение 19-го февраля 1861 г. создало так называемые волостные суды, как органы обычного права. Волостные суды руководствуются, во-1-х, положением 19-го февр., как специальным законом для крестьян, во-2-х, местными обычаями*(265), и, в-3-х, специальным уголовно-исправительным законом, носящим название устава о благоустройстве и благочинии в селениях казенных крестьян.

6) Наконец, специальным законодательством регулируется целый ряд отношений, возникающих из торговых сделок; к торговым отношениям применяется особое торговое право через особые коммерческие суды.

Последние постановляют приговоры, во-1-х, на основании устава торгового, во-2-х, обычаев, существующих в торговом мире, равно как и судебных решений, состоявшихся в торговых судах, в случае неполноты или недостатка законов.