Глава шестая. О веротерпимости*(932)

§ 293. Понятие свободы совести или вероисповедания в полном своем составе заключает в себе следующие признаки: а) свободу публичного отправления богослужения по обрядам своей веры; б) свободу избрания вероисповедания; в) свободу проповеди с целью как обращения лица, принадлежащего к другому вероисповеданию, в свою веру, так и основания новой церкви, и г) возможность пользоваться всеми политическими и гражданскими правами, несмотря на принадлежность к той или другой церкви.

Таковы начала веротерпимости, выработанные общественным сознанием и теориею в разных государствах Европы, но осуществившиеся вполне далеко не во всех из них. Последние ограничения относительно свободы вероисповеданий в Германии, напр., отменены только по учреждении Северогерманского союза и затем Германской империи.

По русскому законодательству свобода веры предоставляется всем лицам, не принадлежащим к господствующей церкви, как природным подданным, так и принятым в подданство или временно в России пребывающим. Та же свобода предоставлена магометанам, евреям и язычникам*(933). Вопрос о пространстве веротерпимости по русскому праву должен быть рассмотрен на основании как исторических данных, так и существующих законоположений, рассеянных в разных местах Свода законов, улож. о наказаниях и т. д.

Первым из узаконений, предоставлявших свободу исповедания иноверцам, является Манифест Петра Великого 1721 г. Манифест этот приглашал пленных шведов на русскую службу, чтобы пополнить вакантные места по различным отраслям администрации, для которых Петр не имел своих людей. Приглашая этих лиц на службу, надо было дать им особенные льготы. Действительно, император обнадежил всех таковых подданных своею милостью и высокою протекцией, "что они, дети их и потомки в природной своей вере пребудут, собственные кирхи и пасторов содержать могут и все те привилегии получить имеют, которые мы прочим чужеземцам уже пожаловали, или вперед пожалуем"*(934). Указом 1735 г., февраля 22, разъяснено, что свобода веры, предоставленная иноверцам, означает только свободу отправления богослужения, но отнюдь не право проповеди с целью обращения русских подданных в свою веру*(935). Указ этот положил начала тому правилу, что только православная церковь пользуется правом обращать иноверных в христианство. В том же смысле начала веротерпимости выражены в жалованной грамоте СПб. римско-католической церкви 1769 г. и регламенте, данном той же церкви*(936), и подтверждены в 1782 г., января 17-го, при учреждении Могилевского римско-католического архиепископства*(937). В уставе благочиния 1782 г. говорится, что "управа благочиния не запрещает иноверцам, обитающим в городе, отправление их различных вер"*(938). Наконец, в 124 ст. городовой грамоты 1785 г. читаем: "Дозволяется иноверцам, иногородным и иностранным, свободное отправление веры, как от достойные памяти премудрых российских государей, предков наших, и нас самих уже установлено и подтверждено, да все народы, в России пребывающие, славят Бога всемогущего различными языками, по закону и исповеданию праотцев своих, благословляя царствование наше и моля Творца вселенной об умножении благоденствия и укрепления силы империи всероссийской"*(939). Все приведенные правила касались иноверцев, природных русских подданных и принятых в русское подданстве без перехода в православие; к последним относятся колонисты, которые, начиная с царствования Елизаветы Петровны, вызывались в Россию для заселения пустопорожних земель. Переселенцам гарантировалась свобода веры*(940). Наконец, иностранцы, состоящие в русской службе и временно пребывающие в России, также пользуются свободой отправления богослужения*(941).

§ 294. Таким образом, правила веротерпимости, как они выражены в русском законодательстве, сводятся в сущности к праву отправлять богослужение. Затем, свобода проповеди, свобода избрания веры и, наконец, различные права лиц, принадлежащих к разным исповеданиям, ограничиваются следующими началами.

По общему принципу, свобода проповеди, т. е. право обращения инославных в православие принадлежит исключительно православной церкви, как господствующей, следовательно привилегированной и пользующейся особенным покровительством в России*(942). Отсюда вытекает, во-первых, то последствие, что инославные не могут обращать в свою веру православных. Всякое отпадение от православия и отвлечение от него считаются преступлениями, против которых принимаются как предупредительные, так и карательные меры. Во-вторых, русское законодательство принимает под свою защиту вообще все христианские исповедания против вероисповеданий нехристианских. Совращение с христианства вообще и отступление от него признается также преступлением.

На основании 114 ст. Уст. о пред. и пресеч. прест., "иноверец, совративший кого-либо из других российских подданных в свою веру, каким бы образом, под каким бы образом и под каким бы предлогом сие ни было, к какой бы вере он сам и совращенный им ни принадлежали, взимается под стражу и отсылается вместе с совращенным к суду".

Факт возбуждения судебного преследования в данном случае показывает, что в нашем уголовном законодательстве должны быть определенные постановления, защищающие христианство вообще и православие в частности. Действительно, в Уложении о наказаниях, по изданию 1866 г., мы имеем ряд статей этого характера.