§ 114. Это организации, членами которых являются государства и иные субъекты международного права, в том числе другие межправительственные организации.

Международное публичное право родилось и развивалось как право, регулирующее отношения между государствами, обязательными свойствами которых являются наличие собственной территории, собственного населения и суверенной власти, осуществляемой в отношении как территории, так и населения.

В XX в. появились межгосударственные организации, которым государства делегируют частично свои суверенные властные полномочия, в большей или меньшей степени воздействующие как на территории, так и на население государств-членов. Такое делегирование властных полномочий в пользу межгосударственных организаций и служит основой наделения этих организаций функциональной, ограниченной международной правосубъектностью, лишь частично подобной неограченной универсальной международной правосубъектности государств. Соответственно, международные учреждения, такие как неправительственные организации, параорганизации и т.д., а тем более ТНК, индивиды, не обладающие минимумом властных полномочий, не могут претендовать и на минимальную международную правосубъектность.

§ 115. Правоспособность межправительственных организаций, а также международные привилегии и иммунитеты их, в отличие от государств, строго функциональны и обычно определяются их учредительными документами. Соответственно субъектами МЭП могут быть лишь те международные организации, которые явно, эксплицитно наделены функциональной правосубъектностью, иначе - правоспособностью, что по существу то же самое, поскольку ни международные, ни внутринациональные организации и учреждения дееспособностью обладать не могут. Дееспособность - свойство исключительно человека, физического лица, которое всегда в конечном счете действует от имени юридических лиц, организаций, государств и т.д.

Международная правосубъектность (правоспособность) межправительственных организаций, во-первых, проявляется в их уставных, функциональных правомочиях принимать правоустановительные акты, в силу их опосредованных, полученных от государств (делегированных ими) властных свойств, в частности и касающихся нормотворчества в сфере международного экономического права. Во-вторых, что касается правоприменительных актов публичного характера (например, поддержание международных связей), межправительственные организации также ограничены при принятии таких актов уставными полномочиями организации, а в части правоприменительных актов типа сделок межправительственные организации обычно, будучи наделены статусом юридического лица, выступают в таких сделках именно в этом качестве.

Ответы на вопросы о правомочиях конкретной организации принимать правовые акты с той или иной обязывающей (императивной, диспозитивной, рекомендательной) силой и о порядке принятия таких актов, а также о правомочиях вступать в международно-правовые или частноправовые отношения, - следует искать в учредительных актах межправительственных организаций.

§ 116. Международные межправительственные организации могут, как и государства, пользоваться иммунитетами (но всегда - функциональными). Это вытекает из самой функциональной правосубъектности международных организаций, в корне отличающейся от государственной универсальной правосубъектности. При этом иммунитеты обусловливаются строго потребностями организации в беспрепятственном осуществлении ее публичных, уставных полномочий и компетенции. Объем, характер и пределы таких иммунитетов определяются международными договорами. Это могут быть учредительные договоры, уставы международных организаций, в которых иммунитеты международной организации обычно определяются лишь в общем виде. Более конкретно иммунитеты регламентируются в специальных договорах, конвенциях, заключаемых государствами-членами организаций, например, в Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций от 13 февраля 1946 г.

Что касается иммунитетов межгосударственных организаций, эти иммунитеты по существу также "государственные", ибо являются производными от иммунитетов государств - членов организации, и именно эти члены наделяют организацию (делегируют ей) свои иммунные права.

§ 117. К началу XXI в. эффективное правовое регулирование международных торговых отношений в самом широком их понимании и в подавляющей части всего мирового торгового оборота сосредоточивается в рамках ВТО. Однако центром рассмотрения важнейших политических проблем мировой торговли действительно на универсальном уровне остается ООН (см. § 207 и далее).

***

Особой разновидностью межправительственных организаций следует считать создаваемые государствами и межправительственными организациями международные суды и международные арбитражи, соответственно с их специальной функциональной международной правосубъектностью (см. гл. XVIII).

2.2. Межгосударственные региональные интеграционно ориентированные учреждения

§ 118. Международную интеграцию можно определить как процесс, обеспечиваемый международно-правовыми средствами и направленный на постепенное образование межгосударственного экономически, а возможно, и политически единого, целостного (integro) пространства, зиждущегося на общем рынке обращения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы.

§ 119. Роль интеграционных объединений в контексте торгово-финансового глобализма двояка. Во-первых, достижение интеграционных, либерализационных условий экономической, торговой свободы на региональном уровне создает предпосылки продвижения этих условий и на универсальном мировом уровне, при условии эвентуального, постепенного расширения и слияния таких региональных сообществ. Однако такое расширение и слияние сегодня, в условиях особенно огромного разрыва в уровнях экономического развития, прежде всего между "богатым Севером" и "бедным Югом", на обозримую перспективу весьма проблематично.

Во-вторых, практически в наши дни региональные интегрированные сообщества, осуществляя широкую экономическую либерализацию между странами-участницами, одновременно ограждают себя протекционистскими барьерами от третьих стран.

Глобализм и регионализм противоречивы по определению. В каком направлении будет двигаться развитие в общемировых масштабах - достаточно неопределенно.

По своей экономической сути интеграционные объединения представляют собой разновидность преференциальных систем (§ 139).

§ 120. Что касается международной правосубъектности этих объединений, она по аналогии с межправительственными организациями функциональна и может иметь или не иметь места в зависимости от условий соответствующих учредительных актов. Например, Европейский союз (на 2003 г.) неправосубъектен, а его составные части - Европейское Сообщество и Евратом - правосубъектны.

§ 121. Интеграция, естественно, не может быть безболезненно и эффективно осуществлена в одночасье. Поэтому процесс интеграции можно подразделить на три своего рода последовательных стадии: декларативную, созидательную и реальную.

Наиболее распространенной, пожалуй, является так называемая декларативная интеграция. Два или более государства, нередко по сугубо политическим мотивам, заключают рамочно-декларативного характера соглашение о намерении построения интеграционного сообщества, далее чего часто дело и не идет. Примером такого рода интеграции может, к сожалению, служить провозглашенное еще в 1991 г. намерение построения интеграционного объединения в рамках Содружества Независимых Государств (СНГ).

Под созидательной интеграцией надо понимать интеграцию, постепенно и последовательно реально организуемую на правовой базе заранее согласованного графика мероприятий по сближению экономических условий отдельных стран-участниц на основе общих намеченных параметров. Такого рода эволюция с большим или меньшим успехом происходит, в частности, в рамках построения интегрируемого рынка в Союзе России и Белоруссии, в Северо-Американской ассоциации свободной торговли - НАФТА (США, Канада, Мексика), в "Андской группе" (Боливия, Колумбия, Перу, Эквадор), в южноамериканских странах, входящих в МЕРКОСУЛ, в Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

Наконец, вполне реальным интеграционным объединением можно, безусловно, считать Европейский союз.

В качестве организационно-правовых последовательно проводимых в жизнь форм построения межгосударственной экономической интеграции можно выделить следующие "этапные" (или "самодостаточные") типы.

§ 122. Зона (ассоциация) свободной торговли. Это, можно сказать, первая ступень и простейшая форма движения к интеграции. Она предполагает отмену таможенных и иных ограничений для торговли товарами (обычно с большими или меньшими исключениями) между странами-участницами зоны, но с сохранением ими самостоятельной торговой политики и своих национальных таможенных тарифов по отношению к третьим странам.

Примерами зон свободной торговли могут служить Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ) и упомянутая НАФТА.

От зон свободной торговли следует отличать так называемые свободные экономические зоны (свободные гавани и т.п.). Эти последние образуются обычно государствами односторонне на собственной территории с целью привлечения различными таможенными, налоговыми и т.п. льготами иностранных инвесторов, транспортных и т.п. предприятий. Соответственно такие зоны международно-правовыми образованиями не являются.

§ 123. Таможенный союз. Это - более высокая форма продвижения к интеграции. Таможенные союзы означают свободную, беспошлинную торговлю товарами внутри союза, ликвидацию национальных тарифов стран-участниц, проведение ими общей торговой политики, установление единого для всего объединения государств таможенного тарифа для торговли с третьими странами и, таким образом, образование единого таможенного пространства с общей таможенно-тарифной и нетарифной защитой в отношении других стран.

Далеким историческим прецедентом был таможенный союз немецких государств в середине XIX в., предшествовавший объединению Германии. В наши дни такой союз был после Второй мировой войны осуществлен в рамках Бенилюкса (Бельгия, Нидерланды, Люксембург). Таможенный союз - элемент интеграционной структуры Евросоюза.

§ 124. Общий рынок. Построение общего рынка между отдельными странами предполагает обычно осуществление четырех "свобод": свободы торговли товарами, услугами, движения капиталов и, наконец, свободы миграции рабочей силы. Общий рынок можно лишь условно считать особой правовой интеграционной формой, поскольку образование его обычно сопряжено с другими интеграционными мерами, осуществляемыми в рамках создания экономического сообщества, союза. Общий рынок экономически наиболее продвинутая стадия построения полного интегрированного объединения государств и по существу означает уже состоявшуюся интеграцию. Впервые в наше время общий рынок был образован в рамках Европейского экономического сообщества (ЕЭС), Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) и Евратома.

§ 125. Экономический союз можно рассматривать как высшую интеграционную форму. Она включает, кроме построения общего рынка, также: углубленную гармонизацию всей экономики стран-участниц, включая сферу производства, введение общей расчетной, а затем и реальной единой валюты, гармонизацию социальных условий жизни, образования, внутренних гражданских, административных порядков, вплоть до проведения общей бюджетной, налоговой и внешней (не только торговой) политики и совместной обороны. Все это невозможно осуществлять без ограничения, по крайней мере частичного, национального суверенитета стран-участниц. По существу, экономический союз есть своего рода экономический федерализм, логически ведущий и к общему федерализму.

Первыми экономическими союзами, как они понимаются в наше время, были Бельго-Люксембургский экономический союз (БЛЭС), образованный еще в 1921 г., а затем Бельго-Нидерладско-Люксембургский Союз (Бенилюкс). В последующем они, что касается их экономического значения, практически растворились в Европейском союзе, который и является единственным современным и впечатляющим примером построения действенного экономического союза. Европейский союз был образован под этим названием на основе Маастрихтского договора 1992 г., но фактически на базе предшествовавших достижений в ходе осуществления Римского договора 1957 г. об образовании ЕЭС.

§ 126. Что касается международной правосубъектности только что перечисленных организационно-правовых форм, типов (этапов) построения межгосударственной интеграции, такая правосубъектность целиком зависит от конвенционно закрепленных договоренностей государств-участников данных международных учреждений.

§ 127. В международной практике нередко употребляются термины: единое экономическое пространство, европейское экономическое пространство и т.п. Такого рода понятия можно рассматривать как достаточно неопределенные, не имеющие еще сложившегося четкого правового значения. Так, к примеру, в Европейском экономическом пространстве (1992 г.) по существу предусматривалось образование "общего рынка" в составе стран ЕЭС и ЕАСТ (кроме Швейцарии). В рамках ЕЭС такое "пространство" уже было создано задолго до этого и еще до того, как ЕЭС превратилось в Евросоюз - полноценный экономический союз. (О едином экономическом пространстве России, Белоруссии, Казахстана и Украины см. § 243.)

2.3. Неправительственные международные организации

§ 128. Неправительственные организации (non-governmental organizations - NGO) - это учреждаемые физическими или юридическими лицами из разных государств объединения для осуществления международной деятельности некоммерческого характера в целях достижения определенных общих для объединения целей и интересов. Международные неправительственные (иначе: негосударственные) организации, обычно по месту их нахождения, имеют статус юридического лица, но не обладают международной правосубъектностью.

§ 129. В доктрине можно встретить и мнение, что неправительственные организации, поскольку они, например, могут участвовать с консультативным статусом в заседаниях органов межправительственных организаций (в том числе ООН), делать при этом свои представления и т.п., - могут, не будучи субъектами международного права, рассматриваться как обладающие ограниченной международной правосубъектностью. С таким подходом нельзя согласиться. Отечественная доктрина (С.И. Братусь, Г.М. Вельяминов, А.В. Венедиктов, Г.И. Тункин) в основном исходит из того, что термин "правосубъектность" не является понятием, отдельным от понятия "субъект права", правосубъектность есть способность, возможность быть субъектом права.

Наглядной аналогией во внутринациональном праве может служить правосубъектность гражданина. Практически в любой стране иностранцам предоставляются некоторые права, сопряженные и с определенными обязанностями. Но это есть особая правосубъектность именно иностранца, а не гражданственная правосубъектность, т.е. не способность быть субъектом права - гражданином данного государства. Субъект права не только правосубъектен, но и обладатель конкретных, субъективных прав и обязанностей. Если же встать на точку зрения наделения правосубъектностью также не субъектов права, возникает вопрос: в чем же вообще тогда смысл института субъекта права?

Взвешенной представляется точка зрения профессора Колумбийского университета США О.Шахтера, считающего что международное право едва ли признает неправительственные организации, "их юридический статус и права продолжают регулироваться национальным правом, т.е. государственной властью. Только при редких и специальных обстоятельствах им предоставляются привилегии и иммунитеты подобно публичным органам", это - так называемый "консультативный статус" (ст. 71 Устава ООН)*(21).

§ 130. Неправительственные организации по своей предметной функциональности могут быть объединениями профессионального, спортивного, клерикального, профсоюзного и т.д. характера, но также и по отдельным отраслям экономики, и тогда они рассматриваются в качестве международных экономических неправительственных организаций. Таковые поддерживают отношения и с субъектами международного права.

В частности, в функции ЭКОСОС специально входит поддержание координационных связей с неправительственными организациями экономического и социального направлений. Они могут выполнять исследовательские и тому подобные работы в целях оказания воздействия, лоббирования определенных международных и внутригосударственных мероприятий. Наиболее внушительным примером неправительственной организации, имеющей важнейшее значение для процесса международного нормотворчества в сфере международных экономических отношений, может служить Международная торговая палата (§ 301-302, 513, 556).