Виртуальные интернет-отношения*(285)

В статье выделяется особая группа Интернет-отношений - виртуальные Интернет-отношения, существующие исключительно в пространстве виртуальных миров или иных сервисов Интернета и не подлежащие поэтому правовому регулированию. Предлагаются критерии определения виртуальных Интернет-отношений.

Один из базовых вопросов, связанных с правовым регулированием Интернет-отношений - это должны ли они в принципе регулироваться правом. Особенно остры они были в начале распространения Интернета, сейчас уже почти никто не считает Интернет зоной, в которой право государств не действует, однако более конкретные вопросы - в каких именно пределах действует право, какие именно отношения и как должны регулироваться правом - остаются.

Для ответа на этот вопрос необходимо, прежде всего, определиться с понятиями: какие общественные отношения мы рассматриваем, то есть что это за особый "Интернет-элемент", наподобие иностранного элемента в международных частно-правовых отношениях, делающий общественные отношения особыми, Интернет-отношениями. Понятие и классификацию Интернет-отношений предлагали многие авторы: А.А. Тедеев*(286), И.М. Рассолов*(287), В.А. Копылов*(288), А.К. Жарова*(289), М.С. Дашян*(290), и другие. У всех авторов в том или ином виде выражается мысль о том, что Интернет в общественных отношениях может занимать два места: или быть объектом этих отношений, или "средой", "местом совершения действий", способом связи участников правоотношений. То есть Интернет может занимать двоякое место в структуре общественных отношений: он может быть или средством связи субъектов, или объектом общественных отношений. В соответствии с этим предлагается определение Интернет-отношений как общественных отношений, в которых посредством Интернета осуществляется связь между их участниками (коммуникационные Интернет-отношения), а также отношения, имеющие своим объектом технологическую систему Интернета или предоставляемую или распространяемую через Интернет информацию (объектные Интернет-отношения).

Для деятельности в виртуальном пространстве Интернета (другими словами, для участия в коммуникационных Интернет-отношениях) человек создает свой виртуальный образ или виртуальное лицо. По аналогии с реальным человеком, виртуальное лицо будет иметь свое "имя", под которым действует, и аналог фотографии и подписи в удостоверении личности - пароль. Имя, под которым действует пользователь, или, на компьютерном жаргоне, "никнейм", "ник", как правило, является одновременно логином (по-другому именуемым именем пользователя или именем учетной записи пользователя). В дальнейшем для обозначения имени виртуального лица будем использовать слово "логин". Таким образом, виртуальное лицо идентифицируется через логин и пароль, которые указываются при регистрации на том или ином Интернет-ресурсе. Виртуальное лицо не является субъектом права, но может быть рассмотрено как субъект некоторых неправовых отношений*(291).

Наиболее ярким примером ситуаций, в которых субъекты являются исключительно виртуальными лицами, являются многопользовательские ролевые онлайн-игры (MMORPG). Американские авторы Б. Дюранске, Э. Кастронова, Дж. Файерфилд и другие разрабатывают виртуальное право, относящееся к участию в виртуальных мирах таких игр, как World of Warcraft, Ultima Online, Second Life, то есть в компьютерно смодулированных, населенных игровыми персонажами и позволяющих пользователям взаимодействовать между собой*(292).

Бенжамин Дюранске предлагает правило "магического круга" (The Magic Circle Test) для очерчивания круга действий виртуального лица (в терминологии Дюранске - аватары), не влекущих последствий в реальной жизни. Согласно этому правилу, действия, имеющие место в виртуальном мире, должны влечь последствия в реальном мире, только если их актор (человек-пользователь, а не аватар) во время совершения этих действий осознавал или должен быть осознавать, что они будут иметь последствия в реальном мире*(293). Примером последствий в реальном мире действий в виртуальном мире может быть, например, получение или сбережение реальных денежных средств.

Согласно Дюранске, правило магического круга должно защищать организатора многопользовательской ролевой онлайн-игры даже если отдельные пользователи утрачивают право на защиту правилом магического круга из-за своих действий, влияющих на реальный мир (например, при покупке за реальные деньги игровых артефактов. К слову, во многих многопользовательских ролевых онлайн-играх это является нарушением правил, за которым следуют игровые санкции)*(294). То есть магический круг - это общая норма, из которой предусмотрены исключения.

В виртуальном мире действуют правила этого виртуального мира. Дюранске утверждает, что правила игры могут быть рассмотрены как особое право, состоящее из двух частей: во-первых, из правил, зафиксированных в программном коде, и, во-вторых, из предпринимаемых человеком действий, таких, как, например, наложение санкций за нарушение норм поведения или честной игры*(295). Использовать в отношении виртуальных миров государственное право и нелогично, и неэффективно.

Действительно, вряд ли вызовет споры утверждение, что когда в многопользовательской ролевой онлайн-игре персонаж-эльф, например, убивает персонажа-орка, то государство не должно привлекать никого к уголовной ответственности за убийство. Равно как представляется бесспорным, что ответственность за оскорбление по соответствующей части ст. 5.61 КоАП РФ*(296) должна иметь место в случае, если оскорбление было адресовано конкретному, реальному человеку и прислано ему по электронной почте. Две приведенные ситуации являются крайними, полярными. Задача правовой науки - провести границу, определить критерии отнесения отношений к подпадающим и не подпадающим под действие права.

Представляется, что предложенный подход можно распространить и на другие виды коммуникации в Интернете. Например, при общении в Живом Журнале пользователи обычно именуют друг друга по логинам. Поэтому в некоторых ситуациях возможно, что происходит взаимодействие только на уровне виртуальных лиц, затрагивая только аспекты, существующие в виртуальном пространстве, и не оказывая влияние на качество жизни человека в реальном мире. В этих случаях будет неверным и нецелесообразным подвергать данные отношения правовому регулированию. Предлагается обозначить данные отношения как виртуальные Интернет-отношения. При практическом определении того, являются ли конкретные Интернет-отношения виртуальными, необходимо оценивать их комплексно, опираясь, в частности, на следующие ориентиры:

1. По субъектному составу: если участники Интернет-отношения обращаются друг к другу по логину и не упоминают информацию (не затрагивают аспекты), выходящую за рамки того, что было сообщено о себе виртуальным лицом, то субъектом данных отношений является исключительно виртуальное лицо, и скорее всего, это виртуальные Интернет-отношения. Важным представляется психологический аспект. Если все субъекты отношения имели резонные основания ожидать, что иные стороны отношения будет ожидать взаимодействия исключительно с виртуальным лицом, то, скорее всего, это виртуальные Интернет-отношения.

2. По объекту отношений: если интерес субъектов отношений полностью удовлетворяется в коммуникационных Интернет-отношениях, то есть если объект, на который направлен интерес субъекта - это информация, распространяемая или предоставляемая посредством Интернета, или интерес удовлетворяется за счет управляющих сигналов, пересылаемых по Интернету, то, скорее всего, это виртуальные Интернет-отношения.

3. По содержанию отношений: если права и обязанности субъектов возникают и реализуются только в коммуникационных Интернет-отношениях, то, скорее всего, это виртуальные Интернет-отношения.

Сложно, если не невозможно, формально провести границы, за которыми начинаются и заканчиваются виртуальные Интернет-отношения. Представляется, что теория может дать лишь ориентиры, используя которые, вопрос должен решаться в каждом конкретном случае, с учетом всех обстоятельств дела, как описанных выше, так и иных, оцениваемых по совокупности и внутреннему убеждению потенциального правоприменителя.

В ситуации такой неопределенности крайне важным будет распределение презумпций и обязанностей по доказыванию. Предлагается возложить обязанность по доказыванию невиртуальности Интернет-отношений на лицо, утверждающее это. Таким образом, в общем случае получается презумпция виртуальности Интернет-отношений. Тем не менее, в ряде ситуаций для обеспечения стабильности делового и экономического оборота необходимо взаимодействие субъектов только как реальных, с возможностью обращения за правовой защитой. Кроме того, презумпция виртуальности должна рассматриваться как частная по отношению к иным правовым презумпциям, распределяющим обязанности по доказыванию (например, презумпции невиновности).

Е.С. Андрющенко*(297)