_ 7. Оригинальная литература по международному праву

Вопросы международного права в Петровское время не успели еще стать достоянием частных лиц. Ими интересовался только чиновный люд, принимавший непосредственное участие в международных делах государства. Исследователь, желающий ознакомиться с имевшимися у нас международно-правовыми представлениями данного времени, неминуемо должен обращаться к высказываниям дипломатов, вызванным их служебной деятельностью, - к официальным нотам, мемориалам и отчетам.

Говоря о дипломатах Петровского времени, нельзя забывать, что первым и наиболее выдающимся дипломатом был сам Петр. Все направление внешней политики исходило от него. Дипломаты были исполнителями его воли, проводниками его предначертаний.

Верную характеристику Петра в этом отношении дал Шафиров: ": аще обратимся ко искусству Его Величества в политических делах, то усмотрим, что не токмо во оных в свете так многие явные и великие дела сам показал, что может за лучшаго политика почтен быти, но и многих из подданных своих (которые в том, почитай, ни малаго искусства не имели) привел в такое состояние, что могут равнятися с министры других Европейских народов, и в негоцияциях политичных и чюжестранных дел с доброю славою должность свою, за высоким Его Величества наставлением, отправляют"*(149).

Выделить в актах, имеющих отношение к международному праву, долю, принадлежащую лично Петру, конечно, невозможно. Однако относительно некоторых актов можно с определенностью утверждать, что они составлены им самим.

К таким актам относится прежде всего "Воинский устав" 1716 г. Создание его было всецело делом рук Петра: "чрез собственный наш труд собрано и умножено"*(150), - говорит он. Таков же и "Морской устав" 1720 г. "Выбрано ис пяти морских регламентоф: прибавили, что потребно, еже чрез собственной наш труд учинено"*(151), - сказано во вступлении.

В сухопутном "Воинском уставе" значение для нас имеет гл.XXIV о генерал-аудиторе - правителе Военной канцелярии и главном ее юрисконсульте. Он должен давать заключения по вопросам международного и военного права, ибо офицеры, замечает "Устав", "время свое обучением воинского искусства, а не юристического провождают". При генерал-аудиторе состояли обер - и полковые аудиторы. Генерал-аудитор посылается для размена пленных и ведет переговоры с неприятелем: "Надлежит ему с неприятелем договариваться и от неприятеля подписанный картель с собою привезть"*(152). К "Воинскому уставу" приложены "Артикулы"*(153), определяющие права и обязанности военнослужащих. Для нас важны: глава XIV - "О взятии городов, крепостей, добычей и пленных" (артикулы 104, 105, 106, 111 и 115) и глава XXI - "О зажигании, грабительстве и воровстве" (артикулы 181, 182 и 186).

Первая из этих глав устанавливает нормы, получившие еще в средние века санкцию пап и соборов и превратившиеся у народов Западной Европы в нормы обычного права. "Когда город или крепость штурмом взяты будут", говорит артикул 104, "тогда никто да не дерзнет: церкви, школы или иные духовные домы, шпитали: грабить или разбивать". "Такожде имеет", гласит следующий артикул 105, "женский пол, младенцами, священники и старые люди пощажены быть и отнюдь не убиты, ниже обижены: под смертною казнию". К этой статье дается пояснение ("толкование"): "Ибо оные или невозможности своей или чина своего ради никакого ружья не имеют при себе: и тако чрез сие чести получить не можно, оных убить, которые оборонятися не могут". "Когда город приступом взят будет, никто да не дерзает грабить или добычу себе чинить", доколе "позволение к грабежу дано будет" (артикул 106). "Никто да не дерзает пленных, которым уже пощада обещана, убити" (артикул 106).

Артикул 111 определяет момент перехода неприятельской собственности в руки взятеля. Принято правило, установленное еще в эпоху рецепции римского права, - о суточном нахождении захваченной собственности во владении взятеля (intra praesidia): "Что неприятель двадцать четыре часа или сутки в своем владении имел, оное почитается за добычу. Толкование. Наприклад: неприятель возьмет у Андрея в партии поводную лошадь; а по трех или четырех днях случится, что Петр с помянутым неприятельским партизаном бой учинит, и возьмет у онаго лошадь, взятую у Андрея; но нонеже оная лошадь более 24 часов в неприятельских руках была, того ради Андрей более оной требовать не может, но оная лошадь Петру остаться имеет и почитается за добрую добычу".