А) Назначение дипломатических агентов

Обычай агреации (agreation, agrement) был вполне усвоен нашей дипломатией, и отсутствие запроса о готовности принять данное лицо в качестве дипломатического представителя рассматривалось даже как отступление от общепринятого правила. По поводу миссии польско-саксонского дипломата Борха Екатерина II в письме к Кайзерлингу в Варшаву от 2 марта 1763 г. говорит: "весьма странно, чтобы польский двор воображал держать кого-нибудь в моих владениях против моей воли; не менее странно, что сюда послали без предупреждения меня как это делают все дружественные дворы Борха: Не знаю к чему желают меня принудить таким поведением: Они должны были бы припомнить способ, которым Александр разрешил Гордиев узел"*(431).

Известен случай с назначением к нам английского посла Макартни. Панин в письме к нему от 10 декабря 1767 г. старается отговорить его от приезда в Россию в качестве посла, ибо Екатерина II не может его принять*(432). Другой любопытный казус имел место в сношениях наших с той же Англией. В октябре 1769 г. Панин сообщает Чернышеву в Лондон, что некий Вим желал "втереться к нам на место лорда Кеткерта". Но, пишет он, "примера еще не было, да и неприлично, чтобы духовная персона у нас министерское место заступала, а он будучи сего звания, видится не сходственно с благопристойностью, чтобы на сие место он когда-нибудь определен быть мог"*(433).