1. Территория

а) Юридическая природа территории. Русской науке принадлежит первенство в освобождении понятия территории от средневековых цивилистических представлений о территории, как вещи, и о территориальном верховенстве, как о праве собственности на территорию. Эта заслуга принадлежит самому талантливому из русских международников, проф. Киевского университета В.А. Незабитовскому. Взгляды свои он высказал в своей диссертации "Учение публицистов о междугосударственном владении" (Киев, 1860). Территория не вещь, заявил он, а пространственный предел властвования государства. Семь лет спустя этот взгляд, ныне прочно утвердившийся в науке, был высказан германским ученым Фриккером и в зарубежной литературе приписывается ему.

Подробное развитие этому взгляду с исторической его оценкой и с применением к отдельным учениям дал Л.А. Шалланд в своей магистерской диссертации "Юридическая природа территориального верховенства" (СПб., 1903). Его работа является лучшею в современной литературе. Взгляды свои он высказал уже в докладе в 1898 г. (ЖЮОб, 1898) и в рецензии на книгу Фриккера (ЖМЮ, 1901), а применительно к залогу и аренде в специальной статье ("Право", 1903).

Большинство продолжало придерживаться старого понимания территории, как вещи. Мартенс видит в территории "пространство земли и воды, подчиняющееся исключительно верховной власти государства" ("Международное право". Т.I. С.388); Казанский говорит о "вещах публичного права народов" ("Учебник", 1904. С.113), но "отвергает международное право собственности государства на его земли (с.130-131).

Эйхельман определяет территории как "части земной поверхности и принадлежавших к ним недр земли и воздушного столба" (_ 196), Даневский - как "публично-правовую собственность государства над всем пространством принадлежащим ему суши и воды".

Интересное изложение существующих в литературе взглядов на территорию и территориальное верховенство дал А.Л. Саккетти ("Изв. МИД", 1915. Т.I). Сам автор отдает предпочтение теории Гербера, Лабанда и Гейлборна о двойственной природе территории, как предела властвования и как вещи, перед теорией Незабитовского и Фриккера, развитой Шалландом.

Авторы теории о двойственной природе территории подчеркивают, что речь идет о "чисто государственном вещном праве" (Гербер), о негосударственном правовом вещном праве" (Лабанд).

б) Границы территории. Теоретические вопросы, касающиеся границ территории, схематически рассмотрены В.Э. Грабарем (НЭСл. Т.14). О границах России - Беренсом ("Центр и государственные границы России в XX в.". СПб., 1911). В историческом аспекте вопрос о границах России подробно исследован М.И. Венюковым в сочинениях: "Поземельные приобретения и уступки России за последние тридцать лет, 1850-1880" ("Р. м.", 1880. N 4), "Материалы для обозрения русских границ в Азии" ("М. сб.", 1872, N 3-12), "Опыт военного обозрения русских границ в Азии". Вып.I-II (СПб., 1873 и 1876) и Стрельбицким - "Земельные приобретения России в царствование Александра II" (СПб., 1881). См. также "Рус. вест." (1877. N 1) и "Сб., г. зн.", 1887. Т.III.

Ряд работ посвящен вопросам разграничения: Бабков - "Воспоминания о моей службе в Зап. Сибири, 1853-1875" (СПб., 1912); Зиновьев - "Афганское разграничение" (СПб., 1886; Дополнение в "Ежегод. МИД", 1888-1889); Минорский В.Ф. - "Турецко-персидское разграничение" ("Изв. Рус. геогр. общ.", 1916. Т.III); Соглашения между Россией и Китаем (Приложение к "Изв. МИД", 1914. Т.IV); Коростовец (ЖС, 1897. Т.I).

в) Способы установления территориальной власти. Говоря о способах установления и прекращения территориальной власти, авторы обычно продолжают применять к территории термины гражданского вещного права. Они говорят о "приобретении территориальных владений" (Мартенс и Камаровский), об "отчуждении и утрате территории" (Мартенс), о "приобретении и потере государственных владений" (Казанский). Некоторые авторы, однако, пользуются правильной терминологией: "приобретение и утрата территориальной власти" (Даневский), "увеличение и уменьшение государственной территории" (Эйхельман). Уляницкий правильно отмечает, что "приобретение территориального верховенства" "означает пространственное расширение или сокращение государственной власти". Коркунов говорит о "разграничении сферы действий отдельных государств".

Из способов установления государственной власти специальную разработку получил в русской литературе лишь первоначальный способ ее установления. Она дана Э.К. Симсоном в его магистерской диссертации "О завладении по началам международного права" (СПб., 1804). Работа вызвала довольно резкие отзывы со стороны профессоров Коркунова и Уляницкого, но в книге собран большой фактический материал. Некоторые сведения по этому вопросу даны и в статьях, касающихся Берлинской (Африканской) конференции проф. Мартенса ("Вест. Евр.", 1885. N 11 и 12) и Даневского ("Р. м.", 1890).

Из других способов установления территориальной власти выделяется аннексия: Головачев - "Аннексия и международное право") ("Записки Моск. Археолог. Института", 1914. Т.XXXV); Ивановский - в отзыве о соч. Селоссе (ЮВ, 1883. N 11); Липраиди - "Австрийская оккупация Боснии и Герцеговины" (СПб., 1895); Т.М. Иоксимовича - "Аннексия Боснии и Герцеговины" (М., 1909); о том же статьи: Лаврова в "Вест. Евр.", 1909. N 2 и 7 в "М. еженед.", 1910. N 24. См. также: Левин - "Гельголандский вопрос" ("Пр. вел. Рос.", 1916. N 13) и "К продаже датских островов" ("Р. м.", 1917. N 7-8).

г) Плебисцит и выбор гражданства (оптация). При переходе территориальной власти от одного государства и другому возникает вопрос об участии в этом акте местного населения, для которого он не безразличен, так как с ним связано изменение его правового положения. Население не является простой принадлежностью территории, бесправной вещью. Теоретически желательно, чтобы оно выразило свою волю, свое согласие или несогласие на перемену государственной власти путем всенародного голосования или плебисцита.

Требование всенародного голосования, впервые высказанное и проведенное в жизнь Французской революцией 1789 г. и возродившееся в шестидесятых годах XIX в., встречает как горячих сторонников, так и решительных противников.

В русской литературе против него высказывались Мартенс, Эйхельман, Казанский. "Не имея за собой никаких юридических оснований, он остается в устах публицистов - фразой, а в руках политических деятелей - мишурой, прикрывающей обыкновенно эгоистические цели" (Мартенс. Т.I. _ 91). "Этот, так сказать, международный плебисцит кредита в общественном мнении не заслужил; он прочно не привился. Для международного права он, собственно, совершенно безразличен" (Эйхельман - "Очерки", 1909. С.146-156). "Плебисцит, - говорит Казанский ("Учебник", 1904. С.146-147), - казался прямым последствием демократических стремлений нашего времени: Вряд ли, однако, все это так. Население уступаемой местности не может идти против:. должно покориться воле большинства, воле целого государства, которое уступает ее".

Горячими сторонниками плебисцита являются в русской литературе Камаровский и Уляницкий. Они убеждены "в безусловной необходимости плебисцита"; этого требует "юридическое сознание нашего времени об органической связи между территорией и ее населением, сознание о необходимости признания за населением прав самостоятельности в отношении к государству: Плебисцит есть существенная поправка к так называемому праву завоевания. Невозможно принимать в расчет случаи применения плебисцита как политической искусственной уловки: подобные искажения везде возможны, как возможны и меры для их предупреждения" (Камаровский - "Международное право", 1908. С.68; взято им из курса лекций Уляницкого 1896/97 г.). В курсе Уляницкого 1911 г. (с.112) вышеприведенные слова повторены. Таким же сторонником плебисцита является и Даневский. Взгляды свои он высказал в работе "Системы политического равновесия и легитимизма" (СПб., 1882. Отд.III. Гл.IV). "История, - говорит он, - ведет нас, очевидно, к совершенному уничтожению права завоевания и уступки территории без явно и свободно выраженного согласия населения; это вполне совпадает с демократическим направлением нашего века, который не рассматривает уже население как безгласное стадо" (с.317). Те же взгляды Даневский высказал и в отзыве своем о соч. Лодыженского в статье: "Народное голосование (плебисцит) при уступке государственной территории" (ЖГУПр, 1884. N 7. С.157-180).

Все авторы - как сторонники, так и противники плебисцита - одинаково высказываются в пользу предоставления населению уступаемой территории права выбора ("оптации") гражданства между старой и сменившей ее государственной властью. Пространный отзыв о соч. Штерка ("Option und Plebiscit") дал Ивановский (ЮВ, 1883. N 11. С.528-542).

О плебисците в русской литературе имеется хорошая монографическая работа профессора Демидовского юридического лицея А.Н. Лодыженского "О плебисците в международном праве" (М., 1883)*(1133),. После введения, в котором дается определение понятия плебисцита и указываются причины разногласий в его оценке, автор дает очерк научной обработки вопроса в связи с теорией народного суверенитета, принципа национальности и политики (отд.I, с.23-131) и очерк его истории, подробно останавливаясь на всех известных в истории случаях применения плебисцита, начиная с 1791 г. и кончая 1877 г. (отд.II, с.135-234). Результат исследования изложен автором в "заключении" (с.235-248). Лодыженский принадлежит к умеренным сторонникам плебисцита. Он не признает его пригодности во всех случаях перехода территориальной власти от одного государства к другому, а лишь в отношении территорий, население которых обладает известной областной автономией. Доводы противников плебисцита он оспаривает и считает право выбора гражданства необходимой дополнительной мерой при плебисците.

д) Ограничения территориального верховенства. Территориальное верховенство государства может быть ограничено в силу международного обычая или принятого на себя договорного обязательства. Ограничения эти разнообразны и в различной мере стесняют деятельность территориальной власти, доходя в некоторых случаях до полного перехода ее в руки другого государства. Они устанавливаются в интересах отдельных государств или всего международного общения.

Международное право знает следующие виды ограничений: а) договорные обязательства, известные под устарелым названием международных повинностей или сервитутов, б) ограничения в силу передачи территории в залог, в аренду или в управление и другие виды ограничений. Ограничением территориальной власти, но иным по своей природе, является внеземельность (экстерриториальность). О ней будет речь в разделе "Население".

Так называемые международные повинности (сервитуты). При господстве школы естественного права с ее цивилистическим направлением разнообразные ограничения территориального верховенства были конструированы по образцу гражданского права как ограничения государственной собственности, каковою признавалась территория, и к ним применен был заимствованный из гражданского права термин "повинности" или "сервитуты". Это были прежде всего естественные ограничения, вызванные соседством территорий (судоходные реки, протекающие по соседним территориям), а затем и ограничения, принятые на себя государством по договору или наложенные на него, как отрицательного характера - обязанность территориальной власти воздерживаться от известных действий на своей территории, так и положительного - обязанность допускать на своей территории действия другой государственной власти.

Большинство авторов общих руководств не останавливается на выяснении юридической природы т.наз. международных повинностей, довольствуясь изложением действующего права. Но есть исключения. Эйхельман ("Очерки", _ 233) констатирует, что "конструкция института международных повинностей является, несомненно, подражанием сервитутам в гражданском праве", но она не может быть последовательно применена, так как "территория служит не только объектом предметного владения, но представляется: пространством для государственного верховенства". Критически к цивилистической конструкции "международных повинностей" относится Казанский. Это выражение, говорит он, "появилось в виду тех же обстоятельств, которые вызвали к жизни учение о собственности государства над его землей. Раз государство имеет право собственности над землей, ограничения "того права суть повинности. Отвергнув учение о международном праве собственности государства на его землю, мы отвергаем и теорию международных сервитутов" (с.130-131). Очень определенно против конструкции международных повинностей высказывается Уляницкий ("Международное право", 1911. С.93). Ограничения территориальной власти, говорит он, "в старой теории международного права именуются международными сервитутами", но они "нисколько не подходят под понятие сервитутов в частном праве".

Хорошую критику понятия о международных сервитутах дал Шалланд в своем соч. "Территориальное верховенство" (гл.XI. "Международные сервитуты". С.212-237). Нольде исследовал специальный вопрос о применении понятия сервитута к нейтрализованной части государственной территории в статье: "К учению о международных сервитутах. Местный нейтралитет" ("Изв. СПб. полит. ин.". Т.III, 1905).

"Аренда" территории и занятие территории для управления. Практиковавшаяся в прежнее время передача территории в частноправовой форме "залога" в обеспечение исполнения какого-либо обязательства в современном международном праве более уже не встречается. Но с конца XIX в. появилась другая частноправовая форма передачи территории в виде "пользования" ("аренды") другому государству. Этим частноправовым формам ограничения территориального верховенства посвящена статья Шалланда "Залог и аренда территории" ("Право", 1903. С.685-694).

Ограничение территориального верховенства может происходить также в государственно-правовой форме передачи территории другому государству "в управление". В такой форме было установлено ограничение территориального верховенства Турции в 1878 г. на о.Кипре в пользу Англии и в Боснии и Герцеговине - в пользу Австро-Венгрии.

Обе формы - аренда и управление - представляют не простое ограничение территориального верховенства, а полный переход его от одного государства к другому, причем суверенитет, вернее - личное верховенство, остается за государством, передающим территорию в "аренду" или в "управление". Ср. Успенский - "Русские концессии в Тяндзине" ("Изв. МИД", 1914. Т.I). Такой переход территориальной власти имеет место и при временном занятии (оккупации) чужой территории как в военное, так и в мирное время. См.: Грабарь - "Залог в международном праве" (НЭСл. Т.18).

Другие виды ограничений территориальной власти. Некоторые авторы (Казанский. С.133) усматривают ограничение территориальной власти при совместном властвовании в пределах известной территории ("соверховенство", "condominium", "coimperium"). Здесь нет ограничения территориальной власти, а имеется особый способ осуществления суверенитета вообще. К ограничениям территориальной власти причисляют иногда и раздел "сфер влияния", хотя сама территориальная власть в этом разделе участия не принимает и им не ограничивается. О разделе "сфер влияния" в Персии между Англией и Россией см.: Скиф - "Персидский вопрос" (М., 1912). См. также "Изв. МИД" (1913. Т.II. С.198-202). Но ограничением территориальной власти можно считать установление порто-франко: Ковалевский М.М. - Порто-франко во Владивостоке ("Вест. Евр.", 1909. N 1).