5. Декларация о вооруженном нейтралитете 1780 г.

Вопросы нейтральной торговли сделались злободневными во время войны Англии с ее восставшими американскими колониями и с Францией. Беззаконные действия английских и испанских арматоров отразились и на нашей нейтральной торговле и вызвали к жизни Декларацию Екатерины II о вооруженном нейтралитете, датированную 28 февраля - 10 марта 1780 г.

Декларация эта представляет одно из величайших достижений русской дипломатии. Император Иосиф II писал в 1784 г. Екатерине, что содержащаяся в Декларации "великая истина" "признана уже почти всеми державами и заключается в том, что морская стихия составляет открытое поприще для торговли всех народов"*(477). Все державы были единодушны в признании важного значения Декларации для установления прочных основ права морской нейтральной торговли и соответствия провозглашенных ею начал существующим нормам, вытекающим из общепризнанных начал естественного права*(478). Одна лишь Англия не только воздержалась от похвал, но прямо выразила свое несогласие с провозглашенными Декларацией началами. Прочитав Декларацию, министр лорд Гиллсборо заявил нашему послу в Лондоне, барону Симолину, что принципы ее не выдерживают критики с точки зрения международного права*(479). Министр разумел положительное (обычное) право, каковым Англия признавала принципы Consolato del Mare, дававшие воюющим право конфисковать неприятельский груз на нейтральном корабле.

В исторической литературе давно обсуждается вопрос, кому принадлежит честь авторства Декларации. Благожелательные для человечества достижения дипломатии находят многих инициаторов, действительных и мнимых; наоборот, неблаговидные поступки дипломатии обычно не находят своего инициатора: каждый участник его старается отвести от себя эту честь. Никто не желает признать себя автором проекта о разделе Польши, совершенного в 1772 г., но на авторство Декларации о вооруженном нейтралитете притязает столько лиц, сколько было городов, споривших в древности о чести считаться родиной Гомера.

На авторство это имеется семь претендентов, в том числе прусский король Фридрих II, король шведский Густав III и французский дипломат Верженн*(480). В действительности право притязать на долю участия в создании этого акта имеют только три лица: Екатерина II, граф Никита Иванович Панин и датский министр иностранных дел граф Бернсторф. Не притязает, но мог бы притязать на авторство и английский посланник при русском дворе (с 1777 по 1782 г.) Гаррис, впоследствии лорд Малмсбери, на свою голову внушивший Екатерине идею вооруженного нейтралитета.

Общее мнение, покоящееся в основном на свидетельстве современника, посланника Фридриха II в Петербурге (1779-1785), графа Герца, долгое время признавало автором акта вооруженного нейтралитета всецело одного лишь Панина. В действительности инициатива вооруженного нейтралитета исходила от самой Екатерины. На долю Панина выпало оформление предпринятого акта. Здесь Панину принадлежит крупнейшая роль: он вставил в сочиненную им декларацию нормы, определяющие права нейтральной торговли, направив, таким образом, острие всего акта против Англии. Нормы эти формулировал не он; он взял их готовыми в той формулировке, которую дал им датский министр Бернсторф в присланном в Петербург проекте декларации от 17/28 сентября 1778 г.; проект этот русское правительство в то время отказалось принять. Из пяти пунктов проекта Панин включил в свою декларацию четыре, причем три из них (1, 2 и 4) дословно. Бернсторф, таким образом, тоже вложил свою долю участия в акт вооруженного нейтралитета, возникший по инициативе Екатерины и оформленный в Декларации 28 февраля - 10 марта 1780 г. гр. Паниным.

Екатерина не довольствовалась провозглашением прав нейтральной торговли и включением этих норм в ряд отдельных договоров; она желала утвердить их в коллективном договоре, как общепризнанные нормы международного права. Она намечала для этой цели предстоявшие мирные переговоры между Англией, Францией и Испанией, в которых и сама рассчитывала принять участие в качестве посредника вместе с австрийским императором. Уже в сепаратных договорах подчеркивалось, что провозглашенные нормы должны стать постоянным законом; "чтоб все морские державы приняли и признали вышеупомянутые начала как основание всеобщей теории о правах нейтральных держав во всех могущих случиться в будущем морских войнах"*(481).

Идея создания "всеобщего морского кодекса" очень увлекла Екатерину. Она старается побудить к этому императора Иосифа II. Чтобы помочь ему, она велела составить сравнительную таблицу распоряжений, изданных отдельными государствами относительно нейтральной торговли; 10/21 марта 1782 г. работа эта была вручена австрийскому послу в Петербурге графу Кобенцлу. В Вене, действительно, выработан был соответственный проект международного кодекса законов о нейтралитете, который Кобенцл передал 11/22 июня 1782 г. вице-канцлеру, а император Иосиф II рекомендовал Екатерине в качестве подготовительной работы для будущего морского кодекса*(482). На этом дело остановилось, и мысль Екатерины оказалась осуществленной, и то лишь частично, только в 1856 г. в Парижской декларации 4/16 апреля.

Одна Англия упорно противилась признанию начал, провозглашенных актом вооруженного нейтралитета. Против них высказался известный английский юрист лорд Кэмбден. Русская императрица намерена, заметил он, "диктовать всем европейским морским державам свои законы и низвергнуть основные принципы международного права, которое никогда не предписывало уважать неприятельский груз под нейтральным флагом"*(483). Все попытки Екатерины II при переговорах с английским правительством о заключении торгового договора убедить его признать начала вооруженного нейтралитета разбились об упорство английских государственных деятелей. "Правила вооруженного нейтралитета, - сказал нашему послу в Лондоне С.Р. Воронцову сторонник признания их, известный лидер либеральной партии в английском парламенте Фокс, - поссорили нас, так что не один двор, а вся английская нация с прискорбием чувствовала сию обиду"*(484). "Министерство, оппозиция, все морские офицеры, - сообщал из Лондона Воронцов, - одним словом, вся сия земля попрекает за сие Россию и без совершенной злобы и невероятного негодования не говорит о сем деле"*(485).

Во время войны с революционной Францией, в 1703 г., Екатерина II сама отступила от провозглашенных ею начал нейтралитета, считая их неприменимыми к "французам, в буйстве пребывающим"*(486). Эти начала получили новое признание только при Павле I, в Договоре второго вооруженного нейтралитета 1800 г., но он оказался недолговечным: Петербургская конвенция 5/17 июня 1801 г. между Россией и Англией значительно изменила их. Большую роль в этом отношении сыграл наш посол в Лондоне, гр. С.Р. Воронцов, решительный противник "пресловутого нейтралитета", как он назвал декларацию Екатерины. Он считал декларацию вредной для интересов России и мешающей естественному союзу России с Англией. Мысли свои он развил в присланной им в Петербург в апреле 1801 г. "Записке о вооруженном нейтралитете покойной Императрицы и о морской конвенции ея сына Императора Павла I"*(487).