6. Мемориалы Веселовского и Бестужева-Рюмина

В обязанности петровских дипломатов входило и оправдание действий Петра, его внутренней и внешней политики. Петр как ни один другой государь умел понять и оценить все значение и силу литературной пропаганды. С этой целью в 1702 г. заключено было соглашение с бароном Гюйссеном, ставшим с 1703 г. воспитателем царевича Алексея. Гюйссен, или Гизен, обязался "пропагандировать за границей, путем печати, идеи царя, знакомить Европу со всеми его распоряжениями, сочинять книги и статьи, оправдывающия деятельность преобразователя, переводить правительственные указы, полемизировать с враждебными мнениями, нанимать для той же цели журналистов в иностранной печати, доставлять им материал, сырой и обработанный и т.п."*(236). Издание "Europaische Fama" в течение многих лет помещало сочувственные России статьи, служа, таким образом, некоторого рода официозным органом русского правительства за границей.

Образцом полемической литературы может служить "Мемориал", поданный английскому правительству нашим резидентом в Лондоне Ф.П. Веселовским. Петр распорядился напечатать его и издать. Заглавие изданной брошюры таково: "Мемориал каков по указу его царского величества подан аглинскому двору 1719 году, и против того данные от оного двора из немецкой и аглинской канцелярии ответы. И учиненной на оные от страны его царского величества сего 1720. Насупротивной ответ. Напечатася повелением царского величества в Санктъпитербургской Типографии 1720 году Сентября в 28 День"*(237).

Это настоящее исследование по международному праву, могущее стать рядом с знаменитым "Разсуждением" Шафирова о причинах, побудивших Петра начать войну против Швеции. (К сочинению Шафирова мы еще вернемся.)

"Мемориал" подан Веселовским 19 декабря 1719 г., после того как Англия, связанная с Россией союзным договором, заключила "с шведскою королевою аллианцию", обязавшись предоставить ей "субсидии денгами и доволным числом военных кораблей". Обращаясь к английскому королю, "Мемориал" констатирует, что союз с Швецией заключен в нарушение "трактата взаимной аллианции в 1715 году", который Англии "доставил тако великие авантажи", и заявляет, что царь "весьма лишен в своем ожидании" (с.1-6). В связи с арестом в Англии в 1717 г. шведского посла Гилленбурга и просмотром его бумаг на Петра пало подозрение, что он покровительствует претенденту на английский престол Якову Стюарту. Попытка "возстановить паки конфиденцию в добрую корреспонданцию" оказалась неудачной. Последовало сближение Англии с Швецией, и Англия выступила в роли посредника, чтобы прекратить войну между Россией и Швецией. Настойчивость адмирала Норриса, присланного с этой миссией во главе флота, привела лишь к еще большему взаимному отчуждению. "Ваше величество, - говорится в "Мемориале", - изволите доволно знать, что Суверенам должно есть, когда надлежит с ними трактовать: Можно и почесть медиацию: яко за безпристрастную, рещи к Суверену с некоторым повелением и угрожанием, како министры писали к его царскому величеству, чтоб он войну кончал" (с.34-35)*(238). Веселовский закончил свой меморандум вопросом, "какие могут быть причины довольно важные, чтоб разорвать ныне без всякого справедливого и законного резона древние узы дружбы" (с.35).

Английское правительство не замедлило с ответом (11 февраля 1720 г.), который оно и опубликовало вместе с ответом германской канцелярии короля Георга I (от 21 января - 1 февраля 1720 г.). Наш резидент решил отвечать "понеже оные ответы: с другими весьма неприятными: разсуждениями на разных языках напечатаны и во весь свет публикованы" (ответ подан 6 октября) (с.70-72, 85).

Обвинения по адресу России, на которые Веселовский счел нужным сделать свои возражения ("контракорировать"), сводились, в существенном, к следующим пунктам: 1) поведение русских войск; 2) помощь мятежникам; 3) конфискация кораблей; 4) переговоры о союзе с Испанией против Англии. Приведем возражения, сделанные Веселовским.

1. Поведение русских войск. "Действа, которые его ц.в. войска в Швеции учинили, не заслуживают тех имян", которые им дали в ответе, полученном из немецкой канцелярии. "Оные учинены по воинскому резону и ничего от войск его ц.в. при тех операциях не учинено, ежелиб прежде того от Швецких войск в областях его ц. в. и в самых имперских землях с неслыханным свирепством учинено не было" (с.106-107). Инкриминируемые действия русских войск оправдываются, таким образом, применением репрессалии.

2. Помощь мятежникам. Царь, отвечает Веселовский, "никаким ребеллиям короны Великобританской никогда протекции не давал"; "ребелл не явился"; иное дело "ежели б такой ребелл от них рекламирован, а оному: протекция дана была". Иностранцы имеют свободный въезд в страну, и правительство не обязано отвечать за всякого англичанина, "что он к претенденту склонен или нет" (с.137-138).

3. Конфискация английских кораблей ("корабли взяты и несправедливо конфискованы"). Возможно, замечает Веселовский, что это имело место относительно "некоторых лорендраеров, которые с аглинскими пасами ходили, хотя корабли с грузом неприятелю принадлежали: к неприятелю провиант и всякие другие потребности возить дерзнули", но никто из пострадавших "у Адмиралтейства" иска не предъявлял (с.141-142). Конфискация, таким образом, могла последовать за нарушение нейтралитета, и обращаться с претензиями следует в суд Адмиралтейства.

4. Союз с Испанией. "Разстояние одного государства от другого, - возражает Веселовский, - явно показует, что такой союз не состоятелен". Предложения со стороны Испании и со стороны претендента "его ц.в., яко самовластный государь, как по всенародным правам и обыкностям, так и по регулам учтивства без выслушания оных оставить не мог". Никто не может запретить России поддерживать дружественные отношения с Испанией, "наипаче понеже то к предъосуждению короны Великобританской не касалось" (с.149-151). Веселовский ссылается, следовательно, на общие начала международного права и обычаи, а также на международную вежливость (comitas gentium).

Есть и другие обвинения: "будто аглинские матрозы приневолены в службу", "мастеровым людям свободы не дается в отечество их возвратитися, будто аглинские торговые без дела арестованы" (с.139-140). Как на одну из причин разрыва английское правительство указывало также на запрещение торговли с Казанью и Астраханью. Веселовский опровергает и эти доводы (с.122 и сл.).

Английское правительство заявляло, что оно стремилось к установлению мира между Россией и Швецией, "которой бы ему (Петру) утвердил знатную часть конкетов его" (с.65)*(239). Это означало, замечает Веселовский, заставить Россию отказаться ради мира от всех сделанных ею завоеваний. "И такой всем трактатам и союзам противной и чрезвычайной поступок надлежало какими-нибудь претекстами прикрыть: внушить, будто его королевское величество к таким поступкам против его ц.в. причину и резон имел" (с.160).

Англичане жаловались, что письмо адмирала графа Апраксина к адмиралу Норрису заключало к себе "повелительные и угрозные экспрессии", но Петр "с вящим фундаментом и резоном объявить может, что он не обык к таким экспрессиям", какие имеются в письмах министра Картерета и адмирала Норриса. Они письма свои "такими угрозами и повелителными экспрессиями украсили, которые сами Суверены между собою не употребляют", ибо этот способ с "честию, которую и сущие неприятели в публичной войне между собою соблюсти обыкли, так мало сходен" (с.162-164).

По поводу своеобразного посредничества Веселовский разъясняет его несогласие с нормами международного права. Если король хотел "свою медиацию представить", замечает он, то почему было не "учинить" ее прямо или через министров. "Но вместо того, такия не обыкновенныя и до сего времени еще не слыханныя способы употребил медиацию свою представить, и при том грозить. Суть между собою весма противные дела и вместе быть не могут: медиацию свою в примирении с неприятелем представить и при том объявить, что с оныи неприятелем в союз вступили: Не медиатором, но законодавцом быть изволит, и что министры Великобританские в том мнении обретаются, будто его ц.в. должен тем законам, которые они предписывают, без всякого прекословия подвергатися". Но пристойно ли, решит свет, и его ц.в. "не запотребно находит о том разсуждать. Ибо он ни от кого иного, как от бога единого зависит и от него единого свое высокое достоинство, власть и силу имеет" (с.165-167)*(240).

"Мемориал" подчеркивает верность Петра заключенным им договорам. Швеция предлагала ему союз против Англии, но "пароль который он почитает за первую добродетель в великом монархе и верность в содержании аллианцеи", "понудил и его весьма отвергнуть оные меры", чтоб "оставил союзников своих и не сдержал таких трактатов". "И яко его ц.в. пароль и верность в содержании учиненных аллианцеи выше всего считает", так он и "аллианцию с Англией без всякого нарушения содержал: верное исполнение учинил" (с.167-168)*(241).

Веселовского в Лондоне сменил новый резидент Михаил Петрович Бестужев-Рюмин. Аудиенции состоялись: Веселовского - 3-го, Бестужева - 6 июня. Последний подал королю 17 октября 1720 г. пространный "Мемориал"*(242), который был форменным обвинением его министров в том, что они "с нарушением истинны и правосудия вымыслили вещи совершенно противныя чести Его Царского Величества", причем эти вымыслы "были на разных языках напечатаны, обнародованы, и пущены в свет с весьма непристойными, обидными, и достойными наказания размышлениями". "Вымыслы" эти нам уже известны из "Мемориала" Веселовского.

"Оставляется неучастной публике разсуждать: благопристойны ли и справедливы" "мнение и изъяснения" Великобританских министров. Король позволил напечатать два ответа от его имени Веселовскому, причем "оные были напечатаны придворным типографщиком с другим весьма обидным писанием исполненным изъяснениями неблагопристойными и неупотребительными между великими Государями", являл собой "совершенный пасквиль". "И понеже справедливость Его Царского Величества толь ясно изображена", царь не считает нужным отвечать на него и опровергать, "но отсылает оное туда, куда надлежит отсылать подобныя пасквили и ругательныя писма, которыя наступают на честь и на достоинство великаго Государя". В заключение Бестужев заявляет, что царь просит, чтоб впредь министры поступали "так, как обычай есть у просвещенных народов с великими Государями", ибо сами всегда "наблюдали сию благопристойность"*(243). "Мемориал" имел своим последствием предложение Бестужеву покинуть в восьмидневный срок пределы Англии.

Интересны замечания Гюйссена в составленном им "Журнале Государя Петра I" по поводу обвинения шведами Петра в нарушении им договора с Швецией: "Шведы сами многократно таковыя мирныя договоры разрушили, проривали: А все права учат, что ежели одна сторона по делу коему, о нем же договором завещавалися, не сделает, другая тем же от своего завещания, должности и обязаний свободна, и что проступлено, добрым правом назад взять могут, ибо всякие договоры, союзы и мирные трактаты во всяком артикуле сею хоть неприписанною, но утаенною кондициею учинены: я буду держать, чем обещаваюся, ежели другой держит, что он обещался"*(244).