Процессуальная модель общественно-территориальной системы

Схема территориального планирования – долговременный документ. Поэтому цели территориального планирования, которые формулирует муниципальное управление, должны соответствовать долговременному характеру документа территориального планирования. Это означает, что непосредственно полагать в основание проектных решений цели и интересы не только отдельных людей, но даже больших территориальных групп, не представляется возможным. Нет гарантии, что множество целей, которые удалось зафиксировать, это все цели. Нет гарантии, что множество сегодня актуализированных интересов и целей могут суммироваться в долговременные общественные цели. Перенести цели и интересы территориальных позиций в основание проектных решений невозможно и потому, что они находятся в конфликтном, конкурентном взаимодействии, двигаются в направлении разных будущих, но при этом опираются на одни территориальные ресурсы. Кроме того, множество территориальных агентов только частично поддается административному воздействию со стороны муниципального управления. В этой ситуации – ситуации множества целей и независимых от управленческого воздействия носителей целей необходимо от управления переходить к политике.

«Подход политики допускает сосуществование множества автономных прожективных агентов со своим видением будущего каждый. Мы отказываемся от того, чтобы пытаться создать такой проект, в котором каждый реализует свое будущее, выполняя определенную ему функцию (т.е. от подхода управления). Допускаем наличие множества потенциальных будущих, в том числе и взаимоисключающих. Отказываемся от того, что будущее будет в точности таким, как мы его задумали. Реализованное будущее окажется результатом взаимодействия между автономными прожективными агентами (в смысле подхода – политическими агентами), рассматриваемыми как силы. Самоорганизация политического агента в том, чтобы удерживать и добиваться сдвижек ситуации в направлении, хотя бы приблизительно совпадающим с тем будущим (содержащим элементы того будущего), носителем которого он является»¹⁰².

В чем выражается политическое самоопределение муниципального управления в ситуации территориального планирования? – Вспомним высказывание У. Черчилля: «У Англии нет вечных врагов, но есть вечные интересы». – Политическое самоопределение муниципального управления – это инвариант, собственная позиция на плацдарме территориальной политики. Этот «инвариант» – идеальная модель территории муниципального образования, устойчивая во времени, модель, по отношению к которой можно выстраивать позицию муниципального управления, на которой можно считать долгосрочные последствия управленческих решений. Статические, структурные модели общественно-территориальной системы, как совокупности ресурсных элементов и общественных групп целей и интересов на конкретной территории, не отвечают критериям долговременности. Этому критерию соответствует процессуальная динамическая модель. В рамках процессуальных представлений, территория муниципального образования – система, которая задана разными процессами, длящимися из прошлого в будущее.

Сегодня широко распространена практика целеполагания по отношению к кризисным процессам. Такая практика поддерживается несколькими обстоятельствами. В кризисе находятся элементы социалистического индустриального комплекса, а именно на индустриальный комплекс была «заточена» социалистическая статистика, на количественные показатели роста, падения производства и т.д. Она продолжает функционировать в прежнем режиме, и фиксирует показатели «объекта», под который она была выстроена. Количественные статистические параметры кризиса сравниваются с соответствующими показателями в развитых странах. Прогноз ситуации выстраивается как движение в русле «объективных тенденций», «трендов». Целеполагание, направление действий строится как «решение проблем», «ликвидация кризиса», «выхода из кризиса». Сценарные развилки движения к цели определяются расчетом вероятности привлечения ресурсов для выхода из кризиса. В результате такой аналитики складывается картина пропасти между экономикой России и развитых стран. В кризисе находятся основные отрасли промышленности, сельского хозяйства, фиксируется экологический, демографический кризис, происходит социальная деградация («народ спивается»). И муниципальное управление задавлено грузом проблем – «социалкой», дефицитом бюджета. «Куда не кинь – всюду клин», и ни на что не хватает ресурсов! Кризисная ситуация – это ситуация отсутствия ресурсов для разворачивания деятельности. Поэтому решения «выхода из кризиса» находятся в русле привлечения средств извне: привлечение (иностранных) инвестиций, создание «отверточных производств», «прорывные проекты», привлечение квалифицированной рабочей силы, внедрение инноваций и т.д. Все предлагаемые средства связаны с ресурсами извне (ведь в кризисе собственных ресурсов нет).

Впервые последствия решений, когда ставка делается на привлечение «внешних» инвестиций, в 70-е гг. зафиксировал Е. Валлерстайн, который анализировал парадокс: инвестиции иностранного капитала в колониальные страны не создают ситуации развития для этих стран, а все более усугубляют разрыв между полюсом стран благосостояния («центром») и «развивающихся стран» (периферии). Территория начинает представлять собой сбор разнородных элементов. Анклавы современной технологии, ввозимой из-за рубежа и контролируемой иностранцами, соседствуют с архаическими методами производства и массовой недозанятостью. Закрепляется сырьевой вариант экономики. Несмотря на «инвестиции», население территорий становится беднее. Этот феномен был назван феноменом «зависимого развития»¹⁰³.

Россия уже заняла прочное место среди производителей природного сырья и полуфабрикатов, основу национального богатства составляет природная рента и ее производные. Стратегии «зависимого развития» не предполагают изменения положения вещей, предусматривая разве что ту или иную его модификацию в рамках «трендов». Подход, центрированный на преодоление кризисов и оперирование в плоскости количественных показателей этих кризисов, не оставляет России и ее территориям шанса на другое мышление и действие. По отношению к кризисным зонам невозможны иные решения, кроме решений в русле «зависимого развития», в силу того что кризис – это ситуация отсутствия собственных ресурсов.

Однако практически не распространено управленческое целеполагание, которое отталкивается от фиксации позитивных процессов. У статистики нет средств фиксации качественных аспектов позитивных процессов, которые не связаны с индустриальным ростом или кризисом «единого народно-хозяйственного механизма».

Александр Неклесса обобщил парадоксальность ситуации России в статье «Меморандум Северо-Запад»¹⁰⁴:

«Ряд черт российского общества и экономики вызывают настойчивые ассоциации с той частью мирового сообщества, какой является «мировой» Юг:

- преимущественно сырьевой характер экспорта и производства;

- крупномасштабная коррупция, непотизм, клановость;

- низкие показатели уровня и качества жизни, ее короткая продолжительность, высокая смертность, резкое расслоение и криминализация общества, ослабление социальной ткани;

- деградация традиционной системы ценностей, «макдоналдизация», гипертрофия издержек идеологии общества потребления.

В то же время особенностями российской экономики, в корне отличающими ее от слаборазвитых стран, являются:

- существование высокотехнологичных отраслей промышленности;

- воспроизводство инновационного ресурса, высоких технологий и передовых разработок;

- наличие высококвалифицированной рабочей силы;

- относительно высокое качество общего и специального образования, а также науки».

Эта парадоксальность помещает будущее страны в плоскость взаимодействия двух полярных векторов. Социально-экономический потенциал, обладающий качествами «мирового Юга», стремится отклонить историческую трассу страны в сторону полюса «зависимого развития»: страна и ее территории становятся плацдармом реализации внешних стратегий. Этот вектор господствует в массовом сознании и определяет основной диапазон управленческих решений.

Но есть и другой полюс.

Этот полюс формируется потенциалом воли и представления другого будущего – для себя, своей семьи, предприятия, города, поселения, территории. Этот потенциал создает «зоны благосостояния». Не поддержанный управленческим целеполаганием, которое сфокусировано на кризисе, этот потенциал сегодня представлен потенциалом самоорганизации.

Процессы, на которых разворачивается потенциал самоорганизации:

• Воспроизводство (в ситуации отсутствия процесса – негативный полюс деградации, распада);

• Развитие (в ситуации отсутствия процесса негативный полюс депрессии):

• Производство (негативный полюс – утилизация).

• Потребление (негативный полюс – «нищета» – отсутствие потребностей).

Эти четыре процесса формируют идеальную процессуальную модель общественно-территориальной системы, устойчивую во времени, своеобразную территориальную «таблицу Менделеева». Все многообразие настоящих и будущих целей территориальных субъектов находится в рамках этих процессов.

Когда мы от статических структурных представлений о будущем переходим к процессуальным, мы снимаем ключевую проблему территориального планирования – проблему выработки проектных решений в ситуации принципиально неопределенного будущего. Будущее действительно неопределенно, если мы пытаемся выстроить его как статическую «картину». Но мы можем будущее выбирать, если оно представлено как композиция ведущих территориальных процессов. Используя процессуальные представления, можно выстраивать территориальную политику в пользу того или иного соотношения, понимая при этом, что субъекты деятельности, которые «стоят» за разворачиванием каждого территориального процесса, борются и конкурируют за то, чтобы территориальные ресурсы были захвачены «их» процессами.

Все четыре процесса необходимы территории. В совокупности они формируют «фронт» пространственного развития. Задача муниципального управления и его инструмента – территориального планирования – ставить управленческие цели, учитывая действительность всех территориальных процессов. Ставить цели на процессуальной модели. Принимать управленческие решения в поддержку того или иного процесса, но при этом удерживать условия разворачивания других процессов на территории.

Рисунок 5.4.1. Процессуальная модель общественно-территориальной системы

Шанс муниципальному управлению сформировать собственную политическую позицию «вечных интересов» в пространстве территориальной политики состоит в том, чтобы:

1. Зафиксировать не только процессы кризиса, но и позитивные процессы.

2. По отношению к кризисным процессам выстраивать программу «антикризисных мероприятий».

3. По отношению к позитивным процессам, которые разворачиваются на ресурсах самоорганизации, сформировать политическую позицию муниципального управления и удерживать ее на плацдарме территориальной политики.

4. Использовать в качестве инструмента фиксации политической позиции муниципального управления документ территориального планирования.

Следующие параграфы темы 5.4 посвящены описанию позитивных процессов, в опоре на которые должна выстраиваться муниципальная политика.