Стадии преступления (ст. 29 ук рф)

Неоконченное преступление

Приготовление

к преступлению

«Одно намере­ние, за которым еще не последовало никакого вредного действия, не дает властителю права употреблять за оное наказание, ибо пра­ва других нарушают не помышление, а дела»¹.

А. П. Куницын (1783—1840) — автор многих трудов по проблемам государства и права. Его с полным основанием можно назвать одним из крупнейших российских ученых-юристов своего време­ни. В связи с выходом в свет его книги «Право естественное» (1818 г.), в которой он высказывался против самодержавной фор­мы правления и крепостничества, его уволили из Петербургского университета с запрещением преподавать в других учебных заве­дениях. В дальнейшем Куницын преодолел свои либеральные политические взгляды и сделал успешную карьеру. Под его не­посредственным наблюдением как чиновника II Отделения Собственной Его Величества (т.е. императорской) канцелярии нахо­дилась подготовка и издание Полного собрания законов Россий­ской империи и составление большей части Свода законов граж­данских и Свода законов уголовных. Следует отметить, что подход Куницына к преподаванию юридических, в том числе и уголовно-правовых, наук в пушкинском лицее заметно опережал их понима­ние юристами-современниками. Например, Куницын объяснял сво­им слушателям смысл и значение действовавших в России уголовных и гражданских законов в их связи и отношении, т. е., по сути дела, пытался взглянуть на действующее право как на систе­му. Кроме того, при разъяснении российского уголовного законо­дательства как такового он обращал внимание не только на бук­вальное выражение воли законодателя, но и на повод и причины, служившие мотивом к изданию соответствующего закона. Без со­мнения, здесь налицо зачатки исторического и социологического подходов к пониманию права. При этом Куницын критически ана­лизировал действующее российское законодательство. Он обра­щал внимание на несогласованность многих законов между собой, их противоречие друг другу, доказывал, что эти обстоятельства приводят к запутанности и различного рода злоупотреблениям, ца­рившим в российских судах, знакомил лицеистов с причинами та­ких злоупотреблений и их непоправимыми, подчас трагическими последствиями для людей. Для всего этого, конечно же, требова­лись и громадное гражданское мужество, и политическая смелость. Но особая заслуга Куницына состоит в том, что он пытался приме­нить к изучению и преподаванию права социологические методы. Напомним, что это были 20-е гг. XIX в. и что социологическая юрис­пруденция получила свое развитие значительно позже.

Таким образом, обнаружение умысла, не получившее физичес­кого воплощения в общественно опасном деянии (ставшее извест­ным, например, из дневниковых записей или частной переписки), не должно влечь за собой уголовной ответственности.

Не является исключением из этого и установление уголовной ответственности за угрозу. В УК РФ сконструировано несколько составов уголовно наказуемой угрозы. Так, например, в соответ­ствии со ст. 119 УК РФ влечет за собой уголовную ответствен­ность «угроза убийством или причинением тяжкого вреда здо­ровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы». Хотя иногда в теории уголовного права такой уголовно-правовой запрет и выдается за уголовно наказуемое обнаружение умысла¹, однако в действительности дело заключается в другом. Состав уголовно наказуемой угрозы вовсе не связан с установле­нием намерения (умысла) лица совершить угрожаемые действия, т. е. умысла на убийство или причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Объективная сторона данного состава преступле­ния заключается в действии — в угрозе причинить потерпевшему указанный вред. Действия эти вполне реальны и потому общест­венно опасны. Их опасность заключается в воздействии соответ­ствующей угрозы на психику потерпевшего, в стремлении винов­ного запугать его, заставить потерпевшего изменить вследствие этого привычный для того образ жизни. И для состава данного преступления не имеет никакого значения, был ли у виновного умысел на выполнение указанной угрозы или же такой умысел от­сутствовал.

Обнаружение умысла на совершение преступления имеет важ­ное значение для предотвращения задуманного лицом преступле­ния (например, в профилактической деятельности органов внут­ренних дел).

Выделение трех стадий совершения преступления вовсе не оз­начает, что каждое преступление обязательно проходит в своем развитии все указанные стадии. Например, нередки случаи, когда преступление совершается без приготовительных действий, т.е. минуя первую стадию. Но даже и тогда, когда преступление про­ходит все три (или две) стадии, самостоятельное уголовно-право­вое значение приобретает лишь последняя стадия. В этом отно­шении судебная практика исходит из того, что каждая предыдущая стадия охватывается (поглощается) последующей. Таким образом, стадия покушения на преступление поглощает приготовительную стадию, а оконченное преступление — обе предварительные ста­дии (и приготовление, и покушение). В соответствии с этим ста­дии приготовления к преступлению и покушения на преступле­ние приобретают самостоятельное уголовно-правовое значение только лишь в случае, когда преступное деяние ограничивается первой или второй стадией. В связи с этим статьи УК РФ о наказу­емости не только оконченного преступления, но и стадий предва­рительной преступной деятельности определяют основание уго­ловной ответственности за неоконченное преступление. Им является установление в деянии лица состава неоконченного пре­ступления, т.е. состава приготовления к преступлению или соста­ва покушения на преступление.

С субъективной стороны стадии неоконченного преступления возможны лишь в умышленных преступлениях, так как и приго­товление к преступлению (ч. 1 ст. 30 УК РФ), и покушение на пре­ступление (ч. 3 ст. 30 УК РФ) определяются как умышленные дея­ния.